Глава 13
"Пыль на мелке"
Глава 13: Любовь, Заикания и Овечки
Утро началось с того, что Чанбин, морщась, принес Феликсу завтрак на подносе с кружевной салфеткой. Сынмин стоял у двери, монотонно цитируя:
— "Уход за овечкой — обязанность волка, забывшего о клыках".
— Заткнись и подавись тостом, — буркнул Чанбин, швырнув ему хлеб.
Банчан появился на пороге, холодный и неумолимый:
— Восемь дней. Вы — его тени. Если чихнет — отвечаете головой.
Феликс поперхнулся соком. Няньки-мафиози? Это сон?
Хёнджин застал его в саду. Солнце играло в рыжих прядях. Учитель-убийца сглотнул, вдруг потеряв всю ледяную мощь.
— Ф-Феликс... я... — он замер, пальцы сжали край пиджака. — Т-ты должен зн-знать...
Чанбин, подслушивающий за кустом, не выдержал:
— Да скажи уже, что любишь его!
Джисон, поливающий розы, уронил лейку.
— ЧТО?!
Минхо, словно ждал сигнала, вошел в сад. Без слов опустился на колени перед Феликсом, взял его руки:
— Я не играю. Люблю тебя. Выбирай меня — и ни одна муха не посмеет сесть на тебя.
Феликс онемел. Мир поплыл.
Банчан, услышав шум, ворвался как торнадо. Увидев Минхо на коленях, покраснел до ушей:
— Э-это н-непрофессионально! — Он выдохнул, схватив Феликса за плечи. — Я т-тоже... ч-черт! Л-люблю!
Тишина. Даже птицы замолчали.
Сынмин, наблюдавший из окна, произнес гулко:
— "Когда безумие становится нормой, одинокая овечка обрастает стаей волков... и теряется в их шерсти".
Феликс посмотрел на Хёнджина (замершего в попытке говорить), на Минхо (все еще на коленях), на Банчана (сжимающего его плечи), на Чанбина (лицо в ладонях), на Джисона (подобравшего челюсть).
Он тихо сполз на траву.
— Я... пойду полежу.
Эпилог главы:
Джисон звонил сестре, задыхаясь:
— Представляешь?! Все трое! Как в дораме! Да он теперь "яблоко раздора" в кровавом варианте!
Чонин, листая газету с фото Феликса в саду, улыбнулся. На полях он вывел кровью:
"Идеальный холст... всегда вызывает войну кистей".
А Феликс, уткнувшись лицом в подушку, думал лишь об одном:
"Почему психушка вдруг кажется тихим отпуском?"