Пыль на Мелке

**Фанфик: "Пыль на Мелке" (Глава 2: Тени и Шепоты)**

Последний звонок прозвенел, как освобождение для одних и приговор для другого. Класс мгновенно опустел, заполнив коридоры гомоном и топотом спешащих на свободу учеников. Только один стул скрипнул, когда Феликс, сгорбившись, начал медленно упаковывать свой потрепанный рюкзак. Он надеялся, что мистер Хван забыл. Надеялся, что его предупреждение было просто пустой угрозой.

– Ли Феликс.
Голос прозвучал не громко, но с ледяной четкостью, перекрывая весь шум из коридора. Он резанул по нервам, как стекло. Феликс замер, рука сжимая потрепанный учебник истории. Он медленно поднял голову.

Хёнджин стоял у своего стола, опираясь ладонями о столешницу. Его поза была расслабленной, но в глазах бушевала буря. Холодная, безжалостная. Он смотрел на Феликса так, будто видел не ученика, а досадное пятно на безупречном порядке его нового мира.

– Останьтесь, – сказал он. Не просьба. Приказ.

Феликс кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Комок в горле сдавил дыхание. Он остался стоять у своей парты, пока последние ученики высыпали в коридор, бросая на него любопытные или сочувствующие взгляды. Дверь закрылась. Тишина в классе стала гулкой, давящей, как вакуум. Пыль снова замерла в лучах заходящего солнца, окрашивающих комнату в кроваво-оранжевые тона.

Хёнджин не спеша прошелся перед кафедрой, его пальцы нервно постукивали по дереву. Каждый шаг отдавался в тишине гулким эхом.

– Пять минут сорок семь секунд, – начал он, голос был тихим, но каждое слово падало, как камень. – "Автобус". "Старался". – Он резко остановился, повернувшись к Феликсу. Его взгляд был острым, как бритва. – Вы думаете, мир вращается вокруг ваших проблем, Ли Феликс? Что ваши опоздания, ваша... *жалкая* занятость дают вам право игнорировать правила? Правила существуют не для того, чтобы их нарушали слабаки, которые не могут организовать свою жизнь!

Феликс сглотнул. Его руки дрожали, он спрятал их за спину, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. Боль помогла немного отвлечься от нарастающей паники и знакомого давления в висках.

– Я не... Я не слабак, – прошептал он, ненавидя дрожь в своем голосе.

– Нет? – Хёнджин фыркнул, звук был полон презрения. Он сделал шаг ближе. Его тень снова накрыла Феликса. – Вы сирота. Работаете. Слабое здоровье. Это – обстоятельства. Но использовать их как оправдание своей неорганизованности, своей неуважительности? Это – слабость. Откровенная, раздражающая слабость. В реальном мире за такое платят. Дорого. Или расплачиваются. Безвозвратно.

Слова били по больным местам, каждое – точный удар. "Сирота". "Слабое здоровье". "Слабость". Феликс чувствовал, как по щекам начинают ползти предательские горячие капли. Он резко опустил голову, рыжие пряди упали ему на лицо, скрывая предательские слезы. Он не хотел плакать. Не перед ним. Не перед этим ледяным человеком, который видел в нем только помеху.

– Я больше не опоздаю, мистер Хван, – выдавил он сквозь ком в горле. Голос предательски дрогнул.

– Обещания слабаков ничего не стоят, – отрезал Хёнджин. Он видел, как дрожат плечи парня, как капли падают на грязный линолеум пола. Видел – и внутри что-то болезненно сжалось. Знакомое чувство. Тот самый крошечный росток того, что он выкорчевывал годами. Жалость. Он ненавидел ее пуще огня. Она делала уязвимым. – Убирайтесь. И чтобы завтра вы были здесь ровно в восемь двадцать пять. Не секундой позже. Иначе опекун *узнает*, как вы цените предоставленный вам шанс на образование. Понятно?

– Понятно, сэр, – прошептал Феликс, едва слышно. Он не поднял головы, схватил свой рюкзак и почти выбежал из класса, спотыкаясь о порог.

Хёнджин остался стоять посреди опустевшего класса. Солнечный луч высвечивал две маленькие темные точки на полу – слезы. Он сжал кулаки, ногти впились в ладони. Глубокий вдох. Выдох. Контроль. Всегда контроль. Но почему этот мальчишка... почему он заставлял его *чувствовать* эту чертову тревогу? Этот... позыв? Нет. Никогда. Он повернулся к окну, спиной к слезам и к своему дискомфорту. Где-то внизу, на улице, промелькнула рыжая голова, быстро скрываясь за углом школы.

***

Феликс бежал по пустым теперь коридорам, не разбирая пути. Ему нужно было спрятаться. Сейчас. Слезы текли ручьями, смывая остатки достоинства. Он ворвался в мужской туалет на первом этаже – старый, с облупившейся краской, вечно подтекающими кранами и резким запахом хлорки, смешанным с чем-то затхлым. Он нырнул в самую дальнюю кабинку, щелкнул задвижкой и прислонился к холодной металлической стенке, сползая на корточки.

Тишина. Только капающая вода и его собственное прерывистое, захлебывающееся дыхание. И боль. Головная боль накатила с новой силой, пульсируя в висках, за глазами, сдавливая череп. "Слабость". "Жалкий". "Сирота". Слова Хёнджина бились в его голове, сливаясь с болью в один оглушительный гул. Он судорожно сглотнул, пытаясь заглушить рыдания, но они вырывались наружу тихими, отчаянными всхлипами. Он прижал ладони ко рту, кусая костяшки пальцев, чтобы не кричать. Почему? Почему этот учитель так ненавидит его? Что он ему сделал? Разве недостаточно того, что он пытается? Изо всех сил пытается успеть, выжить, просто *быть*?

Он плакал долго. Пока глаза не опухли, а в горле не встал комок. Пока головная боль не утихла до тупого, ноющего фона. Он смыл лицо ледяной водой из подтекающего крана. Вода была неприятно пахнущей, но освежила. Он посмотрел на свое отражение в потрескавшемся зеркале над раковиной: бледное, изможденное лицо с красными, опухшими глазами и темными кругами. "Жалкий". Да. Он и правда выглядел жалко. Он быстро отвернулся, чувствуя новую волну стыда. Время на исходе. Работа.

***

Магазинчик "24/7 Mini Mart" был крошечным, заставленным стеллажами с дешевой едой, бытовой химией и всем, что может понадобиться ночью. Воздух был пропитан запахом старого кофе, чипсов и пыли. Феликс сменил школьную форму на простую серую футболку с логотипом магазина. Его смена только началась, но он уже чувствовал себя выжатым, как лимон. Голова по-прежнему ныла, глаза пекли от слез.

Он расставлял банки с энергетиками, когда над головой тихо щелкнул входной электронный звонок. Феликс автоматически обернулся, готовый произнести заученное: "Добрый вечер, чем могу помочь?"

Но слова застряли у него в горле.

Вошедший был... необычным. Высокий, с безупречной осанкой, одетый в темные, идеально сидящие брюки и дорогую шелковую рубашку цвета темной крови. Его черные волосы были гладко зачесаны назад, открывая высокий лоб и острые скулы. Лицо было красивым, почти женственным, но во взгляде темных глаз читалось что-то хищное, невероятно опасное и... заинтересованное. Он двигался бесшумно, как тень, его улыбка была едва уловимой, но от нее стало холодно. Это был Ли Минхо. Феликс никогда не видел его раньше, но он *знал*. Знавал этот тип. Из прошлых кошмаров, из слухов, которые шептались в темных переулках Сеула. Мафиози. Опасность.

Минхо легко подошел к стойке, его глаза скользнули по Феликсу с головы до ног, оценивающе, как коллекционер рассматривает редкую бабочку. Взгляд задержался на его опухших глазах.

– Бутылку "Dom Pérignon", пожалуйста, – произнес Минхо. Его голос был бархатистым, низким, обволакивающим. Идеально поставленным. – Вон ту, на верхней полке. – Он кивнул в сторону самого дорогого вина в магазине, которое пылилось там месяцами.

Феликс кивнул, стараясь не смотреть ему в глаза. Его руки слегка дрожали, когда он взял стремянку. Он чувствовал на себе тяжелый, изучающий взгляд. Каждый шаг по ступенькам давался с трудом – голова кружилась, боль снова усиливалась.

– Вы новенький? – спросил Минхо непринужденно, пока Феликс тянулся к бутылке. – Не припоминаю вас раньше.

– Я... я работаю недавно, сэр, – ответил Феликс, снимая бутылку с пыльной полки. Его голос звучал хрипло.

– Школьник? – Минхо сделал вид, что рассматривает упаковку жевательной резинки, но его внимание было всецело на Феликсе.

– Да, сэр.

– Тяжело, наверное? Учиться и работать? – Вопрос прозвучал как забота, но в интонации сквозило холодное любопытство.

Феликс спустился со стремянки, передавая бутылку через стойку. Его пальцы коснулись пальцев Минхо – холодных и ухоженных. Он отдернул руку, как от огня.

– Справляюсь, сэр, – пробормотал он, начиная пробивать покупку. Головная боль пульсировала в такт биению сердца.

Минхо наблюдал за ним, его тонкие губы растянулись в чуть более заметную улыбку. Она не добралась до глаз.

– Знаешь, – он наклонился чуть ближе через стойку, понизив голос до конфиденциального шепота, от которого по спине Феликса побежали мурашки. – У нас в городе появился один... темный учитель. Говорят, он очень строг к опаздывающим. Особенно к милым рыжим ученикам. – Его темные глаза сверкнули. – Будь осторожен, малыш. Некоторые уроки бывают слишком... болезненными.

Феликс замер. Кровь отхлынула от лица. Как он...? Откуда он знает? Страх, холодный и липкий, сжал его горло. Он не смог вымолвить ни слова, просто тупо смотрел на Минхо.

Тот легко рассмеялся – мягко, как шелест шелка, но в звуке не было ни капли веселья. Он взял бутылку и элегантной банкнотой покрыл сумму, вдвое превышающую стоимость вина.

– Сдачи не надо, – улыбнулся он. – Считай это... советом другу. Береги себя. В наше время это полезно. Особенно с таким... *учителем* на горизонте. И с таким... *охотником* на улицах.

Он кивнул на включенный над стойкой маленький телевизор. На экране мелькали кадры полицейских лент, перекрытых улиц, и напряженное лицо ведущего новостей. Бегущая строка кричала: **"СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА 'ШКОЛЬНЫЙ ФАНТОМ' УЖЕ 5 ЖЕРТВ! ПОЛИЦИЯ БЕССИЛЬНА! ЖЕРТВЫ – СТАРШЕКЛАССНИКИ 17 ЛЕТ!"** На экране мелькнуло размытое фото последней жертвы – девушки с печальными глазами.

Феликс почувствовал, как земля уходит из-под ног. Чонин. Пять жертв. Семнадцать лет. Как и он.

Минхо, все еще улыбаясь своей кошачьей улыбкой, развернулся и бесшумно вышел из магазина, оставив после себя запах дорогого парфюма и леденящий страх. Феликс стоял, как вкопанный, глядя на дверь, которая тихо захлопнулась за опасной тенью. Вино, намеки на Хёнджина, новости о Чонине... Все смешалось в голове, усиливая боль до невыносимой пульсации. Он схватился за край стойки, чтобы не упасть.

***

Смена тянулась мучительно долго. Каждый звонок входящего покупателя заставлял Феликса вздрагивать. Он ловил себя на том, что постоянно смотрит в окно магазина, в темноту залитой тусклыми фонарями улицы. Тени казались живыми, зловещими. Голос Минхо звучал в ушах: *"Береги себя... Охотник на улицах..."*

Наконец, полночь. Он закрыл магазин, щелкнул тяжелым замком и глубоко вдохнул влажный ночной воздух. Сеул никогда не спал, но в этом районе после полуночи становилось пусто и жутковато. Дорога домой занимала двадцать минут пешком через несколько плохо освещенных переулков и мимо заброшенной стройки. Обычно он шел быстро, не обращая внимания на тени. Но сегодня... сегодня было по-другому.

Он только свернул с освещенной улицы в первый переулок, как почувствовал это. Ощущение. Тяжелое, невидимое, ползающее по спине. Чувство, что за ним наблюдают. Что кто-то идет следом.

Феликс ускорил шаг. Его рюкзак тяжело бил по спине. Сердце колотилось, стуча в висках, сливаясь с головной болью в один тревожный гул. Он прислушался. Только его собственные шаги, эхом отдающиеся от стен домов. И... да? Или это показалось? Тихое шарканье? Где-то сзади?

Он обернулся, резко. Переулок был пуст. Только длинные тени от редких фонарей и мусорные баки. Ни души. Но ощущение не исчезло. Оно стало сильнее. Кто-то был там. В тени. За углом. Невидимый. Дышащий ему в спину.

Он побежал. Не думая, не оглядываясь. Его ноги сами понесли его вперед, по знакомому маршруту, мимо темных подъездов и заколоченных окон. Каждый шорох, каждый скрип казался шагом преследователя. *Чонин?* Мысль пронзила мозг, как ледяная игла. *Он здесь? За мной?*

Он добежал до своего обшарпанного пятиэтажного дома, влетел в подъезд и, дрожащими руками, стал открывать дверь в свою крошечную квартирку на первом этаже. Он оглянулся в темноту подъезда. Пусто. Только его тяжелое дыхание нарушало тишину.

Заперев дверь на все замки и цепочку, Феликс прислонился к ней спиной, сползая на пол. Сердце бешено колотилось, голова раскалывалась. Он был дома. В безопасности. Но ощущение чужого присутствия, тяжелого, хищного взгляда, не отпускало. Оно висело в воздухе его тесной квартирки, смешиваясь с запахом пыли и одиночества. Как обещание. Как тень, которая только начала сгущаться.

Где-то в городе, в роскошном кабинете с видом на ночной Сеул, Ли Минхо наливал вино в хрустальный бокал. Его телефон лежал рядом. На экране – слегка размытое фото, сделанное через окно класса: Хёнджин у доски, а в дверях – запыхавшийся, бледный Феликс. Минхо улыбнулся, поднял бокал в тосте за невидимое отражение в темном стекле.

– Интересные времена начинаются, Хёнджин-хён, – прошептал он. – Очень интересные. И этот маленький рыжий котенок... он в самом центре бури. Бедняжка.

Он отпил вина, его темные глаза светились холодным азартом. Игра только начиналась, и фигурки на доске двигались именно так, как он предвидел. А где-то в темных переулках, вдали от света фонарей, другая тень тихо сливалась с ночью, унося с собой запах недавнего присутствия и обещание новой охоты.

-