5
На следущий день, Эдвард впервые за несколько лет пропустил ежедневную утреннюю пробежку. Он спал, как убитый, даже не слыша будильника. Когда же он проснулся, время было уже почти десять часов. Эмили рядом не было.
В доме пахло африканским кофе и беконом
Не пытаясь ничем прикрыть наготу, привыкши ходить обнажённым и светить своим телом, потому что так было удобнее, он вышел в кухню.
Эмили уже не было. На столе она оставила записку, что убежала по магазинам, дабы купить подарок Майклу, потом позвонит ему. Стюарт вспомнил, что сегодня день рождения его напарника. Он потратил десять минут в поисках телефона, нашёл тот между подушками дивана.
Набрав номер, он позвонил. Раздались гудки.
-Алло?,-прохрипел Джордан
-С днём рождения, старый хрыч. Живи подольше и переживай меньше.
-Да пошёл ты,-засмеялся Майкл,-Спасибо. Слушай не хочу бухать сегодня большой толпой, как обычно. Я ведь не даром отгул взял, что чувствую себя не важно.
-Это связано с тем, что было позавчера?
В трубке промолчали, потом Джордан вздохнул и сказал:
-Да. Я вообщем-то нарыл тут кой-чего. Из-за этого мне беспокойно. Но разговор не для телефона. Пару деньков ещё отдохну и встретимся с тобой, расскажу всё.
-Хорошо,-Стюарт почувствовал, как напряжён был его друг,-Какие планы на сегодня?
Съезжу ближе к вечеру в кино с Филиппом, а то вышел фильмец, который мы хотели посмотреть вместе. Хреновый день рождения, ничё не скажешь, раньше было повеселее, но отпраздновать можно будет и потом.
-Ну, давай тогда. Удачи, дружище. Не болей и..,-он сделал акцент нарой фразе,-будь осторожен.
-Буду. Спасибо за поздравления ещё раз, очень приятно.
Эдвард положил трубку. Он правда волновался за Майки. Тот был старше его на шесть лет и был самым лучшим другом Стюарта за всю полицейскую карьеру, да что уж там, за всю жизнь. Они познакомились, после побега Эда из родного Кейптауна. Отец Майкла, бывший коп, проникся сочувствием к подростку с искалеченным детством и они вместе добились того, чтобы родителей лишили всяких прав на него, а отца отправили в тюрьму за домашнее насилие, где тот, позже, заработал себе пожизненное, задушив сокамерника. Покойный Майкл Джордан-старший, взял юного Стюарта под свою опеку. Майкл Джордан и Эдвард фактически, были братьями. Семейные связи в полиции помогли Джордану быстро подняться по карьерной лестнице, он потянул за собой брата. Тогда Эд, проявил свой талант, как детектива и не раз показывал всем копам, на что способен его слух. Совокупность этих двух факторов за несколько лет привела к тому, что Лозар заметила Стюарта, была шокирована его навыками и пожалела, что протолкала к звёздам Гейзенберга, в не его. Дженнифер возвела в культ Эдварда, из-за чего молодому полицейскому всегда было как-то неловко. Среди полицейских, он стал вровень с шефом полиции и его напарником, а на самом деле, перегонял их на несколько шагов вперёд и выполнял гораздо больше работы, чем те двое могли вынести на себе. Майкл Джордан не был удивлён такому значительному росту его брата. Он был счастлив за Эда, потому попросил стать его напарником. Их связывала тесная связь, больше чем братская любовь, самая крепкая и нерушимая форма дружбы. Джордан не раз подставлял свою спину, чтобы защитить младшего брата, он было готов отдать жизнь за этого человека. Если бы Эдварду сказали описать Джордана в трёх словах, он бы не задумываясь сказал: «Брат, Верный, Преданный».
Дальше, Стюарт вытряхнул песок из одежды, которую Эмми занесла обратно в дом и оделся. В ближайшие несколько часов, ему нужно будет дойти до Брайтон-сквер и забрать машину, но пока было время, он решил продолжить свои вчерашние изыскания. Вынув книгу и тетрадь из ящичка в чайном столике, он взял ручку и, помедлив в нерешительности, перед предстоящим шквалом фантасмагории и первобытного ужаса. Он открыл книгу...
Эмили решила подарить Майклу перфоратор от лица Эдварда, потому что именно это он хотел подарить брату, а от себя купила новую, блестящую клюшку-мужчина был любителем поиграть в гольф. Она посетила несколько магазинов и, наконец-то, купила всё, что нужно. Время было уже около пяти, а Лили ждала их в половину седьмого. Эмили встала посреди улицы и позвонила Эду. Тот сразу взял трубку:
-Эмми?
Голос звучал тускло, слепо, как тихий шорох, как последнее движение умирающего.
-Всё в порядке?,-очень встревожено спросила она.
Стюарт громко зевнул и заговорил, как обычно:
-Ага
-Ты сможешь забрать меня с Сатудэй-стрит? Надо бы заехать и купить фейерверки, Лили просила.
-Сейчас приеду, стой у дороги.
Он действительно подъехал сразу же, буквально через пару минут. По всей видимости, он успел не только забрать машину, но и привести её в порядок. Сам Эдвард оделся в классический смокинг, аристократично сидевший на нём. Эмми залезла в Тойоту, закинула пакеты с подарками на заднее сидение, поцеловала щетинистую щёку и заметила, что несколько пуговиц на его рубашке всё-таки отлетели, обнажая огромную волосатую грудь. Она посмеялась, мысленно напоминая себе купить ему новую рубашку, потому что Он не уделял много внимания подобным мелочам , ведь даже в рубашке без нескольких пуговиц выглядел потрясающе.
Они ехали за фейерверками, а Эмми всё сверлила его взглядом. Он не был мрачен, его не обуревала печаль, но что-то странное, что-то, что она заметила ещё вчера, сквозило наружу. Это было что-то явное, отражающееся в его глазах, то останавливающихся и не мигающих, то начинающих бегать из стороны с сторону. Он словно видел больше, чем она, словно находился и здесь, с ней , и где-то ещё. Но всякий раз, как она спрашивала его о его самочувствии, он бодро отвечал, что всё отлично.
Купили салют, фейерверки, несколько разных видов, в пяти коробках. Сразу же поехали к дому Джорданов.
Эд, обратив-таки должное внимания на свою спутницу, потерял дар речи от её красоты. От неё пахло фиалками, она была одета в пурпурное платье, на шее было ожерелье из лазурита. Кудри выглядели бесподобно, голубые, как томные воды, глаза светились эмоциями, на розовых губках играла улыбка. «Я должен защитить, что мне дорого. Любой ценой»-подумал он в этот момент. Эта решительность отразилась парой морщинок на лбу.
Они приехали, припарковали машину подальше, чтобы не испортить сюрприз.
Их встретила Лили.
Лили Джордан была домохозяйкой тридцати пяти лет, одногодкой Эдварда. Они с Майклом познакомились, когда ей было семнадцать, а ему двадцать два. С той поры, они прошли вместе через огонь и воду, через свинцовый дождь и борьбу за справедливость.
Она встретила их в своём неизменном белом платье, в красный горошек, так шедшее ей к лицу, а русые длинные волосы были мастерски заплетены в косу.
На ней возраст, бесспорно, сказывался сильнее, чем на Стюарте. Она пополнела и выглядела уставшей, хотя полнота только шла ей, а усталость, скорее всего, была результатом бессонных ночей за уроками с её подрастающим десятилетним сыном.
Она расцеловалась с Эмми, поздоровалась с Эдвардом, приобняв его:
- Ну пойдёмте скорее, скоро приедут господин Росс, Гейзенберги и госпожа Лозар.
- Даже Лозар придёт?,-удивленно и с неудовольствием спросила Эмми. Она знала, что Дженнифер испытывала страстную тягу к её молодому человеку, что та желала его, но не так, как женщина желает мужчину, а как-то иначе, извращеннее.
- Да, я позвала её. Хотя и не надеялась, что она придёт, ведь она женщина занятая. Но она даже была рада услышать о моем приглашении, госпожа Лозар пообещала, что обязательно навестит нас в этот вечер
Эдвард был равнодушен к этой новости. Дженнифер не интересовала его ни ее женщина, ни как человек. Конечно, он был благодарен ей за помощь в карьерном росте, но он считал, что если бы не его собственные навыки, то никакая могущественная дама не могла бы ничего предпринять.
Они вошли в просторный дом, Эмили упаковывала подарки, а Лили и Эдвард надували воздушные шары. Оставалось около сорока минут до возвращения Майкла с Филиппом. На улице было ещё светло и оживленно, несмотря на то, что Лудлет-стрит не была такой уж густонаселённой.
Где-то через пятнадцать минут в дверь постучали. То были Гейзенберги. С Харрисоном Майкл знали друг друга с института и у них сложились замечательные взаимоотношения. Кто знает, может, если бы в то время Майк познакомил их с Стюартом, то Харрисон относился бы к тому лучше.
Харрисон, чья ненависть к Стюарту была убаюкана присутствием жены и дочки, радостно пожал руку Эду, обнял Эмми, опешившую от такой фамильярности и с большим почтением поклонился Лили. Эмили знала, каким человеком был Харрисон, она не раз с ним сталкивалась и понимала, что пока здесь его близкие, он будет настроен абсолютно сердечно, как к ней, так и к Эдварду. Сам Эд был хорошего мнения о напарнике своего босса, он не понимал этой постоянной странной перемены отношения, возникавшей в том.
Жена Харрисона, Сабрина, была по-настоящему красива и мила. Очень женственна и грациозна, наивна до невероятия. Она верила, что её муж-честный полицейский, всего добившийся непосильным трудом и добрыми поступками. Хотя ей и было чуть меньше тридцати, но мудрости возраст ей не прибавлял.
-Я так счастлива с вами познакомиться,-тут же сказала она Стюарту,-Мой муж столько всего про вас рассказывает. Вы невероятный человек!
Харрисон залился краской, но не нашёл, что сказать. Эмили позабавила вся эта ситуация. А Эд чистосердечно поблагодарил и был польщен, что такой человек, как Харрисон, упомянул его хорошим словом.
Пятилетная дочка Гейзенберга, Гретта, короткостриженная блондинка с зелёными глазами, была вся в мать, однако отличалась проницательностью и очень высоким для ребёнка уровнем интеллекта. Она вошла и с превосходной вежливостью поздоровалась со всеми, в своих маленьких ручках она сжимала книжку «Призрак оперы» гласила надпись. «Вот-те на»,-подумал Эд, глядя, как малышка садится на белую софу и начинает увлечённо читать.
Гейзенберги помогли накрыть на стол, потом явились Росс и Лозар. Саймон выглядел маленьких и запуганным щеночком на коротком поводке этой бестии в человеческом обличии. Эмми сразу поняла, что целью Лозар этим вечером был не день рождения Майкла, а Эд.
Дженнифер, здороваясь, припала своим неприлично открытым декольте к Стюарту и соблазнительно посмотрела на него. Мужчина отвечал на это с холодной учтивостью.
Росс выглядел озабочено, на самом деле, этим вечером у него просто раскалывалась голова и ему пришлось позаимствовать у Лозар кое-какие таблетки, притупляющие боль. Боль действительно не ушла, но стала меньше и раздражительнее.
Саймон подошёл к Стюарту и сказал, наклонившись к его уху:
-Я понимаю, что сейчас не время, но мне нужно поставить тебя в известность. Ты отстранён от всех дел, пока не найдёшь убийцу Уайтчепелов...
-Но..,-Эд был поражён
-Это приказ, парень. Лучше не спорь. Завтра можешь взять ещё денёк отгула, но не больше. Будешь отчитываться перед Лозар, ты у неё в руках,-Росс не дал Эдварду времени что-либо противопоставить и отошёл. Ему не хотелось выслушивать порицания, он сам был не в восторге.
Стюарт посмотрел в сторону Дженнифер. Та стояла в своём платье цвета брауни и пила вино из бокала, переговариваясь с Лили о каких-то пустяках. Но взгляд её переливающихся немыслимыми цветами глаз скользил только по нему одному, она раздевала его глазами с нечеловеческой похотью. Лозар сделала едва заметное движение пальцем, как бы примеривая его.
Вдруг Сабрина, глядевшая в окно, вскрикнула: «Подъезжают!»
Свет выключили. Все притаились кто где, не было ничего видно. Эдвард встал за шторой и почувствовал, как кто-то присасывается жадными губами к его шее. Это была Лозар. Она смотрела на него с такой истовой страстью, что будь его чувство к Эмми слабее, то он бы захотел обладать этой женщиной прямо здесь и сейчас. Но Эд не испытал ничего, кроме неприязни. Он отодвинулся.
Дженнифер кокетливо улыбнулась, притянула его ухо к себе и проговорила серьезно:
«Как отгул закончится, утром следующего дня ты приходишь ко мне в кабинет. Времени мало, ключ скоро будет найден»
Последние слова возымели эффект.
Стюарт посмотрел на неё с полным пониманием дела, в его глазах отразился переливающийся золотой цвет глаз Дженнифер, потом это мимолетное наводнение прошло и понимание улетучилось вместе с ним.
Дверь отворилась. Майкл Джордан встал на пороге, всматриваясь в темноту:
-И где же наша мама?
Он сделал несколько шагов, Филипп протопал за ним в нерешительности.
«Сюрприз!!!»-заорали все хором, даже Лозар, так, словно ничего и не было. Свет включился, из тьмы появился праздничный стол, показались гости с подарками в руках, спрятавшиеся кто где,
Джордан, выглядевший уставшим и похудевшим за эти пару дней, в миг преобразился. Его глаза наполнилась слезами, было видно, что он всё же счастлив отпраздновать в кругу друзей и близких людей.
Застолье было долгим и громким. Пили, пели, играли в гольф на заднем дворе. Джордану подарили, помимо перфоратора и клюшки, новую стиральную машину, три тысячи долларов, а Филипп кружку «Лучший папочка в мире».
Филипп был точной копией Майкла Джордана-старшего, с таким же огромным носом и африканскими губами. Мальчик был скромный и тихий, стал отличной компанией для Гретты, он просто сидел рядом, а она читала ему вслух. Даже гиперопекаующий отец Харрисон счёл, что это очень мило и оставил детей на попечением самим себе.
Празднование продолжалось до глубокой ночи. В половину второго, счастливый Майкл Джордан спал прямо на столе, его сын и Гретта уснули на диване, где и читали. Опьяневшая Лозар рассказывала столь же одурманенным Лили и Сабрине истории о её работе в участке, в те удивленно вздрагивали при каждом неожиданном повороте. Росса уже давно увёз Гейзенберг, пивший только сок, а сам Гейзенберг спал снаружи за рулем автомобиля, в ожидании жены с дочкой.
Эмили была трезва, как стеклышко, потому что в начале вечера Эд позволил себе лишнего виски и уже не остановился после этого. Не трезвый Эдвард почти не отличался от своего обычного состояния. Разница была только в том, что он не мог водить.
В конечном счете, они таки попрощались со всеми, Лозар показала язык Эмили и злобно поджала губки, что было невероятно глупо и совсем не сочеталось с её обычна образом роковой красотки.
Эд пожелал всем спокойной ночи, поздравил ещё раз спящего Майкла Джордана и вышел в след за Эмми.
Она довезла его до дома, потому что он настаивал на этом, что очень расстроило её, но они договорились, что машину он заберёт у неё завтра. Попрощавшись, они отправились кто куда: Эмми поехала в своё поместье, а Эд вошёл в коттедж.
Зайдя домой, он разделся, принял душ, сделал несколько записей по книге и уснул так, словно ночь предстояла быть легкой, подобно предыдущей.