Глава 17
Канск был позади. Впереди — бескрайняя дорога. Долгий путь, которого я боялся как огня, и которого жаждал всей душой. Если бы можно было ехать без остановки, я бы ехал. Если бы не тьма. Если бы не нужный моему и без того слабому организму сон. Выжал бы все силы из "Шкоды", лишь бы быть на шаг впереди неë. А лучше на несколько. Тьма гораздо сильнее, быстрее и умнее. Я был всего лишь муравьем, который мечется в страхе, когда муравейник начинает рушиться. Диким животным, которое бежит от лесного пожара, но не сможет убежать, огонь настигнет его раньше. Нам не убежать от тьмы, как мы бы ни пытались — я начал подозревать это еще тогда, когда она пришла к нам в гостинице, и это не казалось мне совпадением. Ей было что-то нужно, только вот что именно? Смерть? Если да, то чья, моя или Полины? Больше всего мне хотелось бы, чтобы так думал не только я. Я не хотел чувствовать себя особенным. Пусть бы она гналась за кем-нибудь еще, а нас оставила в покое.
Я поделился этой мыслью с Полиной, она только вздохнула, что меня, мягко говоря, огорчило. Тьма была неравнодушна к кому-то из нас, или же к обоим, и шла за нами по пятам. Это означало только одно — если мы и доедем до Сахалина, ничего не изменится. Она догонит нас, где бы мы ни были, а потом возьмется за других. Нигде не скрыться, и ничего не изменить.
— Может быть нам тогда отдаться ей, — предложил я. — А что? Она получит, что хочет. Правда, на этом не остановится. Но нам будет уже все равно, разве не здорово?
— Великолепно, давай так и сделаем, — прозвучал чей-то ответ, и мое сердце тут же сжалось в тугой комок, а дыхание сперло так, что я начал задыхаться. Я стал переворачивать воспоминания о том, что было перед тем, как я услышал этот голос. Не показалось ли мне, не приснилось ли то, что я сидел за рулем "Шкоды" и смотрел на практически пустую дорогу, видя только черную "Киа", с каждой минутой удаляющуюся от нас все больше. Вспомнил, как Игорь заявил, что им нужно зайти в кое-какой магазин, Лера с Максом согласились, пересели к ним, и мы договорились встретиться в гостинице "Пилот" в Тулуне в шесть вечера. Максимум в половину седьмого. Все это было реально. В отличие от человека, который расположился рядом со мной на пассажирском сидении вместо Полины. Где была сама Полина? Я не спешил отвечать Марине, я думал, пока не пришел к выводу, что все это нереально. А это означало одно — я, полностью невменяемый, управлял машиной, рискуя и собой, и Полиной, и остальными участниками движения.
"Думай, Артем", — говорил я сам себе, но в голове творилось невесть что. Сердце колотилось с бешеной силой, меня несколько раз бросило в пот, прежде чем я наконец нашел выход из положения — нужно было просто-напросто остановиться. Съехать на обочину и переждать этот кошмар. Но у тьмы были другие планы. Я не смог. Ноги и руки не слушались, я пытался надавить на педаль тормоза и вывернуть руль вправо, но ничего не вышло. Я пытался снова и снова, а волны паники накрывали все сильнее. Марина рассмеялась:
— Не пытайся, малыш, у тебя не получится. Ты только хуже себе сделаешь.
— Значит мы сейчас разобьемся, и ты больше не будешь доставать меня, — зарычал я после очередной провальной попытки свернуть на обочину. — Отпусти только Полину, она ни в чем не виновата.
— Как видишь, здесь только мы. Полина пересела вместе с друзьями, вспоминай.
— Врешь. Этого не было. Она здесь, на твоем месте, — сказал я, пытаясь вспомнить хоть что-то, но я уже не верил своим воспоминаниям. — Что тебе нужно? Почему именно сейчас?
— Ладно, тебя не обманешь. Но я здесь совершенно не при чем. Это ты. Ты сходишь с ума, признайся уже самому себе. Я предлагала тебе остаться со мной. Ты не захотел. Бьешься как птица, грызешь клетку, но все напрасно. Ты не выберешься, Артем. Перестань уже сопротивляться.
— И что ты мне предлагаешь? — спросил я, оглядываясь по сторонам. Дорога была пуста, но так ли это на самом деле? Я представил как Полина пытается привести меня в чувство, пока я слепо давлю на газ, и на сердце похолодело. Нужно было выбираться из этого кошмара. Но, к сожалению, я понятия не имел, как это сделать.
— Войди в темноту. И ты узнаешь, что делать дальше. Она поглотит тебя рано или поздно. Так чего тянуть?
Я закрыл глаза буквально на секунду, и в эту секунду все изменилось. Я снова обрел власть над своим телом, а то, что я увидел через лобовое стекло, ошарашило больше, чем галлюцинация. Было темно. Не совсем темнота, но уже сгустились сумерки. Мы двигались по пустой трассе со скоростью семьдесят километров в час, а Полина на пассажирском сидении, опустив голову, мирно спала. От ее телефона, лежащего на передней панели, исходил тусклый свет. Кто-то звонил или пришло смс-сообщение, но я ничего не слышал. Телефон стоял на беззвучном.
— Полина, пожалуйста, просыпайся, — сказал я, и она тут же встрепенулась.
— Черт! Сколько я спала? Артем, мы где, почему темно? — тут же посыпались вопросы, но я не ответил, разворачивая машину в обратном направлении. В голове все еще гудело, и нужно было сосредоточиться на дороге, чтобы не улететь в кювет. — Что случилось, мы проехали? Ты уснул за рулем?
— Если бы я уснул за рулем, мы бы уже разбились, — сказал я. Благо, отъехали мы недалеко. На горизонте показались городские огни.
— А что тогда случилось? — Полина взяла телефон и ахнула. — Кошмар, пятнадцать пропущенных. И сообщение: "Вы где, вашу мать". Почему телефон на беззвучном. Он был на звуке... Я бы услышала, это ты поставил на беззвучный?
— Видимо, да. Я был... не знаю, как тебе сказать, похоже в каком-то трансе. Рядом, прямо на твоем месте, сидела Марина, и я не мог съехать на обочину.
— И что это может означать?
— То, что я опасен для вас, по всей видимости, — выдохнул я. — Не знаю, Полин, что ты от меня хочешь услышать?
— Это впервые? То есть, раньше такого не было?
— Такого не было. Я не делал того, чего не помню. Скорее всего, я одержим. Не знаю, как, наверное не полностью, но она во мне, и всегда была. Когда мы впустили ее, там, в доме твоего деда, я же чуть не убил себя. По крайней мере, мне так казалось. Наверное, она пробралась в... меня как-то.
— Тебя бы убил солнечный свет, если бы это было так, — сказала Полина.
— Тоже верно, — не мог не согласиться я. Где-то в глубине души зародилась надежда. Но огонек тут же погас, стоило мне представить, как я, будучи не в себе, возможно со злорадной ухмылкой, ставлю телефон Полины на беззвучный режим. — Позвони Лере. Они наверное переживают.
— Да, сейчас. — Полина полезла в телефон и начала звонить. Я прибавил газу, повторяя про себя как молитву одну фразу: "только не приходи сегодня, только не приходи сегодня, пожалуйста, только не приходи".
— Вы с ума сошли! — раскричалась Лера, взяв трубку. — Вы где? Почему не отвечаешь на звонки, что случилось?!
— Я... мы... это, — замялась Полина, — мы прокололи колесо. Пришлось менять.
— А почему трубку не брала? Почему не позвонила, мы что думать должны? Уже темно, а если она придет сейчас? Вы где?
— Да, мы тут немного поругались, — продолжила врать Полина. — Мы уже рядом с городом. Скоро будем.
Я кивнул, поддерживая Полинино сочинение, не время было объясняться. Выглянул вперед, оценивая примерное расстояние до города, и, в эту же секунду произошло то, чего я больше всего боялся. Огни города исчезли. Пропали во мгновение, а на его месте осталась непроглядная чернота, сливающаяся с потемневшим небом.
— Твою ж мать...
— Полина... — раздался дрожащий голос Леры. — Полина, она пришла, она прямо сейчас здесь, за окном! Вы где, вы видите ее?
— Видим, — произнесла Полина мрачным голосом. — Лера, вы знаете, что делать! Не открывайте двери и окна, ни за что не выходите из номера, вы в номере?
— Да. А вы, а с вами что? Вы успеете спрятаться?
— Не успеем, — чуть не плача ответила Полина. — Но постараемся выжить, я не знаю, пока, если что, звони!
Бросив трубку и кинув телефон на переднюю панель, Полина уставилась на меня, заливаясь слезами. Я же в это время лихорадочно соображал, ища глазами дорогу, по которой можно съехать с трассы. Вскоре я ее нашел, и, на счастье, рядом начиналась лесополоса. Дороги к ней не было, но за три достаточно теплых дня снег хорошенько подтаял, у нас был шанс проехать. Я планировал привязать машину веревкой к дереву и надеялся на то, что успею это сделать прежде, чем нас накроет тьма. Это могло не сработать, но оставаться посреди пустой трассы было сравни самоубийству.
— Что ты делаешь, Артем? — закричала Полина, когда я съехал с трассы.
— Спасаю нам жизнь! — крикнул я в ответ.
Сделать то, что я запланировал, оказалось сложнее, чем составлять план. "Шкода" не хотела съезжать с плохо очищенной дороги, но времени на то, чтобы одному из нас выйти и толкнуть не было, поэтому пришлось выжать из машины все силы. Полина причитала мне под руку, а я отчаянно матерился, пока не оказался на нужном уровне с первой оказавшейся на нашем пути березой. Пулей вылетел из машины и приказал Полине наблюдать за обстановкой, пока привязываю трос к фаркопу с одной стороны и дереву с другой. Руки дрожали и плохо слушались меня, и трос попался слишком плотный, но я не мог остановиться и бросить. Я и только я был виноват в том, что случилось. А значит, я должен был все исправить, или хотя бы попытаться не допустить трагедии.
— Я не уверена, но похоже она приближается! — прокричала Полина, когда я уже почти закончил привязывать трос к дереву.
— Сейчас! — крикнул я в ответ и, проверив узел, вернулся в машину и растекся на сидении. В груди саднило от нехватки воздуха, а по лицу тонкими струйками стекал раздражающий кожу пот. Сняв шапку и вытерев лицо, я бросил ее на заднее сидение и шумно выдохнул. Тьма накрыла буквально в эту же секунду. Еще немного, и я бы не успел. Снова бы оказался в плотной темноте, лишенный зрения, а может быть и слуха, охваченный животным страхом неминуемой гибели, несмотря на прежнюю уверенность в отсутствии этого страха.
— Думаешь, это поможет? — тихо спросила Полина.
— Не знаю, — честно признался я.