Место под солнцем

***

Когда я проснулась, было уже светло. Февральское солнце с трудом пробивалось сквозь плотный слой туч, освещая побережье за широким окном прямо напротив меня тусклым светом, и этот свет немного светил мне в глаза, но не слепил, как это бывает летом. Меня сморил настолько глубокий сон, что я не сразу поняла, где нахожусь и почему за окном шумит море, но когда воспоминания о вчерашнем дне заполнили мою голову, я с широко раскрытыми глазами повернулась на другой бок, чтобы убедиться в их правдивости.

Но на кровати я лежала одна, и в комнате тоже никого не было, что повергло меня в ещё больший ужас. Моментально вскочив с кровати, я стремглав помчалась в комнату Тессы, буквально уничтожая себя за то, что позволила себе расслабиться в такой непростой ситуации. А, увидев смятую кровать и валявшуюся на полу Майру, как называла Тесса свою белую собачку, у меня разорвало сердечную мышцу.

«Идиотка, идиотка! — со слезами на глазах воскликнула я про себя, вернувшись в свою комнату за волшебной палочкой, но как бы я ни старалась, найти её не смогла. — Дура! Нет, только не это!..»

Уже находясь на грани истерики, я сбежала по лестнице на первый этаж, чтобы окончательно убедиться, что я в доме совсем одна, как ещё на лестнице почувствовала странный запах... сладкого. Выпечки. Уже ничего не понимая, я на ватных ногах побежала на кухню и так и замерла в дверях, увидев, как Тесса в пижаме сидела за обеденным столом и что-то жевала из тарелки, а Том в неизменном классическом костюме стоял у кухонного стола и наливал себе чай, а сбоку от него, на плите, сам по себе готовился завтрак.

— Мама, привет! — радостно воскликнула Тесса, заметив меня, а Том мигом повернулся и с усмешкой посмотрел на моё заплаканное лицо.

— Тесса захотела блинчики, — пояснил он, взмахнув палочкой, и сковородка поднялась в воздух, скинула порцию небольших блинчиков, больше похожих на оладьи, в большую тарелку, а затем вместе с блюдом и глубокой ложкой, которой зачерпывалось тесто, поплыла к раковине и аккуратно приземлилась прямо в мойку. Том же, взяв в руки чашку с чаем и тарелку с блинчиками, сел напротив Тессы и обратился ко мне: — Доброе утро, Кейт! Будешь завтракать? Или ты хочешь сначала одеться?

В этот момент он выразительно посмотрел на мою полупрозрачную открытую сорочку и босые ноги, а я так и покраснела от этого взгляда. И чтобы уж совсем не выдавать своих первоначальных мыслей, я как можно спокойнее ответила:

— Доброе утро. Я, пожалуй, сначала переоденусь... — но голос всё равно предательски выдал, что минуту назад я была готова зарыдать от отчаяния.

Можно было не сомневаться, что Том и без легилименции обо всём сразу догадался, об этом свидетельствовал его проницательный взгляд и усмешка на губах. Правда, вид его губ позабавил уже меня: нижняя, которую я вчера хорошенько укусила в порыве чувств от внезапной встречи, знатно опухла, став фиолетово-синей, и даже просматривалась рана от зубов. Но долго наслаждаться этой картиной я не стала, поэтому быстро развернулась и побежала по лестнице на второй этаж, чтобы привести себя, а в первую очередь, мысли, в порядок.

Если честно, я понятия не имела, что делать, если бы Том решил скрыться с Тессой, оставив меня на краю страны без магии... Я бы точно тронулась умом в этой ситуации, но Тесса никуда не делась, хоть и напугала меня до инфаркта отсутствием в своей спальне. Но это тоже было объяснимо: стрелки часов в гостиной показывали 9:12, да и чёрная мантия Тома висела в шкафу на вешалке в нашей комнате, рядом с моей зимней мантией и тёплым шерстяным платьем приятного зелёного оттенка. Остальная моя одежда была аккуратно разложена на полке в соседнем шкафу, а сухие полотенца висели в ванной на том же месте, где я их вчера и взяла, и по этим признакам я поняла, что кое-кто встал намного раньше меня.

Мне уж было стало совсем стыдно за мысли о похищении дочери, ведь Том, мало того, что прибрался, так ещё и завтрак сам приготовил, но тут взгляд невольно зацепился за чёрную татуировку на левом предплечье с так ненавистной мной змеёй, и я вспомнила, что мои страхи были далеко не безосновательными. Только вот показывать их в полной красе я не собиралась, хоть и уже знатно облажалась, поэтому, одевшись и умывшись, я убедилась в зеркале, что от прежней тревоги на лице не осталось и следа, и направилась обратно на кухню, где Тесса о чём-то восторженно рассказывала Тому, дожёвывая последний блинчик в тарелке.

— Если хочешь, там есть ещё омлет... — протянул Том, заметив, как я достала из сушки тарелку и поставила её на стол между ним и Тессой.

— Нет, спасибо, я поем блинчики, — невозмутимо ответила я, подцепив себе парочку с большой тарелки, а Том, видимо, уже позавтракал и неспешно пил чай из изящной фарфоровой чашки. — А кофе нигде нет?

— Я не очень люблю кофе, так что я его не варил, — лениво проговорил Том на мой вопрос, поставив полупустую чашку на белое блюдечко. — Но там на столе заварен чай, если хочешь, я...

— Спасибо, я сама, — быстро воскликнула я и прежде, чем он потянулся за волшебной палочкой, лежавшей на столе, вскочила из-за стола и ручками стала наливать в чашку из сервиза рядом с сушкой заварку, а затем и кипяток.

Том принялся с усмешкой наблюдать за моей суетой, а Тесса, расправившись с последним блинчиком и одним глотком осушив свою чашку с молоком, радостно воскликнула:

— Я всё! Том, мама проснулась, когда мы пойдём на море? Ты же обещал вчера, что мы пойдём на море! И я позавтракала!

Том на мгновение даже как-то растерялся, и я, мельком взглянув на него, не смогла сдержать улыбку: видимо, Тесса была единственной представительницей прекрасного пола, кто мог вить верёвки из этого женоненавистника. Но я к капризам дочери была уже невосприимчива, поэтому твёрдо и ровно проговорила:

— Тесса, сначала я позавтракаю, потом приберусь на кухне, а уже после мы пойдём на море.

— Но ты будешь долго завтракать... — заканючила она, похлопав глазками и надув для полноты картины пухлые губки, и опять жалобно посмотрела на Тома, который, казалось, абсолютно не знал, что делать в таких ситуациях. — Я хочу на море!

— Тесса, — уже предостерегающе одёрнула я её, и та мигом сменила мордочку кота из «Шрека» на серьёзное выражение лица. — Сначала я завтракаю, потом прибираюсь, а ты в это время можешь сходить переодеться, умыться и привести в порядок свою комнату. И в таком виде на море ты точно не пойдёшь, так что прежде нам надо будет заглянуть в соседнюю деревню и купить тебе резиновые сапожки и дождевик... там сыро...

На этих словах я села за стол и задумчиво посмотрела в широкое окно за спиной Тессы, в которое было отлично видно громадные волны на побережье, а Тесса сменила обиду на прежнюю весёлость и снова обратилась к Тому:

— Том, а ты пойдёшь с нами в деревню, когда мама позавтракает?

— Я... если честно, у меня были другие планы... — неуверенно протянул он, и я, оторвавшись от разглядывания волн, повернула голову и удивлённо посмотрела на него, поскольку кое-кто всё утро строил из себя заботливого отца и вдруг... Но Том быстро заметил мой удивлённый взгляд, и его прикушенная губа снова растянулась в усмешке. — Тесса, мне нужно написать несколько очень важных писем. Отпуск твоей мамы случился так внезапно, что я не успел доделать все свои дела, и если ты не против, то я как раз этим и займусь, пока вы ненадолго отлучитесь в деревушку. А потом мы обязательно сходим на море, все вместе и до самого обеда. Согласна?

— Да! — радостно воскликнула она и тут же сорвалась с места, а уже через секунду до нас донёсся топот её ног по лестнице.

Теперь, когда мы остались одни, и не надо было строить из себя кого-то, я повернулась и задумчиво посмотрела на Тома, и тот, допив чай, поднял бровь и спросил:

— Что? Удивлена, что я оказался вовсе не таким чудовищем, каким ты меня себе нафантазировала, Кейт?

— Можно сказать и так, — выдохнула я, даже не зная, как мне реагировать на такое его поведение. Это было бы почти так же странно, как если бы суровые волны за окном вдруг успокоились, и наступил полный штиль... это было бы как минимум подозрительно. — А ты не знаешь, случайно, где моя волшебная палочка? Я пыталась найти её в спальне, но так и не нашла...

Нет, у меня были смутные сомнения, что моя палочка вполне могла закатиться куда-нибудь под шкаф после вчерашнего... поединка. Но улыбка, появившаяся на лице Тома после моих слов, не оставляла этим сомнениям ни одного шанса.

— А зачем тебе палочка, Кейт? Я вроде как приготовил завтрак, да и для прогулки по морю она не нужна...

— Вот как... — протянула я, гадая, куда же он её спрятал. — Только вот до ближайшей деревни четыре километра в одну сторону, и если ты всё-таки хочешь, чтобы мы вернулись сюда до захода солнца, то верни мне, пожалуйста, палочку... — я протянула руку, но Том продолжал оценивающе смотреть на меня, так что я закатила глаза и добавила: — Ты же и так поставил на моей руке эту ужасную метку! Так в чём проблема? Я всё поняла, мне просто нужно купить дождевик Тессе, она заболеет!..

— Ладно, ты права, — усмехнувшись, сказал он, достав из внутреннего кармана пиджака мою палочку, и положил её мне в протянутую ладонь. — Только больше без глупостей, Кейт. Я и так потратил вчера на твои причуды непозволительно много времени...

«Как будто тебя кто-то об этом просил», — так и хотелось хмыкнуть мне, но вместо яда я отвернулась и продолжила завтракать, а Том, отправив с помощью магии свою чашку в мойку, весело заметил:

— А ловко ты с ней управилась! Я даже как-то... растерялся, когда... Тесса так жалобно посмотрела на меня!

— Надо же, — хмыкнула в ответ я. — Да уж, у меня ведь шесть лет было, чтобы натренироваться... А что, папулино сердце дрогнуло от красивых дочкиных глазок? — я демонстративно похлопала ресницами, и Том тихо рассмеялся. — А вот мне интересно, а если я так начну канючить у тебя что-нибудь, у меня получится?

— Не знаю... А что ты хочешь, Кейт? — насмешливо поинтересовался он, а я даже как-то растерялась, потому как в реальности мне от него ничего не было нужно. Том сразу догадался, что за моими словами ничего не стояло, и в этот раз его смех был чуть громче. — Ох, Кейт! Странные вы всё-таки существа, женщины! Сами не знаете чего хотите!

— Знаем! — возмущённо воскликнула я, решив, что этот нахал сам напросился. — Я знаю чего хочу. Я хочу... кольцо с бриллиантом! И серёжки к нему, да. Ты же столько моих дней рождений пропустил... Том, ну пожалуйста! Я так хочу колечко...

Я так правдоподобно скопировала жалобную интонацию Тессы, что смех Тома только усилился, и даже я не смогла сдержать улыбку от несуразности ситуации.

— Я подумаю над этим, Кейт, — наконец выдавил он, а я дожевала свои блинчики, выпила чай и, встав из-за стола, принялась прибираться на кухне. — Кстати, ты сказала шесть лет... но меня же не было больше семи, разве нет? А когда у Тессы день рождения?

— Мда, отец из тебя так себе, если честно, — буркнула я, аккуратно сложив всю посуду в мойку, и начала по одному предмету мыть руками. — Прибавь к нашей последней встрече девять месяцев, и тебе сразу станет всё ясно... расчёты несложные, справишься.

— Эм... двадцатого марта? — донеслось до меня сквозь шум воды, и я, поставив в сушку первую тарелку, поправила:

— Четырнадцатого.

— Всё ясно... А что ты делаешь? Я же вернул тебе палочку, разве нет?

От подобных претензий я даже как-то выпала в осадок, а затем выключила воду и удивлённо посмотрела на Тома. Но тот лишь вопросительно смотрел на меня, а потом указал взглядом на посуду в раковине, и до меня постепенно дошло, что же ему не понравилось.

— Ах, ты про это! — воскликнула я, снова вернувшись к мытью посуды. — Знаешь, я уже столько лет работаю в недугах от заклятий, и мой немалый опыт говорит, что не стоит уподобляться лени в простых бытовых вопросах... ничего хорошего из этого обычно не получается. Да и меня работа по кухне даже успокаивает, руки заняты, мысли в голову не лезут всякие...

На этих словах я ополоснула под водой довольно внушительный нож, а Том, неотрывно следивший за мной, язвительно заметил:

— Знаешь, с ножом в руках твоя последняя фраза звучит довольно зловеще... как бы этот нож не оказался в непосредственной близости от меня...

— А что, чувствуешь, что есть за что? — ядовито спросила я, поставив нож в подставку к пяти остальным, и за моей спиной снова послышался смех.

— Может быть... А тебе понравился чай, Кейт? — «Чай как чай», — пожала плечами в ответ я, старательно моя блюдо, в котором было тесто для блинчиков, и за моей спиной вновь послышался бархатистый баритон: — Я привёз его из Японии, был там аж трижды... Удивительная страна, очень... колоритная! Знаешь, в Токио я познакомился с одним молодым человеком... Хаяо Ямамото, у него очень влиятельная семья со своими традициями и устоями, чистокровные волшебники, между прочим. Так вот, этот Хаяо рассказал мне очень занимательную историю, случившуюся с ним несколько лет назад... тогда, по-моему, было четыре или около того... не суть. В общем, как-то раз в одном из ресторанов он приметил одну невероятно красивую девушку с... довольно интересной фигурой.

Услышав знакомую фамилию, я так и выдохнула про себя, что стояла спиной к рассказчику, и он не видел моего лица. Но Том как назло встал со своего места, неспешно подошёл ко мне на расстоянии одного шага и внимательно всмотрелся в моё лицо.

— Эта иностранка, а это была именно иностранка, Кейт, так заинтересовала бедного юношу, что тот не удержался и решил познакомиться с ней поближе... Жаль, что потом оказалось, что она была шпионкой семейства Такаясу, с которым Ямамото уже давно враждуют. Но несмотря на причинённый ей урон, с каким же восторгом он отзывался о её чарующем голосе и невероятно красивых глазах! Хаяо был так впечатлён ей, что я не удержался и проник в его сознание, чтобы самому убедиться в красоте той девушки... — тут Том пододвинулся ко мне чуть ближе, а я так и задержала на несколько секунд дыхание. — Девушка действительно была очень... яркой, но она почему-то напомнила мне тебя. Просто очень... может, дело было всего лишь в том, что я так сильно скучал по тебе, Кейт, что в каждой иностранке видел тебя?

Я поджала губы, поскольку та история, а особенно мой сногсшибательный выход... в нижнем белье, как выразился тогда наш переводчик, была не самым лучшим воспоминанием, а Том с минуту внимательно присмотрелся к моим слегка покрасневшим щекам, а затем пододвинулся ко мне совсем близко, что мелкие капли лившейся из крана воды долетали до его чёрного пиджака, и прошептал мне на ухо:

— А может, дело было в том, что кое-кто решил сделать приятно любимому троюродному дедушке и раздобыть для него несколько необычных рецептов, и клан Такаясу здесь вообще ни при чём?.. В любом случае эта загадочная история так и останется покрытой неразгаданной тайной... Как жаль, что этого молодого человека нашли спустя две недели плавающим в Сумиде... его внезапную смерть так и не раскрыли, как и личность той таинственной иностранки, — от новости, чем же обернулась мимолётная встреча со мной для наследника одного из могущественных кланов Японии, сердце так и сжалось, а Том легко коснулся горячими губами моей щеки и выдохнул: — Я не смог вынести, Кейт, что кто-то из живых людей, кроме меня, разумеется, видел твою полуобнажённую грудь, да ещё и не мог её забыть даже спустя такое время... такое откровенное декольте... я бы с ума сошёл, увидев тебя в таком виде на людях...

Несмотря на то что конец истории был рассказан еле слышным шёпотом, но в этом шёпоте было столько угрозы, сколько не было в некоторых громких криках. И от этого шёпота душа как будто покрылась ледяной коркой, настолько страшно было его слышать. Но Том, заметив, что я буквально замерла на месте, словно статуя, легко усмехнулся и отошёл наконец от меня, а наваждение тут же спало, и я, выдохнув, принялась домывать посуду, стараясь не думать о бедном Хаяо и причинах его смерти. Это всё равно было уже не исправить, да и прошло немало лет... по крайней мере, что-то из глубин разума говорило именно так, а совесть кто-то будто придавил камнем, хотя она и пыталась высказать своё мнение.

— А ты уверен, что это была именно я? — найдя в себе силы, прохрипела я, а Том, подойдя к зеркалу у противоположной стены, сразу обернулся и удивлённо посмотрел на меня.

— Кейт, неужели ты действительно считаешь, что я тебя не узнаю? — задал он встречный вопрос, снова отвернувшись и начав разглядывать своё лицо в зеркале. — К твоему сведению, у меня отличная память на лица, а уж твоё и вовсе находится у меня в отдельном уголке, хотя ты и хорошо поработала со своей внешностью перед встречей с Хаяо... — я, закрыв глаза, выдохнула, буквально чувствуя тяжёлый камень вины в груди, а Том задумчиво добавил: — Вот это да, Кейт... помнится, даже после встречи с мантикорой у меня было намного меньше... повреждений, чем после ночи с тобой в одной кровати...

«Подумаешь, ссадина на его идеальной губе! — возмутилась я про себя, домыв последнюю вилку, и, выключив воду, аккуратно разложила посуду по местам. А затем я отвернулась от раковины, чтобы посмотреть на этого самовлюблённого павлина, горевавшего по своей неотразимой внешности, и так и открыла рот от удивления. Том в этот момент ослабил галстук и расстегнул две верхних пуговицы чёрной сорочки, а по всей нижней половине его шеи и левой ключице расцветали тёмно-синие кровоподтёки. — Вот это да...»

От такого вида я так и зависла на месте, а Том, видимо, заметил моё выражение лица в отражении, и его губы снова растянулись в довольной усмешке.

— Какая ты всё-таки темпераментная девушка, Кейт! — воскликнул он, отвернувшись от зеркала. — Потрясающе, я в полном восторге... помнится, после нашей прошлой встречи моя шея цвела недели две, не меньше...

Но я, уже густо покраснев, взяла с кухонного стола свою палочку и взмахнула ей. Удивительно, но в этот раз Том не стал отражать моё заклятие, словно заранее зная, что я хочу сделать, и его губа тут же зажила, а шея снова стала чистой, без следов от укусов.

— Как будто сам не мог свести, заклинание же простое, — буркнула я, не желая, чтобы меня могли обвинить в причинении... телесного вреда, тем более при таких щекотливых обстоятельствах, а Том широко улыбнулся, подошёл ко мне и прижал к себе.

— Мог, — прошептал он, поцеловав меня в щёку. — Но я хотел, чтобы сначала ты увидела это, Кейт...

Теперь уже красные, идеально ровные губы медленно двигались к моим, каждый раз легко целуя моё лицо, и я, задержав дыхание, отчаянно выдохнула:

— Тесса... Тесса, она может...

— Да, я помню, — вздохнув, ответил Том, сделав шаг назад, и тут до нас донёсся топот со стороны лестницы.

— Мама, мама, я всё! — прокричала Тесса, забежав к нам на кухню, а я сделала пару глубоких вдохов, чтобы привести в порядок мысли от такой головокружительной близости. — А ты уже позавтракала?

— Да, солнышко, я позавтракала, мы можем идти, — с улыбкой проговорила я Тессе, и та буквально просияла на глазах.

Том же как-то странно посмотрел на то, как я ласково приобняла Тессу за плечи, а на мой изучающий взгляд легко усмехнулся и сказал:

— Я буду наверху, не задерживайтесь.

— Конечно, — хмыкнула я, понимая, что фактически была на поводке, и длина этого поводка, судя по всему, равнялась четырём километрам, причём на очень ограниченный срок.

Но думать об этом очень не хотелось: за окном было хоть и облачно, но не хмуро, и море... Мы с Тессой могли позволить себе побывать на море лишь с прошлого года, когда мои доходы немного выровнялись, так что сейчас упускать шанс подышать пусть и зимним, но морским воздухом было глупо. Даже сидя на берегу ты всё равно пропитываешься морской солью от бриза и той невероятной энергией, которая заключена в неукротимых волнах стихии...

Одевшись в тёплые мантии, мы с Тессой аккуратно выскользнули из дома и трансгрессировали в ту самую деревню, где я нашла вчера хозяина коттеджа. Деревушка была не очень большой, несколько тысяч жителей, не больше, но определённая романтика в ней была: дома были сделаны из известняка, всюду царил морской антураж, а местное население явно жило за счёт даров моря. Но магазин всё же был, один на всё поселение, и в нём продавалось всё: и продукты, и какие-то бытовые товары, и даже лекарства, хотя на соседней улочке мне вроде как попалась на глаза аптека. Дождевики там тоже были, двух размеров: детский и взрослый, и всего одного цвета — ярко-жёлтого. Но я, усмехнувшись, подумала, что расцветка самая подходящая, да и Тесса была в восторге от них, поэтому без зазрения совести купила две штуки на себя и на неё, а ещё детские резиновые сапожки. И раз уж мы выбрались в магазин, то я стала набирать продукты на ближайшие два-три дня, а Тесса в это время принялась лазать по магазинчику, выискивая всякие интересности.

— Мама, мама, давай купим вот это! — донёсся её голос за большим стеллажом, и я, закатив глаза, устало подумала: «Что ещё заграбастали эти неуёмные ручки?..» Но Тесса появилась в поле видимости буквально через секунду, держа в руках большого воздушного змея ярко-красного цвета с длинным пёстрым хвостом и катушкой с верёвкой. От вида змея я сразу как-то растерялась, потому что никогда их не запускала в воздух, даже в руках не держала, а Тесса сделала своё фирменное жалобное лицо и протянула: — Мама, ну пожалуйста, я видела точно такого же на фотографиях дедушки!

Пожилой мужчина, стоявший за прилавком и упаковывавший в бумажные пакеты наши покупки, вопросительно взглянул на меня, мол, берёте? А я задумчиво посмотрела на змея, а потом поняла, что Тессе ещё было слишком мало лет, чтобы просто гулять по побережью и наслаждаться видами, да и беседой её особо не займёшь... а вот змеем можно было попробовать.

— И змея, — уже вслух проговорила я, и продавец передвинул ещё несколько колечек на массивных деревянных счетах.

Хорошо, что я перед нашим путешествием обменяла довольно тяжёлую и массивную волшебную валюту на обычные деньги, легко помещавшиеся крупными купюрами в небольшом кошельке. Расплатившись с продавцом, я перехватила тяжёлые пакеты в обе руки, а Тесса взяла к себе наши сложенные дождевики и своего змея, и мы, довольные от совершённых покупок, вышли на улицу, а затем свернули в неприметный переулок и трансгрессировали, ведь Статут о секретности никто не отменял, а вокруг были обычные люди.

Только оказавшись на крыльце своего «дома», я тут же подняла пакеты в воздух уже с помощью магии, а Тесса ворвалась внутрь, буквально сгорая от предвкушения запуска змея в воздух... который я, если честно, представляла себе с трудом.

— Том! Том! — радостно закричала Тесса, но я тут же её одёрнула и повела на кухню помогать мне распаковывать продукты.

Несмотря на то что наша вылазка показалась мне мимолётной, часы показывали начало двенадцатого, и по-хорошему, пора было уже готовить обед. Но завтрак был довольно поздним, поэтому и обед намечался не раньше трёх, и у нас было достаточно времени, чтобы выплеснуть на побережье всю неуёмную энергию маленького ребёнка. Честно говоря, я не знала, закончил ли Том со своими «важными» письмами или нет, и был ли он в доме вообще, но как только я разложила все продукты по полкам, то в дверях показался знакомый силуэт, а Тесса радостно закричала:

— Том, Том, смотри, что мы купили в магазине! Красивый, правда?

— Очень, — широко улыбнулся он, заметив в руках Тессы воздушного змея, а я немного испугалась, увидев на правой руке Тома гордого чёрного филина, невозмутимо смотревшего прямо перед собой.

Взяв несколько конвертов, Том осторожно привязал их к лапке филина, а затем открыл окно, и важная птица, махнув крыльями, взлетела с его предплечья и понеслась ввысь, в затянутое серыми облаками небо.

— Ух ты! — восторженно вздохнула Тесса, провожая филина взглядом. — А у нас тоже есть сова, только она коричневая и маленькая... Веснушка, наверное, в два раза меньше...

— Оникса, — подсказал Том, когда она задумчиво посмотрела в окно, словно там, высоко в небе, можно было ещё разглядеть огромную чёрную птицу. — Моего филина зовут Оникс. Да, Тесса, ты права, Оникс гораздо больше обычных почтовых сов, но это потому, что я веду переписку с людьми из разных стран, очень далёких стран, и не каждая птица выдержит такой длительный перелёт. Вы купили то, что хотели?

В этот момент Том выразительно посмотрел на меня, словно я опять его обманула и час с небольшим была не в соседней деревушке, а где-то ещё, но Тесса схватила из пакета свой дождевик, расправила его и помахала перед Томом.

— Да! Смотри, какой он красивый! Жёлтый — мой самый любимый цвет!

Тесса тут же накинула на себя дождевик и принялась бегать вокруг нас, а Том, только увидев цвет нашей главной покупки, так и прыснул.

— Мой тоже, Тесса, — сквозь смех выдавил он, а я, поджав губы, выразительно посмотрела на него. — Так, вы готовы? Можем идти?

— Да-да, мы готовы! — тут же прокричала Тесса, быстро надев резиновые сапожки, и метеором помчалась в прихожую.

Я же с ехидной улыбкой достала второй дождевик ярко-жёлтого цвета, накинула его на себя и невозмутимо направилась следом за дочерью, а Том так и продолжал посмеиваться над моим внешним видом.

— Том, Том, а ты умеешь запускать воздушного змея? — нетерпеливо спросила Тесса, только мы все вместе вышли на крыльцо дома, где нас тут же обдало довольно прохладным влажным ветром.

Том, взмахнув волшебной палочкой, запер входную дверь, а затем взял за руку Тессу и повёл её в сторону побережья, до которого было не так уж и много — метров двести.

— Эм... я никогда не пробовал, но, думаю, мы разберёмся, — задумчиво ответил он, посмотрев на меня, но я только округлила глаза, показывая этим, что настоящего воздушного змея вижу впервые в жизни и понятия не имею, что с ним делать. Том усмехнулся моей растерянности, ещё раз взглянул на мой дождевик и тихо добавил: — Тебе очень идёт этот цвет, Кейт.

— Других цветов там не было, — поджав губы, так же едва слышно проговорила я, чтобы Тесса случайно не услышала наши «разборки».

— Что-то мне подсказывает, что даже если бы и были, результат был бы тот же, — заметил он, но я лишь хмыкнула и взяла Тессу за другую руку, чтобы она не помчалась куда-нибудь от меня.

Та местность, в которой мы решили «отдыхать», конечно, не предназначалась для туристического отдыха. Что-то мне подсказывало, что даже в разгар лета здесь было не очень многолюдно, и на то были причины: пляж был абсолютно не обустроен, всюду сквозь песок виднелись острые камни, такие же камни виднелись и в самой воде, так что «вход» в воду мало кому покажется приятным. Также местами были разбросаны массивные стволы деревьев, побелевших за время нахождения в воде, и как раз они могли служить каким-то подобием скамеек, если кому-то вдруг захочется присесть. Сидеть на голых острых сырых камнях представлялось мало заманчивой перспективой.

Но это я была «избалована» пляжным отдыхом, потому что знала, что может быть и по-другому, а Тесса была в восторге даже от такого моря. Вообще, я искренне завидовала ей, потому что моя дочь была в восторге от всего нового. Это я уже замечала какие-то недостатки вокруг: острые камни, холодный сырой ветер, громадные волны, местами грязные деревья... для Тессы же этого всего словно не существовало. Все деревья ей казались удивительными, и она на какое-то время даже позабыла про змея и выпытывала у Тома, откуда взялись эти деревья, ведь вокруг не было леса, и почему они такие белые. Том, к его... благородству, честно пытался ответить на все вопросы неуёмного ребёнка, но было видно, что ему было очень непривычно так много разговаривать и отвечать на такие банальные вопросы. Банальные для него, разумеется, поскольку Тессе было позволительно в почти семь лет многого не знать об этом мире. А я стояла рядом с ними и всё никак не могла понять человека в плотном чёрном костюме и такой же плотной мантии, слегка развевавшейся на ветру.

Том за семь лет не написал мне ни строчки, но, вернувшись из странствий, вот уже сутки не выпускал меня из своего пристального внимания. Не сказать, что я ждала от него писем, наоборот, я уже почти о нём забыла, и теперь его вдруг стало... слишком много. Он не брал с меня клятв в вечной верности, клятв дождаться его, но почему-то убил человека, который случайно увидел меня... эм, в не самом одетом виде, хотя по сути, ни я ему, ни он мне ничего не должен. Он был абсолютно потерян, когда узнал, что у него есть дочь, но отказываться от неё почему-то не стал, даже когда я сама это предложила, хотя сейчас от Тессы больше хлопот, чем пользы, с его точки зрения. Когда мы сбежали, он первым делом бросился искать нас, хотя у него были явно другие планы по возвращении, и пачка писем, посланная с Ониксом, лишнее тому подтверждение. Он угрожал мне вчера, поставил эту... метку, из-за которой я теперь была словно на привязи, а сегодня с утра прибрался, приготовил завтрак и сам вызвался провести с нами время. Как же я отвыкла от всех этих оттенков, непостоянства... противоречивости его характера, которая с годами стала только заметнее. А ещё мне вдруг стало заметно, что детства у этого человека не было абсолютно. Как будто он уже родился маленьким взрослым, и со временем менялось только число прожитых лет и параметры тела, а никак не отношение к этому миру. Я почувствовала это, когда внимательно присмотрелась к тому, как он вёл себя с Тессой. Для него она была словно с другой планеты, совершенно другим видом... как будто он никогда не видел обычных счастливых детей, у которых не было никаких забот в детстве, как будто он... не мог узнать в ней себя, хоть чуть-чуть, несмотря на то что ребёнком он был не так уж и давно. Но, видимо, он им так и не смог побыть...

Я так углубилась в размышления, что не сразу заметила, как Тесса с Томом уже отошли от гигантского ствола с выбеленной корой и массивной паутиной корней и начали разбираться со змеем, стоя фактически у самой кромки воды. А когда я всё-таки опомнилась и по камням дошла до них, то змей вдруг взлетел сам по себе, удерживаемый сильным ветром, а Том отрегулировал длину верёвки, на которой держалась игрушка, и протянул её Тессе со словами:

— Держи крепче, ветер очень сильный.

— Мама, мама, смотри, он летит! — восторженно закричала Тесса, задрав голову кверху и неотрывно следя за ярко-красным пятном на фоне плотной молочной облачной пелены. Я тоже посмотрела на небо и улыбнулась, а Тесса потянула за верёвку, и змей немного поменял направление полёта, что привело её ещё в больший восторг. — Мама! Как же здорово!

Почувствовав скорость ветра, она уже сама приноровилась и быстрым шагом пошла вдоль берега, а змей летел за ней высоко в небе, и до нас даже сквозь грохот волн доносился звонкий детский смех. От Тессы в этот момент исходило такое безграничное счастье, что моя улыбка стала только шире, как будто и я сама бегала рядом с ней и радовалась полёту змея. Том же, наклонив голову набок, неотрывно следил за Тессой, бегавшей по побережью, но я всё никак не могла прочитать эмоции, написанные на его лице. Правда, долго изучать его мне опять никто не дал, и я опомниться не успела, как угольно-чёрные глаза испытующе смотрели на меня, будто заглядывая в душу.

— Что? — не выдержав, спросила я, слегка повернувшись, чтобы видеть Тессу.

— Ничего, — задумчиво ответил он, тоже переведя взгляд в прежнюю точку, а я опять искоса начала разглядывать его лицо. — Просто это так... странно. Я в детстве даже мечтать не мог о змее, не то что иметь возможность его запускать...

— Я тоже, — проговорила я, слегка поёжившись от мелких капель уж больно большой волны, разбившейся о камни неподалёку. — Но у Тессы такая возможность есть, так что я бы на твоём месте порадовалась за неё...

Том слегка улыбнулся моим словам, действительно улыбнулся, а не усмехнулся, как обычно, а затем, глядя мне прямо в глаза, сказал:

— А я и радуюсь, Кейт. Разве это не видно?

Вопрос прозвучал настолько необычно, настолько странно, что у меня мурашки пошли по коже от него и тона, которым тот был задан. Но ответить я не успела, так как неподалёку раздался пронзительный крик, и я, повернувшись в ту сторону, чуть не упала в обморок от отчаяния.

Внезапный порыв ветра просто вырвал из рук Тессы катушку с верёвкой, и змей тут же стремительно помчался ввысь, виляя пёстрым хвостом. Оттуда и был крик, как только Тесса поняла, что случилось. Но в следующую секунду она вдруг подпрыгнула за концом верёвки и буквально взлетела в небо, будто и сама была воздушным змеем.

— Тесса! — закричала я, бросившись к самой кромке воды, над которой парила моя дочь. Но она так быстро поднималась, что мои слова попросту не долетали до неё, и я ещё сильнее заверещала: — ТЕССА!

В самый последний момент она всё-таки схватила конец верёвки и, повернувшись на мой голос, с ужасом посмотрела вниз и закричала. Над уровнем земли было уже не меньше трёх метров, и от такой высоты у меня закружилась голова и задрожали руки, которыми я пыталась достать волшебную палочку из кармана дождевика. Но не успела я запихнуть туда руку, как Том вдруг слегка подпрыгнул и поймал на руки Тессу, камнем падавшую прямо у нас на глазах.

Меня в этот момент чуть инфаркт не хватил, я тут же подбежала к ней и, как только Том опустил её на землю, принялась обнимать, а Тесса со слезами на глазах воскликнула:

— Мама, мама, прости, но змей!.. он пытался улететь!.. он бы улетел!.. я не знаю как... прости, мама!

— Бог с ним, со змеем, — выдохнула я, прижав её к себе и крепко обняв. — Улетит — купим другого, но не надо больше так делать, ты меня поняла? — я отстранилась от неё и пристально посмотрела в пронзительные серые глаза, и Тесса сразу кивнула, смахнув слёзы. — Ты сильно испугалась, солнышко?

— Да, — выдавила она, снова прижавшись ко мне, а я облегчённо выдохнула, что обошлось без серьёзных последствий. — Мама, я не понимаю, как так получилось! Я не специально!..

— Я знаю, солнышко, — прошептала я, поцеловав её в лоб. — Я знаю. Пойдём домой, уже поздно, пора обедать...

— Угу, — хмыкнула Тесса, крепко ухватив катушку с верёвкой, и я помогла ей вернуть змея обратно с небес на землю, а затем встала, взяла за руку и повела в сторону дома, а Том чёрной тенью пошёл за нами.

Этот инцидент настолько пошатнул меня, что мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Только вот когда Том поравнялся с нами, на его губах неожиданно расцвела крайне широкая улыбка, которая в такую минуту меня очень разозлила.

— Это не смешно, — процедила я ему на ухо, крепко держа Тессу. — Она могла разбиться!

— Кейт, это ты в непредвиденных ситуациях поддаёшься эмоциям, — невозмутимо проговорил он, по-хозяйски приобняв меня за талию, когда мы вышли на небольшую гравиевую дорожку, ведущую от побережья к нашему домику. — А я в таких ситуациях привык действовать, причём быстро и наверняка. И заметь, польза от этого есть. У меня всё было под контролем, но... три метра, а у неё даже волшебной палочки ещё нет!

— Но ты ведь тоже так можешь, нет? — недоуменно спросила я, ловя каждую эмоцию этого странного человека, но он лишь изящно поднял бровь и сказал:

— Ты права, я могу парить в воздухе без помощи волшебной палочки. Но у меня на это ушло два года упорных тренировок и недюжинный запас магической силы. А у Тессы это получается... само собой! Я... я даже не знаю, что сказать, это...

— Она ребёнок, — зло выдохнула я, буквально чувствуя, что кое-кто уже во всех красках представил, как можно использовать подобный запас магических сил. — И она просто не может это контролировать. А ты не смей даже думать о том, что...

— Кейт, я, может, и садист в душе, но я не идиот, — прошептал Том, шагнув вместе со мной на первую ступеньку деревянного крыльца, на котором нас ждала Тесса, вырвавшаяся вперёд, только мы начали подходить к дому. — И причинять своей дочери вред точно не намерен, так что можешь не переживать...

Как же мне хотелось на это «можешь не переживать» запустить в него какое-нибудь особо каверзное заклятие, чтобы одному павлину стало неповадно, но вчерашний день отлично показал, что рядовому целителю, каким я, в общем-то, и являлась, было не противостоять такому искусному дуэлянту, как Том. Поэтому вместо проклятия я снова зло посмотрела на него и повела Тессу на кухню помогать мне с обедом. Правда, Том в этот раз не стал сбегать от нас, наоборот, он сел за обеденный стол и принялся с интересом наблюдать за моими действиями, а Тесса то и дело отвлекалась от моих поручений, чтобы что-нибудь спросить у него эдакое, и приготовление пищи растянулось на полтора часа, хотя обычно я справлялась гораздо быстрее, тем более имея в руках волшебную палочку.

— Том, а ты любишь борщ? — спросила Тесса, когда мы сели наконец за стол.

На обед я действительно приготовила свой любимый суп, поскольку уже давно скучала по родной кухне, и когда выдавалась возможность готовить самой, то я готовила что-то знакомое и родное. Тесса тоже постепенно привыкла к межнациональному меню, но вот я только сейчас поняла, что для Тома, как для коренного англичанина, наш обед покажется странным. Но он, попробовав суп, широко улыбнулся и ответил:

— Я пробовал его, когда был в Восточной Европе... весьма необычно, но интересно. Кейт, а ты неплохо готовишь!

— Спасибо, ты тоже, — поджав губы, сказала я, не совсем понимая, как относиться к его последним словам: как к комплименту или как к насмешке. Но вот Тома мои слова почему-то очень рассмешили, а за ним рассмеялась и Тесса, а я покраснела, как суп в моей тарелке, мало понимая, чем могла так рассмешить.

На ужин я принялась готовить пирог из рыбы, купленной днём, а Тесса с Томом помогли мне прибраться и засели за столом читать детскую книжку, которую они откуда-то раздобыли. Было немного странным то, что он не повёл её в гостиную, но в глубине души я догадывалась, что это было сделано намеренно, поскольку я вот уже второй день пытаюсь не выпускать Тессу из своего поля зрения. А может, Том просто понял, что если они с Тесс усядутся в гостиной, то я буду бегать и проверять их каждые пять минут, и рыбного пирога он точно не дождётся, а ему моя стряпня вроде как даже понравилась. В любом случае вечер прошёл намного спокойнее, чем вчерашний, может, потому что все немного попривыкли друг к другу, а может, дело было в том, что я смирилась с цепью на шее, а Том смирился со своим отцовством и даже начал пытаться как-то компенсировать годы отсутствия. Не скажу, что у него это замечательно получалось, но он явно пытался.

Не знаю, почему, но Тесса как-то быстро с ним сблизилась несмотря на то что познакомились они только вчера днём. Хотя моя дочь была вообще человеком крайне лёгким на знакомства, и с моими коллегами быстро нашла общий язык, и с Дереком отлично поладила... но я как-то непонятно для себя ощущала, что между Тессой и Томом вдруг начала образовываться какая-то довольно крепкая связь. И Том тоже начал это чувствовать, и, что удивительно, это только ещё больше добавляло ему растерянности.

Всё дошло до того, что Тесса потащила Тома в свою комнату, когда пришло время спать, и, почистив зубы и переодевшись в ванной, улеглась в кровать и протянула ему стеклянный шарик, свою звёздочку. Том, растерянно улыбнувшись, сел на кровать и взял в руки ночник, а я незаметно встала в дверях, чтобы меня не было видно Тессе, и принялась наблюдать за ними.

— Это мне подарила мама, — начала объяснять Тесса, укутавшись одеялом. — Она сказала, что эта звёздочка упала с неба, она зажигается только ночью и прогоняет плохие сны... ты о таких слышал в своих путешествиях, Том?

— Да, слышал, — задумчиво посмотрев на стеклянный шарик в своей руке, проговорил он, а затем провёл над ним ладонью, и шар сам по себе загорелся мягким светом, хотя мне для такого требовалось постучать по нему три раза волшебной палочкой. Тесса от такого «чуда» так и взвизгнула, а Том расслабленно улыбнулся ей и поставил светильник на тумбочку рядом с кроватью. — Я тоже боялся в детстве темноты, Тесса... жаль, правда, что эта звёздочка ещё не упала с неба, мне её очень не хватало...

— И тебе снились плохие сны? — обескураженно прошептала Тесса, а Том на её удивлённый тон только шире улыбнулся и сказал:

— Да, бывало. Но тебе они точно не грозят, ведь у тебя есть защитница... спокойной ночи, Тесса.

Он медленно встал с кроватки, но Тесса вдруг приподнялась и воскликнула:

— Том?!

— Да? — растерянно спросил он, повернувшись к ней лицом, а Тесса как-то заметно сникла, словно от смущения, и уже тише добавила:

— Том, а ты теперь будешь жить с нами?

Честно, от такого вопроса я впала в ступор, примерно сопоставимый со ступором Тома, замершего с абсолютно непередаваемым выражением лица посреди комнаты. Да, поиграться день с маленьким ребёнком на глазах у матери — это одно, а вот нести за него ответственность и быть полноценным официальным(!) членом семьи... это уже совершенно другой уровень ответственности, и Том был точно не дурак, чтобы не понимать этого. И он после одиннадцати лет полной автономии явно не рассчитывал на такое по возвращении.

Я уже собралась войти в комнату и самой угомонить Тессу, но Том неуверенно улыбнулся, сел на край кровати и тихо спросил:

— А ты этого хочешь?

— Не знаю, — сразу растерялась Тесса, видимо, она и сама не до конца понимала всю серьёзность своего вопроса. — Мне понравилось запускать с тобой змея! И читать тоже, ты столько всего знаешь! Мне с тобой весело!

Его улыбка стала чуть увереннее, и он, поправив тёплое одеяло, сказал:

— Мне тоже с тобой весело, Тесса. Но пойми, я не могу постоянно жить с тобой и твоей мамой, по крайней мере, пока, у меня... у меня очень много дел, я только вернулся из очень далёкой страны, и мне нужно уделять внимание многим вещам. Но я обязательно буду приходить к вам в гости, договорились?

— Угу, — довольно улыбнулась Тесса, и Том снова встал с кровати, посмотрел на напоследок на дочь, а затем развернулся к входной двери и заметил, что я за ними подсматривала. Растерянность на его лице сразу сменилась знакомой усмешкой, а я дождалась, пока он выйдет из комнаты и сама зашла туда, чтобы поцеловать дочь на ночь.

— Сладких снов, солнышко, — прошептала я, наклонившись и поцеловав её в лоб, а она так и расцвела от моих слов.

Посидев так немного, я дождалась, пока Тесса уснёт, а затем аккуратно встала и выскользнула из комнаты. Мне почему-то казалось, что Том как и вчера будет ждать меня в спальне, но он стоял в тёмном коридоре, прислонившись к стене, и задумчиво смотрел на дверь в комнату Тессы. А, заметив на пороге меня, вдруг усмехнулся и зашёл в спальню, ожидая, что я зайду следом за ним. Как я уже говорила, я вроде как смирилась со своим положением, поэтому, глубоко вдохнув, сделала несколько шагов, но меня на середине пути поймали и заключили в крепкие объятия.

— Почему ты такой? — выдохнула я, когда горячие губы дали мне шанс немного подышать.

— Какой? — непонимающе спросил он сквозь ещё один поцелуй. — Какой, Кейт?

— Такой... такой... разный! — выдавила я, и Том немного отстранился от меня и внимательно посмотрел мне в глаза. — Ты... ты же не такой чёрствый, каким хочешь казаться! Но ты... я не знаю, как тебе объяснить... ты пропал на столько лет, занимался своими Тёмными искусствами, а теперь вдруг не отходишь от меня ни на шаг, как будто мы с Тессой — смысл твоей жизни! Прекрати, Том, опомнись... ты сейчас был... был...

— Был? — ещё более непонимающе переспросил Том, и я, положив ему на плечи ладони, сказала:

— Ты был таким настоящим. Там, в комнате Тессы. Ты с ней настоящий, она это чувствует. Не злой гений, не тиран, а человек, с которым интересно, человек, который... заботится о ней. Том, если бы ты был таким всегда, я... я бы не оттолкнула тебя от себя. У нас действительно могло бы что-то получиться, если бы ты отказался от всех своих планов по смене власти и просто был таким, какой ты сейчас...

Он пристально посмотрел мне в глаза, а затем тихо, но очень чётко проговорил:

— Я не остановлюсь на полпути, Кейт. Я слишком долго шёл к своей цели, чтобы сейчас бросать всё на половине. А у нас с тобой всё и так получится, не надо врать, что ты не хочешь быть со мной...

— Угрозами, — горько прошептала я. — Ты держишь меня рядом с собой угрозами. Угрозами и... и... этим! — тут я не выдержала и, убрав руки с его плеч, закатала рукав платья, чтобы обнажить левое предплечье. — Зачем ты это сделал?! Заклеймил меня, словно... словно... словно скот!

От обиды у меня из глаз посыпались слёзы, а Том аккуратно смахнул их пальцами со щёк и тихо проговорил:

— Это не клеймо, Кейт, а ты не скот. Но я не мог по-другому, мне нужны гарантии, что ты никуда не денешься от меня, я не могу полагаться на случай... я должен знать, что ты от меня не сбежишь. Это мой знак, это особенная метка, она не связана со всеми остальными, только со мной... она означает, что ты — моя... и ты должна принимать меня таким, какой я есть. И ты прекрасно знаешь, каким я могу быть...

Тут он снова жадно впился в мои губы, сводя меня их вкусом с ума, словно с каждым поцелуем в мой организм просачивался яд, всё больше и больше... и когда-нибудь я точно отравлюсь им... но проблема была в том, что я каждый раз позволяла ему отравлять себя... сама.

***

Проснувшись на следующий день, я уже не испытала такого шока, как в предыдущее утро. Однако я опять лежала одна в кровати, хотя в этот раз проснулась намного раньше, а вещей Тома в шкафу на удивление не оказалось. Но Тесса мирно спала в своей комнате, а я, чтобы не терять времени, решила пока приготовить завтрак, гадая, что же ждало меня сегодня... в последние дни я уже абсолютно не могла предугадать, что же ещё подкинет мне злодейка-судьба.

Только вот на первом этаже нашего... друга я тоже не нашла, что повергло меня в нешуточную растерянность. Поэтому приготовление завтрака ещё больше было необходимо мне, чтобы поменьше думать о таинственном исчезновении Тома, а когда вафли были почти готовы, на кухню вбежала Тесса.

— Мама, мама, а где Том?! — первым делом спросила она, оглянувшись по сторонам, а я так и открыла рот, не зная, что ей ответить, потому что сама понятия не имела, где был её блудный отец. Но не успела я хорошенько подумать над этой проблемой, как в окно кто-то постучался, а Тесса воскликнула: — Ой, мама, смотри, Веснушка прилетела! Интересно, кто написал? Дедушка?

— Не знаю, — выключив плиту, проговорила я, направившись к окну, чтобы забрать у нашей совы почту. Но я была очень рада её появлению, так как Тесса сразу отвлеклась от мыслей о Томе, и я могла что-нибудь придумать.

Но конверт был не от Моргана, он всегда его подписывал, а тут было абсолютно пусто, поэтому я с некоторой опаской распечатала его и вгляделась в ровные строчки текста:

Не могу больше откладывать свои дела, у меня было назначено несколько важных встреч в Лондоне ещё на прошлой неделе. Буду ждать вас здесь, напиши мне, как долго ты планируешь свой отпуск. Том

«Мда, какие мы занятые», — язвительно подумала я, со вздохом отложив письмо в сторону, ведь кое-кто в роли отца продержался всего один день. Но Тесса с горящим любопытством взглядом смотрела на меня, и я, попытавшись улыбнуться, ответила:

— Том уехал в Лондон, ему нужно встретиться с кое-кем. А мы пока побудем тут... тебе здесь нравится?

— Да! — тут же воскликнула она, а я положила ей вафель и налила молока. — А когда мы вернёмся домой?

— Эм... через неделю, — замявшись, ответила я, прикинув, что вполне могла позволить нам неделю отдыха, да и время на подумать тоже было.

Тесса такой новости, конечно же, обрадовалась, потому как это значило, что всю неделю мы будем ходить с ней на море, а я после завтрака решила, что скрываться больше не было нужды, поэтому привязала к лапке Веснушки, нашей небольшой совы коричневого цвета с белыми пятнами, несколько писем: для Моргана, Аба, Кассандры и Тома. Причём для Тома было самым последним, совы хорошо запоминали порядок доставки адресатам, уж не знаю, как, так что он не должен был прочитать все остальные, хотя в них и не было ничего такого.

Все наши близкие, конечно, удивились тому, что в феврале мы решили «позагорать» на побережье, но подробностей выпытывать не стали, успокоившись и на том, что через неделю мы вернёмся в Лондон. Том, разумеется, вообще ничего мне не ответил, но не скажу, что я с каким-то трепетом ждала от него вестей. Хорошего от него ждать не приходилось, а отсутствие плохого... что ж, это было даже хорошо.

В этот же день к нам в обед заглянул хозяин коттеджа, и я продлила аренду ещё на неделю, отдав немалую часть своих запасов обычных денег. И хотя мой запас по деньгам на этом не кончился, но работать мне придётся нормально по возвращении, чтобы залатать дыру в бюджете и Тесса не почувствовала никаких изменений в нашей жизни... хотя изменения, конечно, были...

Но до этих изменений была неделя спокойствия, и я с чистой душой попыталась расслабиться и привести нервы в порядок. Даже волны немного успокоились, и ветер уже был не таким сильным, как в нашу первую прогулку на побережье, и ярко-красный змей, с которым моя дочь научилась ловко управляться, не выскользал из её рук, а у меня не было поводов для беспокойства. Наоборот, наблюдение за её играми на каменистом берегу и непринуждённым смехом дарило... умиротворение. Мы снова остались одни, и нам двоим снова было хорошо. Не скажу, что за три дня моя нервная система пришла в идеальный порядок, но я всё же немного пришла в себя, оклемалась, и поэтому для меня было как гром среди ясного неба то, что меня обняли со спины посредине кухни, когда я готовила пудинг на ужин.

— Что ты?.. — выдохнула я, поняв, кто к нам пожаловал, правда, Том подкрался так неслышно, что у меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди от неожиданности. Но страх быстро сменился мурашками, поскольку мантия Тома была припорошена снегом, и снежинки таяли у меня на коже, морозя её.

— Неделя — это слишком долго, — прошептал он, поцеловав меня в шею, а я взмахнула волшебной палочкой, чтобы выключить плиту. — Я перенёс три встречи и отложил все дела на следующую неделю, чтобы приехать к вам, Кейт... что ты со мной сделала? Как будто это ты поставила метку на мне, а не наоборот... — мне было абсолютно нечего сказать на это, так как я ни о чём подобном не просила, а Том ещё немного потискал меня, а затем посмотрел мне за плечо и воскликнул: — Шоколадный пудинг, обожаю! Я как раз вовремя!

— Вообще-то, я на тебя не готовила, — возмущённо проворчала я, убрав его руки со своей талии, и подошла к плите, чтобы переложить пудинг на стол, а кое-кто явно возомнил, что он мог вторгаться в нашу жизнь без приглашения, когда ему захочется!

— Неужели ты оставишь бедного несчастного путника голодным, Кейт? — рассмеялся на моё ворчание Том, сняв с себя тёплую мантию, и повесил её на спинку ближайшего стула. — Ну и ну, а ещё целителем зовёшься! Разве это не твой долг — помогать людям?

Вместо ответа я обернулась и красноречиво посмотрела на него, а он рассмеялся моему взгляду и сел за стол. И хотя пудинга хватило бы на всех, я обычно готовила на несколько дней, да и Тесса его до беспамятства любила, но всё равно так быстро сдаваться мне не хотелось, и, скрестив руки на груди, я уже укоризненно посмотрела на незваного гостя.

— Тесса не раз спрашивала, где ты, — наконец проговорила я, чтобы Том понял суть моих претензий. — Ты не можешь просто так играться с ней целый день, а на следующий день исчезать, будто тебя вообще не было! Она не игрушка, а живой человек! Определись наконец в своих желаниях и не ломай психику ни ребёнку, ни...

Но договорить я не успела, так как на кухню ворвался ураган под именем «Тесса», а, увидев человека, сидящего за столом, мощность этого урагана только возросла.

— Том! — закричала она, кинув на стол свой рисунок, и бросилась обнимать его. — Ты вернулся! А мама сказала, что ты уехал в Лондон, и мы увидим тебя только там!..

— Я действительно так твоей маме и написал, — согласился он, приобняв Тессу за плечи. — У меня были важные дела в Лондоне... но я приехал к вам. Ты рада меня видеть?

— Да, да, рада! — закивала Тесса, так и просияв, а я только закатила глаза, подумав, как же близко Тесса успела привязаться... к моему школьному другу. — А твой Оникс уже принёс тебе ответы из других стран? А ты будешь ужинать с нами? Мама приготовила пудинг, я очень люблю пудинг, а ты?

Том от такого наплыва вопросов так и рассмеялся, а его смех усилился, когда кое-кто увидел моё недовольное выражение лица, поджатые губы и скрещённые руки.

— Да, Тесса, Оникс уже прилетел и принёс мне ответы, — проговорил он, неотрывно глядя на меня. — И я тоже очень люблю пудинг, и если твоя мама угостит меня, то я бы не отказался...

— Конечно, угостит, да, мам?! — тут же воскликнула Тесса, а я обречённо вздохнула и отвернулась от них, чтобы нарезать пудинг и разложить его по тарелкам, бросив:

— Сначала вымыть руки!

Тесса, обрадованная совместным ужином, тут же побежала в ванную исполнять моё поручение, а Том решил помыть руки на кухне, видимо, чтобы проследить за тем, чтобы я не добавила ему в ужин никакой отравы... чтобы жизнь мёдом не казалась.

— Тесса, а смотри, что я тебе привёз, — раздался за моей спиной бархатный баритон, когда маленький ураган вновь вернулся на кухню, и я мигом обернулась, держа в руках две тарелки с десертом.

На столе лежал довольно большой квадратный плоский свёрток из плотной коричневой бумаги, и Тесса, тут же разорвав обёртку, восторженно воскликнула:

— Краски! Мама, смотри, какие красивые! И альбом!

Внутри действительно оказался набор красок и папка для рисования с плотной бумагой, и я попыталась обрадованно улыбнуться, ведь Тесса была на седьмом небе от счастья. Но только она отвернулась, как я тут же зло посмотрела на Тома и покачала головой, потому что это было уже слишком.

— Потом поговорим, Кейт, — прошептал он, заметив мой взгляд, а затем обратился к Тессе, севшей напротив него: — Тесса, ты же любишь рисовать, да? Нарисуешь мне море?

— И змея в облаках, да! — воскликнула она, и только я положила перед ней тарелку, как она мигом набросилась на своё любимое лакомство. — И дедушке тоже нарисую, у него скоро день рождения! Спасибо!

Я честно старалась держать себя в руках при Тессе, так как не надо было ей знать, какими же были наши с Томом отношения в действительности. И не надо было ей знать, каким в действительности был её кумир, это точно разобьёт её маленькое и беззащитное сердце... это бы точно разрушило наш маленький уютный мирок, хотя я и так понимала, что жизнь уже не будет прежней, когда мы вернёмся в Лондон. Но хотя бы ради беззаботного счастья Тессы можно было попытаться сделать вид, что всё по-прежнему. Кто знает, может, слова Тома о войне — это всего лишь слова? Или он подразумевал под этим громким словом серьёзные перемены, но не... не саму войну с правительством? Может, он сам планирует занять пост министра, законно или нет, но всё же, и его политическая жизнь не коснётся нас с Тессой, мы же не женаты официально и вряд ли будем?

Как же мне хотелось верить в свои мечты, как же мне не хотелось возвращаться в Лондон, в неопределённость и неясное будущее, в котором сгущались грозовые тучи... мне очень хотелось остаться здесь, в коттедже на берегу моря, гулять с Тессой, готовить, читать, отдыхать и быть вдали от водоворота страстей, в который меня непременно втянет, едва я окажусь на пороге своего законного дома. Но меня ждала моя работа, мои коллеги, Морган, Кассандра с крестниками... у меня на левой руке были наручники с цепью, с крепкой цепью, и не вернуться я просто не могла. Я выиграла себе неделю тишины и спокойствия, но по истечении её эти вещи точно покинут меня... меня ждало объяснение с Дереком, который тоже ждал моего возвращения, но его письмо я тут же сожгла в камине, как только получила вчера с утра, поскольку бедняга Хаяо всего лишь увидел меня один раз в откровенном платье, а поплатился за это жизнью... и я очень боялась, что та же судьба постигнет и моего коллегу, с которым у меня всё было гораздо серьёзнее. Было очень страшно думать, что Том уже узнал про моего поклонника, подарившего мне лилии и оставшегося на ночь, но... Дерек же написал мне, да? Значит, он ещё жив, хотя бы был день назад...

Весь оставшийся вечер Том и Тесса провозились с акварелью, пытаясь нарисовать меня, а я сидела неподвижно в кресле с книгой в руках, и старалась предугадать, как же круто поменяется моя жизнь с возвращением домой. А когда им это надоело, и Тесса начала клевать носом, мы все вместе поднялись на второй этаж, оставив их художества сохнуть на широком подоконнике и письменном столе.

Уложив спать Тессу, я едва слышно зашла в свою спальню, где на заправленной кровати лежал Том в чёрных брюках и расстёгнутой сорочке, и направилась сразу в душ, понимая, что едва я сяду на кровать, как тут же останусь без одежды. Но в душе я всё равно не могла прятаться до бесконечности, поэтому в скором времени вышла из него, надела свою ночную сорочку и легла в кровать, повернувшись к Тому лицом. Но он на удивление не набросился на меня как обычно, а изучающе посмотрел и тихо спросил:

— О чём думала весь вечер? У тебя был такой потерянный вид...

— Не знаю, — выдохнула я, неотрывно глядя в угольно-чёрные глаза, сканировавшие меня от и до. — Как дела в Лондоне?

— А ты уже соскучилась по Лондону, Кейт? — усмехнувшись, задал он встречный вопрос, слегка повернувшись ко мне. — Довольно странно, учитывая, что ты так продлила свой отпуск... что ж, если тебя волнует, с кем у меня были встречи, то ты всё равно не знаешь этих людей, а если тебя волнуют твои близкие... прости, но я не смогу тебе ничего рассказать, я их не видел и не общался с ними. Или тебя волнует тот безумец, который подарил тебе цветы? Тебе нравятся лилии, Кейт?

Том так быстро раскусил меня, что меня аж перекосило от страха. Но он, заметив моё выражение лица, лишь тихо рассмеялся, притянул меня к себе и поцеловал, а у меня сердце обливалось кровью от неизвестности.

— Ты не ответила на мой вопрос, Кейт, — прошептал Том, заправив прядь моих мокрых волос за ухо. — Тебе нравятся лилии?

— Нет, — покачала я головой, поняв, что лилии я теперь точно не смогу видеть рядом с собой. — Мне они не нравятся.

— А какие цветы тебе нравятся?

— Не знаю... — сквозь поцелуи ответила я, буквально дрожа от страха. — Розы...

— Хватит, Кейт, хватит, я не искал того безумца, у меня и без него было очень много дел, — уже чуть рассерженнее прорычал Том, ещё крепче обхватив меня руками и прижав к себе. — И я уже говорил, мне не доставляет никакого удовольствия причинять тебе боль... я не хочу этого делать, и если ты будешь слушаться меня и играть по правилам, то он будет жив... ты же скажешь ему, как вернёшься, что теперь с другим?

— Да, — выдохнула я, буквально чувствуя, как с души свалился очень тяжёлый камень. — Я всё ему скажу.

Том улыбнулся сквозь поцелуи и прошептал:

— Умница, Кейт. Я рад, что мы поняли друг друга... — но я всё равно неохотно отвечала на его настойчивые поцелуи, и он, чуть отстранившись от меня, пристально вгляделся мне в глаза и спросил: — Что ещё?

— Не надо давать надежду Тессе, если ты планируешь разбить её жизнь на части, — шёпотом ответила я, понимая, что точно сделаю всё, чтобы не допустить этого, но... моих усилий могло быть недостаточно. — Пожалуйста, не надо притворяться хорошим и задаривать её подарками, если ты планируешь исчезнуть или... или... запугивать при ней меня или кого-то, или... она этого не переживёт...

— Я не собираюсь разбивать жизнь Тессы, Кейт, — серьёзно проговорил Том. — И я не собираюсь запугивать при ней тебя или кого-то ещё... я вообще не собираюсь включать вас в свои планы по... улучшению этого мира, так что можешь успокоиться. Вы будете жить, как жили, ты будешь ходить на свою любимую работу, Тесса будет проводить время у любимого дедушки. Только теперь я буду следить за вашей жизнью, приходить в гости и проводить с вами время, а ты скажешь всем своим поклонникам твёрдое «нет», если хочешь, чтобы они продолжали ходить по этой грешной земле. И до конца вашего отпуска я больше никуда не исчезну, у меня тоже... отпуск. Это всё, или ты хочешь обсудить со мной что-то ещё?

От таких слов я чуть успокоилась, а петля на шее немного ослабла, поэтому я приподнялась и уже сама поцеловала Тома, и он, получив такой ответ, принялся стаскивать с меня ночную сорочку, не давая шанса заснуть раньше часа ночи.

Все оставшиеся дни нашего совместного «отпуска» прошли на удивление мирно. Тесса с удовольствием бегала по побережью со своим змеем в руках под присмотром Тома, а я присматривала за ними обоими, сидя на одном из выбеленных морем деревьев. Или она садилась рядом со мной с альбомом и красками и пыталась нарисовать море, как могла, а Том потом заколдовывал её рисунки, чтобы они оживали... Я же занималась готовкой, от которой Том был явно без ума, читала лёгкий роман, который нашла в книжном шкафу в гостиной, и пыталась настроить себя на мысль, что по возвращении ничего не изменится, и безумные планы Тома не затронут нашу с Тессой тихую жизнь...

Но мне всё равно слабо верилось в это, а окончательно надежда покинула мою душу, когда я через четыре дня переступила порог своей гостиной с сумкой в руках, и мне первым делом попались на глаза осколки вазы, пятно от высохшей воды на полу и засохшие, безжизненные лилии, лепестки которых скрутились и стали коричневыми. Конечно, я сразу убрала это безобразие, чтобы оно не мозолило глаза, но эту несчастную картину кто-то словно выжег на моей сетчатке, и едва я закрывала глаза, как завядшие цветы представали у меня перед глазами. Эти цветы не сулили ничего хорошего в ближайшем будущем, в котором мне предстояло объясниться с близкими, разбить сердце одному хорошему человеку и как-то объяснить появление в моей жизни... Тома, который, казалось, немного успокоился от отдыха на побережье. Но что-то мне подсказывало, что этот мираж в скором времени развеется без следа.