Глава 17
Апрельским утром 1896-го года весь пригород знал о приближающейся помолвке Мистера МакАдама и прекрасной завидной наследницы поместья Браун. Буквально из каждого дома, отеля и трактира можно было услышать бурные обсуждения данного события. Газеты пестрили провокационными заголовками: «Почему помолвка происходит так быстро? Связано ли это с недавними происшествиями? Кто будет расследовать убийства? Леди Браун беременна вне брака? Брак по расчету? Винсент МакАдам - шарлатан или спаситель? Разоблачение одного из самых завидных женихов Англии» и т.д. и т.п. Казалось, мир сошел с ума. На фоне недавних событий, новость о приближающейся помолвке двух именитых дворян стала настоящей панацеей, чтобы люди смогли выдохнуть, пусть и не надолго, от многочисленных убийств и тайн вокруг глубинки пригорода Лондона.
Некогда спокойное поместье превратилось в водоворот снующихся людей, встревоженных подготовками к помолвке. Прислужницы то и дело разбегались, подобно крысам на тонущем корабле, по особняку, прихорашивая и без того прекрасное место.
Цветущий прекрасный сад украшали изысканными фарфоровыми вазами с прекрасными композиционными букетами белых тюльпанов. Нежные ветви лозы плелись по свадебной арке, придавая месту свадебной церемонии таинственный шарм.
Гостиная не осталась обделена вниманием. Золотые ручки входных дверей украшались бутоньерками, сплетенные из маленьких бутонов пыльной розы, гвоздик и диантусов. Колонные при входе обвиты атласными белоснежными лентами с пышными бантами на концах. Диван, кресла и остальную мебель решено было заменить на более благородный пудровый цвет. Камин заставили низкими глиняными вазами с алыми букетами изысканных пионов. Огромный обеденный стол украшала белоснежная, идеально выглаженная, чистая скатерть. В центре стола красовалась причудливая композиция из канделябров, украшенных атласными тесемками, с восковыми свечами разных размеров и старинным серебряным сервизом.
Эбигейл с прислужницами увлеченно занималась примерками изысканного свадебного платья, мило хихикая в промежутках дела. Портниха услужливо поправляла найденные недочеты своей работы, тихонько смущаясь от разговоров девушек. Хрупкие ладони, еле содрогаясь от волнения, мягко прикасались к тонкой ткани вуали, проходясь по всей длине. Струящаяся ткань платья, расшитая мелким кружевом, развивалась в порывах ветра, играясь с утренними лучиками приветливого осеннего солнца.
- Нервничаете? - Мистер Браун устроился на софе. Винсент сидел в кресле возле камина, наблюдая за людской суматохой.
- Нисколько, Оскар. Я знаю, на что подписываюсь, - лорд выглядел потерянным, в тоже время голос звучал уверенно. Мистер Браун, ободряюще ухмыльнулся, рассматривая тлеющие поленья в камине.
- Ответьте честно, Винс. Вами движет истинные чувства или что-то иное, не подвластное моему восприятию? - Оскар пристально рассматривал фигуру Винсента. В глазах герцога таились загадки, редкие огоньки игрались взбудораженным пламенем, отливая светом лучезарного солнца.
- Осмелюсь предположить, что мною владеют личные побуждения, - Винсент достал портсигар, оголяя импортную ароматную сигару.
- Такие как любовь? Или... Иллюзии?, - Мистер Браун рассматривал задумчивую фигуру лорда, пытаясь найти ответы на вопросы.
- Разве это не одно и тоже?
- Привлекательность брака в том, что он превращает ложь в абсолютную неизбежность. Чувства переменчивы, Винс. Любовь лишь одно составляющее этих ощущений, заставляющее совершать необдуманные глупые поступки. А ложь - основополагающая идеология счастливого брака. Не забывайте об этом, - Мистер Браун поднялся с софы, опираясь на трость, дружелюбно похлопав лорда по плечу. Герцог взглянул на джентльмена из-за плеча, ускользая в кружащемся ансамбле тревожных силуэтов прислуги.
Слова Оскара засели в сознании Винсента, оставляя легкий флер неудовлетворенности. Мысли путались между собой, мешая сосредоточиться на конкретном смысле. Снующие в разные стороны люди раздражали, без того, отуманенный взор. Поднявшись с пудрового кресла, лорд направился на крыльцо особняка.
Легкий шлейф цветущих ароматов мягкой дымкой разносился по поместью, обволакивая нежными объятиями. Запах терпкой сигары разбавлял ягодную приторность, возвращая сознание в реальность.
«Правильно ли я поступаю, помогая Эбигейл сбежать из родительского дома? И что имел ввиду Мистер Браун? К чему клонили его слова, оставляющие мой разум в смятении? Ложь - основа брака. Но что если это не так? Что если любовь - основа брака? Существует ли любовь на самом деле? Что если мои чувства - иллюзия бытия? Иллюзия, которой я околдован чарами женской сексуальности Эбигейл? И на самом деле, она использует меня во имя своих «благих» целей. Но даже если так, искреннюю правду моего сердца никогда не узнают. Я преследую свои идеи, пытаясь воплотить их в реальность. Эбигейл, как в принципе и я для неё - всего лишь инструмент совершения деяний. С другой стороны, что-то колкое, вонзилось острой болью в сердце, разрывая старые раны. Но прелесть прошлого в том, что оно остается прошлым, заседая лишь отголоском нашей грешной смертной души. Насколько хватит сил и терпения, я буду рядом с Эбигейл, помогая в пределах своих земных возможностей. И покуда сердце трепещет, при виде прекрасного ангела, я буду подвластен одурманивающим чарам алых трепетных губ».
- Решил освежиться? - из-за спины показалась улыбчивая взбудораженная Эбигейл, нежно укладывая хрупкую ладонь на плечо лорда.
- Можно и так сказать, - горький дым сигар наполнял истощенные легкие сладким ядом.
- Всё в порядке? - тревожность голоса чувствовалась в каждой нотке произнесенной фразы.
- Да, не волнуйся, - отрывисто произнес Винсент, потушив сигару.
- Хочешь примерить праздничный фрак? - произнесла Эбигейл, аккуратно сжимая руку Винсента в фарфоровых ладонях.
- Хорошая мысль, - Винсент двинулся внутрь, Эбигейл проследовала за лордом.
Подозвав Мари, девушка отстранилась от прислужниц, поспевая к паре навстречу.
- Вы звали, Миледи, - девушка откланялась, поправляя измятый передник.
- Примерьте с Винсентом фрак и проследите, чтобы всё было безупречно, - Эбигейл провела ладонью по воротнику плаща лорда, посмотрев на прислужницу.
- Слушаюсь, Миледи, - Мари откланялась, жестом приглашая лорда пройти в комнату.
Свадебный фрак выглядел поистине прекрасно. Строгая черная ткань идеально подчеркивала фигуру Винсента. Хлопковая выглаженная рубашка с белоснежным передником акцентировала внимание на фоне строгого костюма. Аккуратная маленькая бутоньерка белых тюльпанов элегантно выглядывала из нагрудного кармана. Золотые запонки красовались на белоснежных манжетах.
- Желаете примерить камербанд? - Мари подалась в сторону, предлагая на выбор несколько вариантов.
- Черный атласный, - произнес коротко Винсент, не отводя взгляда.
Камербанд сверкал переливами ткани, простроченный в несколько рядов. Затянув на спине застежку, Винсент осматривал костюм в отражении зеркала. Элегантная черная бабочка красовалась на шеи. Прямые строгие брюки подчеркивали величественный рост. Лаковые сверкающие туфли, покрытые слоем воска. В сочетании с длинными, чуть ниже ушей, волнистыми темными, как смоль, волосами, образ казался совершенным. Темные широкие брови нависали над проницательными глазами лорда. Тонкие бледно - розоватые губы сложились в победную ухмылку, привлекая своей таинственностью.
- Вы восхитительны, Мистер МакАдам, - трепетно произнесла Мари, сгорая от смущения. Легкий нежный румянец покрывал девичьи щеки, закрывая собой солнечные поцелуи в виде веснушек. Глаза прислужницы светло - серого оттенка, бегло метались по знатной и властной фигуре лорда, с интересом рассматривая каждую деталь силуэта. Винсент лучезарно ухмыльнулся, возвращая взор в прекрасный зазеркальный мир.
- Раз Вы так считаете, так тому и быть, - отрезал Винсент, поправляя нежную бутоньерку.