Глава:11 Режиссёр
Машина тряслась, колёса глухо стучали по швам старого асфальта. Калеб сидел в заднем ряду, кулаки сжаты до побелевших костяшек. Ногти впивались в ладони. Глаза — стеклянные. Он не смотрел в окно. Он смотрел внутрь.
— Эй… — Коди обернулся. — Ты в порядке?
Ответа не было.
Калеб видел отражение в стекле — и это было не его лицо. Чужое. С перекошенными чертами, пустыми чёрными глазами. Оно моргнуло раньше, чем он.
— Мы почти на месте, — сказал один из бойцов. — Заброшенный кинотеатр. Сигналы есть, но слабые. Будьте начеку.
Калеб не отреагировал. В животе всё крутилось. Пульс в висках бил глухо. Перед глазами мелькали вспышки — как будто кто-то фотографировал его память. В этих вспышках были мёртвые лица.
Он только шепнул:
— Не смотрите в зеркала… Если увидите… Не подходите.
Коди напрягся. Машина затормозила.
Они прибыли.
Кинотеатр выглядел как пустая скорлупа. Распахнутые двери. Трещины на стенах. Стекло на полу.
Вокруг — центр Нью-Йорка. Город жил своей жизнью. Машины проезжали мимо. Люди шли по тротуарам, кто-то с кофе, кто-то с рюкзаком. Уличный музыкант играл на скрипке. Из соседнего кафе доносился запах поджаренного хлеба. Никто не обращал внимания на разваливающийся театр — будто он был пустым пятном на карте, которого не существует.
Они вошли. 27 человек. Сплоченно, уверенно. Один из бойцов прошептал:
— Почему двигаются камеры… если тока нет?
И в ту же секунду они появились.
Из стен, из проёмов, из подвала — фигуры начали выбегать. Не шли. Бежали. 108 человек. В масках. В чёрном. Вооружены. Некоторые — с арматурой, другие — с ножами, кто-то — с топорами.
— ПРИКРЫТИЕ! — заорал командир.
Слишком поздно.
Первого бойца сбили — нож вошёл в шею, выдернулся с хрустом. Следующему проломили лицо тяжёлым предметом — челюсть вывернуло. Ещё одного держали за руки, пока второй вогнал лом в живот, провернул, выдернул вместе с кишками.
Крик. Кровь. Выстрелы. Но нападавшие были слишком быстрыми.
Один из бойцов закричал и рухнул на колени — ему вонзили стекло в глотку. Острые рваные края вгрызлись, хлынула пена. Кто-то из бойцов попытался уйти вбок — но прямо из вентиляции выскочили двое. Один удар — перелом ноги, второй — в висок. Всё.
Калеб схватил Коди:
— В КОРИДОР! БЫСТРО!
Слева — пламя. Один из нападавших поджёг солдата прямо заживо. Огонь вспыхнул по одежде, по коже, он закричал — и побежал, охваченный пламенем.
— ЛОВУШКА! ЭТО НЕ ЛЮДИ! — кто-то орал, прежде чем его тело опрокинулось, проткнутое сразу несколькими ножами.
Маски сливались с тенью. Один из бойцов выстрелил в упор, пуля снесла маску и пол-лица — но противник успел ударить ножом дважды, прежде чем упал.
Калеб отстреливался, прикрывая Коди. Кровь залила ботинки. Плоть и крики висели в воздухе, как дым.
Они прорвались в тёмный эвакуационный коридор.
Из 27 человек… остались единицы.
Коридоры были узкими, как глотка чудовища. Темно. Гудел воздух. Позади — крики. Выстрелы.
Коди бежал первым, Калеб — за ним. Стены дрожали. Вдруг — один из нападавших выскочил сбоку, с разбега ударил Коди ногой в грудь, повалив. В следующую секунду Калеб всадил пулю тому в голову — лицо превратилось в кашу.
— ВСТАВАЙ! — заорал он, поднимая Коди.
Вентиляционная решётка с треском вылетела, сверху прыгнул ещё один. Калебу вцепились в плечо, тот выронил пистолет. Они покатились по полу. Нападавший бил, как бешеный. Калеб вцепился в горло, ногами оттолкнул, ударил головой. Тот зашипел. Калеб достал нож, вогнал в шею. Раз, два, три. Руки в крови.
Коди выстрелил поверх него. Позади снова шаги.
Они бежали дальше. Потом — застряли. Кончились патроны. Калеб отбивал удар топором, схватился за обломок арматуры. Один из врагов прыгнул — и Калеб вбил арматуру в глазницу.
В другом конце туннеля — ещё пятеро. Один с монтировкой, другой с лопатой. Коди перехватил пистолет мёртвого. Выстрел. Мимо. Потом второй — в плечо врагу. Ещё шаг — прикладом в челюсть. Калеб сражался голыми руками.
Они ломали пальцы. Царапались, кусались, бились в крови.
Один нападавший схватил Коди за горло. Калеб ударил его фонариком по голове. Раз. Два. Череп треснул. Он вдавил его, пока тот не захрипел и не затих.
Дым. Шум. Стены вибрируют. Лифт не работал — они полезли через шахту. Скользя. Падая. В темноте, под шёпот.
— Калеб… Калеб… — слышал он, но голос был не Коди. Голос был из него самого.
Они вывалились наружу.
Улица. Свет. Город.
Сирены. Спецназ. Скорая. Оцепление уже стоит. Полицейские машины, репортёры, телеканалы — всё в прямом эфире. Толпа смотрит. Кто-то кричит. Кто-то снимает. Люди в панике. Кто-то шепчет:
— Что там было?.. Что случилось?..
Пыль. Дым. Кровь на одежде.
Калеб сидит, не дышит. Рядом Коди. Оба — израненные, глаза мутные.
Медики тянут носилки. Кто-то подходит — Калеб отмахивается.
Он поднимает взгляд.
Разбитое окно старого кинозала.
Там — он.
Маньяк.
Стоит. Просто смотрит. Не бежит. Не прячется.
Как режиссёр, который завершил свой акт.
И Калеб понимает…
Он не на них смотрит.
Он смотрит сквозь них.
Как будто уже знает, что будет дальше.