Глава:6 След изнутри
Калеб проснулся от звонка телефона, который рвал тишину ночи.
Он лежал в полу-сне, сознание медленно собиралось по кусочкам.
— Калеб, срочный вызов, — голос Коди звучал напряжённо. — Тело нашли под заброшенной железной дорогой. Похоже на инсценировку, кто-то хочет нам что-то сказать.
Калеб сжал трубку, уже понимая — это он.
---
Подземка была мёртво тихой. Фонарики выхватывали из темноты ржавые балки, бетон и пустоту, которая липла к коже.
Тело лежало почти аккуратно. Уложено, будто в последний раз кто-то хотел соблюсти ритуал.
Никаких следов борьбы. Ни орудия. Ни крови вокруг. Ни отпечатков.
Только одно слово, вырезанное чем-то острым на сырой кирпичной стене:
«Смотри.»
И на теле — вырезанная буква «К».
Не торопливо. Не символично. Лично.
Калеб смотрел на букву, словно та выжигалась в его собственную кожу.
Он не произнёс ни слова.
Но Коди, стоявший чуть поодаль, видел, как у него сжались челюсти.
Эмоции Калеб прятал давно, но сейчас их не хватало.
Это уже не улика. Это — сообщение.
Прямое. Ядовитое. Личное.
---
Морг.
Металлический стол, свет ламп, и тишина, в которой даже дыхание казалось лишним.
Судмедэксперт без слов разрезал тело.
Пинцетом извлёк полиэтиленовый пакетик — изнутри, из грудной полости.
Калеб молча протянул руку.
Разворачивал свёрток сам. Аккуратно.
Бумага была влажной, с липкими пятнами.
Слова всё равно читались:
«Ты не успел. Ты опять опоздал. Сколько их ещё будет, Калеб?»
Он не сдвинулся. Не дрогнул.
Но пальцы на мгновение побелели от напряжения.
Коди стоял рядом. Его взгляд метался — от Калеба к телу, обратно. Он хотел поддержать, сказать хоть что-то.
Он даже шагнул ближе, положил руку на плечо.
Калеб не оттолкнул. Но и не принял.
Он просто выдохнул. Слишком медленно. И сказал глухо:
— Всё только начинается.
---
🔪 …где-то ниже уровня города…
Помещение было влажным и низким, с трубами под потолком.
Свет исходил от одной лампы, висевшей на проводе. Она покачивалась, будто реагировала на дыхание.
Мужчина медленно натянул чистые хирургические перчатки.
Каждое движение — точное, будто перед операцией.
Он вытер поверхность полки, затем достал аккуратно вырезанные фотографии.
На них — Коди Морелл.
Где-то в участке. Где-то у машины. Где-то в отражении окна кафе.
Некоторые фото были сделаны настолько близко, что на зрачках можно было различить силуэт фотографа.
На полке уже лежали:
отломанный полицейский значок с номером,
маленькая детская туфелька — старая, но начищенная,
вырванный с корнем радиоприёмник, трещащий при включении,
выцветший рисунок, где явно был нарисован человек без лица, рядом с огнём.
Он аккуратно выровнял всё по краям.
Словно создавал внутреннюю симметрию, нужный порядок.
На стене, на уровне глаз, висел единственный предмет без пыли —
фотография Калеба, обведённая по контуру красным маркером.
Он посмотрел на неё.
И улыбнулся — едва-едва.
С холодным спокойствием, будто знает всё наперёд.
---
Ночь вырвалась им навстречу, как только двери морга захлопнулись.
Они шли к машине молча, без обсуждений. Калеб словно отключился, будто что-то внутри ещё не отпустило.
Он уже взялся за дверцу, когда замер.
Глаза его уставились на лобовое стекло.
Изнутри отпечаталась ладонь.
Чёткая. Смазанная. Влажная.
Будто кто-то сидел. Ждал.
Калеб медленно обошёл машину.
Открыл водительскую дверь.
На приборной панели — записка.
Лежит, как будто она всегда была там. Ждала.
Он взял её.
Разворачивал медленно.
Читал вслух:
«Ты близок, Калеб. Скоро мы встретимся лицом к лицу. Готовься.»
Молчание сгустилось.
Коди застыл у пассажирской двери, не дыша. Он всё понял. Без слов.
Калеб сжал бумагу. И произнёс только одно:
— Поехали.