Романтизация зла [18+]

ИГРУШКА

Я ПОСТУЧАЛАСЬ в дверь Энтони около пяти раз, но ответа не последовало.

Я была уверена, что он ещё не спит, ведь прекрасно слышала шуршание по ту сторону двери, поэтому постучалась и в шестой раз.

И наконец, дверь мне всё-таки открыли.

— Чего тебе? — тяжело дыша, произнесла Джудит. Её волосы запутались, грудь вздымалась слишком медленно, будто она со сложностью набирала воздух в лёгкие.

— А... — не ожидая увидеть в дверях бодрую подругу, выдала я. — А ты уже проснулась? Почему не спустилась?

— Не могла зайти попозже?

Я была удивлена её злому тону и тому, как она раздражённо закатывала глаза и цокала, будто совсем не рада видеть меня возле этой двери.

Будто я ей помешала.

И именно после этих мыслей до меня вдруг сразу дошло, чем Энтони занимался в своей комнате с недовольной моему приходу и открывшей мне дверь Джудит. И от осознания этого мне почему-то стало противно и тоскливо на душе. Захотелось развернуться и убежать, пока непонятно откуда взявшаяся обида не возьмёт верх над разумом и овладеет моим языком. Но я прекрасно помнила, зачем пришла сюда. Помнила, зачем осталась.

Мне здесь хорошо рядом с ним. Чтобы он ни сделал.

— Энтони ведь тоже здесь? — спросила я, но ответа дожидаться не пришлось, потому что он уже сам вышел.

На нём не было пиджака, а рубашка была распахнута, и мои догадки оправдались на все сто процентов, отчего неприятное ощущение внутри лишь возросло в несколько раз, потом вдруг медленно сползло.

Странное чувство неопределённости.

Я успела заметить, как совершенно его тело. В нём не было ни единого изъяна, и было ужасно глупо считать, что такой человек как Энтони Максвон станет тратить время на простых девчонок и перестанет пользоваться девушками с безупречными формами, какие были у Джудит. Если говорить ничего не скрывая, она идеально подходит ему по своим внешним параметрам.

— Я не хотела вас беспокоить, но к вам тут детектив приехал, — сказала я наконец, когда сумела отвести взгляд от его голого торса.

Его лицо быстро сменило выражение. Он показался изумлённым, хмурым и раздражённым одновременно.

— Как его зовут? — спросил он, будто это было важно.

— Кажется, Джейми... Ланьер. Да, точно. Джейми Ланьер. Так он представился. Он сидит сейчас в гостиной, просил вас к нему подойти.

— Кто впустил его в дом?

— Я не знаю. Должно быть, охрана. Когда я спускалась на кухню, он уже стоял в прихожей.

Энтони вернулся в комнату, накинул на себя пиджак, застегнул пуговицы рубашки, без слов обошёл меня и направился к ступенькам. А вот Джудит опёрлась о дверной косяк и разглядывала меня как какую-то неодушевлённую фигуру. Я совсем не узнавала в ней свою любимую подругу.

— Вот скажи мне, почему тебе так всегда в жизни ведёт, а?

Сказанное ею очень сильно меня удивило. Настолько, что я сперва решила, что ослышалась.

— О чём ты, Джудит?

Она расхохоталась и хохотала до тех пор, пока смех не превратился в нервный диалог на повышенных тонах.

— Ты же прекрасно понимаешь, о чём я, — продолжила она. — Посмотри на себя. Тобой никто никогда не пользуется. Ты умна, хороша собой, горда и принципиальна. А самое главное и ужасно раздражающее меня твоё качество — ты чёртова эмпатка! Ты постоянно сопереживаешь окружающим, вечно готова выслушивать сопливые и слезливые рассказы о проблемах других, даже совсем незнакомых тебе людей! Ты всегда всем помогаешь! Как в тебе, твою мать, это всё вообще умещается?! Почему, например, тебе не насрать на какого-нибудь бомжа, который лежит обоссаный с голодным желудком? Он же по сути никем тебе не приходится, но НЕТ ЖЕ, наша милосердная Аника Снелл обязательно остановится, даст ему денег, а может даже сразу купит еду в ближайшем магазине. Ты же без этого не сможешь!

— Джудит, ты, кажется, по-прежнему немн...

— Заткнись, Аника! — крикнула она, перебив меня. — Заткнись, твою мать!.. Вот теперь и кроме всего прочего охмурила Энтони Максвона! Знаменитого Энтони Максвона, который может купить ЛЮБОГО, только стоит ему захотеть. Вот что такого ты сделала, чтобы он проявил интерес к тебе? А? Ты же жалкая серая мышка, вечно заботящаяся обо всех окружающих! В тебе ведь нет ничего особенного!

Я стояла у дверей и слушала весь выплескивающийся из неё негатив как полная дура. А она не останавливалась и кричала на меня так, будто я была единственным на свете человеком, который принёс ей неимоверные страдания. На её громкие крики оборачивались проходившие мимо горничные, но она продолжала и продолжала, совсем не заботясь о том, что ведёт себя ужасно.

— Разве я так многого прошу?! — Джудит перестала злиться и неожиданно заплакала. Её глаза блеснули от накопившихся в них слёз, которые в итоге потекли по щекам. Она упала на колени прямо перед дверью, а её грудь дёрнулась от беззвучных всхлипов. — Я ведь просто хочу быть счастлива... Просто счастлива с человеком, который полюбит меня. Который в первую очередь увидит то, какая я на самом деле... Чёрт, я так этого хочу, Аника.

Она рыдала, сидя на коленях, и мне стало так неимоверно жаль её, что я напрочь позабыла обо всех тех ужасных вещах, которые она кидала мне в лицо всего несколько секунд назад. Я села рядом с ней и приобняла за плечи, гладя одной рукой по волосам.

— Джуди, ты обязательно встретишь такого человека, — прошептала я. — Это однажды обязательно случится. Нужно лишь ждать... Пожалуйста, пойдём в ванную. Ты приведёшь себя в порядок и поспишь в моей комнате. Я принесу тебе горячего чая, и всё будет хорошо. Хочешь?

Джудит подняла на меня свои заплаканные глаза. Они сильно покраснели, равно как и её дрожащие губы и нос, которые успели слегка припухнуть. Всё её лицо казалось мокрым, словно она окунула голову в таз с водой.

— Да пошла ты, — процедила она сквозь зубы и толкнула меня в сторону. — Пошла ты нахрен со своей заботой! Видишь?! Даже сейчас ты строишь из себя мать Терезу! ДА ПОШЛА ТЫ!

Она вдруг встала, вытерла рукой слёзы и вернулась в спальню Энтони, громко хлопая за собой дверью, из-за которой я вздрогнула.

Я почувствовала такую сильную обиду, такую неприятную дрожь во всём теле изнутри, такую вгрызающуюся в душу горечь несправедливости, что мне захотелось закрыть голову руками и просто постараться где-нибудь спрятаться. Я не могла поверить в то, что услышала. Но и начать плакать я себе тоже не могла позволить.

Мне пришлось больно стиснуть зубы, чтобы не заплакать. Чтобы не дать своим эмоциям овладеть моим разумом.

Мне всё ещё нужно работать.

— Что случилось?

Лола бежала по ступенькам наверх, запыхавшаяся, будто прибежала по срочному вызову.

— Аника? — позвала она меня. — Что это были за крики? Мистер Максвон попросил меня разобраться.

— Ничего, — сохраняя хладнокровие, ответила я, хотя так хотелось кричать. — Просто поругались с подругой. Всё в порядке, Лола, правда. Нечего волноваться.

— Тебя обидели, моя милая девочка? — В её карих глазах вспыхнула жалость, которая начала ещё больше давить на меня.

— Нет, Лола. Я же сказала. Всё в порядке.

Она подошла ближе и неожиданно обняла меня. И какие же у неё тёплые были объятья. Так обычно обнимает мама, когда тебе плохо настолько, что не знаешь, куда деться. А деться ведь некуда. Ты не можешь просто испариться в воздухе.

Такого не происходит.

И я больше не смогла противостоять своему истинному чувству. Чувству всепоглощающей обиды, которая всё же сумела вырваться наружу. Я прижалась лицом в материнское плечо Лолы и начала задыхаться от слёз. Я плакала бесшумно, но слышала собственный крик у себя в голове. И с каждой секундой мне будто становилось гораздо легче.

— Всё будет в порядке, моя милая девочка, — вновь произнесла она своим бархатным и тёплым голосом. — В жизни происходит много ссор. Не нужно же из-за каждого убиваться, ей-Богу!

Я засмеялась сквозь слёзы и отстранилась от Лолы.

— Мой папа тоже всегда так говорит, — прошептала я.

— А он предлагает тебе пойти сейчас на кухню, налить горячего чая и поесть вкуснейших печений, которые готовит только добрая тётушка Лолли?

— Нет, но звучит очень заманчиво. — Я вытерла слёзы рукавом свитера и постаралась улыбнуться.

— Тогда идём прямо сейчас!

И в последний раз кинув короткий взгляд на дверь в спальню Энтони, за которой сейчас, возможно, рыдала отвергшая мою заботу Джудит, я последовала за Лолой к лестнице, чтобы действительно спуститься вниз, войти на кухню, попить чая с печеньем и наконец успокоиться.

Может быть, мне и в самом деле пора подумать о себе?

Через некоторое время, когда чайник вскипел, Лола налила мне фруктовый чай с привкусом различных ягод. А рядом с чашкой положила блюдце со свежеиспечённым печеньем с малиновым джемом в одной пиале, и с Нутеллой во второй.

— Выбирай, с каким соусом предпочтёшь печенье, — заявила Лола и села возле меня. — А я, как видишь, не такая худышка как ты, Аника, так что не могу позволить себе подобные поздние десерты.

— Вы выглядите восхитительно, — улыбнулась я. — Необязательно быть худышкой, чтобы быть такой прекрасной.

— Брось, милая! — Она хохотнула и продолжила смотреть на то, как я дула на чашку с горячим чаем и легонько отпивала сверху небольшими глотками.

Кухня была пуста и идеально прибрана. Плиты очищены от любых капель нечаянно брызнувшегося масла или варящихся на них супов, каждая поверхность, кажется, была по сто раз протёрта до идеального блеска. В квартирке, в которой мы жили с подругами, о подобной чистоте можно было и не мечтать, ведь каждая из нас была занята гораздо более важными проблемами, нежели уборка.

Воспоминания о подругах вновь заставили меня вспомнить о Джудит и её странном поведении. Когда я успокоилась и отошла от произошедшего, мне показалось, что я могу теперь адекватно проанализировать ситуацию. Но мне так этого не хотелось, что я нарочно сменила тему:

— А вы что-нибудь слышали о приехавшем детективе?

Лола кивнула.

— Да. Кажется, он приехал насчёт Жаклин... Той бедной девочки, которая сотворила с собой то ужасное самоубийство.

— Вы уверены, что из-за этого?

— Нет. Мне лишь так кажется.

В голову неожиданно втиснулся вопрос: почему бы мне самой не проверить, чтобы наконец отмести все надоедливые мысли из головы? И после этого мне внезапно захотелось действовать.

Я встала, отложив чашку с чаем в сторону, и закинула в рот лишь недоеденный кусочек от хрустящего песочного печенья, обмазанного Нутеллой.

— Ты куда? — поинтересовалась Лола, заметив мою решительность.

— Я кое-что забыла в своей комнате, — неопределённо соврала я, чтобы не тратить время на излишние объяснения.

— Но ты ведь не допила чай.

— Я быстро вернусь. Правда. Пожалуйста, попейте пока чаю сами.

И не дав ей возможности ответить мне что-то, я вырвалась из кухни. Я бежала по ступенькам спеша, словно за мной кто-то гнался, обходила перила, декоративные растения и мебель с ловкостью акробата. Когда же я добралась до гостиной, мне пришлось осторожно подойти к двери и почти приложить ухо к деревянной поверхности. Однако разочарование не заставило себя долго ждать: мне не удалось ничего расслышать, голоса были слишком глухими. Но несмотря на это, я всё ещё была полна решимости, поэтому накинула на плечи свой плащ и вышла из дома. Быстро обойдя дом и встав в том самом месте, где находилось окно в гостиную, я с радостью обнаружила щель, возникшую из-за слегка приоткрытого окна. И оттуда доносились голоса.

Я встала на цыпочки и начала своё бесстыдное наблюдение.

— Я повторяю, я не объявляю вас причастным к исчезновениям мисс Кларк, мисс Дэзмонд и мисс Вэйн, — произнёс молодой мужчина в чёрной одежде. — Мне лишь хотелось бы поговорить с миссис Эше, которая могла бы подтвердить то, что вы тогда мне сообщили.

Энтони согласно кивнул, встал с дивана, подошёл к двери и чуть её приоткрыл, чтобы выкрикнуть чьё-то имя. Потом он вернулся обратно.

— Я её вызвал. Сейчас она подойдёт. Чем ещё могу вам помочь, мистер Ланьер? — спросил он, и по голосу было слышно, что ему всё это ужасно не нравится.

— Много чем. Например, ваше разрешение на обыск дома было бы очень кстати. — Он замолчал, внимательно вглядываясь в лицо Энтони, но потом вдруг добавил: — Но на это у меня нет ордера. Пока что.

— Вы ведь знаете, чей это дом, верно?

Детектив кивнул, но не стал останавливаться лишь на одном кивке и выдал ответ:

— Знаю даже очень хорошо. К чему вы ведёте, мистер Максвон?

Я подошла к окну ближе и устало ухватилась за соседний куст, чтобы сохранять равновесие, уже начиная ощущать, как заболели ноги. Я ожидала, что дело это будет нелёгкое.

Но я точно не ожидала, что кто-то вдруг подкрадётся ко мне сзади и схватит за талию, нарочно приподняв вверх. От неожиданности я едва не упала на тот же куст, за который держалась.

— Упс, прости, я опять тебя напугал, — произнёс Бруно, вставая рядом. — Тебя очень легко напугать, на самом деле.

— Может, ты просто перестанешь подкрадываться и хватать меня, и тогда, возможно, перестану пугаться, — раздражённо ответила я, приводя в ровный ритм сбившееся сердцебиение.

— Ну прости, — улыбнулся Бруно и взглянул на меня с интересом. — А ты чё вообще тут делаешь? За дядьками голыми подглядываешь?

— Очень смешно... Вообще, я удивлена, что это не ты тут стоишь и наблюдаешь за всем, что происходит дома.

— А чего так?

— Ты разве не слышал, что к Энтони приехал детектив? Я думала, это ты причастен к этому.

Его лицо засветилось от счастья, словно он собственноручно обезвредил опасного маньяка, за которым охотился сорок лет. Оттолкнув меня в сторону, он ближе подкрался к окну и заглянул внутрь; к слову, ему не пришлось вставать на цыпочки как мне, ибо его рост позволял ему видеть всё происходящее и без этого.

— То есть, этого сукиного сына наконец пришли арестовать? — с надеждой в голосе произнёс он. — Так ведь получается?

— Во-первых, хватит называть его... таким вот образом, а во-вторых, никто никого арестовывать не собирается. Он приехал просто расспросить о...

— Вайолет, Патрише и Алисии, — закончил Бруно за меня. — Ну всё правильно. Потому что он их и убил.

— Господи, отчего у тебя такая уверенность в этом?! — не сумев сдержаться выпалила я слишком громко, но, благо, никто ничего не услышал, и мне пришлось продолжить тише: — Почему ты утверждаешь это так, словно сам собственными глазами видел, как он их убил? С чего ты вообще взял, что они мертвы?

Я была полна решимости вытянуть из него всё, что могло бы доказать мои предположения касательно его же и его бесконечных бредней. Он вёл себя с самого начала слишком подозрительно.

— Милая моя Аника, может самогó акта я не видел, но прекрасно видел, как они вошли в его спальню, а затем оттуда уже не вышли. И всё это хрень полная, когда он говорит, что Патриша просто улетела в Монако. — Продолжил же Бруно очень мрачным, нарочно пониженным голосом, каким обычно рассказывают страшилки у костра: — Никуда она не улетала. Она, наверное, сейчас всё ещё где-то в доме. Может, спрятана в подвале или где-нибудь в другом более укромном местечке. Может, даже замурована в стенах, как это делал старина Джон Кристи.

Он будто помешался на серийных убийцах.

— Перестань, — отмахнулась я. — Не хочу слышать.

Бруно хохотнул, потом вдруг начал вглядываться мне в лицо, словно что-то заметив, вздохнул с разочарованием и сказал:

— Жалко, что и ты туда же. А казалась умной девчонкой.

Я махнула на него рукой и решила вернуться к своему стыдливому занятию.

Но только я повернулась в сторону окна, чтобы вновь встать на цыпочки, ухватиться за куст и начать подглядывать, как чуть не вскрикнула.

Энтони Максвон стоял по ту сторону окна и смотрел на нас с лёгкой улыбкой на губах.

И, кажется, он всё слышал.