двери прошлого.
тгк: кровь на наших руках
Чан Мин сидела за своим ноутбуком в уютном углу небольшой, но стильной квартиры. За окном мерцали огни вечернего города, создавая волшебную атмосферу, которая, казалось, поддерживала ее творческий настрой. Она с замиранием сердца вечно искала вдохновение в каждом моменте своей жизни, и этот вечер не стал исключением. Но, несмотря на ту яркую картину, внутри нее бушевали темные штормы.
Переписка с новым продюсером, казалось бы, была обычной, но в одном мгновении все изменилось. Вдруг пришло сообщение, в котором мелькали знакомые имена и события, будто призраки прошлого вернулись, чтобы напомнить о себе. Статья о ее расставании с мужем, о том отвратительном конфликте в клубе, где её любовник оказывался в центре скандала, заставила дыхание Чан Мин перехватить.
В тот день, о котором писали, она испугалась собственных чувств. Убегая от мужа, она думала, что найдет свободу, но на деле лишь столкнулась с демонами прошлого. Сердце её сжималось от больной ностальгии, когда её взгляд задержался на фотографиях, сделанных в ту злополучную ночь.
Несмотря на то, что они с мужем официально до сих пор были в браке, она ощущала себя потерянной. Шаги к оформлению развода словно застряли в бездонной пропасти, а встречи и разговоры с ним стали далекими пунктами в списке абсолютно несущественных дел. С того побега они не виделись и не общались.
Словно ответом на её смятение, в сообщении продюсера снова мелькнула старая рана. Чан Мин глубоко вздохнула, но душа её не могла вынести открывать эту тему. Она быстро набрала ответ, в котором четко обозначила свои границы:
«Я не готова говорить об этом».
Пальцы, касаясь клавиатуры, словно сами отзывались на тревогу в её сердце.
Внутри неё бушевала метель из чувств, и эта золотая клетка, в которой она заперта, давила на грудь, заставляя её осознать, как сильно она устала от масок, которые носила. Ей все ещё было сложно.
***
Субон стоял на красной дорожке, щемящее волнение, похожее на легкий холодок, пробегал по его спине. Полгода назад он был в другом мире — в мире, где две души, переплетенные со зависимостью друг от друга , страдали в унисон. Теперь, свободно и беспечно, он вдыхал воздух, наполненный ожиданием, смесью восторга и ностальгии. Вечерний свет блейковскими фонарями мягко обрамлял его фигуру, а фотографы с непрерывными щелчками и вспышками воссоздавали его образ в новом свете.
Субон позволил себе ненадолго закрыть глаза и вспомнить те дни, когда они с женой, держась за руки, уверенно шагали по этому красному ковру. Он ощущал ее поддержку, ее улыбку, которая могла растопить самые холодные зимние вечера. Но теперь, когда она осталась в прошлом, он чувствовал себя одновременно и потерянным, и обновленным. Да и к тому же, те ее улыбки от части были фальшивы.
На него смотрели десятки взоженных глаз — поклонников, журналистов, просто любопытных, и каждый хотел увидеть в нем нечто большее, чем просто человека, пережившего расставание. Он был не просто «Танос», а символ возрождения, силы, который нашел в себе новые источники вдохновения. Рядом расстилались яркие огни, слышался смех и разговоры, но в этой шумной атмосфере он оставался сосредоточенным, погруженным в свои мысли и чувства.
Прошедшие месяцы были временем трансформации. Музыка вновь заполнила его жизнь — мелодии, рождённые в самых укромных уголках его студии. Концерты, которые когда-то казались источником страха после расставания и скандала вокруг его личности, теперь стали площадкой для самовыражения и обретения новой силы. Он писал, создавал, жил музыкой, как будто каждая нота была частью его новой жизни. Слова песен превращались в терапию, помогая отмываться от горестных воспоминаний, которые так долго мучили его.
На красной дорожке он чувствовал себя исследователем в своем собственном мире, где каждый жест, каждый взгляд был магией, сжатой в одну точку. Его черные брюки идеально сидели по фигуре, а белая рубашка придавала ему свежесть и легкость. Он нашел в себе смелость пройти по этой дорожке в одиночку, гордо улыбаясь, встречая сотни вспышек, как будто это солнце, которое вновь вставало на его горизонте.
И хотя он не мог не думать о том, что теперь идет без нее, каждое его выступление напоминало ему, что правдивость его внутреннего состояния была живой и многоцветной. Волнения переплетались с уверенностью — и в конечном итоге он понимал, что это его путь, его история, которую он обязан продолжить писать, даже если она теперь одна.
Ещё три месяца назад он раз и навсегда, на всю страну заявил, что больше ни слова не скажет о своей бывшей. Тема с разводом останется между ними, как и то, что произошло в целом. Спустя это время, все действительно перестали доставать его данными вопросами.
Они встречались давно, их любовь была насыщенной и яркой когда-то, как граффити на стенах городских переулков. Но вот пришел тот день, когда их пути разошлись, когда она, словно птица, взмыла в небеса, оставив его в одиночестве.
Чан Мин исчезла. Никто не знал, куда она ушла. Никто, кроме Ми На. Каждый день Танос пытался избавиться от чувства потери, погружаясь в музыку, но каждый аккорд отзвучивал пустотой, которую заполнил бы её смех. Он чувствовал, как его сердце рвется на куски, как не хватает её взгляда и поддержки. С каждым новым треком он пытался выразить свою горечь, но слова, которые скапливались в его голове, не обретали смысла, когда не произносил их ей.
Через несколько месяцев он решился обратиться к её подруге, кто всегда была рядом с Чан Мин. К подруге, которую он ненавидел за легкомыслие. Но подруга лишь холодно отвергала его попытки связаться. Игнорировала его сообщения с той же лёгкостью, с которой Чан Мин однажды покинула его мир.
Однажды, случайно переключив телек, Танос увидел её. Чан Мин, сияющая, как никогда. Её волосы сверкали на свету, а глаза излучали радость, которую он уже давно не видел. На экране она отвечала на вопросы ведущего, ее улыбка была такой же искренней и яркой, как она сама. Она казалась даже более красивой, чем когда-либо, и в тот момент Субон почувствовал, как сердце его сжалось.
Она уверенно говорила о своей жизни, о новых начинаниях, и лишь раз краем глаза коснулась прошлого, мгновенно избегая темной тени, которая тянулась за ней. Он смотрел на неё, напоминающую многогранную бабочку, свободно порхающую в воздухе, в то время как он оставался привязанным к своему прошлому, к их общим моментам, подобно якорю, который тянет его на дно.
Танос вдруг осознал — эта энергия, это счастье, которое он не предвидел, было для него последним ударом. Он понял, что их якорем в отношениях был он, тот, кто остался на месте, в то время как она развивалась, расцветала, искала новое. Он был камнем, который утопил их отношения. Утопил саму Чан Мин. И хотя это неотразимое желание держать её рядом по-прежнему жгло его изнутри, он также понимал: она нашла свой путь, и, может быть, в этом была ее свобода, а в его ритмах — лишь отражение потерянного счастья.
***
Полгода — это достаточно большой срок, и за эту недолгую пору Нам Гю успел измениться до неузнаваемости. Прежде эмоциональный, но одновременно загадочный, он как будто потускнел, стал обесцвечен внутренней борьбой, которая велась в его душе. Каждый день, когда он входил в свои двери клуба, все напоминало о Чан Мин: о том смехе, который когда-то озарял это пространство, о взгляде, исполненном надежды и желания. Но теперь эти стены лишь эхом отражали его тоску.
Клуб, который Нам Гю когда-то строил по кусочком до популярности с таким энтузиазмом, стал для него просто работой — местом, где ему приходилось вести дела. Он все так же нанимал новых сотрудников, но это стал не просто процесс, а обязанность, которую нужно было выполнить. Черный хайп вокруг клуба, вспыхнувший после скандала, наконец-то утих, и посетители вернулись, но атмосфера больше не была такой же. Зал наполнялся голосами, но в них не слышалось музыки счастья, а только гул, потерянный где-то в бескрайних просторах его одиночества.
Нам Гю пытался развеять свои мрачные мысли, выходя на улицы города, но каждый раз его взгляд невольно скользил в сторону соседних баров. Он видел мужа Чан Мин — своего бывшего брата, друга, Субона. Он сидел в компании разных девушек, его смех раздавался по всему залу, но ни одна из них не могла заполнить пустоту, оставленную Чан Мин. Нам Гю видел это, когда их взгляды случайно пересекались.
Иногда он думал о том, что мог бы сделать, чтобы вернуть ее. Но в эти моменты понимание приходило к нему как гром среди ясного неба: она выбрала себя, выбрала уйти, и в этом было больше счастья, чем печали. Он с сожалением, спустя пару месяцев стал понимать, его чувства переросли в простые воспоминания. Они угасают.
Он продолжал жить в этом стремительном водовороте жизни. Клуб оставался его островом, но теперь — отдаленным от того света, который когда-то излучал тепло и любовь.
***
Ми На наслаждалась каждой минутой своей жизни. Она будто бы сливалась с окружающим миром, в который вплетались яркие узоры разнообразных впечатлений и эмоций. Каждый день для нее был новой страницей в книге путешествий, полной чудесных открытий и неожиданностей. Она легко пересекала границы, будь то овившие мостами города или жизнерадостные улочки, полные ярких вывесок и ароматов свежей выпечки.
Работа, которая стала ее вторым дыханием, наполняла ее дни энергией. Ми На была графическим дизайнером, изобретая новые миры и образы, чтобы воплотить их в жизнь. Каждый проект был для нее не просто заданием, а возможностью выразить свою уникальность, свою душу.
Вокруг нее всегда витал легкий аромат романтики, ведь ухажеры, словно пчелы, летали к её цветущему саду. Цветы комплиментов и букеты из разного рода мелочей, от симпатичных открыток до экзотических фруктов, засыпали её. Она с улыбкой принимала эти знаки внимания, но в глубине души понимала: ни один из них не заполнил пустоту, возникшую с отъездом Чан Мин, её подруги и единомышленницы.
Прошло полгода с тех пор, как Чан Мин, оставив все, сбежала из дома. Эти месяцы стали для Ми На своеобразным испытанием, проверкой на прочность ее внутреннего мира. Хоть она и соблюдала молчание о местоположении подруги, сердце оставалось с Чан Мин, а воспоминания о совместных приключениях согревали душу.
Переписки, словно тающие снежинки, приходили к ней раз в пару недель. Отправленные несколько строк трепетными пальцами Чан Мин всколыхнули в Ми На целую бурю эмоций: волну поддержки, радости и преданности. Эти короткие сообщения были бриллиантами в ее жизни, напоминанием о том, что настоящая дружба выстоит перед любыми бурями.
Жизнь Ми На продолжалась в ярких оттенках; она искала вдохновение в каждом дне. С каждым новым путешествием, каждым новым проектом и каждым новым знакомством она извлекала уроки, которые делали её сильнее, мудрее и свободнее. Взгляд на мир, полный возможностей, придавал ей уверенности в том, что, как бы ни сложилась судьба ее подруги, она всегда будет рядом, даже если расстояние будет разделять их.
***
Нам Гю сидел в своей квартире, разложив перед собой стопки документов, стараясь сосредоточиться на рутинной работе. Из открытого окна доносились звуки городской суеты Сеула, но его мысли блуждали вдалеке, словно уплывшие в бескрайний океан воспоминаний. В руке он держал телефон, где непрерывно писала девушка, с которой он недавно познакомился. Чувства к ней были легкими и непринужденными, словно ветер. Ему казалось, что она действительно ему нравится.
Но вдруг, словно молния, с экрана телевизора прозвучало название:
«Встречайте Квон Чан Мин».
Сердце Нам Гю сжалось, а дыхание будто застряло в горле. Он поднял взгляд, и на экране появилась она — его самая страстная любовь, девушка, которая когда-то заполнила каждый уголок его души. На мгновение время остановилось. Её волосы светились под яркими огнями студии, а глаза излучали уверенность и доброту. Он помнил, как они проводили вместе ночи.
В груди Нам Гю снова разгорелось то забытое чувство — смесь тепла и горечи, радости и тоски. Воспоминания о её нежном голосе, ослепительной улыбке и мечтательных взглядах накрыли его волной, как если бы он вновь окунулся в старые, знакомые воды.
— Почему я не знаю, что с ней? — подумал он, его сердце бешено колотилось, словно пытаясь прорваться к ней сквозь экран. В этот момент все его сомнения и лёгкость, которые он испытывал к новому знакомству, растворились, оставив глубокую рану, о которой он даже не подозревал.
Телевизор продолжал транслировать её светлую улыбку и уверенные слова, а он, казалось, был отрезан от реальности.
Он не знал, что делать — уйти в прошлое или оставить всё позади, но одно было ясно: чем больше он смотрел на её экранное изображение, тем сильнее осознавал, что ничего не может быть таким простым.
***
Чан Мин сидела в уютном кресле, мягкий свет софитов нежно подчеркивал ее тонкие черты лица. На ней было платье цвета с голубого неба, глубокого моря, которое плавно облегало ее фигуру, словно вторая кожа. Деликатные детали на рукавах и юбке придавали наряду изысканность, а слегка открытые плечи добавляли нотку загадки.
Ее глаза светились радостью, а губы растянулись в искренней улыбке, словно она делилась с миром своим счастьем. Зрители, затаив дыхание, восхищались её обаянием, ведь даже в это напряженное время интервью она излучала уверенность и тепло.
Интервьюер, мужчина средних лет с прической, словно вышедшей из модного глянца, начал с легкого вопроса о ее последних проектах, но вскоре перешёл к более личным темам. Он прищурился, предвкушая, как сама атмосфера кабинета накаляется.
— Чан Мин, расскажите, как вы относитесь к вашему другу Суну? У вас
весьма тесная дружба, а ваши совместные выходы в свет всегда привлекают внимание. Но не кажется ли вам, что порой это больше, чем просто дружба?
Чан Мин слегка приподняла брови, а её улыбка не исчезла с лица. Она ответила с искренностью, которая оставляла зрителей в ожидании.
— Сун - невероятный человек, — начала она, её голос звучал мелодично, как музыкальный аккорд. — Мы с ним знакомы всего месяцев пять, и он всегда был рядом в самые трудные моменты. Я не позволю сказать, что у нас больше, чем дружба, потому-что это точно не так. Это настоящая поддержка и взаимопонимание, которое сложно описать словами.
Сун скрывал свою ориентацию и Чан Мин из последних сил сдерживала эту тайну в себе, потому-что догадки фанатов и то, как бесстыдно они лезут с «чужое белье» ее напрягало.
Когда толпа вздыбилась с ожиданием новых вопросов, интервьюер не отступил.
— А как насчет вашего бывшего мужа Таноса? Ваша разлука так резонировала с публикой. Неужели не осталось никаких обид или ностальгии? По словам самого Таноса, вы разошлись на положительной ноте. Официальный развод был?
Чан Мин на мгновение замерла, улыбка слегка притихла, но в её глазах заперты были целые океаны эмоций. Она взяла глубокий вдох, обдумав каждое слово, прежде чем ответить.
— Знаете... иногда жизнь принимает неожиданные повороты. Я благодарна за те моменты, которые мы пережили вместе. Они сделали меня тем, кто я есть сейчас. Но времена меняются, и я научилась отпускать то, что больше не приносит радости. Мы оба движемся вперед, и я желаю ему только лучшего. Остальное я оставлю между нами с ним, это дело только наше.
Её ответ был как волна, накатывающая на берег — мощный и чистый, но в то же время глубокий и спокойный. Она была приятно удивлена и даже опешила от того, что Субон за все это время ни разу не вылил грязь на публику.
В зрительном зале раздались тихие аплодисменты, а Чан Мин вновь улыбнулась с искренним светом в глазах, готовая к новым вопросам и пополнению своей истории.
Интервьюер, сосредоточенно глядя в свои записи, задал вопрос, который повис в воздухе, как легкий осенний туман:
— Чан Мин, расскажешь, что подсобило принять решение переехать из Сеула в Инчхон? Это новая любовь?
Вопрос вызвал у нее легкую улыбку. Она отложила стакан с водой и отпустила смех, который напоминал нежные колокольчики:
— О, ну, как сказать... Таковы обстоятельства. Но нет, это не любовь.
Её глаза блестели, отражая тепло вечернего света. Но когда речь зашла о сердце, она впала в задумчивость.
— Хотя... мое сердце занято до сих пор, не уверена, что это именно любовь, но некая ментальная привязанность, — добавила она с ноткой меланхолии в голосе. — Правда, не знаю, взаимно это или нет до сих пор.
На экране телевизора её слова звучали тише, выражение лица искажалось, а Нам Гю сидел на диване, и его выражение лица было полным несказанной боли. Глаза его, усталые и полные воспоминаний, смотрели на Чан Мин так, будто он всё еще ощущал её тепло рядом. Полгода молчания, и он вновь нашел в себе смелость смотреть на экран, где лишь отражалось то, что осталось в прошлом.
Он не знал, что она говорит о нем. Каждое ее слово ловилось его сердцем, как мелодия, которую он не мог забыть.
— Взаимность, — прошептал он, всматриваясь в ее легкое движение, в её метания между радостью и грустью. Лишь красота её улыбки освещала холодный вечер, но она стоила ему целой вечности нежных ощущений.
Чан Мин всё еще думала о нем, хотя времени прошло немало. Но могли ли они когда-либо снова быть вместе, или оставшиеся воспоминания так и останутся лишь фантомами в их жизнях?
***
С этого интервью прошло чуть больше недели.
В студии уже начинало темнеть, приходилось добавлять все больше и больше света, когда Сун и Чан Мин завершали свою фотосессию. Они улыбались друг другу, искренние улыбки друзей, которые без слов понимали и чувствовали друг друга.
Это было не просто фото, это была целая история, написанная в кадрах: смех, слезы радости, теплота дружбы. Каждый щелчок камеры запечатлевал моменты, которые они создавали вместе, и каждая фотография была шедевром, полным живых чувств.
Но вот финальный кадр был сделан, и Сун, расслабленно потянувшись, не успел заметить, как к ним подбежали менеджеры. Вот как гром среди ясного неба, они объявили, что через три дня им предстоит поездка в Сеул для фотосессии нового журнального каталога. Это известие повисло в воздухе, как тяжелое облако, и Сун почувствовал, как ликование в сердце Чан Мин исчезает.
Она побледнела, и паника мгновенно отразилась на её лице. Словно одновременно с прирожденным спокойствием, его дыхание перехватило от её взгляда. Чан Мин прятала свои эмоции, но страх в её глазах был неоспорим. Сун знал, что это решение может навлечь на неё весь тот груз, который она так старательно оставила позади.
— Чан Мин, — тихо произнес он, отводя её в сторону, подальше от суеты и взгляда любопытных. — Всё будет хорошо. Я рядом.
Она взглянула на него, её брови были нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Её сердце отбивалось в ритме страха, и ей казалось, что она снова оказалась на этом старом, знакомом месте, где её помнили и где её преследовали тени прошлого.
— Я не могу, Сун, — её голос дрожал, как осень на пороге зимы. — Я покинула тот город, оставив все переживания позади. Вернуться - значит снова столкнуться с ним, и с той тёмной частью себя... Я не хочу снова оказаться запертой. Я не поеду.
Сун наклонился ближе, его голос стал мягким и уверенным:
— Ты сильная, Чан Мин. Мы сможем это пережить вместе. Всё, что было, не определяет тебя. Ты - не та, кого они помнят. Ты сейчас другая, и это самое главное. Там очень хорошая компания, это поможет тебе в карьере.
В глазах Чан Мин заблестели слёзы. Она вспомнила, как её жизнь была под контролем, как всё счастье и надежда утонули в мрачной рутине. Сун, понимая, что это не просто слова, добавил:
— Ты не одна, и ни за что не позволю, чтобы страх снова взял верх. Мы вместе преодолеем всё, что нас ожидает. Поверишь мне?
Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как его теплота окутывала её, словно спасительный берег среди бурного моря. Отстранив страх от своего сердца, она кивнула:
— Да, давай попробуем.
В этот момент, среди разноцветных лоскутков света и тени, они оба поняли, что их дружба — это камень, на котором они смогут построить свою новую реальность, невзирая на тьму, оставшуюся позади.
Пришло время собирать вещи и отпирать страшные и тяжелые двери прошлого.
В тгк уже есть фотосессия ребят, платье Чан Мин и многое другое, взглядывайте.
Тгк: кровь на наших руках