6
Господи, всё плохо. Всё очень-очень плохо. Я что-то упустила. Я не понимаю, я ничего не понимаю. Нет, нет, нет, всё должно было пойти не так. ВСЁ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ НЕ ТАК.
Как только я пришла в участок, нас отвели в отдельный кабинет. Вместе со мной пошла мамочка, сохраняя невозмутимое лицо. Мне казалось, что она возьмёт меня за руку, но этого не произошло. Зайдя в комнату, я увидела темноволосого мужчину средних лет и пожилую женщину рядом. Она являлась психологом, которая должна была контролировать процесс и если потребуется, остановить его. Рядом с мужчиной лежали блокнот и ручка. Было ощущение, что из-за всех углов и щелей за мной пристально наблюдали. На душе было тревожное чувство. Я не знаю почему, но я никому не смогла посмотреть в глаза. Мне хотелось как можно быстрее покинуть это отвратительное место, где я должна лгать и оправдываться.
В первую очередь, мужчина попросил меня рассказать обо всех событиях прошедшего дня и я, уверенно произнося каждое слово, молвила ему свою историю. Про то, как сестра мерзко вела себя в парке и просила сыграть с ней в прятки. Про то, как я не смогла найти еë и поэтому стала блуждать по всей территории, в попытках обыскать каждый уголок. Про то, как в порыве отчаяния я метнулась скорее домой, ведь надеялась, что она просто незаметно убежала, сыграв со мной злую шутку.
Первый вопрос, который последовал от мужчины, это почему мы так рано решили пойти гулять. Я ответила, что в это время скопление людей попросту отсутствует, в добавок на улице несильно жарко. Это ведь очевидно, можно было и самим догадаться.
Затем он спросил, где в это время были наши телефоны и почему они были не с собой. Я объяснила, что сестре не разрешают брать мобильный на прогулки, а свой сотовый я забыла дома. Тем более, у меня тогда с собой были часы, с помощью которых я следила за временем. Мужчина странно усмехнулся и посмотрел мне в глаза, а затем, продолжая улыбаться, спросил, где же мои часы сейчас. В тот момент я резко ответила ему, что зачем мне нужны сейчас часы, если я с собой взяла телефон.
Услышав мой ответ, он отстранился, облизнул пересохшие губы и выпустил лёгкий смешок. Время от времени я поглядывала на мамочку, но та оставалась неподвижна. Я ждала поддержку от неë или хотя бы лёгкие подбадривания, я же ради неё стараюсь. Так в чем же дело? Разве мы не должны были сблизиться из-за общего горя?
Тем временем, тот назойливый тип всё продолжал задавать свои поганые вопросы. Ничто не могло заставить его закрыть рот. Следующий был про то, почему я сразу не позвала охранника.
А здесь то что не так? Я ответила, что мне не хотелось привлекать взрослых. Я ведь не знала, что будет всё настолько серьёзно. Мне безумно хотелось самостоятельно разыскать сестру и оставить всё между нами. Господи, почему я должна оправдываться?
Наконец, мужчина взял паузу, вздохнул и оглянул мою маму. Он сообщил, что сестру уже ищут, а когда рассказал эту новость, то остро посмотрел на меня, будто ожидая особенной реакции.
Также мужчина сказал, что им пришли копии видео с камер наблюдения в парке. И снова он посмотрел на меня. Я знала про эти камеры, скрывать мне было нечего. Думала я до тех пор, пока мужчина не сказал мне, что у них есть полные записи всей территории парка, включая его окраины. Он медленно перевёл взгляд на меня, а затем достал устройство, похожее на планшет и положил на стол. На экране загорелось видео, где были чётко видны сестра и я. Видео, где показана каждая деталь того, как я указываю сестре на лес и после счëта в прятках сразу же иду в сторону глуши.
Мамочка, слегка протирая глаза, сказала, что ничего не понимает, а мужчина, любуясь записью с камер, вновь начинает задавать ублюдские вопросы.
Всё также размеренно и спокойно, но уже с лёгким заигрыванием он спрашивал, ничего не хочу ли я рассказать. Почему я говорила, что сестра убежала от меня в неизвестном направлении и я еë искала, а с камер видно, как она ушла в лес по моей просьбе и я сразу же последовала за ней. В тот момент я замерла. В горле стоял огромный ком, а по телу пробежался лёгкий холодок. Как мне на это ответить? Конечно же, с моей стороны начались оправдания, мол, сестру я не просила идти туда, а тот жест наоборот являлся запретом. И в лес я пошла только потому, что слышала шаги в той стороне. Я просто забыла сказать об этом!
Мужчина медленно протёр глаза и соединил ладони около носа. Он сказал, что начались поиски и было бы просто прелестно, если бы я приняла в них участие. Я кивнула головой, хотя в глубине души понимала, насколько мне опасно делать лишние движения. В любом случае, искать загнивающую плоть мне неинтересно.
Осознав, что пора покидать это адское место, я сказала мамочке, что устала и очень хочу домой. Сначала она взглянула на психолога и лишь получив одобрительный кивок, разрешила мне встать с места. Больше я не произносила ни слова. Уходя, я заметила, как мужчина больно бурно рассказывал что-то своим коллегам, не отрывая от меня глаз. Господи, я даже не хочу в это верить.
Я и мама приехали домой. Она сказала, что через пару часов поедет к поисковому отряду. Больше мы не разговаривали.
Мне не нравится то, что происходит. В полиции нашли несостыковки в моей истории. Боже, я никогда не отдамся им в руки. Клянусь, дневник, я ни за что допущу это. Я не хочу этого...