КАННИБАЛЫ

Снизу слышалось биение посуды, разлетающейся на маленькие осколки о стены. Звук падающих на пол и вылетающих из окон стульев, рвущейся ткани: ребенок, у которого получилось попасть в дом, сильно дернул за штору. Сложно представить, что эти обезумевшие люди, забывшие о любви и милосердии, сделают с Биллом и его семьей, если найдут. Одна женщина, взяла со стола вилку, которой ранее ела Маргарет, подошла к картине и ловким движением руки порвала холст. Когда она залилась кроличьим смехом, другие, заинтересовавшись, подошли к ней. Через минуту картина уже лежала на полу, изображение на ней разглядеть было крайне сложно. Вся в царапинах, в дырах она испытала на себе веселый танец сразу нескольких людей. Группка детей, громко визжащих выбежали в коридор и, открывая по очереди двери, пели песенку, которую сочиняли на ходу:

-Посуду – бей! Мебель – ломай! Фостеров – найди! И отомсти!

Трое детей забежали в одну комнату, двое других – во вторую, а еще четыре – в конец коридора и на кухню. В первой комнате двое мальчиков опрокинули тумбу, девочка выдернула из розетки лампу и кинула ее в стену. Затем они трое запрыгнули на кровать и стали прыгать. Нарочито стараясь разворошить одеяло, закинуть куда подальше подушки и выбить простынь, обнажив матрас.

-Посуду – бей! – вопили они в один голос. Вдруг девочка замолчала, спрыгнула на пол и подбежала к окну, наступив на один осколок, она поморщилась, но сумела дотянуться до штор, и дернуть на себя. Вместе со шторами упал деревяный шест, заставив мальчиков смолкнуть и остановить свои сумасшедшие прыжки. В следующую секунду вновь послышался смех, а песня продолжилась: -Фостеров – найди! И отомсти! – и она делалась все настойчивее и навязчивее.

Во второй комнате дети подхватили песенку. Они оказалась в библиотеке, по очереди доставали книги и кидали ими в стены, сбивали ими предметы и рвали страницы. Скомканная штора валялась на полу, на осколках.

На кухне несколько детей опрокидывали посуду, грохот стоял невыносимый. И им было весело, они хлопали дверьми от шкафов, доставали оттуда консервы с едой, крупы. Либо закидывали их куда подальше, либо открывали и содержимое оказывалось на полу. Они вытащили из холодильника кастрюлю и бросили ее, напевая: Фостеров – бей! Как только на пол, из кастрюли вывалилось человеческое мясо, в некоторых местах очищенное от кожи, дети замерли в ступоре. Первые несколько секунд не могли отвести взгляд, а потом ошалело уставились друг на друга.

-Мебель – ломай! – первым вышел из оцепенения мальчик, переступил через кастрюлю и вошел в кладовку. Чуть погодя, остальные присоединились к нему. Двое вбежали в кладовку и их глаза засветились от счастья: сколько тут было банок! Еще двое остались снаружи, одновременно недовольно и в предвкушении глядя на то, как те брали в руки банки и готовились бросить.

Вскоре пол был усеян осколками, вареньем, помидорами. Одна девочка подобрала целый помидор и бросила в стену с радостным визгом. Другие подхватили. Бросали не только в стены кладовки, но и на кухню.

-Фостеров - найди! – кричали они.

Когда на кухне не осталось свободного места, дети выбежали оттуда, прихватив с собой два ножа и три вилки. Они, прежде никогда не встречавшиеся, решили объединиться и убить Билла. Думали, за это их отблагодарят, и они станут кем-то вроде местной знаменитости. Две девочки – одна сжимала рукоять ножа, другая вилку. И два мальчика – один с двумя вилками, другой с ножом. То, что Фостеры наверху, они знали и без слов.

Вскоре за ними увязались еще дети. И теперь их была целая армия – аж восемь человек! На втором этаже один мальчик остановился, поглядел на трех взрослых, рыскающих по комнатам. Услышав песню этажом выше, вздрогнул и побежал к остальным.

-И отомсти!

Они первые. Первые – на третьем этаже. Третий этаж, такой чистый... но недолго ему быть таким. У окна, в углу стояла ваза, и через секунду она разлетелась на мелкие осколки. Чтобы было быстрее, каждые трое детей хозяйничали в одной комнате. В одном им было легче – окна уже были разбиты. Они чувствовали свободу, свободу действий. Когда еще им позволят прыгать на кровати, разбить зеркало и много чего еще? Для постороннего наблюдателя – ужасное зрелище.

Раковину в ванной комнате засыпали битым стеклом и зеркалом доверху. Вырвали ящики и вдребезги разнесли их о стены. Мыло и шампуни вылили на пол ванной, немного попало на стены. Бумага комками валялась у выхода. Девочка нашла ножницы, разрезала ими полотенца, а в спальне потрудилась над постельным бельем. Двери испещрялись полосами от ножа. Параллельно к ним присоединялись еще дети с первого этажа, что прибежали на песню. Они резались об острые углы, наступали на битые предметы, но им было все равно. Развороченный дом в их понимании было нечто разумеющееся. Люди не обращали внимание, на просьбы полицейских прекратить крушить дом, доносившиеся с улицы:

-Вы тут все с ума сошли что ли!? Послушайте... довольно!

-Посуду – бей! – пели дети. – Мебель ломай!

Они постепенно, голося и пританцовывая, вышли в длинный коридор с четырьмя комнатами. Они разделились на четыре группы. Только с первых трех комнат стал слышаться смех и грохот, как трое детей прервали веселье. Они подали специальный знак – спели песню неправильно, заменили «посуду» на «Фостеров».

-Фостеров – бей!

А потом все стихло. Дети собрались у запертой двери и переглядывались. Их глаза, наполненные ненавистью, несвойственную детям их возраста. Но это все было хренью. Маленькие дети, в этом году идущие, кто в третий, кто во второй класс, которые выглядели милыми, приличными детьми, такими не были. Можно обдурить судей, взрослых, родителей, но нельзя обмануть их. Они знали, что Фостеры там. Собирались убить виновных людей.

Кивнув друг другу, стоящие впереди одновременно с силой ударили в дверь. Кто-то плечом, кто-то ногой. Когда это не помогло, девочка с ножом пробралась вперед и как могла, вонзила его в дерево. Появилась тридцатисантиметровая трещина. Еще двое с ножами подхватили. Образовывались трещины, и на этом все.

Вскоре они устали и еще раз переглянулись. Не говоря ни слова, по глазам, они словно поняли, что хотели сказать другие. Мальчик, неожиданно сделавшийся у них главарем, начал обратный отсчет на пальцах. Когда все пальцы были согнуты, дети заорали:

-Они здесь! На третьем этаже, заперлись в комнате! Сюда! Все сюда!

Дети чувствовали легкое разочарование оттого, что сейчас прибегут взрослые, возможно их родители и убьют Фостеров вместо них. Но, с другой стороны, у них ножи!

Взрослые пришли быстро. Ворвались на третий этаж толпой. И завидев детей, поспешили к ним. Они толкали друг друга, спотыкались, хватались за других, удерживались и улыбались. Впереди бежали крупные мужчины, что выбили входную дверь. Даже не взглянув на детей, они осмотрели дверь. Они стояли грозной стеной, ощетинясь столовыми приборами (какие только смогли найти). Решались, готовились. Еще немного и они бросятся на Фостеров. Дети стояли рядом, чуть ближе к краю, ножи наготове. По ним сгущенной ненавистью ударял вой.

Удары гремели о дверь, что сотрясался пол. Позже дверь вылетела. И перед их глазами предстала семья Фостеров. Главарь – Билл Фостер, убивавший невинных жителей, стоял у стены и его выпученные от ужаса глаза, обводили каждого человека. За ним стояла Дебора, питавшаяся людским мясом, и тихонько поглядывала на них. И позади Маргарет, отделявшая кожу от мяса, а мясо от костей и готовившая еду, обнимала девочку за плечи и прижимала к себе. Одним словом, походили на самую обычную семью. Но ни у кого не возникло жалости к ним, была только ярость.

Люди как по команде рванули вперед. Но большинство все же остались стоять в коридоре. Внутрь вбежали дети, несколько мужчин, включая Джима Стюарта и две женщины. Они сомкнули круг над Фостерами, не давая им времени опомниться. Девочка, еще утром сидевшая за столом, поедавшая хлопья с молоком, крикнула:

-Фостеров – бей! – Злобно, старательно целясь, она запустила нож в Билла. Острие до мяса прорвало кожу у него на боку, потом отлетело в сторону, заставив двух детей взвизгнуть и отскочить в сторону.

Люди радостно взвыли, и круг стал смыкаться.