Ветер перемен

                «𝓑𝑒𝐓𝑒𝓡 перемен» 📖 ༄

Долгожданный отпуск вырвал меня из рутины и бросил в объятия заснеженного Орегона, в Тимберлин, где уже замаячил на горизонте лыжный сезон. Бегство к искрящимся вершинам стало и бегством к себе, отчаянной попыткой обрести утраченные точки опоры. Я жаждала тишины и покоя, словно иссохшая земля жаждет дождя. Мне было необходимо время наедине с собой, чтобы обдумать обрушившиеся события, перебрать их, словно осколки разбитого зеркала, в надежде собрать целостную картину.
Давно я не покидала насиженного места, и мои навыки катания на сноуборде отчаянно нуждались в перезагрузке.

Два дня я наслаждалась одиночеством, проводя большую часть времени на склоне. Работа подождёт.
Там я могла отвлечься от проблем. Поднималась в гору, доверяя канатке, а вниз неслась, рассекая морозный воздух на сноуборде. Лыжи так и остались для меня непокорённой стихией. И вот, стоя на ледяном ветру, чувствуя, как мороз румянит щёки, я невольно погрузилась в воспоминания о школьных годах, о Лиссе. В памяти всплыла та поездка на каникулы, когда мы жили в одном доме с другими ребятами. Тогда я была счастлива, была беззаветно влюблена в Райана и наивно верила в безоблачное будущее. Но оно показало острые клыки.

Лишь время, неумолимый скульптор, безжалостно обтесало мои надежды, обратив их в прах, оставив меня наедине с осколками разбитых грез. Я отчаянно жаждала передышки, глотка поддержки в этой выматывающей гонке.

Никогда не льстила себе, считая себя гением дизайна, не стремилась вырвать кусок хлеба из чужих рук. Но я знала, что в определенной нише могу создать нечто стоящее. И вот, дерзнув замахнуться на один амбициозный проект, я получила от начальства циничное предложение, обернутое в шелковые обещания: согласись на мои ухаживания, и все лакомые куски станут твоими.

Ухаживания начальника превратились в навязчивую, неприкрытую осаду. Его властные руки уже не довольствовались мимолетным касанием руки или бесцеремонным похлопыванием по ягодицам. Стоило мне дать отпор, как он перешел к угрозам. "Да тебя никуда не возьмут, даже поломойкой!" – шипел старый самодур. А после моего заявления о намерении обратиться в полицию, он и вовсе лишил меня работы, отстранив от проектов и понизив в должности.

Несколько дней меня терзали злоба и бессилие, словно ядовитые змеи, обвившиеся вокруг сердца. Я наблюдала, как мои кропотливо взращенные наработки, мои выстраданные проекты перетекают в руки бесцеремонного юнца, в то время как мне, словно ненужной вещи, указывают на дверь. Я не могла примириться с этим мерзким привкусом дискриминации, с этим удушающим гендерным шовинизмом. И, Боже мой, как же отвратительно было это предложение! Даже если бы оно и могло открыть передо мной долгожданную возможность доказать свою компетентность, я не могла поступиться своей честью ради этой призрачной перспективы. А затем случилось чудо, — некая компания предложила мне заманчивый проект. Предложение пришло ко мне на электронную почту со всеми документами и объяснениями – чего от меня требует заказчик, — с указанием суммы, которую я получу за выполненную работу. А на счёт пришёл аванс.
Я ринулась в этом омут с головой.

В багряном мареве заката я приблизилась к станции подвесной канатной дороги, к прозрачному кокону кабинки, и, заметив группу лыжников, невольно сбавила шаг. Не хотелось делить замкнутое пространство с чужими людьми, сейчас я не доверяла даже собственной тени.
Когда подошел следующий вагончик, я шагнула внутрь, наслаждаясь полным одиночеством.

В который раз я стремилась на вершину склона, чтобы проводить уходящий день и напоследок ощутить пьянящую свободу спуска. Но в последнее мгновение, словно тень, в лыжном костюме и зеркальных очках, кто-то прыгнул на платформу, а затем и в мою кабинку.

Несколько долгих, застывших секунд я не могла поверить своим глазам, но даже под маской промелькнули знакомые черты. Сердце болезненно затрепетало в груди, словно испуганная птица. Пульс взлетел до небес.

"Не может быть!"

"Он не узнает меня," – прошептал внутренний голос, дрожащий, словно снежинка на ветру. Белый лыжный костюм с чёрной вставкой облегал фигуру, словно вторая кожа, а лицо скрывала непроницаемая маска.

За несколько лет я прибавила пару килограммов, смягчив очертания не только фигуры, но и лица. Грудь налилась тяжелой негой. Нос, некогда исправленный хирургом, теперь вызывающе вскидывался к небу. Возможно, разительных перемен не произошло, но от прежней себя пятилетней давности я отличалась.
Даже волосы больше не струились по спине жидким шелком оттенка горького шоколада. Сейчас они вспыхивали дерзким закатным пламенем, огненно-красные, заплетенные в толстую, непокорную косу. А мой лоб и часть лица обрамляло редкой чёлкой.

Мужчина хранил молчание, как и следовало ожидать. Даже не удостоил меня взглядом. Я решила, что он тоже ищет спасения в уединении. Не отрывая взгляда из-под маски, я мучительно отсчитывала секунды, отделяющие меня от вершины склона.

Встреча оказалась неожиданной и болезненной. Неужели я все еще неравнодушна к Слейтеру? Оказывается, давние обиды и злость мутировали в тугую, удушающую ненависть, от которой перехватывает дыхание.

Внезапно кабинку качнуло, а затем она замерла, повиснув над зияющей пропастью.

Сердце бешено заколотилось в груди. Неужели это конец? В голове замелькали обрывки кадров из фильмов с похожим сюжетом. Самым страшным был "Замёрзшие". К счастью, наша канатка сильно отличалась от той, что в фильме. И, конечно же, турбаза не собиралась закрываться на неделю, оставив нас всех здесь на произвол судьбы.

Слейтер, наконец, повернулся ко мне.

– Не может быть, – хрипло произнес его до боли знакомый голос. – Мы застряли?

Стараясь подавить подступающую панику, я взглянула на электронные часы, засекая время ожидания.

«Нет, нет, нет. Этого не может быть! Почему это случилось именно со мной и именно в тот момент, когда я столкнулась с этим синеглазым дьяволом из прошлого?».

Не зная, как себя вести, сдерживая нарастающую панику, я посмотрела вниз. Высота пугала своей бездной. И как теперь нам отсюда выбраться? Неужели нас забудут здесь на ночь?

Оглядевшись, я заметила другие кабинки, полные людей. Нас было много. От этого открытия стало немного легче дышать. Но как же быть с этим человеком, который бередит мои старые раны? Все бы отдала сейчас, лишь бы оказаться за тысячи миль от него.

Чем дольше я ждала, что кабинка снова тронется, тем острее понимала, в какой опасной ситуации оказалась. И дело вовсе не в высоте и даже не в холоде.

Время словно остановилось. И сколько бы я ни шептала молитвы всем известным богам, ничего не происходило. Мы продолжали висеть над бездной, полностью обесточенные.

– Мэм, с вами все в порядке? – вопрос прозвучал почти нежно, и моя ненависть на мгновение отступила, чтобы тут же вспыхнуть с новой силой.

«Мэм?! Я что, выгляжу как престарелая дама? Почему он обращается ко мне, словно к старушке?» Дьявол повторил вопрос, снимая маску.

Если никак не отреагирую, кто знает, что он сделает? Лучше ответить.

Вместо ответа я лишь пожала плечами, пытаясь сдержать панику. Беспомощность ситуации сковала меня. И снова я завишу от него.

— Без паники. Движение скоро наладится.

— Угу, — отозвалась я, не находя слов. Хоть бы это было безопасно. Лишь бы Слейтер не узнал мой голос.

Но время тянулось, а движение не возобновлялось. Сумерки сгущались в кабинке, лыжная маска стесняла движения, создавая гнетущий дискомфорт. В полумраке риск казался ничтожным. Стоило отвернуться и снять очки.

Минуты скользили в тишине. Синеглазый демон из моих ночных кошмаров больше не пытался завязать беседу, словно уловив мое нежелание трепаться с незнакомцем. Проклятье! Если бы только я не оставила телефон в сейфе отеля, решив, что он будет лишним грузом. Хоть бы позвонила маме...

Когда истек час томительного ожидания, а подъемник так и не тронулся, синеглазый дьявол нарушил молчание:

— У вас случайно нет с собой телефона?

И в тот же миг мир вспыхнул светом. Кабинку словно пронзил яркий луч, на секунду ослепив меня. Первой реакцией была паника: Слейтер может узнать меня!

Не понимая, зачем прячусь, ведь он вряд ли вспоминал обо мне все эти годы, я резко отвернулась, пытаясь натянуть лыжную маску. Жест нелепый и фальшивый. Пришлось взять себя в руки и повернуться к своему спутнику по фуникулеру.

— Ну вот, кажется, мы снова движемся, — равнодушно обронил он, возвращая маску на место и готовясь к выходу. Я же, напротив, была полна решимости обрушить гнев на администрацию. Где это видано, чтобы отдыхающий висел в стальной утробе над пропастью целый час, словно застывший в вечности?

Когда мы, наконец, достигли платформы, Синеглазый Дьявол оглянулся и, словно желая убедиться в моей окончательной капитуляции, спросил:

— Мэм, вы уверены, что не хотите прокатиться?

Господи, он издевается? Неужели не видел мое лицо, искаженное гримасой отчаяния? Зачем снова эта старомодная любезность?

В глубине души закипала ярость. И тут же, словно в насмешку, в воображении возникла картина: ночь, мы вдвоем рассекаем морозный воздух, преодолевая бесконечную пелену снега. А затем, так же вдвоем, возвращаемся в номер, садимся у потрескивающего камина и наедаемся всякой вредной всячины, не испытывая ни малейшего укола совести.

Такую жизнь я когда-то хотела. О такой рутине мечтала.

После Райан заключил бы меня в свои стальные, но нежные объятия, и мы в унисон унеслись бы в головокружительные приключения.

Что за наваждение?..

Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные грезы. Не успела и слова вымолвить, как Дьявол спрыгнул с платформы и умчался вниз. Я же застыла с полуоткрытым ртом, словно взведенная пружина, давясь от невысказанной брани.

Ну что за человек?! Он что, рожден испытывать терпение окружающих?..

В растрепанных чувствах, злая и голодная, я вернулась на базу. Мой и без того омраченный отпуск не стоил еще одной ссоры. Вместо гневного монолога в адрес администрации я решила сначала сдать сноуборд, так как время моего пребывания подходило к концу, а уж потом пойти поужинать. Заскочив в отель, благо он находился неподалеку, и переодевшись, я спустилась в фойе. На ресепшене поинтересовалась сегодняшними яствами. Выбор оказался скудным. Отбросив лень и усталость, которая к концу дня обещала стать приятной негой, но из-за злополучной канатки к ней примешался еще и стресс, я решила посетить бар с хорошим рестораном. Заведение должно было соответствовать моему настроению. Не зря я столь тщательно выбирала место. Полчаса спустя я уже сидела за столиком, в мягком романтическом полумраке, потягивая ароматное вино. Дома я редко позволяла себе такую роскошь: работа, ребенок, вечная гонка за комфортной жизнью. Иногда я могла выбраться в бар с лучшим другом, где позволяла себе бокал легкого коктейля. Радостей в моей жизни вообще было немного.

Поужинав в приятной обстановке под легкую музыку, и выпив вино, я немного расслабилась. Но из головы не шёл он. Синеглазый дьявол, по которому раньше  с ума сходила, не желал оставаться призраком прошлого. Что он здесь делает? Хотя, понятно, - он тоже катается, как и я, но почему наша вылазка на природу так случайно совпала? С кем он сюда приехал, один или со своей девушкой?

"Не твоё это дело, Сэм," – проворчал внутренний голос, словно старая, заезженная пластинка, вправляя на место шальной, захмелевший от волнения мозг. Я плыла к отелю лёгкой, неспешной походкой, скользя взглядом по лицам других, таких же, как и я, туристов, а мысли уже витали далеко впереди – в завтрашнем вечере, в предстоящей поездке.

О проекте я знала лишь адрес особняка, да видела несколько размытых, словно сквозь дымку, фотографий – снаружи и внутри – и грубый, наспех набросанный чертёж. Всё, что требовалось от меня – явиться на место в указанную заказчиком дату и час. Лишь при личной встрече нам предстояло выковать из туманных намёков чёткий план. Но прежде мне предстояло отыскать архитектора-проектировщика, собрать команду рабочих, способных вдохнуть новую жизнь в старые стены. Это был мой первый самостоятельный прыжок в бездну, сделка, заключённая за спиной компании, дерзкий вызов начальству. И потому в душе роились тревожные пчёлы сомнений. А вдруг я не справлюсь? Вдруг этот груз окажется неподъёмным? А аванс уже давно и надежно погребён в банковском хранилище...

Уже завтра я встречусь лицом к лицу с той реальностью, которая мне уготована.