Глава 18
Расследование по громкому делу Роберта Уолша двигалось быстро и, несмотря на смерть обвиняемого, имело широкий общественный резонанс. В его скором закрытии были заинтересованы власти, поэтому полиция закрыла глаза на некоторые факты и несостыковки.
Вина Уолша в убийстве семи молодых женщин была доказана. Во дворе его доме полиция нашла тайник, в котором были спрятаны волосы всех жертв. Да и алтарь поклонения Джессике Мэлоун говорил сам за себя. К тому же изначально Уолша задержали, потому что его засекла камера неподалеку от места убийства предпоследней жертвы.
По официальной версии полиции Роберт Уолш перебрался в мегаполис следом за Мэлоун. На охоту он выходил под покровом ночи, и убивал незнакомых женщин, вводя яд и затем унося в рефрижератор, где тело охлаждалось. Уолш срезал прядь волос и оставлял убитых на улице, умело скрываясь от камер.
Вивьен Батчелдер и Дайана Мортон стали исключением. Как предполагали полицейские, Уолш узнал, что жених Джессики изменяет ей с подругами, а потому решил наказать их. А после попытался напасть и на Эрика Кантвелла, который до сих пор находился в коме. Кроме того, Уолш сбежал и пытался убить Джессику, которой поклонялся в буквальном смысле.
Однако было множество моментов, которые вызывали подозрения.
Кто следил за Мэлоун в ночь, когда убили Вивьен Батчелдер?
Почему не всегда удавалось засечь по камерам рефрижератор неподалеку от мест убийства?
Почему ритуал Уолша был столь странен? Для каких целей он замораживал убитых?
Как он оказался в квартире Кантвелла? Следил за Мэлоун? Или за Дайаной?
И почему почти за десять лет Мэлоун ни разу не обратила внимание на то, что ее преследует человек с поврежденной психикой? Он был так осторожен?
И самый главный вопрос - как Уолш вообще сбежал во время допроса, оглушив детективов и незамеченным выйдя из здания, полного копов?
Одним из немногих сомневающихся в деле был капитан Гиббз. Полицейский понимал, что все не так просто, как это пытается выставить окружной прокурор.
Гиббз любил самую суть.
В этом деле до сути не добрались.
Суть заменили. Суть опустили.
Подменили.
А Гиббз хотел правды. Ему не было дела до справедливости, как не было дела вообще до абстрактных понятий. Он хотел действовать по букве закона. И довести дело Холода до конца.
Работы предстояло море. Чего стоит только просмотр сотен, если не тысяч часов записи уличных видеокамер, чтобы сопоставить все факты.
Но начальство не дало добро.
Более того, Гиббзу пригрозили отстранением от должности в случае, если он начнет рыть дальше.
Капитан был в ярости.
Комиссар и окружной прокурор, на которых давили и СМИ, и генеральный прокурор, и даже мэр, просто мечтал поскорее закрыть дело Убийственного Холода. Детали этого дела их не волновали – скорее, волновали собственные посты.
А Гиббз привык добиваться правды – любыми путями, в том числе силовыми. Не зря коллеги и подчиненные считали, что у него – бульдожья хватка.
Он буквально только что разговаривал с окружным прокурором по телефону, и тот просто послал его к черту, заявив, что капитан перегибает палку.
- Завтра у меня интервью для двух новостных каналов. И ты понимаешь, почему я не стану говорить им, что дело этого ублюдка не будет закрыто в скором времени.
- Мы не можем упускать из виду тот факт, что в квартире Кантвелла был кто-то третий, - упрямо возразил капитан. Происходящее его злило.
- Домыслы, - устало фыркнул прокурор. - Вещественных доказательств нет. Свидетельских показаний нет. Даже на чертовых записях в видеокамерах, установленных в доме, нет никого, кроме Мэлоун и Уолша! Это дело должно быть закрыто. Понимаешь?
- А если маньяк – не Уолш? – с угрозой спросил полицейский.
- Капитан, ты своего значка лишиться собрался? – спросил прокурор прямо.
На этом разговор завершился.
Гиббз вынужден был подчиниться.
Однако отчего-то из его головы не выходила Джессика Мэлоун.
Он не верил ей.
В ее больших темных глазах он не видел правды. А глаз за двадцать пять лет в полиции повидал немало.
В ее глазах отчетливо читался страх, однако в них не было искренности.
Мэлоун показалась Гиббзу странной с того момента, как соврала насчет того, что Вивьен Батчелдер звонили около клуба.
Про звонок на телефон Дайаны Мортон Мэлоун тоже соврала. Не было никакого звонка.
В чем она соврала еще?
Совершенно некстати капитану вспомнился рассказ подчиненного, который впервые проводил допрос Мэлоун, как свидетеля, в участке. По его словам, телефон убитой Вивьен зазвонил, и из его динамиков доносились странные звуки. Однако стоило Мэлоун уйти, как телефон моментально разрядился. И снова – никаких следов звонка.
Ее проделки?
Возможно.
Во всем это деле было что-то странное, что-то неправильное. И Гиббз не собирался оставлять его просто так.
Он должен докопаться до сути.
Стуча пальцами по столу, капитан решил – нужно будет присмотреться к Мэлоун внимательнее.
«А не ты ли, крошка, отдавала Уолшу приказы, кого нужно убить?» - подумал он мрачно.
Нет, в ее глазах определенно не было искренности.
***
Джесс шла по зачарованному саду и не могла понять, куда идет и зачем. И как она тут очутилась.
Всюду был туман. Густой, подсвеченный снизу зеленым, синим и красным светом. Казалось, в это пространство сошло само северное сияние и растворилось в частицах пара.
Сквозь туман тускло чернели неподвижные ветви голых деревьев.
Джесс казалось, что ее окружают скелеты, и она зябко ежилась, с тревогой глядя по сторонам и пытаясь разглядеть очертания какого-нибудь здания или силуэты людей.
Чувство тревоги не отпускало. Туман нес в себе опасность. Завораживал. Скрывал кошмары.
Джесс шла в надежде выбраться из сада.
Сначала она услышала скрип. Затем разглядела в клубах тумана висельника. Он висел на толстом суку поникшего высокого дерева и раскачивался в воздухе. Скрипела веревка, затянутая петлей у него на шее.
Мертвец приподнял голову. Тлеющие углы глаз уставились на Джесс.
Ствол дерева оскалился, обнажив острые хищные зубы. Заурчало. Тонкие угольные ветви зашевелились, потянулись к Джесс.
Она резко остановилась, не в силах оторвать взгляда от страшной сюрреалистичной картины. Она с трудом смогла развернуться и побежать в обратную сторону.
- Стой! Стой! Стой! – скрежетали ей вслед.
Джесс споткнулась обо что-то и полетела на черную жирную землю, с ужасом видя, как из-под нее тянется к ней бледная рука с черными ногтями и трупными пятнами.
Позади радостно заухала сова. Послышался тяжелый топот. Скрип веревки стал невыносимо громким. Как будто у дерева выросли ноги, и теперь оно мчалось к Джесс, болтая туда-сюда повешенным.
Всхлипывая, Джесс отползла в сторону, и рука потянулась за ней.
Она хотела коснуться бедра девушки – то ли хотела погладить, то ли вспороть ее кожу, но не успела ничего сделать.
Туман ожил. Белые клубы взвились вверх, резко опустились и расступились, формируя арку, из которой бил лунный свет.
- Тихо. Это гостья, - раздался шепот. Мужской, плавный, и от него по позвоночнику поползли мурашки.
- Тихо-тихо. Прочь, - повторял шепот. – Гостья.
Рука с чавканьем зарылась в землю. Сова замолчала. Топота тоже не стало слышно.
Туман послушно отполз от Джесс, с шелестом скрылся за деревьями.
Из лунной арки вышел человек. Мужчина. Молодой – не больше тридцати.
Джесс никогда его прежде не видела. Высокий, худой, одетый в молочного цвета плащ с капюшоном. Светлые, почти белые волосы, собранные сзади в короткий хвост. Тонкие черты лица. Близко посаженные светлые глаза. Бровей и ресниц не было видно, и от того казалось, что у незнакомца одухотворенное неземное лицо.
Или безумное лицо.
Мужчина подал Джесс узкую длинную ладонь, покрытую татуировкой, чтобы помочь подняться, но она встала сама.
Касаться этого человека ей было страшно. Но и оторвать взгляд от него было невозможно.
Джесс обняла плечи руками и затравленно глянула на мужчину.
Тот молчал. Глядел, не мигая, в ее лицо. Но с Джесс заговорил – зашептал – туман.
Его голос был везде и нигде одновременно.
- А вот и ты... Прости, что позвал в гости, милая. Это должен был быть просто крохотный сон, но ты так сильна... Ворвалась в мой дом.
- О чем... О чем вы говорите? – выдавила из себя девушка.
- Как тебя зовут? – вопросом на вопрос ответил туман.
- Джессика. Джессика Мэлоун.
Ее голос дрожал.
- Не стоит сообщать незнакомцам свое имя, Джессика Мэлоун, - зашептал туман наставительно. Человек улыбался. – Наши враги не должны знать наши имена. Иначе мы окажемся в их власти. Я буду называть тебя Кэнди. Привык слышать это имя.
Джесс вздрогнула. Так ее называл тот ужасный тип с черными волосами, который превратился в Брента.
Кэнди. Сладкая.
Ее передернуло.
- Я не представился. Многие зовут меня Туман Осени. Но ты можешь называть меня просто Туман.
- Что ты хочешь? – спросила Джесс. – Что ты от меня хочешь?
Ее голос не просто дрожал. В нем проскальзывали истеричные нотки.
Мужчина с удовольствием втянул в легкие воздух. Прикрыл глаза. Прислушался к ощущениям.
- У тебя особенный страх, - сообщил он медленно. – Я понимаю его. Его желание.
Он вновь вдохнул воздух. Так, словно вдыхал изысканный французский аромат.
- О чем ты говоришь? Кто ты? Что ты хочешь?
Джесс ничего не понимала. Она чувствовала, что вновь – в который раз! – сходит с ума.
Становится все ближе к ужасной грани.
Ее толкают в спину, чтобы она совершила шаг вперед.
Туман не стал лгать.
- Я ищу Темное Пугало, - ответил Туман Осени, не раскрывая губ. - Знаешь, где он? Ты ему нужна, ты должна знать. В Диспатере он думал лишь о тебе. А потом сбежал. Вырвался, чертов фанатик свободы. Я пытался найти его. Его дом разрушен. Боюсь, у него совсем мало тени. Говорят, его потрепал Пещерный Демон. Ты слышала о Пещерном Демоне? Он прятался так много лет от правосудия ликов. Но вернулся и нашел жертвы. Напитался. О, - светлые, почти прозрачные глаза сощурились, - ты ведь обо всем знаешь. Ты видела жертв. Ты видела смерти. Его холодный брат старался.
- Я ничего... Ничего не знаю, - зашептала Джесс.
Голова шла кругом. Почему-то стало подташнивать. А висок стал пульсировать.
- Нет-нет-нет, милая, ты была там. Ты встречалась с ним. Десять лет назад. И совсем недавно.
Он замолчал, вглядываясь в лицо Джесс. Сделал вдруг шаг к ней и аккуратно взял за подбородок, поднимая лицо и неотрывно глядя своими туманными глазами в ее глаза.
- Ты странная, - прошептал он удивленно. – С тобой ведь тоже пытались это сделать. Они не смогли добраться до ядра твоей личности, Джессика Мэлоун. Но они разбудили твою тень.
- Что?..
Он отпустил ее, будто найдя в ее глазах то, что искал.
Пульсация в виске усилилась.
- Тень. Иногда люди называют ее подсознанием, иногда – бессознательным. И даже Ид. Или Оно. Я занимался на курсе классического психоанализа, - с усмешкой добавил Туман Осени. – А если тебе близка эзотерика – карта Дьявола из старших арканов Таро поможет разобраться в происходящем. Не увлекаешься астрологией? Восьмой дом и Плутон.
Джесс испуганно замотала головой. Ее коленки подрагивали. И от чего только?.
- Не стоило говорить об этом, - посерьезнел мужчина. - Темное Пугало – мой лучший друг, хотя не знает об этом. Но ему не понравятся мои слова. Не проболтайся, что я искал его у тебя. В Диспатере он был мне как брат.
- Диспатер – что это? – выдавила через силу Джесс. Висок пульсировал болью так, что казалось, будто голова сейчас взорвется.
Туман Осени помедлил. Но все же ответил:
- Это место, где заперты тени. Плохие тени. Тени-убийцы. Тени-воры. Тени, несущие зло. Малышка, ты совсем ничего не знаешь.
Вздох сожаления.
Шепот жалел ее.
- Тебе пора.
- Расскажите мне все, расска... - Джесс не успела договорить.
Беловолосый мужчина исчез.
Туман тотчас заволок все вокруг. Почернел. Загустел.
Сомкнулся над головой Джесс и утащил ее в вязкое небо.
...она проснулась – не рывком, как обычно, с тихим выдохом вырываясь из лап кошмара, а медленно открыв глаза и тотчас поняв, что находится в родительском доме. Ее уже выписали из больницы.
Тишина, ночь за окном, а сквозь окно в комнату проникают отблески фонарей.
По углам горбится тьма.
Джесс показалось, что оттуда, из тьмы, на не смотрят сотни глаз, и она нырнула под одеяло с головой.
Все спят и Джесс тоже должна спать. И не видеть странные пугающие сны. А они вновь вернулись, даже несмотря на лекарства, которые девушка продолжала пить.
Порою она сама себе казалась почти нормальной.
Под одеялом, прячась, как ребенок, она стала записывать в планшет сновидение – пока помнила подробности. Так ей советовала делать доктор Ферт, психотерапевт, с которой они встречались несколько раз после того, как Джесс вновь попала в больницу. Странно, но после бесед с доктором ей становилось лучше. Однако она с нетерпением ждала сеанса регрессивного гипноза, чтобы понять, что все-таки случилось в ту странную ночь.
В ночь, когда исчез Брент.
В ночь, когда он стал чудовищем.
В ночь, когда кто-то из них убил Алису Уэлч.
В ночь, когда в жизни Джесс Мэлоун появилась косая черта, деля ее на «до» и «после».
Сохранив документ с описанием сна, Джесс зашла в интернет и набрала в строке поисковой системы слово «диспатер».
В ее ушах до сих пор стоял мужской шепот, произносящий его.
«ДИСПАТЕР (лат. Dis pater - dives pater - богатый отец) – бог подземного мира в римской мифологии, отождествлялся с Плутоном. В его честь устраивались секулярные игры».
Плутон... Бог царства мертвых. В греческой культуре – Аид.
Джесс тотчас вспомнила, что Туман Осени говорил о Плутоне.
Она никогда не верила в астрологию, считая очередной лженаукой, и с большим скепсисам относилась с ежедневным гороскопам, по которым у Львов начнутся проблемы со здоровьем, Дев ждет разочарование в любви, зато звезды благоволят Весам.
Однако Джесс отлично понимала, что Плутон, как архитип, таит в себе страшные и непонятные символы. И оказалась права.
Уже его графическое изображение – перевернутый символ Марса, дополненный символом Луны, обозначал некий цикл смерти и нового рождения. А из всей прочитанных статей в Интернете Джесс сделала вывод, что Плутон или Диспатер – это символ некой первозданной энергии, управляющей биологическими процессами рождения и сексуальной жизни. Символ манипулирования, кризиса и достижения власти над другими людьми. Символ насилия, принуждения и табу. Символ тайн, одержимости и неотвратимого рока.
Символ трансформации через разрушение.
Символ эволюции и смерти.
И этот символ глубоко связан с бессознательным человека и его Ид.
Туман Осени тоже говорил об этом.
Что же за место этот Диспатер, если имеет связь хотя бы с частью этой символики?
Или это все-таки игры ее разума? Галлюцинация, бред?..
Ответа не было.
Но если Джесс разобралась с символикой Диспатера, то что такое секулярные игры она не знала. И с гулко бьющимся сердцем вновь полезла в поисковик.
«СЕКУЛЯРНЫЕ ИГРЫ (лат. Ludi Saeculares) - римский праздник, заключающий столетний цикл (saeculum). По некоторым источникам первые игры проводился в 249 г до н. э. Праздник в себе идею искупления и знаменовал конец старого века. Сопровождался ночными жертвоприношениями силам подземного мира. Праздновался на Марсовом поле три ночи и три дня в честь Плутона и Прозерпины, над подземным алтарем. Однако император Август изменил характер праздника, выдвинув на первый план идею очищения перед новой счастливой эпохой. В торжества он ввел новых богов – Аполлона, Диану, Юпитера»
Первое, за что ухватилась Джесс, было слово «жертвоприношение».А затем вспомнился известный миф об Аиде и Персефоне, а древнем Риме – Плутоне и Прозерпине.
***
- Ты любишь читать? – с интересом спрашивает Брент, беря в руки книгу с мифами.
Джесс купила ее еще в средней школе, когда писала работу по Древней Греции.
- Люблю, Элмер, - отвечает она. – Думаешь, раз я – в группе поддержки, то должна быть дурой?
Джесс раздражена и очарована одновременно. Сегодня они вновь оказались вместе в классе по литературе. Она – специально. Он – случайно. По крайней мере, ей так кажется.
Оба делают вид, что того поцелуя не было.
У Джесс горят щеки, но она отчаянно делает вид, что все нормально. Она кидает на Брента пренебрежительные взгляды, чуть высокомерна – как обычно, и строит из себя недотрогу. Но врать себе не может – чувствует, как ее тянет к Элмеру. Он – сосредоточение ее буйного счастья, желания и этой чертовой болезненной нежности.
И Джесс ненавидит себя за это.
- Не злись, - просит Брент. – Я лишь спросил. Тоже люблю читать. И мне тоже нравится Древняя Эллада. У тебя есть любимый миф?
- Есть, - кивает Джесс, чуть остывая – его глаза, кажущиеся в солнечном классе голубыми, как небо, завораживают ее. – Про Аида и Персефону. Читал?
- Читал. Интересно. С точки зрения символики – интересно. Но мне жаль ее.
- Деметру? - уточняет Джесс, нервно перекидывая волосы с одного плеча на другое.
Сердце – как птица. Разум – вата.
Она не знает его, но хочет. Нет, знает – как гика, но ей не важно.
Брент качает головой.
- Персефону? – догадывается она. – Мне тоже жаль. Полгода – в аду Аида.
Она неожиданно улыбается.
- Мне жаль, что в его аду она всего лишь полгода, - серьезно говорит Брент.
И подходит к Джесс. Их взгляды встречаются.
- А твой любимый миф... какой? – спрашивает она неожиданно хриплым голосом.
- Про Аида и Персефону, - шепчет он в ее губы. И Джесс радостно понимает – его тянет к ней не меньше, чем ее к нему.
Она обнимает Брента так, словно он – ее собственность.
Его жесты – плавны и нежны, почти осторожны.
И они вновь целуются.
Он кажется Джесс неумелым, но эта невинность заводит.
Пусть он будет только ее. И ничей больше. Она научит его всему, что знает.
И ей на все становится плевать – на статус, на то, что у нее есть парень, на время. Есть только она и он, и больше ничего ну нужно.
А когда поворачивается ручка двери, и в класс заходят люди, Джесс буквально откидывает от Брента к своей парте.
Никто ничего не замечает.
И весь урок Джесс чувствует на спине взгляд Брента.
А после звонка оставляет на его парте записку:
«В Алом парке. В одиннадцать».
Ей кажется, что это игра.
***
Во второй раз Джесс проснулась тогда, когда утреннее солнце растопило тьму, собравшуюся в углах.
Сон почти забылся, и она в очередной раз порадовалась, что нашла в себе силы записать его во всех подробностях ночью. Иначе бы и не вспомнила про Диспатер.
Про место для неких теней, которые совершали преступления.
Может быть, тень убила Брента?
«Нет, - оборвала сама себя Джесс. – Он жив. Жив. Жив!».
Тень взяла его в плен?
А может, он и сам – тень?
Чудовище. Душа, заключенная в... Чучело? Снеговика?
Джесс передернуло от отвращения.
Тот, кто пытался принять облик ее любимого, точно должен знать, что с ним. Это ведь в его доме Брент просил найти его.
Или это и есть Брент?..
Нет, не может быть. Это – больной ублюдок. Который издевался над ней!
Лишь прохладный утренний душ помог унять мысли – ненадолго.
Завтрак прошел спокойно – в кругу семьи: недовольные взгляды брата, щебетание матери, старающейся быть беспечной, и поддерживающие улыбки отца, то и дело отвлекающегося на звонки.
По настоянию семейного психотерапевта, отец, наконец, стал завтракать и изредка даже ужинать вместе с женой и детьми. Все с разной степенью старательности отыгрывали роли членов дружной семьи, словно забыв, сколько лет Джесс и Тедду.
Получалось неплохо.
Со смертью Убийственного Холода, кажется, все налаживалось.
Полиция почти оставила Джесс в покое, занявшись другим. И с какой-то запоздалой реакцией она поняла – исчезновение Уолша с лица земли должно было подарить ей безопасность.
Однако если ум осознавал это, то сердце все равно оставалось беспокойным. И Джесс почти по привычке ждала подвоха.
Страх настолько въелся в ее кровь, так густо пропитал ее кожу, что Джесс даже не верилось, что можно жить так – не боясь. Жить по-старому. Жить счастливо.
Она должна была чувствовать себя в безопасности, но у Джесс это плохо получилось, несмотря на лекарства.
Она должна была чувствовать себя счастливой, но как это было возможно без Брента?
Навязчивая идея, навязчивая любовь...
И дикое желание найти его.
И все объяснить. Брент наверняка ведь злится из-за тех снимков и видео...
После завтрака Джесс, с трудом заставив себя наложить легкий макияж, отправилась вместе с матерью к доктору Ферт.
Сегодня та обещала все-таки провести сеанс гипноза, который в прошлые визиты откладывала, полагая, что при столь сильной эмоциональной травме Джесс не стоит окунаться в прошлое. К тому же перед этим стоило установить более доверительные отношения.
Элен уже ждала ее, расположившись в комфортном кресле и с интересом глядя на клиентку. Она вызывала в ней немалый интерес, к тому же доктор хотела использовать ее случай – естественно, не раскрывая имен и подробностей – при написании книги о психическом здоровье человека и работе с психотравмами.
На последних встречах Джессика несколько раскрылась перед психотерапевтом, рассказывая о Бренте и вспоминая о том, что предшествовало ночи, когда он пропал. По словам Джесс, она совершила ошибку – поддалась речам Джеймса, не подозревая о камере.
Как Джесс очутилась на поле, она не помнила. Она ничего не помнила из того, что там происходило, однако испытала сильный испуг, который послужил толчком к амнезии.
Кроме того, девушка сообщила, что в последнее время постоянно думает о Бренте и желает его найти.
И таким образом доктор Ферт сделала интересный вывод – переживания клиентки по поводу серии убийств странным образом перенеслись на ее переживания, связанные с исчезновением возлюбленного в более раннем возрасте. Возможно, это защитная реакция вытеснения – Джессика переносит внимание с произошедшего на другие формы активности. То есть, неосознанно подавляет все, что было связано с Убийственным Холодом. Думает о прошлом и роясь в нем, как в белье.
К тому же Джессика, по мнению доктора Ферт, ощущала вину из-за исчезновения Брента, считая, что он мог что-то сделать с собой из-за ее ошибки и чувств к ней.
Также Джессика чувствовала большую вину и за то, что делал убийца, влюбленный в нее.
Возможно, она неосознанно перенесла одно чувство вины на другое, большее – на меньшее. Чувство вины, возникшее из-за поступков Роберта Уолша заменила на чувства вины, возникшее из-за Брента Элмера.
Чувство вины за гибель нескольких – на чувство вины за исчезновение одного.
По крайней мере, так полагала доктор Ферт. Она считала, что работая с образом Брента, можно помочь Джессике избавиться от страха и прочих негативных переживаний, доставленных Убийственным Холодом.
Жестом Элен пригласила Джесс сесть в кресло напротив.
- Отлично выглядите. С чем вы сегодня, Джессика? – спросила она, улыбаясь.
- Сегодня я хочу точно провести сеанс гипноза, - уверенно сообщила девушка.
Всем своим видом она давала понять, что настроена серьезно. Почти воинственно.
Элен кивнула.
- Как говорила, я обращусь к технике возрастной регрессии, Джессика. Вы погрузитесь в гипнотический транс. И под моим руководством отправитесь назад во времени. Вы попробуете увидеть то, что так хотели.
- А прошлые жизни? – пошутила Джесс.
- Я использую научный подход. И, как следствие, научные методы и термины, - ответила Элен спокойно. – Никакой эзотерики и мистики.
Они поговорили немного – вроде бы ни о чем, но Джесс отчего-то показалось, что она устала. Возможно, доктор применяла гипнотические методики – эриксоновский гипноз? – во время разговора, а, возможно виной всему стало самовнушение, но Джесс захотела закрыть глаза еще до начала сеанса.
Уверенным негромким голосом, к которому хотелось прислушиваться, Элен погрузила Джесс в транс. Хотя опасалась, что с первого раза это может не получится.
- Сейчас вы находитесь в состоянии транса, - продолжала спокойным тоном доктор Ферт. - Это легкое, простое состояние. Оно поможет перенестись вам в прошлое. В ту ночь, когда пропал Брент. На то поле. Вы вспомните все в подробностях. Вспомните, что произошло. При этом вы будете просто смотреть и слушать. Сохраняя весь свой жизненный опыт и знания. Просто смотреть и слушать.
Джесс не хотелось возвращаться туда. Но она должна была сделать это.
Прошлое скрывало в себе правду.
И прошлое поглотило ее.
Накрыло черной простыней
- Как только вы почувствуете страх, вы скажете мне об этом, - говорила Элен, неотрывно глядя на девушку, сидящую перед ней в кресле. – Итак. Вы находитесь там, на поле. Вы вернулись в ту ночь, когда исчез Брент.
- Я боюсь, - прошептала Джесс, не открывая глаз. Она находилась в трансе.
- Вы просто наблюдаете. Что вы видите? Что слышите? – спросила доктор Ферт. – Расскажите.
- Я вижу ее глаза... - прошептала Джесс.
- Чьи?
- Алисы Уэлч.
- Что с ней произошло?
- Она мертва, - голос Джесс дрожал. – Все в крови. Я в крови. Брент в крови.
- Что делает Брент? – задала следующий вопрос Элен, хмурясь. Что-то пошло не по сценарию. Феномен ложных воспоминаний при гипнозе?
- Он хочет подойти ко мне...
- Продолжайте наблюдать, Джессика.
- Я теряю сознание. Прихожу в себя – а он рядом. Он касается – Боже! – он касается меня. Но я встаю. Бегу, бегу, бегу. Кричу. Я очень боюсь. У меня в руке нож. Он близко. Он – монстр, доктор, он – монстр!
***
Джесс распахивает глаза в тот момент, когда Брент – чудовище, ставшее им – касается ее. Его глаза все так же горят алым дьявольским огнем. Вместо кожи – сухой пергамент. Шов посредине лица. Весь в крови...
Это так похоже на грим, но Джесс уверена – это реальность.
Она моментально приходит в себя.
Дикий ужас током пробивает ее тело, ударяет в легкие, пронзает насквозь сердце, бьется в голову.
Она вскакивает, сама не осознавая, откуда взялись силы.
Брент-чудовище стоит напротив, опустив руки со скрюченными, как в судороге, пальцами.
- Джесс, - хрипло говорит он, задыхаясь. Щель, появившаяся вместо рта, омерзительна.
- Не трогай меня! - кричит Джесс в испуге. – Не трогай! Не трогай! Помогите!
Она вдруг замечает, как на земле что-то блестит. Моментально наклоняется и хватает нож. Он в крови – наверное, им только что Брент убил Алису.
Джесс крепко сжимает рукоятку.
- Джесс, - умоляюще шепчет Брент. – Помоги.
За его спиной вьется рой теней.
- Не подходи ко мне! – Джесс охрипла от криков
Он не слушает ее.
Приближается.
И Джесс вонзает в его живот нож.
Брент падает на четвереньки.
Бьет наотмашь, широко раскрыв глаза, но ничего не видя. Не контролируя.
Кровь расплывается алым цветком на светлой майке. Брент зажимает рану рукой, но кровь вырывается из-под его пальцев.
Джесс кричит в приступе ужаса. Переходит на визг.
- Эй! Мэлоун! – слышит она вдруг мужской голос.
Поднимает взгляд – к ней бежит Джеймс.
t;tex��\l�/|