Игры Трэвиса

Старая больничная палата, затопленная тусклым светом сквозь грязные окна, была наполнена непередаваемым запахом спиртовых препаратов и гнили. Тяжелый, удушающий смрад, казалось, пропитал каждый уголок этого мрачного убежища. В воздухе витала невыносимая тишина, лишь изредка нарушаемая хриплым, прерывистым дыханием раненого парня, что лежал на жесткой, неудобной койке. Его лицо было искажено не столько болью физической, сколько неистовой, почти животной тревогой, что пульсировала в его глазах.

— Оно хотело меня убить… — прорвалось из его пересохших губ, словно призраки страха шептали через него, а каждое слово отдавалось эхом в тишине палаты. — Ааран, где Ааран…

— Эй, приятель, я здесь, открой глаза, — шептал Ааран, дотрагиваясь до обожженной, опухшей руки Вильяма. Его голос дрожал от невыносимого страха, а пальцы сжимались в кулак, пытаясь сдержать внутреннюю дрожь. — Я здесь, я рядом.

Вильям с невероятным трудом приоткрыл глаза, уставившись в потемневший потолок, словно боясь, что там, во тьме, скрывается невидимое зло, готовое нарушить этот последний, такой хрупкий приют от безумия. Его сердце бешено колотилось в груди, словно загнанный зверь, и кровь пульсировала в висках, оставляя ощущение, что он находится на волосок от смерти, на самой грани бытия.

— Ты видел его? — спросил он, выговаривая слова, словно пробираясь сквозь плотный, липкий туман, что окутывал его сознание. Его глаза лихорадочно искали ответ в сгущающейся темноте, надеясь, что Ааран всё ещё с ним, что всё это лишь кошмар, из которого он непременно, вот-вот проснется.

— Кого? — шепотом отозвался Ааран, его голос звучал дрожаще и неуверенно, как утопающего, зацепившегося за последнюю соломинку надежды, его сердце сжималось от предчувствия чего-то ужасного.

Но в ответ его словам лишь вернулась невнятная эхо пустоты, зловеще напоминая о его одиночестве и полной беспомощности в этом мире, где даже тени казались врагами, а каждый шорох вызывал бурю ужаса в его душе.

— Я, по-твоему, психопат или слепой? — придерживаясь своей версии, Вильям пристально, почти до боли, начал смотреть на парня.

— Нет, но давай ты отлежишься, и мы позже обсудим это. Тебе необходим отдых, а мне бежать на работу, — быстро проговорил Ааран, пытаясь спрятаться от прямого, пронизывающего взгляда друга, его нервы были на пределе. Он уже чувствовал, как привычное утреннее спокойствие сменяется нарастающей тревогой.

                            *******
Утро для парня выдалось на редкость нелегким: друг, бредящий о каком-то существе, что едва не лишило его жизни, и ломящее чувство в теле из-за того, что он совсем забыл про каждодневный ритуал, который поддерживал его в норме. Это была внутренняя борьба, которую он скрывал ото всех. Дойдя до офиса, Ааран, игнорируя приветствия коллег, что казались ему бессмысленным шумом, сразу же направился в свой кабинет. Голова раскалывалась от боли, словно её сжимали тисками, а руки предательски дрожали, пытаясь просунуть ключ в замочную скважину, которая, казалось, никак не поддавалась. После нескольких отчаянных манипуляций дверь, наконец, открылась, и парень, сломя голову, подбежал к заветному ящику, где хранил на крайний случай небольшой гемакон. Он знал, что это его тайная слабость, его маленькое преступление, но без этого он не мог функционировать.

— Мне нужно. Да простят меня святые, — тихо, но с невыносимой спешкой выговорил Ааран, его голос был едва слышен, но в нем читалась отчаянная мольба.

Сделав пару жадных глотков багровой жижи, он с облегчением опустился на пол, прислонившись к холодной стене. Его состояние улучшилось практически моментально, словно по волшебству: головная боль отступила, словно её никогда и не было, а терзающая ломка тоже отступила, оставив лишь легкое послевкусие.

Эта особенность, как он сам её называл, преследовала Аарана с самого детства. Ему, как воздух, необходима была эта небольшая порция крови всякий раз, когда его пульс начинал зашкаливать, когда сердце грозило выпрыгнуть из груди. Это было словно проклятие, и одновременно — спасение. От этого зависела его жизнь, его способность мыслить, существовать. И ещё одно отличие, не менее странное, проявлялось в мгновенном заживлении его ран. Самые глубокие порезы, самые сильные ушибы исчезали на его теле, не оставляя и следа, словно его кожа была способна к самовосстановлению. Родители, как и сам Ааран, не знали, что это за болезнь или, быть может, какая-то неведомая особенность организма. Так он и жил, храня свою тайну, скрывая ото всех эту странную особенность, которая делала его не таким, как все.

Парень совершенно забыл о времени, о своих обязанностях, и о том, что с минуты на минуту должна прийти Лив. Ручка двери предательски дернулась, вырывая его из состояния забытья.

— Хэй, ты чего там делаешь? — громко, с привычной дерзостью спросила Лив, когда, зайдя в помещение, увидела торчащие ноги Аарана из-под стола.

— Да я тут… отдыхал, думал, тебя вот ждал, — Ааран, вспомнив о том, что он не убрал гемакон обратно в ящик, при попытке встать попытался быстро и незаметно вернуть его на прежнее место, в то время как Лив, совершенно не подозревая ничего, усаживалась за свой стол. Закончив со своими делами, девушка, словно предчувствуя неладное, обратилась к Аарану:

— Ты нашел какую-нибудь информацию об этом правителе? Стоп, что это у тебя? Кровь? — девушка подошла вплотную к другу, её голубые глаза сузились, и она начала пристально разглядывать один из уголков его губ.

— Кровь? Какая кровь? А, это я сок вишневый выпил по дороге, — Ааран нервно вытер рукой губы и заулыбался во все тридцать два зуба, пытаясь выглядеть как можно более естественно, но его сердце бешено колотилось в груди.

— Ты не любишь вишневый сок, — резко, с ноткой подозрения, выдала девушка, её тон был бескомпромиссным.

— Ну надо же новое познавать, страхи преодолевать. И сегодня это был вишневый сок, — нервничая, ответил он, поспешно сел за стол и начал включать компьютер, пытаясь отвлечь её внимание. Лив переключилась к работе, но странное, неприятное чувство не покидало ее, словно она что-то упустила, что-то важное.

— И что всё-таки со статьей? Я также думаю, что это глупая идея. Просто старые легенды. Каким образом человек и его слуги могут испариться? Разъехались, да и всё. А остальные выдумали из этого мифы, людям только повод дай, — произнесла девушка, её голос был полон скепсиса, и она встала возле парня, скрестив руки на груди.

— Этим никто не занимался, Ливи. Мы будем первые, и статья определенно вызовет восторг, — Ааран пролистнул информацию о замке, его глаза горели от возбуждения, — Вот, смотри. И местоположение есть. А что, если нам поехать туда и устроить небольшое расследование? — он обратился к напарнице, его голос был полон предвкушения. — Даже если ты не согласишься, я сам поеду. Мне до жути интересно. Ты же знаешь, как меня привлекает всё такое мистическое.

— Да уж, знаю, — выдохнув, дерзким тоном сказала девушка, её лицо выражало смесь раздражения и любопытства, — Хорошо, поехали, потратим наше драгоценное время зря, — она вернулась к своему рабочему месту. — Только не забудь родителей предупредить. Кто знает, на сколько мы там останемся, — напомнила Лив парню, а тот одобрительно кивнул и, уже не отвлекаясь, занялся поиском новой информации, погружаясь в мир старинных загадок.

Конец рабочего дня подошел незаметно для Аарана, словно время летело быстрее, когда он был увлечен чем-то действительно интересным. Он помнил про семейный ужин, и про то, что нужно заскочить к Вильяму.

Вильям казался для него всегда тихим и неприметным, однако необычайно талантливым парнем. В последний их разговор пианист показался ему на редкость открытым, хоть до этого момента они не общались так часто, кроме как о работе и прочих музыкальных пустяках. Но Ааран чувствовал в нем что-то своё, какую-то родственную душу. И Вильям чувствовал то же самое. Им было комфортно вместе, словно они нашли друг в друге недостающие частички.

Раздался громкий сигнал звонка. Мама. Он сразу узнал мелодию.

— Слушаю, мам. Всё в порядке? — спросил парень, его голос сразу стал мягче.

— Да, сынок, мы тебя ждем. Ты скоро? — нежный голос доносился из динамика, отчего Аарану сразу стало спокойнее, словно он окунулся в тепло домашнего очага.

— Мне нужно заглянуть к другу. Скоро буду, — ласково ответил парень и ускорил шаг, чтобы не заставлять родных долго ждать, его мысли уже были заняты предстоящим ужином.

Неподалеку от больницы находился небольшой продуктовый магазин, его витрины манили яркими огнями. Ааран вспомнил про любимое лакомство товарища и, не задумываясь, набрал половину пакета, его руки были полны фруктов. Выйдя из магазина, он увидел уже знакомое ему здание больницы. Он знал, что фрукты пронести не разрешат, но желание обрадовать Вильяма было сильнее любого запрета. В голове созревал маленький план, чтобы пробраться незамеченным в палату, словно он был тайным агентом. Дождавшись, когда на входе будет меньше людей, Ааран быстро проскользнул мимо их глаз и пошел в нужном ему направлении, его сердце отбивало быстрый ритм.

Увидев знакомые цифры на двери, Ааран быстро, но тихо зашел внутрь. К его удивлению, Вильям не спал, а смотрел в окно, и, словно предчувствуя его приход, увидел приближающегося парня.

— Как ты, Вильям? — спокойным тембром произнес парень, усаживаясь на край постели, его голос был полон искреннего участия.

— Живой, как видишь. Что у тебя там? Врачи же не пропускают с едой, — озадаченно сказал пианист, но в то же время его глаза жадно пытались разглядеть содержимое пакета, несмотря на недовольство.

— Твои любимые недоспелые бананы. Специально для тебя выбирал лучшие, — Ааран раскрыл пакет, показывая другу, на его лице заиграла улыбка. — Питайся вот, своими любимыми фруктами, поправляйся, а я скоро уеду в командировку по работе. Первый экземпляр статьи вышлю тебе, оценишь старания.

— А куда ты поедешь? И что интересного в этот раз нашел? — негромким стоном выдавил Вильям, пытаясь приподняться с кровати. В этот раз рана не тревожила его так сильно, и любопытство взяло верх над болью.

— В замке де Хаар за городом сотню лет назад случай интересный произошел, поедем с Лив, проведем экспедицию, людей в деревне поспрашиваем. На счет остального узнаешь в статье, а то неинтересно будет, — пробормотал парень и начал направляться к выходу. — Мне пора, семья ждет.

— Буду ждать с нетерпением твоего триумфа, Ааран, — Вильям слабо помахал на прощание другу рукой, возвращая тело в лежачее положение, его взгляд был полон надежды и ожидания.

Через пару минут парень уже ехал в такси на семейный ужин.

С родителями он общался редко, но каждый раз, когда парень думал о них, то в голову приходили только светлые воспоминания, словно солнечные лучи пробивались сквозь тучи. Как и сейчас, проезжая мимо небольших дворов, где виднелись домашние сады с самыми разнообразными цветами, Ааран вспоминал свой, где провел всё свое детство, где каждая травинка была ему знакома. Его мама — ничем неприметная женщина маленького роста, всегда заплетающая свои длинные темные волосы в косу, но с большим и добрым сердцем, готовым принять на себя всю боль родных, словно губка. Отец, как ни странно, был таким же обычным рабочим на ферме и добродушным человеком, чьи руки были покрыты мозолями от труда. Глядя на них можно было бы сказать, что никакие беды их не окружали и не окружают до сих пор, но так судят лишь те, кто не знает их. Аннемари пережила бедность, болезнь родителей, мужа, выходила и вытащила их с того света, её сила духа была невероятна. А А́льберт отзывался о своей женушке всегда только нежным словом, полным обожания:

«Маленький воробушек с силой тигра».

Ааран любил их больше всего на свете и благодарил за то, что они воспитали его, принимая тот факт, что он приемный. Парню нравилось слушать рассказы о том, как однажды, ранним утром, когда А́льберт, собираясь выходить на работу, обнаружил у порога ребенка, который был неаккуратно окутан в растрепанную ткань. Ему не было интересно, кто его биологические родители. Ааран был благодарен тому, что его подбросили именно к семье Аннемари и Альберта, словно сама судьба привела его в этот дом.

Показался знакомый темно-коричневый забор, что ограждал их маленький мир. Выйдя из машины, он немедля направился мимо клумб к дому, его шаги были быстрыми и легкими. Дойдя до двери, она тут же открылась, словно кто-то ждал его. Выяснилось, что Миссис Брук, его мама, выжидала сына около окна, её глаза были полны радости.

— Ты ж мой сладкий мальчик! — Аннемари обвила руками шею, и радостно выкрикнула, её голос был полон материнской нежности. Альберт находился позади нее, и приветственно похлопал Аарана по плечу, его улыбка была широкой.

— Здравствуйте, дорогие. Я тоже за вами соскучился. Сами понимаете, то работа, то группа. Времени на себя красивого иногда не хватает, — Ааран улыбнулся, его слова были полны легкого кокетства.

— Как всегда хвастаешься. Но да ладно, ты и вправду наш красавчик. Проходи на кухню, я уже давно всё подготовила, — Миссис Брук сделала пригласительный жест и повела всех за собой, её движения были полны заботы.

Семья мило общалась, Ааран делился новостями с работы, время подходило к полночи, но о самом главном он забыл предупредить, пока на телефоне не высветилось смс-сообщение:

Ливи: "Я собрала все необходимое. Не проспи. Выезжаем в 9 утра."

— Мам, отец, мне пора. Утром у меня организовывается поездка за город по работе. Благодарю за прекрасный ужин, всё было как всегда безупречно, будто побывал в самом дорогом ресторане, — не дожевывая, пробубнил парень, собираясь встать со стола, его мысли уже были далеко, в предстоящем путешествии.

— Так может ты у нас останешься? Время-то позднее, куда ты один, ночью, в город… — тревожно сказала Миссис Брук, её голос был полон беспокойства.

— Нет, мам, меня Лив будет ждать. Я пойду, — парень обнял родителей, попрощался и вышел в сторону дороги, ожидая вызванное такси. Тем временем он быстро написал девушке ответное сообщение:

"Слушаюсь, капитан."