Игры Трэвиса

2020 год, Амстердам

Утро… оно наступило для Аарана так же неизбежно, как и любое другое. Пробудившись ото сна, он ощутил лишь легкую, привычную тяжесть, словно невидимое покрывало. Ааран не спешил подниматься, позволяя себе еще несколько мгновений покоя, но обязанности, словно невидимые нити, тянули его с ложа. Медленно, с едва заметным вздохом, он поднялся, оглядывая комнату. Тишина и пустота привычно охватывали пространство, и он мог лишь смириться с тем, что его собственные мысли, а не внешние силы, определяли его настроение.

Тяжело вздохнув, парень отправился в ванную комнату, словно входил в привычное заключение своих утренних ритуалов. Он растворился в потоке воды, промывая сознание и надеясь, что она сможет смыть остатки ночных видений. Но ничто не могло изменить этот привычный, почти медитативный процесс.

Одетый в свою лучшую одежду — или, быть может, просто в то, что оказалось под рукой в его утренней рутине, — Ааран завязал шнурки на кроссовках. На его лице застыла маска сосредоточенности, его глаза излучали какую-то тихую, почти невыразимую целеустремленность. С трудом, словно проглатывая последний кусочек сна, он осушил чашку крепкого кофе.

Затем опустился за свой письменный стол — это святилище, это алтарь, который отражал всю его непоколебимую верность журналистике. Идеи, словно неупокоенные призраки, бродили в его голове, вопросы, словно острые кинжалы, мучили душу. Но он продолжал писать, писать, писать, будто источник его вдохновения был неисчерпаем, будто он был проклят на бесконечную борьбу со словом. Сколько себя помнил, его мечтой было погружаться в бездну расследований, в лабиринты путешествий, в потемки разгадок. А затем – выплеснуть все эти детали на бумагу, словно кровь из раны. И сейчас, в его голове, клубился ворох информации для новой статьи, но всё было не то. Ничего не цепляло, ничего не заставляло сердце биться быстрее.

С отвращением отбросив черную гелевую ручку подальше от себя, парень резко встал, схватил связку ключей – единственную его связь с внешним миром – и направился к выходу из квартиры.

Холодная утренняя дымка Амстердама обволакивала его, придавая всей его жизни размытый, туманный оттенок. Ветер, словно старый сплетник, зловеще шептал что-то на ухо, унося обрывки его мыслей. Но Амстердам, о, Амстердам! Он всегда восхищал Аарана своим особенным, почти колдовским очарованием.

Узкие, извилистые улочки, словно вены старого города, украшенные великолепными фасадами старинных домов, что добавляли городу неповторимой романтики, окутанной легкой вуалью грусти. Передвигаясь пешком, парень наслаждался этой красотой, этим призрачным пейзажем, и вдыхал приятные, незнакомые запахи, что сопровождали его на каждом шагу.

Через некоторое время он оказался на площади, прямо перед зданием офиса – этого огромного, бездушного монстра, где он провел уже пять лет своей жизни. Впервые он вошел в это колоссальное здание еще подростком, совершенно ничего не смыслящим в хитросплетениях текста, но с огромным, скрытым потенциалом, ждущим своего часа. И вот, спустя время, Аарана Форда знали как лучшего журналиста агентства, что обосновалось на главной улице города.

Ааран вошел в офисное здание, словно замыкаясь в тесных стенах бетонного колосса. Двенадцать этажей над ним возвышались, подобно кардинальным точкам на компасе его жизни, указывая на неизбежность движения вперед. Лестницы и лифты, словно спасительные нити Ариадны, вели гостей в пространство смыслов, в царство историй, что ждали своего часа быть рассказанными.

В его судьбе постоянно присутствовала цифра «шесть». Парень не задумывался о таком совпадении, лишь принял это, посчитав шестерку своей любимой цифрой. И когда ему предоставили выбор между кабинетами на первом и втором этажах, Ааран, с упорством, достойным лучшего применения, отстоял свое место на шестом. В коридорах этого этажа, наполненных гулом голосов и пьянящим ароматом свежей печати, он находил силы, находил вдохновение, словно сам воздух был пропитан музой.

Открыв дверь своего кабинета, Ааран вошел в святая святых своего творчества. Потусторонний мир, созданный его умом и душой, приветствовал его нежно, безмолвно, окутывая привычной аурой покоя. Множество книг и журналов стояли на полках, словно воины, готовые выполнять приказы своего генерала. Рядом с раскладным темно-коричневым диваном, на полу, красовалась миниатюрная Ливи, склонившись над листками бумаги, что-то старательно выводя своей изящной рукой.

Заняв свое место за рабочим столом, Ааран полностью погрузился в свое художественное созидание. Он устало просматривал страницы интернета, отчаянно пытаясь найти хоть крошечный луч вдохновения для новой статьи. Его измучила однообразность, эта проклятая повторяемость сюжетов, что только углубляла его чувство разочарования. Но вдруг, среди скучных новостей, его взгляд, словно магнитом, притянул заголовок:

"Таинственное исчезновение знатной семьи больше века назад".

Ааран инстинктивно щелкнул по ссылке, в надежде найти хоть что-то интересное, хоть что-то, что отличалось бы от всей той серой массы, которую он вынужден был поглощать последние несколько месяцев.
Статья была опубликована на сайте исторических исследований и казалась донельзя старой. Форд увидел дату – сто лет назад. В его воображении, словно в старой граммофонной пластинке, представилась картина: знатное имение, утопающее в богатстве и роскоши, но покрытое толстым слоем таинственности и интриги. А потом — внезапно — пропажа, окруженная загадочными обстоятельствами, вокруг которых прошли годы исследований, но так и не принесли конкретных результатов.

Судьба исчезнувшей семьи взволновала журналиста до такой степени, что он решил приложить все усилия, чтобы ярко осветить эту тему, чтобы сорвать с нее покров тайны, раскрыть все ее секреты. Каким-то образом, мысли о прошлом вплетались в его сознание, и он представил себя, жившим век назад: молодым, неутомимо борющимся за истину, готовым пойти на любые жертвы, чтобы разрушить этот проклятый покров тайн. Он снова и снова читал эту статью, словно пытаясь выпить ее до дна, чтобы учесть каждую фразу, каждое малейшее упоминание, что могло бы открыть ему новую лазейку к ответу.

— Мне это нравится! Беру этот материал для своего очерка! Ливи, дорогая, сгоняй за подписью мистера Бронта для разрешения расследования, — с пылким энтузиазмом проговорил Ааран, с надеждой на то, что эта статья принесет ему не только славу, но и весьма неплохой доход.

— Это было больше ста лет назад, тебе заняться нечем? И так дел по горло, — возмущенно, но тихо произнесла Лив, быстро пробежавшись по статье, которую Ааран отправил ей по почте, а затем продолжила. — Ты забыл, что у тебя репетиция перед концертом сегодня? Директор тебя прибьёт, если не явишься и в этот раз.

— Я помню, помню. Вот, что значит, когда ты идеален во всем и каждый работодатель хочет урвать себе, — самодовольно поправив белокурую шевелюру, юноша посмотрел на бледнолицую девушку лет восемнадцати с восхищением, при этом задирая голову кверху.— Ладно, со статьей буду разбираться позже.

— Да ну тебя, Ааран. Мне хватило поработать с тобой пару недель, чтобы понять, насколько ты самовлюбленный тип. Я бы даже сказала, что чересчур. Ослабь хватку, что ли, — в ярко-выраженных голубых глазах Лив виднелась злость, которую она тщетно пыталась скрыть, что было явно трудно для ее легко вспыльчивой натуры.

— Говоришь так, как будто знаешь меня два дня. Мы с тобой с детства свя-за-ны, — дразнящим тоном ответил парень, собираясь уходить.

2010 год, дом Брэсли

— Лив, дорогая, не бегай по газону так, как будто за тобой гонится стая собак,— громким и строгим тоном обратился пожилой седовласый мужчина, не отрывая глаз от газеты, которую он получил этим утром.

Слова его были произнесены с той же невозмутимостью, с которой он читал заголовки, словно и не замечая кипучей энергии, исходящей от его единственной дочери.

— Хорошо, папа! Ааран, быстрее, что ты как тюлень длинномордый бежишь?! — девочка старалась бежать быстрее, не глядя вперед, ведь ей было так интересно наблюдать за запыхавшимся лицом парнишки.

Пробежав так еще пару метров, она заметила, что мальчик отстал. Остановившись, Лив стала присматриваться вдаль и увидела, что тот угодил в небольшую вырытую яму, предназначенную для новых саженцев. Подбежав к нему, девчушка заметила пятна крови на его рукаве.

— Ты поранился? Где? — усевшись на корточки рядом с мальчиком, Лив начала быстро осматривать его руку, крутя ее во все стороны. — Странно, но ранений нет, — нахмурив брови, она уставилась на Аарана, пытаясь разгадать загадку.

— Ерунда, забудь, — проговорил он, пытаясь встать, словно хотел поскорее избавиться от неловкости момента.

— Да нет же, здесь кровь. Пошли, я покажу тебя нашему врачу, — Лив потянула мальчика за рукав, твердым шагом направляясь в сторону особняка, решительно настроенная помочь.

— Стой, Ливи, хочешь фокус? — резко остановившись, пробормотал мальчик, протянув руку девочки к себе. Кончиком пальца поймал каплю крови, которая стекала с рукава рубашки, и провел по первой попавшейся в глаза линии на ладони девочки, оставляя багровый след.

— Теперь мы с тобой кровно связаны, — мальчик слегка улыбнулся, а маленькая Лив стояла в недоумении, словно только что стала свидетельницей древнего ритуала.

— Как ты сделал это? — шепотом, будто чего-то боясь спросила девочка.

— Сам не знаю. У меня так с рождения,— спокойно произнес Ааран.

Настоящее время.

— Стой. Покажи сайт с новостью еще раз, пока не ушел,— Лив облокотилась правой рукой об угол небольшого черного стола, ее взгляд был прикован к экрану.

— Скандальный сын правителя девятнадцатого века — Трэвис, который просто испарился. Разве не замечательное расследование мы можем устроить? — читая ,глаза Аарана загорелись, словно осознавая, что результат поисков ответит на все его вопросы, да и материальное положение улучшит. В его голосе звучала неподдельная жажда приключений и успеха.

— Да ну, как и подумала в первый раз, когда прочитала, и сейчас говорю тебе, ерунда какая-то. Не думаю, что эта статья заинтересует начальство, — сказала девушка, нахмурив брови, но продолжая стоять на месте, словно ожидая чего-то.

— Значит, ты, мой верный друг и товарищ, не хочешь помочь своему коллеге? Вот так вот, да? — парень уставился на Лив, пытаясь сделать щенячьи глазки, при этом закидывая ее вопросами, словно ребенок, выпрашивающий конфету.

— Окей, хорошо, ладно. А теперь быстро на репетицию!  Я что, зря упрашивала мистера Салимона взять тебя? — девушка посмотрела на наручные часы и ужаснулась, понимая, что у ее друга остается мало времени, чтобы успеть добраться до места.

— Конечно, конечно! У меня еще времени целый вагон! — Ааран развел руками, как бы имитируя большое количество, но тут же посмотрел на электронные часы и резко встал. — Лив, я тут это, в общем, отвлекла ты меня. Я ухожу, всё, пока! — попытавшись отмазаться, парень схватил все нужные ему бумаги и рванул с места к выходу.

Он не отличался пунктуальностью, о нет. Но статьи всегда сдавал вовремя, что, несомненно, компенсировало его вечные опоздания. Лив осталась в кабинете, чтобы доделать свою работу. Она не любила оставаться одна, потому что тогда на нее накатывали воспоминания, словно волны прилива, и, увы, обычно они были грустными. И сейчас, напомнив Аарану о репетиции в недавно открывшейся группе, в ее голове стали всплывать моменты, как еще маленькой она бегала по двору своего семейного особняка и напевала национальные песни. Она всегда интересовалась историей своей родины, и в этом ей помогал отец. Мистер Брэсли был мужчиной занятым, но не было ни разу, чтобы он оставил свою единственную дочь и наследницу без внимания. Его глаза для окружающих казались грозными, холодными, но только малышка Лив знала, что эти глаза таили в себе необъятный океан доброты и нежности по отношению к родным. Но после смерти любимого человека, который, в какой-то мере заменил ей мать, девочка поклялась себе никогда не петь, ведь это так нравилось отцу, и она посчитала, что никто, кроме него, не услышит ее прелестный голос.

Тем временем Ааран уже добрался до небольшого здания, где проводились репетиции поп-группы. У него также, как и у Лив, были хорошие вокальные данные, которые он решил развивать в свободное от работы время. Все члены группы были невероятно талантливы: Стив Харрис – старший из всех парней, мускулистый брюнет и по совместительству гитарист с рождения, имеющий непревзойденный слух. Адам Коллинс — депрессивный барабанщик с почти черными глазами и такими же волосами, которого продюсер случайным образом встретил в городском метро, а Вильям Лаберт – худощавый, вечно больной подросток, но мастер по игре на синтезаторе, чей успех только ожидает своего начала. Ааран же был главным вокалистом, но парням казалось, что всё, за что он возьмется – обязательно получится. Казалось бы, четверка неприметных, но любящих свое дело, парней, готовились к важному событию в их жизни – выступлению на празднике, где каждый житель города наряжается в наряды прошлых веков и проводит один день на примере того времени.

— Эй, звезда наша, тебе может будильник подарить? — подразнился Стив, уже стоя с гитарой, настраивая ту для игры, его слова были полны легкой иронии.

— А можно с новогодней песней? Которая Джингл Бэллс, Джингл Бэллс, — запыхавшись пропел Форд, подбегая к стойке с микрофоном, его голос был немного хриплым от быстрого бега.

— Так, ладно, начнем уже. А то у меня есть еще дела, — быстро проговорил Вильям, не глядя на парней, его тон был непривычно резким.

— На свиданку торопишься? — вопросительно взглянул Ааран, дожидаясь ответа, которого не последовало. — Окей, поехали, — каждый настроил свои инструменты, и они принялись за репетицию, погрузившись в мир звуков.

Она продолжалась примерно часа три, после чего парни решили разойтись по домам, а не засиживаться в ближайшем кафе, как делали это обычно. Время перевалило за полночь, а Ааран все еще шел домой по заснеженной дороге, его голова была свободна для мыслей о статье века, о тайне, что ждала своего часа быть разгаданной. Пока он был в раздумьях, до дома оставались считанные шаги, но мужские крики заставили его остановиться. Неподалеку находился бар, где обычно собирались подростки, и Ааран решил, что кто-то снова устроил драку, если бы не очередные возгласы, которые показались ему на этот раз до жути знакомыми. Небыстрым шагом он направился в сторону, откуда слышался этот неприятный звук. Дойдя до аллеи парка, Ааран шел прямо, при этом прислушиваясь к каждому шороху, каждому шороху, что мог бы выдать источник этих криков. Крики начали звучать отчетливее, словно приближались к нему, или же он приближался к ним. Остановившись, он заметил небольшой свет в глубине деревьев и сорвался к нему. Силуэт при ярко-красном свечении только начал вырисовываться, словно зловещее предзнаменование, но тут же пропал, как Ааран добежал до места. На газоне он увидел до смерти испугавшегося Вильяма, истекающего кровью из ран различной глубины.

— Он... Это... Оно хо... хотело меня убить, — еле произнес парень и упал в обморок, дрожащими руками придерживая живот, откуда текла кровь.

Ааран тем временем побледнел в лице и стоял в полном непонимании от того, кто напал на его друга, и что же, черт возьми, только что произошло.