Как взломать твоё сердце?

НИКА.

Когда наш рейс в Могилёв перенесли, у мамы появилась хорошая идея. Вместо того чтобы полететь самолётом, а затем три часа на такси добираться до Смоленска, она захотела взять отцовскую машину. Так мы бы сэкономили на билетах, потратив только деньги на бензин и завтрак, ведь поесть дома в четыре часа утра мы всё равно не успели бы.

  – И что теперь получается? – возмутилась я. – Сразу по прибытию я должна быть в школе? Даже отдохнуть от поездки, разобрать свои вещи и морально подготовиться не успею?

Мама взглянула на меня, как на кого-то, кто всё время из себя строит жертву. Хотя я не была такой, обстоятельства сделали меня такой.

– Ты форму заранее надень, а то на занятия не пропустят, – напомнила она, зная, что это ещё больше меня разозлит.

– Да, - протянула я, присаживаясь на кровать рядом с полусобранным чемоданом. - За пять часов, проведённых в дороге, как думаешь, что с ней станет?

– Я понимаю, - присела мама и обняла меня за плечи. - Но сегодня я уже пообещала твоей классной руководительнице, что ты будешь с утра на уроках. Что она подумает, если ты не придёшь?

– Ничего не подумает. Я знаю Евгению Яковлевну. Хоть снаружи она и выглядит суровой, на самом деле очень мягкая.

  – Это очень хорошо, что ты запомнила её такой, – улыбнулась мама, убирая мои светлые локоны за ухо. 

Мы с мамой были похожи не только характерами, но и внешне. Отец иногда обижался на то, что люди постоянно замечают моё сходство с ней, а не с ним. Даже мне казалось, что я не её дочь, а какой-то клон или двойник с поддельными документами. 

Мы обнялись.

Собранные утром чемоданы нам пришлось заново укладывать. Мама сказала, что, раз мы будем на машине, можно взять в дорогу больше вещей, ведь за багаж переплачивать уже не придётся.

Я отнеслась к этому серьёзно и решила разгребать все картонные коробки, которые остались в нашем старом доме. Я не хотела ничего забывать, и тем более сожалеть, что не взяла с собой достаточно вещей, чтобы прожить этот год наилучшим образом.

К часу мой большой чемодан и две огромные сумки были готовы. Так как я обожаю свою одежду и коллекцию головных уборов, а мнение мамы совпадало с моим желанием перевести всё это с другими вещами для новой жизни, я не оставила ничего. Представила в своей голове, как каждая вещь молча благодарит меня за то большое значение, которое я им уделила, и легла спать.

Я провела свою последнюю ночь в Московской квартире с трудом. Около получаса не могла уснуть, размышляя о том, каким будет мой первый день в школе. Особенно меня пугала встреча со старыми знакомыми, которые за три года, возможно, успели меня забыть.

То, как я уехала, никому ничего не сказав, внезапно и без прощаний, было ужасно. Когда я думала об этом, мне становилось стыдно и неловко. Вернуться туда и посмотреть в глаза старым друзьям казалось для меня тяжёлым испытанием. Но, как сказала мне мама, избегая проблемы, её не решить. Я должна была взять себя в руки и не противиться судьбе.

***

Как и планировали, мы проснулись в четыре утра, загрузили отцовский Киа Селтос до задних сидений и выехали, время от времени прикрывая зевоту ладонями. Мы оба не выспались, но наше настроение по этому поводу отличалось.

Я находилась в состоянии, когда не могла проявить какую-либо эмоцию. Моя пустота поглощала все мысли, словно черная дыра. В итоге поймала внутри себя небольшую грусть: даже если бы захотела, в машине не смогла бы заснуть.

Мама только радовалась тому, что у неё появилась возможность поучаствовать в поездке на нашей серой Кнопке. Именно так она решила назвать наш когда-то семейный автомобиль, который удалось отсудить у отца при разводе.

Только для меня она всегда оставалась папиной. Он ездил на ней не так часто, как мама, но каждый раз, находясь в салоне, я ощущала его запах, смешанный с ароматом вишневого автопарфюма. Даже если мама и поменяла ароматизатор на свой вкус, воспоминания возвращали мне те ощущения. Я скучала по ним.

– Попытайся заснуть, – сказала мне мама.

– Как, если меня все время тошнит?

– Я открою окна, внутри и правда душно.

Но ветер, который дул мне прямо в лицо, разбивая локоны с тугой прически и заставляя прищуриваться, был противно прохладным и мешал мне сосредоточиться на просьбе уснуть. Я старалась не смотреть на поднимающееся солнце, которое активно отражалось в задних окнах.

Вскоре я сама не заметила, как легко мы проехали Москву, оставляя прошлое позади.

– Ты же ничего не забыла? – спросила меня мама. – А то возвращаться сейчас уже будет поздно.

  – Нет. - Сухо ответила я, согревая в пальцах маленький кулон сердечко. 

– Включить музыку? Какую песню хочешь? - попыталась поддержать меня она. 

Мама включила магнитофон и прослушала плейлист, пока не наткнулась на мой любимый трек. Она, казалось, знала, что это может поднять моё настроение. Уставившись на меня, она улыбалась в ожидании, что я отреагирую. Я не смогла сдержать улыбку, услышав знакомую мелодию и слова песни. Посмотрела на довольную маму, и мы обе всё поняли.

Это была песня исполнителя Дэнни Авела «End of the Night», ту, которую я часто слушала с папой. Было забавно наблюдать за ним, когда я пыталась подпевать и у меня это плохо получалось.

***

По дороге мы нашли открытое заведение, где продавали гирос. Мы купили по банке газировки и плотно позавтракали. Через час мама решила побаловать меня пломбиром, а через полчаса – ароматными леденцами.

Мы делали все, чтобы не заскучать в пути: слушали музыку, пели песни. В какой-то момент мама включила аудиокнигу, но удалось прослушать только начало первой главы.

В основном мы разговаривали о ближайших планах и о том, какой мы видим новую жизнь в Смоленске. Я в душе очень надеялась, что мама сможет найти свое счастье и наконец понять, какая же она у меня потрясающая. Я уже представляла, как изменится её самомнение и нынешняя жизнь, когда в ней появится кто-то другой, помимо папы. Я хотела видеть её любимой женщиной, а не просто заботливой мамой, ведь она этого заслуживала не меньше, чем отец.

Время пролетело, хотели мы его ускорить или нет, и мы уже обнаружили, что доезжаем до Смоленска.

– Сейчас заправимся, и скоро будем на месте, – сказала мне мама.

– Бензин заканчивается? – предположила я.

– Да. Но не волнуйся, я помню эти места. Где-то здесь должна быть заправка.

– Мама, ты уверена? – встревожилась я.

В голове сразу возникли картины, где мы застряли на дороге, как в фильмах ужасов, в которых подобные ситуации не заканчивались ничем хорошим.

– Конечно, есть. Смотри. Я же сказала.

Она была права. Впереди действительно была заправка, только она выглядела странно. Я быстро поняла, что это место больше не работает, и с выражением 'полного восторга' посмотрела на маму. Она чувствовала себя не лучше меня, молча сидела, вцепившись в руль. В конце концов, как мне тогда показалось,  взяла себя в руки и вдохнула свежий воздух.

  — Прости. Не стоило быть такой опрометчивой. Если бы я заправилась раньше, то мы бы не оказались в этой ситуации. Это всё моя самонадеянность, я была уверена, что смогу заправиться здесь.

— Ничего. Переживаниями проблему не решишь. Что будем делать?

— Звонить некому, придётся поймать попутку.

  Она была права. Нужно было что-то делать, а без дополнительной помощи мы бы не справились. Толкать машину до города казалось не самой разумной идеей, как я сначала подумала. Поэтому мы вышли из машины и стали ждать. Машин было немного, но хотя бы они проезжали мимо, что не лишало нас надежды.

– Мама, может, вызовем такси?

– Можно, конечно. Но когда они приедут и приедут ли вообще? Если ты помнишь, тебе нужно вовремя быть в школе.

– Помню.

Прошло, наверное, около двадцати минут, как мы пытались поймать машину. Никто не хотел останавливаться, ведь это были не их проблемы. Даже если нам казалось, что кто-то снижает скорость, чтобы помочь, это оказывались лишь зрители, которые хотели поближе посмотреть на тех, кто попал в беду.

  Я уже подумала, что мы застряли надолго, пока не увидела, что к нам на небольшой скорости приближается машина. Мама сразу воспользовалась возможностью и помахала руками. К моему удивлению и большой радости, водитель синего BMW остановился перед нашей Кнопкой.

Из машины вышел мужчина. Он выглядел чуть старше моего отца, его выдавала густая тёмная борода и волосы с небольшой залысиной на лбу.

Мама, не раздумывая, подбежала к нему и начала объяснять причину нашей безвыходной ситуации. Я не слышала, о чем они говорили, и не была уверена, стоит ли мне подходить к ним или нет.

Их разговор длился недолго. Я увидела, как водитель заглянул в салон машины, как будто там был кто-то еще, и что-то сказал. И это действительно было так. С пассажирской стороны вышел молодой парень, одетый в школьную форму, как и я. Больше всего внимания привлекала его голова, на которой развивались рыжие волосы.

Парень, который, как мне показалось, был моим ровесником, влез в разговор этих двоих. Я одна стояла где-то вдали, пытаясь рассмотреть их сквозь солнечный свет.

– Ника, подойди! – позвала меня мама, повернувшись ко мне.

После её жеста я не спеша подошла и смогла рассмотреть всех вблизи.

– Это моя дочь, Ника, – представила меня мама.

– Рад знакомству, – мягко улыбнулся мужчина. – Альберт. А это мой сын Давид.

- Привет, - сказал он мне, и я увидела лёгкое мерцание в его ореховых глазах.

– Привет, - недолго думая, ответила я.

– Давид, кажется, у твоего одноклассника папа работает на эвакуаторе?

– Да. Сейчас позвоню ему.

– Хорошо.

Давид отошёл, чтобы сделать звонок, а мой взгляд последовал за ним. Рука в кармане, нога, перебирающая камни, опущенная к земле голова — всё это будто заворожило меня. Не было ничего особенного в этом парне, но моё внимание сильно вцепилось в его образ.

– Скоро машину заберут. А до тех пор я могу отвезти вас куда нужно, – сказал Альберт и посмотрел на меня. – В какой школе ты учишься? – обратился он ко мне.

– В сороковой, – ответила я, после чего он улыбнулся ещё шире.

– Отлично. Давид тоже там учится. Я могу вас подвести.

– Спасибо большое, – поблагодарила его мама. – Как мы можем вас отблагодарить? Мы уж думали, что застряли надолго, не надеялись больше на помощь.

– Нет, что вы! – возразил Альберт. – Ничего не надо. Если вдруг что-то понадобится, позвоните по этому номеру. – Он достал из внутреннего кармана пиджака визитку и протянул маме.

Я посмотрела на неё и, кажется, она была в восторге не от оказанной ей помощи, а от самого мужчины, который её предложил. Единственное, из-за чего мне тогда стало жаль маму, – это то, что в недостатке внимания и любви она забывала ухаживать за собой, из-за чего на неё редко смотрели как на женщину.

Я посмотрела на Альберта и чуть не подумала, что такие времена для моей мамы, наверное, уже подходят к концу.

– Я все сделал, – вернулся Давид. – Может, поедем? Не хочу опаздывать.

Закончив фразу, он взглянул на меня, будто понял, что причина спешки касается не только его.