WhiteHouse

«Написанное гласило о любви — светлой и в тот же час губительной.»

Глава 2. Отражение

Глубокой ночью люди будили друг друга.
Везде вспыхивали факелы, они сновали вокруг меня, освещая то, что я уже увидела при вспышке молнии.
Капли дождя одна за другой проникали в ткань одежды. Где-то были слышны крики, споры, всхлипы Эллы...
Все в ожидании старались понять — в колодце находился только кафтан или пропавший отец...
Я же глядела только в центр — весь мир не был значим в этот момент.
Послышался голос матери:
— Кара, иди посиди с Лукой!

Кулак на миг сжался, но я не двинулась с места.
Опуская в колодец вместо ведра железный крюк, мужчинам всё же удалось за что-то уцепиться.
Когда я увидела, что трое мужчин с трудом поднимают груз, слеза покатилась по щеке.
Первым, что я заметила — онемевшую, бледную, как у мертвеца, руку.
На лбу проступили вены — один миг, и я бы закричала от ужаса.
Тяжёлые руки притянули к себе в объятия.
Я почувствовала знакомый запах и спросила:
— Папа?

Но нет... Отец уже был мёртв.
Я хотела обернуться, посмотреть на его лицо, но в то же время страх парализовал тело.
Брат матери, Девид, прижимал меня за голову, не давая обернуться, и только гром сумел быть громче моего плача.

Откуда-то среди людей явился и Джоэл. Мутным взглядом от слёз я смогла разглядеть его.
Элла, видя отца в таком состоянии, спрятала лицо, уткнувшись в руку Джоэла.
Люди были напуганы этим происшествием. Только мама не понимала или не хотела осознавать случившееся.
Она ходила туда-сюда, не зная, за что ухватиться, чтобы помочь. Её волосы от дождя словно потеряли свой огонь.

Было принято собраться в церкви. Полусонные люди, встревоженные тем, что чувства священника оказались не пустым звуком.
Теперь город был словно на иголках — даже слова Кристофера люди стали игнорировать.
Кто-то со стороны подал голос:
— Как можно было так неуклюже утонуть...

Мои глаза округлились от таких слов. Мама зло посмотрела на того мужчину:
— Заткнись! Очевидно, что его убили и выбросили тело в колодец!

Сорочка на отце была пропитана кровью. Мама одним движением подошла и оторвала ткань вместе с пуговицами:
— Вот. От падения в воду таких ран не бывает!

Наша соседка Наталья встряла в разговор:
— Это значит... в городе появился убийца?

Какой-то мужчина закричал:
— Может, это твой гулящий муженёк и убийца? Позавидовал его работе, семье — и решил избавиться от него?! Или, может, вы оба? Правильно говорят: яблоня от яблони...

Всех одновременно перебил низкий голос священника:
— Замолчите! Не забывайте, где вы находитесь.
Сегодня все переночуют здесь. Если это действительно убийство, возможно, всё произошло быстро, и остались какие-то следы. Отсюда никто не выйдет. А утром пойдём и при дневном свете всё проверим.

Мама испуганно заговорила:
— Но как же... мой сын остался один дома...

Священник закрыл на секунду глаза, ощущая наступающую головную боль. Затем тихо промолвил:
— Ваша дочь пойдёт за ним и приведёт сюда.

Элла на секунду оглянулась, понимая, что говорят о ней. Вдруг послышался голос Джоэла:
— Я пойду с ней.

Кристофер кивнул, и они вышли за деревянные двери.
В помещении, из-за большого количества людей и невыносимого напряжения, стало тяжело дышать.
Я тихо внимала каждому сказанному слову: «Как много можно узнать, когда другие боятся...»

Оставляя людей, я подошла к окну.
Ещё пару минут назад я не знала, как справиться с этой болью, но в один момент что-то щёлкнуло — и чувства исчезли.
Распахнув окно, стала дышать свежим воздухом, не веря в то, что позади лежит тело отца.
Он ведь только бросил работу... хотел быть ближе к нам...

Послышались тихие постукивания обуви. Растрепанный Девид подошёл и грустно спросил:
— Ты как?

Я махнула плечами в ответ:
— Если честно, даже не знаю...

К нам подошла старушка со словами:
— Нечего здесь ошиваться, идите к остальным!

Девид недовольно крикнул:
— Ты учить меня вздумала?! Уйди, пока следующей в колодце ты не оказалась!

Старуха, не ожидая такого, быстрыми шагами ушла прочь.
Девид же недовольно глянул на меня:
— Нет, ну ты посмотри, бывают же люди!

Я на секунду улыбнулась. Мужчина был совсем не похож на маму, точно две противоположности.
«С ним и подружиться можно. Жаль, раньше не особо проявлял к нам интерес.»
...

Тем временем, окружённые тьмой, по тропе брели Элла с Джоэлом.
Девушка смотрела лишь себе под ноги, боясь глянуть в сторону леса, в то время как Джоэл, наоборот, будто наслаждался прогулкой.
Он аккуратно притронулся к её руке и улыбнулся:
— Эй, чего ты?

Элла шепнула:
— Что, если убийца не в церкви, а бродит где-то здесь...

Джоэл опустил взгляд, он понимал, что она сейчас чувствовала.
Потеря близкого человека — это всегда тяжёлое испытание, в особенности для такой хрупкой девушки, как Элла.
Джоэл аккуратно обернул её к себе за руку:
— Если хочешь, я готов всегда оберегать тебя. Не будешь больше ничего бояться.

Она посмотрела на его лицо: грозный взгляд, кудрявые волосы, аккуратно сложенные назад, и появляющиеся морщины подле глаз.
Элла спросила:
— Но как же, ты же с Карой...

Он опустил взгляд, делая грустный вид:
— Мы больше не вместе.

Волосы девушки разбежались в разные стороны из-за ветра, и, убрав их с лица, она сказала:
— Я догадалась... Что ты ей сказал, что довёл до таких слёз?

Он на секунду замолчал, затем, приблизившись ближе, отчего его фигура стала куда внушительнее, ответил:
— Ты же знаешь её... С таким упёртым характером любой мужчина сбежит.

Элла недовольно взглянула на него, хотела съязвить, но голос её остался таким же ангельски спокойным:
— Не смей так о ней говорить!

Он, наоборот, улыбнулся её вздору:
— Другое дело ты — умная, трудолюбивая, податливая.

Не успели они ничего сделать, как их тела соприкоснулись, а Джоэл, наклонившись, удержал за подбородок, притянув в поцелуе.
Элла начала брыкаться, пока внезапно в голову не пришла мысль о том, что ей это нравится...
Первый её в жизни поцелуй. Он был таким вожделенным — и с таким мужчиной, о котором мечтала вся женская часть города.
Для него же это было охотой — очередная добыча попала в его сильные руки, и, прижав её тело полностью к себе, он понял, что снова остался в выигрыше.

Добравшись до дома, они прошлись по скрипучей деревянной лестнице.
Тихо открыв дверь, Элла разбудила Луку.
Он в страхе стал оглядываться, не понимая, почему его разбудили, а на улице всё ещё ночь.
Молча, девушка надела на него тёплую одежду, и все втроём пошли обратно.
Посреди дороги Лука прижался к её руке и тихо пролепетал:
— Мне страшно...

Элла не знала, что ему ответить, ведь она чувствовала то же самое.
...

Половина горожан уже дремала: кто на скамьях, кто на мягких коврах.
Мы с Девидом молча сидели в сторонке, мама ходила со стороны в сторону в ожидании сына.
Игнорируя головную боль, священник подходил к людям, спрашивая, не беспокоит ли их что-то.
Мой взгляд упал на его спину — сейчас, после сна, он был одет в одну только футболку.
Вены проступали по белой коже его рук, поднимаясь к шее.
Длинные пальцы притрагивались к скамьям, затем от сжимаемых кулаков мышцы казались ещё жилистее.

Моё внимание привлекла открывающаяся дверь.
Заметив Луку, мама сразу ухватила его в объятия.
Кристофер подошёл к Элле, спрашивая, всё ли в порядке. Я же глянула на дверь:
— "Волшебно".

Пока все вокруг были заняты, а Девид чуть ли не храпел на скамье, я незаметно побрела на улицу, уже зная, кого там встречу.

Белоснежная ткань платья успела испачкаться на промежутке столь тяжёлого дня.
Джоэл стоял ко мне спиной, обдуваемый ветром, унесённый со стороны могил.
Казалось, вот-вот из земли вынырнут грязные руки, разламывая кресты с их именами.
Босыми ногами я ступала к нему, на моём лице исказились злость, жгучее желание отомстить за боль, за пролитые слёзы!
Хотелось стиснуть кулак, ударить его в затылок, однако как у меня это выйдет?
Низким тоном я произнесла:
— Тебе неприятности нужны?

Он легонько повернул голову, услышав мой голос, не умудрившись даже повернуться, спросил:
— И что же ты намерена делать?

Я почувствовала его ухмылку, челюсть моя стиснулась так, что заболели зубы:
— Чего возле Эллы крутишься? Думаешь, я слепая? Ничего не вижу?

Неожиданно Джоэл повернулся и посмотрел прямо в глаза:
— А что такого? Я, очевидно, ей нравлюсь. Она девушка тоже очаровательная.

Я улыбнулась:
— Думаешь, ей есть дело до такого человека, как ты?

Он гулко засмеялся, стал медленно бродить вокруг меня, пытаясь напугать:
— Рассказала бы мне она, если бы не было дела, о том, что ты так скорбно роняла слёзы — неужто из-за меня?

Дыхание участилось после этих слов, хотелось взорваться на месте. После он остановился и нашептал на ухо:
— Ты ничего не сделаешь. Будешь только смотреть, как я добиваюсь того, чего хочу. Оглянись — тебя некому защитить. А сама что ты можешь?

Казалось, я не могла и пошевелиться после такой встряски эмоций.
Он смог добраться до самой глубины души, дотронуться к ней, испачкать...
И теперь, сдаться я не смогу. Не потерплю этого.
Когда Джоэл ушёл внутрь, угнетённая собственными мыслями, даже не поняла, как тоже оказалась в церкви:
— "В одном он прав... Одна я ничего не смогу сделать..."

И тогда, под куполом, в центре, главнее всех был только один человек.
Тот, чьё лицо в данный момент отражало проблески лунного света, что пробивался из окон.
Тот, чью власть держал в руках, сам того не ведая, — Кристофер.
Смотря в его глаза, увидела цель, того, чьими руками я смогу стереть Джоэла с лица земли.

Ночь прошла быстро, чего трудно было сказать о предстоящем дне.
Труп отца с самого утра принесли к нам домой.
Мама начала процесс омывания тела. Это должен был делать самый близкий человек — с самыми добрыми умыслами, очищая погибшего от грехов.
Вспоминая прошлое, верилось с трудом, что после матери ему там придётся сладко.
С Эллой мы стали завешивать все зеркала в доме, ведь есть вероятность, что дух может увидеть себя — испугаться своего отражения.

Не знаю, верила ли я в это, но звучало это довольно жутковато.
Элла постоянно летала в своих мыслях, за целый день она не проговорила ни слова, словно решаясь на что-то:
— "Почему у меня чувство, будто я догадываюсь, что её тревожит..."

Я была намерена расспросить её обо всём после похорон.
Вечером горожане соберутся к нам, чтобы попрощаться с покойным, а если есть вина — попросить прощения либо же простить в ответ.
Чувство тревоги не покидало меня, голова невыносимо болела от недостатка сна и бушующих эмоций.
Единственное спокойное место, что я сумела отыскать, была комната с отцом.
Он лежал в открытом деревянном гробу, бледные руки сложены одна на другую, а рот завязан платком о голову, чтобы тот не раскрывался.
Хоть омовение и прошло, неприятный запах сквозил по всей комнате.
Сидя на стуле, я не заметила, как уснула.

Проснувшись, я встала на ноги — в груди что-то скрежетало.
И, обернувшись, я заметила, что простынь с большого зеркала спала.
Метнув взгляд в сторону гроба, ахнула от страха:
— "Трупа нет!"

Я знала, что меня там ждёт, но ноги будто сами повели к зеркалу, а глаза специально не закрывались.
Но всё было в порядке — отражение показывало только меня.
Внезапно послышался стук в окно.
Сердце чуть не выпало из груди. Тяжело вздыхая, я снова посмотрела на своё отражение, и дыхание прервалось.
Отец смотрел прямо мне в глаза с той стороны. Он казался испуганным, болотные, слизистые глаза пускали слёзы.
Он протянул руку, но, как бы ни старался, не дотягивался.
И тогда задал один-единственный вопрос:
— Кто ты? Кто передо мною?..

Я резко вскочила со стула, отчего тот с грохотом свалился на пол.
Всё осталось на своих местах, кроме моего взволнованного лица:
— "Что это было..."

Я смотрела на папу и чувствовала, что не могу сдержать злость:
— Я выясню, кто это с тобой сделал. И тогда жизнь для этого человека покажется адом!

Мама стояла за дверью и, услышав мои слова, тяжело вздохнула. Затем, понимая, что я иду в её сторону, скрылась.

На следующий день с утра священник пришёл, чтобы освятить дом и с молитвой проводить труп к кладбищу.
Солнце светило ярко, а на небе не видно ни одного облачка.
Лёгкий ветер подул в лицо, голоса людей стихли в молитве. Я же посмотрела в пол, стараясь скрыть мешки под глазами от недостатка сна.
Вчерашняя ночь выдалась тяжёлой — полный дом людей и беготня туда-сюда сейчас еле позволяли держаться на ногах.
В полной тишине откуда-то послышался чей-то вопль.
Один за другим все начали идти на звук. Пробираясь среди толпы, я увидела склонённую Наталью над телом убитого мужа.
Нож в горле и открытые в страшной агонии глаза молодого мужчины заставили тело задрожать.
К нам подбежали и Элла с Джоэлом. Мужчина, видя тело, недоумённо спросил:
— Ч... что случилось?

Но соседка непрерывно рыдала над его телом, и внезапно Элла подала голос:
— Смотрите, на рубашке что-то...

Осторожно протянув к трупу руку, она взяла записку и, стоя в центре кучи народа, прочитала:
— Все мужчины поплатятся. Берегитесь!

Люди ахнули, особенно мужчины заволновались.
Перед глазами вышел Кристофер, он взмахнул руками:
— Уберите отсюда детей!

Смерть за смертью... Не успели мы похоронить отца, как всё началось заново.
— Но кто всё это делает?..

Элла попыталась успокоить Наталью, ведь мы знали её с самого детства.
Люди стали расступаться: половина пошли, чтобы закончить с первыми похоронами, другие остались, чтобы помочь Наталье.

В стороне, заметив в одиночестве священника, поняла:
— Это мой шанс.

Медленно стала подходить к нему. Высокий мужчина обратил на меня внимание, и под гнётом тёмных глаз сердце намеревалось выпрыгнуть из груди.
— И не скажешь, что ведёт за собой слова божественные. Дьявольски хорош.

Но уста мои выдали следующее:
— Доброе утро. Вы говорили, что сможете помочь при необходимости... Мне очень не по себе в последнее время, я бы хотела попросить совета, выговориться.

Мелодичный голос Кристофера прошёлся по ушам:
— Я не могу отказать в помощи. После погребения зайдите в церковь — буду ждать вас там.

Я в благодарность слегка поклонилась и пошла прочь. Лишь издалека обернулась — и увидела, что он смотрел мне вслед. Тогда на губах застыла ухмылка.

Похороны прошли в молчании, люди тихо скорбели, даже мама не удержалась и пустила слезу.
Мы с Эллой держались вместе, и я, не удержавшись, тихо шепнула ей:
— Ты что, повелась на Джоэла?

Её глаза округлились от этого вопроса, от стыда она не сказала и слова.
Я же продолжила:
— Как ты можешь, после того, что он сделал?!

Она наконец ответила:
— А что он сделал? Ты сама была всегда недовольна им, вот он и решил всё закончить.

Я подумала:
— Вот бородатый ублюдок... Стравливает её против меня. Я же наоборот, как дура, за ним бегала.

Не хотелось больше продолжать этот разговор. Раз она готова растоптать наши отношения из-за мужчины — так тому и быть.
После похорон все собрались на поминальный обед, я же, не видя нигде священника, побрела в церковь.

Свет из окон с трудом пробирался внутрь, тёплый свет огня и запах горячего воска обволакивали тело.
С Библией в руках, низким голосом он читал её вслух:
— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мною...

Чувствуя чьё-то присутствие, его глаза резко поднялись, уставившись на меня.
С приятным стуком книга закрылась в его руках, затем мужчина подозвал к себе:
— Иди сюда.

Огонь свечей дёрнулся, когда я подошла к нему ближе.
Звуки ударов обуви проносились вихрем по всей комнате.
Дойдя к солею, я посмотрела на стул, что указал Кристофер, и присела, не отводя от него глаз.
Выраженные скулы и прыгающий вверх-вниз кадык от каждого глотка заставляли не переставать смотреть.
Мужчина спросил:
— Что тебя тревожит?

Я опустила взгляд, изображая грусть:
— Извините, отец, что я прихожу сюда и отнимаю ваше время по пустякам. Просто мне очень тяжело... В один день столько всего стряслось.
Сначала бросил мужчина, который был дорог... затем ушёл и отец...

Он внимательно слушал каждое слово, изучал.
Затем мужчина ответил:
— Не всегда стоит искать проблему в себе. Люди всегда жестоки именно к тем, кого сильнее всего любят. А потеря всегда выбивает из колеи. Со временем боль утихнет — замени скорбь приятными воспоминаниями об отце. Уверен, именно этого он бы и хотел.

Я сказала:
— Но отец...

Кристофер перебил:
— Давай на "ты", я обычный человек, как и все, и не требую почтительного обращения.

Я кивнула его просьбе.
— Почему так тянет к нему?..

Хотелось вгрызться зубами в его шею, заставить почувствовать то, что такие, как он, не могут себе позволить.
Отогнав от себя дурные мысли, произнесла:
— Но я не понимаю, как любовь может быть так жестока... И любовь ли это?

Хотелось сказать, что в мыслях у меня только то, как я отрываю поганый язык Джоэла и скармливаю его курицам.
Священник опустил глаза:
— В любовных делах я не сведущ, ведь принятый мною обет не позволяет ничего такого. Но сейчас я в недоумении...

Он протянул мне записку и сказал:
— Я нашёл это ночью на алтаре.

Я даже не поняла, как с моих проблем мы перешли на его. Дотянувшись до записки, даже через неё я почувствовала тепло его рук.
Под его взглядом я стала вслух читать написанное на бумаге:
— "Я без ума влюбленна в вас. Скажите, как отнять у сердца это чувство?!"

Я посмотрела ему в глаза, но в душе запрыгала от радости.
— Сработало. Я пришла в подходящий момент, и он открылся мне, а слухи об измене Натальи своему мужу только подкрепят слова, написанные мной на этой бумажке.