Чёртова книга

– Нет, я, наоборот, теперь ещё больше хочу туда пойти! – горячо выпалила Яра, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Она примчалась к Мире с самого утра, даже не успев позавтракать, чтобы застать подругу до прихода Демида. Теперь, стоя посреди комнаты Миры, она чувствовала себя как натянутая струна – готовая сорваться в любой момент. – Мы не можем отменять! Ни за что! – Ее голос звучал резко, почти истерично, выдавая клубок страха, растерянности и неистовой решимости, который бушевал внутри.

Обе девочки провели ночь в мучительной полудрёме, прокручивая в голове сцену у реки. Мира пришла к четкому, трезвому выводу: раз заговоры действительно работают, и магия – не выдумка, то шабаш превращается из потенциально забавного приключения в смертельно опасную ловушку. Там могли быть настоящие, опытные ведьмы, оборотни, лешие – кто угодно из страшных сказок, ставших вдруг реальностью! И как встретят двух незваных, ничего не смыслящих в настоящей магии подростков? Дружелюбно? Сомнительно. Да, заклинания у них сработали, они узнали, что обладают Силой... но что это за Сила? Как ею управлять? Как защищаться? Мира определенно не хотела пока соваться в эти дебри. Ей хватало страха от осознания самого факта существования магии.

Яра же, чья натура горела огнём любопытства и потребностью докопаться до сути, теперь хотела на шабаш не просто из жажды приключений, а с почти отчаянной необходимостью. Если шабаш окажется реальным, то, может быть, там она найдёт ответы на мучившие её вопросы. Девочку не отпускала навязчивая мысль о том, откуда у неё взялась эта Сила? Всю ночь Яра мысленно перебирала всех родных, анализировала семейные истории, бабушкины бесконечные рассказы. И пришла к выводу: никто из них, ни по маминой, ни по папиной линии, ничем подобным не занимался. Она бы точно знала!

Бабушка Валентина Прокопьевна была невероятно болтлива и любила вспоминать прошлое, и уж точно давно бы проболталась, будь в их семье хоть один человек со странностями или необычными способностями. Да и саму бабушку Яра теперь почти исключила из списка подозреваемых – за ней никакой мистики замечено не было, в отличие от деда Гриши, чей сарай был настоящим арсеналом для колдовства. Откуда тогда? Почему именно у неё?

Почему-то девочке казалось невероятно важным, жизненно необходимым получить ответ именно на этот вопрос: откуда у неё Сила? Внутри словно что-то неумолимо зудело, грызло, не давая покоя ни на минуту. Эта мысль, как заевшая пластинка, крутилась в голове, вытесняя всё остальное. И Яра видела только один, пусть и рискованный, способ наконец избавиться от этого гнетущего вопроса – сходить на шабаш.

– Ты в своем уме, Яр?! – Мира вскочила, её голос дрожал от возмущения и страха. – Нам там нечего делать, понимаешь?! Мы знаем о колдовстве только из сказок и романов! В реальности мы – младенцы! Нас там могут... могут убить, даже не спросив, как звали! Или превратить в лягушек! Или еще во что похуже! Да, Сила есть! Но сначала нужно понять, что это, как этим пользоваться, а уж потом лезть в самое пекло!

– Нет, это ты не понимаешь! – Яра сделала шаг вперед, её глаза горели решимостью. – У тебя-то все ясно! Сила от деда, логично! Он оставил тебе целый сарай, полный подсказок и знаний! А у меня? Откуда?! Почему мой заговор сработал?! Кто я такая?! – Голос её сорвался. – Мне нужно узнать! Я чувствую, что это важно, жизненно важно! – Она сделала шаг назад. – И вообще, если ты боишься – не ходи! А я пойду. Одна. Мне надо! – Это прозвучало как приговор, как точка невозврата. Яра резко повернулась к двери.

– Куда тебе надо? – раздался спокойный, но усталый голос из дверного проема. На пороге стоял Демид. Он выглядел изможденным, с темными кругами под глазами – явно тоже не сомкнул глаз за ночь. Его взгляд, тяжелый и проницательный, был прикован к Яре. – Куда ты собралась? – повторил он, делая шаг внутрь. Комната сразу наполнилась напряжением.

– Не твоё дело! – отрезала Яра, чувствуя, как гнев и отчаяние подступают к горлу. Объясняться сейчас с Дёмой – последнее, чего она хотела. Он начнет свою разумную, логичную, убийственно скучную тираду об опасностях, подкрепленную теперь жутким аргументом вчерашнего дня. А слушать всё это по второму кругу, да ещё и в его исполнении, Яра просто не вынесла бы. Ей хватило аргументов Миры.

Ну почему? Почему они её не слышат? Не чувствуют? Разве настоящие друзья не должны поддерживать друг друга, особенно в чем-то очень важном? Она ведь теперь не из пустого любопытства или жажды острых ощущений хочет туда пойти! Ей действительно, до дрожи в коленках, нужно. Даже если они считают это безумием, разве они не видят, как это для неё значимо? Неужели им так сложно просто... довериться? Поддержать? Хотя бы не мешать?!

Не дожидаясь ответа, Яра стремительно прошла мимо Демида и почти выбежала из дома Миры. Воздух снаружи показался ей глотком свободы, но ненадолго. Подходя к бабушкиному дому, она вновь услышала его – отчётливое, хриплое, зловещее карканье. В этот раз не предупреждающее, а насмешливое. Девочка замерла, запрокинула голову, вглядываясь в кроны деревьев, в печные трубы, в синее утреннее небо. Ничего. Ни одной черной птицы. Только тишина, нарушаемая этим проклятым звуком.

– Этого ещё не хватало! – прошипела она сквозь зубы, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Она поспешно толкнула калитку и почти вбежала в дом, стремглав поднявшись в свою комнату, как в крепость. Раз Мира отказалась от похода, теперь нужно самой придумывать план, как незаметно выбраться ночью из дома. И задача казалась почти невыполнимой.

План с ночевкой у Миры рухнул. Оставалось надеяться только на себя. Яра нервно заходила по комнате, её шаги отдавались гулко в тишине. Ещё ночью, ворочаясь в постели, она вспомнила один заговор из блокнота деда Гриши – «На Крепкий Сон». В пометках было указано, что он способен погрузить любого в сон, «яко мертвый», на несколько часов, и разбудить спящего не сможет «ни гром небесный, ни грохот земной». Мысль применить его на бабушке леденила душу. Это было страшно, почти кощунственно. Но других идей не было. Лестница, несмотря на ремонт, скрипела ужасно, а Валентина Прокопьевна спала чутко, спуститься незаметно – нереально. Окно Яриной комнаты было высоко над землей – прыжок означал перелом. «Вот бы уметь летать» – мелькнуло в голове. А ведьмы, ведь, умеют! Но как? Где взять помело? Как заставить его подняться в воздух? Времени на эксперименты не было.

Яра металась по комнате, от окна к двери и обратно, словно загнанный зверь. Периодически она останавливалась, замирала на несколько секунд, уставившись в одну точку, сосредоточенно обдумывая очередной безумный план. Но каждый раз мысль упиралась в тупик страха или невозможности. Она тяжело вздыхала, трясла головой и возобновляла свою бесцельную ходьбу, чувствуя, как раздражение нарастает.

Страх и растерянность после вчерашнего дня теперь отступили, уступив место яростному гневу. Гневу на себя – за беспомощность, за неспособность решить, казалось бы, простую подростковую задачу – ускользнуть из дома ночью. Гневу на Демида – за его непробиваемую правильность, за то, что он, словно якорь, тянул Миру в сторону здравого смысла и осторожности. Яра была уверена: не будь его влияния, Мира бы не отказалась. И гнев на саму Миру – за ее внезапную трусость и нежелание понять. Ведь обещала же!

Вскоре Яре пришлось оторваться от своих мрачных раздумий – снизу донёсся голос бабушки, звавшей к обеду. Отказаться было нельзя. Во-первых, она уже пропустила завтрак, с самого утра умчавшись к Мире, а во-вторых, если сейчас не спуститься, Валентина Прокопьевна сама поднимется. Но придёт она не с тарелкой, а с нудной и бесполезной лекцией о режиме дня и правильном питании. Выслушивать какие-либо нравоучения сегодня, когда голова и так была переполнена, Яра не могла категорически. Поэтому, тяжело вздохнув, она пошла вниз, волоча ноги.

Тиканье старых часов на кухне казалось невыносимо громким. Яра ковыряла вилкой остатки картошки в тарелке, чувствуя, как напряжение снова сковывает её. Взгляд невольно скользил по лицу бабушки, искал... что? Тайну? Знак? Ответ? Вдруг, почти против воли, вопрос вырвался наружу, оглушив ее саму:

– Ба, а вот ты деда Гришу хорошо знала?

Валентина Прокопьевна оторвалась от чашки, подняла брови. Вопрос был неожиданным, выбивающимся из привычного русла их разговоров.

– Ну, знала, конечно, – ответила она, отставляя чашку. – Не скажу, что закадычные друзья, но соседями были много лет. Почему спрашиваешь? – В её взгляде застыло недоумение и лёгкая настороженность.

Яра почувствовала, как щеки начинают гореть. Нужно было продолжать, но как? Слова путались. Она закинула в рот картошку и принялась тщательно пережёвывать, чтобы выиграть время.

– Ну, а вот то, что про него говорят... – замялась она, – якобы колдовством там всяким занимался... Ты что-нибудь об этом знаешь? Слышала?

Лицо бабушки мгновенно изменилось. Настороженность сменилась осуждением.

– А-а-а, так ты про это! – Она покачала головой, губы плотно сжались. – Уже успела наслушаться местных баек? Думаешь, дедушка Миры был злым колдуном? – Голос её стал жёстче. – И поэтому сегодня не с ребятами? За старыми сплетнями охотишься?

– Да нет, что ты! – Яра поспешно отмахнулась, чувствуя себя пойманной и глупой. – Мне просто... любопытно стало. Мира-то сама толком ничего про него не знает... – Она потупила взгляд, ненавидя эту беспомощность. Как объяснить бабушке истинную причину, не показавшись сумасшедшей? Рассказать про кипящую реку? Про заговор? Бабушка подумает, что внучка перечитала книжек и окончательно свихнулась.

– Не знаю я ничего про какое-то колдовство! – Валентина Прокопьевна отрезала резко. – Григорий был хорошим человеком. А то, что болтают злые языки – это на их совести! – Она ясно дала понять, что разговор на эту тему для неё закрыт. Встала и начала убирать со стола, громче обычного ставя тарелки.

Ярослава вздохнула, разочарованно ковыряя вилкой в почти пустой тарелке. Нет, ответов от бабушки можно не ждать. Значит, путь один – на шабаш. Но как незаметно выбраться из дома? Первоначальный план был прост: Яра уйдёт на ночёвку к Мире. Оттуда – легко выскользнуть. Мама Миры, Светлана Григорьевна, уставшая после работы, спала крепко и вряд ли услышала бы осторожные шаги. К тому же в их одноэтажном доме не было скрипучих лестниц, способных выдать девочек. Но теперь Яре, оставшейся без поддержки подруги, нужно было придумывать новый, рискованный план побега в одиночку. И эта необходимость ужасно раздражала и обескураживала. Гнев на Миру вспыхнул с новой силой. Вот так и полагайся на друзей! Сегодня «да», завтра «нет»! Обещала же!

Так, погружённая в тяжёлые думы, Яра промаялась весь остаток дня. Она перебирала вещи, бросала их, снова ходила по комнате, прислушивалась к каждому звуку в доме. Отчаяние накатывало волнами. Мысль о заговоре на сон возвращалась с навязчивым постоянством, пугая и одновременно предлагая единственный выход.

К вечеру она сдалась. Решение было горьким, но другого не было. Яра стала складывать в спортивную сумку самое необходимое для якобы ночевки у Миры: пижаму, зубную щетку, фонарик, теплую кофту. План был отчаянный: прийти к Мире с вещами, сказать, что уже отпросилась у бабушки. Под давлением обстоятельств, ведь выгонять её подруга на ночь глядя не станет, и, возможно, под взглядом Светланы Григорьевны Мира будет вынуждена пустить ее. А там... там Яра выскользнет одна.

Внезапно в дверь комнаты раздался тихий, но отчётливый стук. Яра, которая так крепко погрузилась в свои невесёлые размышления и подсчёты шансов, вздрогнула всем телом от неожиданности. Сумочка выскользнула у неё из рук и с глухим стуком упала на пол, рассыпав часть содержимого. Девочка замерла, прислушиваясь. Она не слышала, чтобы кто-то заходил в дом, а бабушка, как правило, просто окликала её снизу, не утруждая себя подъёмом по лестнице.

– Войдите... – буркнула Яра недовольно, наклоняясь, чтобы собрать выпавшие вещи. Она уже сообразила: прийти к ней могли только двое – Мира или Демид. И поскольку с первой она утром поссорилась, скорее всего, за дверью стоит Дёма. А явиться он мог с единственной целью – в очередной раз попытаться отговорить её от задуманного, прочесть нотацию. Яра мысленно скривилась, готовясь к неприятному разговору.

Дверь, открываясь, издала протяжный скрип. На пороге возникла фигура. Яра, подняв голову с охапкой вещей, недоумённо уставилась на гостью. Уж кого-кого, а Миру она точно не ожидала увидеть. Подруга стояла, одетая в джинсовые шорты и простую футболку. На лице ее не было ни злости, ни упрека – лишь какая-то странная решимость и усталость.

– Куда собралась? – спросила Мира первая, её взгляд скользнул по сумке Яры, затем по вещам на полу.

Яра встала, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Она не была готова к этому разговору. Не сейчас.

– Вообще-то... к тебе, – неопределённо пожала она плечами, избегая прямого взгляда. – Я подумала... – Она сделала глубокий вдох, собираясь с духом. – Может, ты согласишься хотя бы... прикрыть меня? Я не прошу идти со мной! – поспешно добавила она, видя, как Мира собирается что-то сказать. – Просто... мы могли бы сказать, что я иду к тебе на ночёвку. А ночью... я выйду одна. Ты даже не заметишь. Просто... не выгоняй меня, ладно? – Последние слова прозвучали почти как мольба.

Она робко подняла глаза на подругу... и увидела, что та улыбается. Не весело, а с какой-то обречённой теплотой и пониманием.

– А я пришла за тобой как раз, – просто сказала Мира. – Уже отпросила тебя у Валентины Прокопьевны. И у мамы тоже спросила. Она не против. Так что пойдём! – И, не дожидаясь ответа, развернулась и пошла вниз по лестнице, абсолютно уверенная, что Яра пойдёт следом.

Ошеломленная, Яра стояла секунду, потом схватила сумку, наскоро запихнула в неё оставшиеся вещи и бросилась за Мирой. Перед выходом она все же заглянула в гостиную.

– Ба, я... к Мире? На ночь? – переспросила она, хотя знала ответ.

– Конечно, иди, солнышко! – Бабушка оторвалась от экрана, улыбнулась. – Только не засиживайтесь допоздна!

Облегченно выдохнув, Яра выбежала во двор, где её ждала Мира. Тень от старых яблонь уже удлинялась, предвещая скорые сумерки.

– Почему? – спросила Ярослава, догоняя подругу, когда они пошли по дорожке к дому Миры. Несмотря на идеальное разрешение ситуации, внутри у Яры клубилась непонятная тревога. Эта внезапная перемена настроя Миры казалась... неестественной. – Почему ты вдруг передумала?

Мира не замедлила шаг, но повернула голову, глядя Яре прямо в глаза. В её взгляде не было прежних сомнений, только твёрдая решимость.

– Я не передумала, – сказала она чётко. – Я всё так же считаю, что это опасно и глупо. Но если ты все равно туда пойдёшь... – Она сделала паузу. – ...то лучше идти вместе. Я не смогу сидеть дома, зная, что ты там одна. Ни заснуть, ни думать ни о чем другом не смогу. Поэтому пойду с тобой. Чтобы ты не натворила глупостей. И чтобы... чтобы мы обе вернулись домой целыми. Вот и всё.

Яра молча кивнула. Да, она бы поступила так же. Не смогла бы остаться в стороне, зная, что подруга в опасности. Хорошо хоть Демид в неведении. Он бы не пошел – он бы забаррикадировал их в доме. А с Мирой... с Мирой как-то спокойнее. Одна в ночной лес – это действительно жутко.

Она уже поставила ногу на нижнюю ступеньку крыльца дома Миры, как вдруг – снова! Громкое, резкое, издевательское карканье разорвало вечернюю тишину где-то совсем рядом, за спиной. Яра замерла, как вкопанная. Сердце ёкнуло. Она медленно обернулась, оглядывая верхушки деревьев в соседском саду, крышу сарая, провода. Ничего. Ни одной чёрной точки на фоне розовеющего неба. Только это эхо, зловещее и необъяснимое.

– Ты чего? – Мира, уже стоявшая на крыльце, нахмурилась. Она внимательно наблюдала за Ярой, и её поведение явно вызывало вопросы.

– Да нет... Ничего, – Яра насильно выдавила улыбку, отрицательно покачав головой, стараясь скрыть внезапный озноб. – Пойдём скорее. Нам ещё поспать пару часов надо, если получится. – И она первой поспешно вошла в дом, стараясь не оглядываться на пустую улицу и не прислушиваться к звенящей в ушах тишине, которая наступила после того карканья. Ночь действительно предстояла тяжёлая.