Чёртова книга

Чтобы помириться с Демидом, девочкам не пришлось прикладывать никаких особых усилий. Как только мальчик вернулся из поездки с отцом, он сам пришёл к ним, чувствуя неловкость от затянувшейся размолвки. Подруги в это время находились в комнате Ярославы, обе расположились на мягком ворсистом ковре, заваленном бумагами, и лениво перебирали записи, которые взяли с собой из сарая деда Гриши.

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь тюлевую занавеску, золотили пылинки, танцующие в воздухе. Девочки много отвлекались на болтовню о вчерашнем странном дожде, о планах на Купальскую ночь и о том, как вкусен был бабушкин пирог, и никак не могли серьёзно настроиться на изучение потрёпанных страниц. Поэтому сегодня работа шла вяло.

– Можно? – раздался тихий голос, и легкий стук согнутыми костяшками пальцев по открытой двери, прерывая их разговор. На пороге стоял Демид. Он смотрел на девочек с виноватой, но искренней улыбкой. По его чуть опущенным плечам и напряженному взгляду было видно, что размолвка тяготила его не меньше, чем их.

– Конечно! Проходи скорее! – Обрадованно, с искренним теплом в голосе воскликнула хозяйка комнаты. Она улыбнулась, чуть склонив голову набок, но взгляд её, прямой и изучающий, не отрывался от лица мальчишки

Все эти дни Яра никак не могла перестать думать о своём старом друге, мысленно возвращаясь к их спору. Её не покидала мысль о том, что парень очень сильно изменился за то время, что они не виделись. Он вытянулся, его детская угловатость сменилась подростковой стройностью, а из весёлого, озорного соседского мальчика он превратился в красивого парня, с резче очерченным подбородком и серьёзным взглядом из-под чуть нахмуренных бровей. Он стал упёртым, обладал твёрдым характером, и эта новоприобретенная взрослость делала его... интересным. Их недавний спор не оттолкнул, а наоборот, заставил увидеть в нем силу характера, уверенность, которая теперь казалась Яре не упрямством, а достоинством.

Мира сидела, поджав под себя ноги, и молчала. Она задумчиво, почти пристально смотрела на Яру, которая, в свою очередь, была так увлечена Демидом, его приходом, и своими мыслями, что совершенно не замечала пристального, взгляда подруги. В глазах Мирославы вдруг промелькнуло осознание какой-то щемящей мысли – как будто пазл сложился, – и её открытое, веснушчатое лицо моментально погрустнело, тени легли под глазами. Она перестала улыбаться, уголки губ опустились, и она опустила глаза в пол, уставившись в узор ковра, да так и застыла, о чём-то крепко задумавшись, сжав в руке листок с непонятными символами.

– Ты обижаешься, да? – отвлёк девочку от раздумий Демид, который по-своему, истолковал её молчание и очевидные перемены в настроении. Мальчишка решительно, прошёл через всю комнату и присел рядом на корточки, так что их глаза оказались на одном уровне. – Миииир, ну давай мириться? – с лукавой, но теплой улыбкой протянул он, осторожно заглядывая девочке в лицо и протягивая руку с оттопыренным мизинцем, предлагая подруге старый, шуточный детский ритуал примирения.

– Ну, разве я могу на тебя долго обижаться, упрямец? – Мира насильно растянула губы в подобии улыбки, принимая его жест и мизинцем обвивая его палец. – Просто задумалась. Ветер и дождь всю ночь бушевали, я не выспалась совсем и теперь рассеянная. – Отозвалась она, стараясь принять беззаботный вид, но голос звучал чуть натянуто.

Мальчик, не переставая улыбаться, прищурился – его взгляд стал проницательным – и, не сводя пристального внимания с Миры, спросил, переводя разговор на нейтральное:

– Чем занимаетесь, книжные черви? Опять в дедовых магических фолиантах копаетесь?

– Исследуем «недомагическую фигню», но не переживай! – Мигом отозвалась Ярослава, которая, казалось, и не замечала зрительного, безмолвного диалога между друзьями и вдруг сгустившейся в комнате атмосферы. – Спешу тебя заверить, что ни во что опасное вляпываться мы не собираемся! Просто... любопытство!

Мира же, не выдержав пытливого, слишком внимательного взгляда друга, вновь опустила глаза в пол и почему-то порозовела, легкий румянец залил её щеки и шею. Демид всё это время, внимательно рассматривавший подругу, заметил этот румянец, его взгляд на мгновение стал мягче, он сделал какие-то свои выводы, чуть кивнул сам себе, и продолжать расспросы не стал.

– Ну, тогда, раз уж вы погрязли в пыльных пергаментах, – с преувеличенной важностью в голосе провозгласил он, поднимаясь во весь рост, – я хочу оторвать вас от вашего невероятно увлекательного, но вредного для зрения занятия и предложить не менее привлекательное, но куда более здоровое времяпрепровождение! Там погода после вчерашнего потопа – просто потрясающая! Предлагаю организовать грандиозный пикник у реки! Свежий воздух, солнце и никаких заклинаний! – Он шутливо изобразил официальный тон оратора. И, не дожидаясь ответа подруг, первым поспешил вниз, его шаги гулко отдавались по лестнице.

Девочки поднялись, и быстро собрав все разбросанные записи, аккуратно сложили их стопкой на Ярин письменный стол. Когда они закончили и спустились вниз, Демид уже оживленно беседовал с Валентиной Прокопьевной на кухне. Бабушка, обрадованная тем, что внучка проводит каникулы «как положено» – на свежем воздухе, с друзьями, а не закапываясь в книжки – с энтузиазмом собирала провизию на предстоящий пикник. Стол ломился от еды.

Несмотря на то, что Демид пришёл с уже собранным, туго набитым рюкзаком, в котором лежала целая куча вкусностей, заранее купленных им в городе, Валентина Прокопьевна стремилась дать ребятам с собой «нормальной, человеческой еды». Она справедливо полагала, что в рюкзаке у мальчика одна «химия» в виде разноцветных чипсов, мармеладных мишек и шипящей газировки, от которой «и желудок испортится, и зубы посыпятся».

– Ба, да куда же ты столько кладёшь? Мы же втроём идём, а не маленькой голодающей китайской деревней! – Со смешком, но уже слегка паникуя от размаха бабушкиных приготовлений, спешила остановить изрядно разошедшуюся родственницу Ярослава. – Таким количеством еды неделю питаться можно, а мы вечером вообще-то планируем домой вернуться.

У девочки сегодня было прекрасное, солнечное настроение, подогретое приходом Демида, и подобное суетливое, гиперопекающее поведение бабушки Яру не раздражало, как это обычно бывало, а, напротив, забавляло и даже трогало.

Несмотря на то, что разгулявшийся с вечера прохладный, почти осенний ветер зверствовал всю ночь, буквально завывая в печных трубах и грохоча ставнями, а потоки дождя безостановочно, как барабанная дробь, стучали по крыше, не давая уснуть, Яра чувствовала себя удивительно выспавшейся и отдохнувшей. Как будто буря смыла всю накопленную усталость.

Может, и правы были родители, настаивая отправить её к бабушке в деревню? Всё-таки здесь, в Марковке, было по-настоящему хорошо, спокойно на душе. Воздух, напоенный озоном после грозы, был кристально чист, и дышать им было одно удовольствие. И с каждым проведённым здесь днём Яра будто всё больше и больше набиралась сил.

– Ничего не знаю! – отмахнулась Валентина Прокопьевна, ловко упаковывая в огромную плетёную корзину провизию. – Вы дети – растущие организмы, вам питаться хорошо, по-человечески надо, а не всякую городскую химию есть! Так что давайте, берите! Я вам тут с собой пирога, яичек варёных, бутербродов с домашней ветчиной, огурчиков-помидорчиков свеженьких с грядки положила и вот, блины с творогом и изюмом ещё! И компотик вишнёвый! – не унималась она, явно находя удовольствие в этом хлопотном процессе.

– Валентина Прокопьевна, мы же действительно столько не съедим, пропадёт, жалко будет! – попытался образумить женщину Демид, беспомощно оглядывая гору еды. Но та упрямо сделала вид, будто вовсе не услышала мальчишку, продолжая накладывать еду.

– А вот от компота не откажемся! – ловко подхватила Мира, наблюдая, как Валентина Прокопьевна уже переливает рубиновую жидкость из банки в пластиковую бутылку.

– Всё, мы побежали! Спасибо огромное, бабуль! – Понимая, что если не ретироваться сию секунду, то бабушка точно попытается запихнуть им в корзину всё содержимое холодильника, Яра решительно схватила плетённую корзину, уже оттягивающую ей руку, куда родственница всё складывала и, не дав той вручить ещё и пакет с пирожками, выбежала из дома, как ошпаренная. Мира и Демид, спешно поблагодарив слегка озадаченную Валентину Прокопьевну и всё-таки взяв заветную бутылку с компотом, поспешили за девочкой, смеясь над её стремительным отступлением.

Предложение парня действительно оказалось очень удачным. Погода стояла восхитительная, будто природа решила компенсировать вчерашний разгул стихии. Несмотря на то, что вечером прошёл сильный дождь, земля уже успела просохнуть, лишь кое-где в углублениях поблёскивали изумрудные лужицы. Но напитанный влагой воздух, прохладный и свежий, пахнущий промытой хвоей и влажной землёй, и отголоски вчерашнего ветра, ещё шелестящего в кронах высоких берёз, создавали чудесный эффект лёгкой, живительной прохлады. Она спасала от уже припекающего солнца, позволяя дышать полной грудью. Это позволило ребятам смело расположиться не в тени деревьев, а прямо у воды, на песчаном берегу, залитом щедрым солнечным светом. Река сверкала, как расплавленное серебро, неся с собой прохладу и умиротворяющий шёпот течения.

За разговорами, смехом, воспоминаниями и планами на оставшиеся каникулы, день пролетал быстро. Друзья и не заметили, как перевалило за полдень, а потом и дальше, и добрая половина бабушкиной провизии была с аппетитом уничтожена. Всё-таки хорошо, что Валентина Прокопьевна проявила такую настойчивость! Теперь у них целый день не было необходимости возвращаться домой, и они могли наслаждаться свободой и обществом друг друга до самого вечера.

Когда солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая небо в теплые персиковые и лиловые тона, и ребята, уставшие от плаванья, растянулись на прогретом песке берега, надеясь обсохнуть в последних ласковых лучах, чтобы не возвращаться домой насквозь мокрыми и зябкими, девочки не выдержали и рассказали Дёме, что всё время, пока его не было, они провели за тщательным изучением наследия деда Гриши.

Со смущенным смехом Мира даже призналась, что в порыве вчерашнего любопытства испробовала одно заклинание на дождь, а Яра, с горящими от азарта глазами, в свою очередь, принялась горячо убеждать ребят, что заговор сработал, и вчерашний внезапный ливень с ветром – это чистой воды дело рук Мирославы!

– Ну, раз ты таааак уверена, великая ведьма Ярослава, что ваше колдовство – не плод твоего же воображения, давайте докажите. Мира, а ну-ка, наколдуй чего-нибудь прямо сейчас! Прямо при свидетелях! – смеясь, высказался Демид в ответ на очередную восторженную реплику Яры. Он лежал на спине, закинув руки за голову, и смотрел на подругу с добродушной насмешкой.

– Так у нас же с собой нет той тетрадки с заговорами! – Нашла отговорку Мира, чувствуя, как на щеки снова накатывает румянец. – А без неё я ни одного не помню! – В отличие от подруги, она твёрдо знала, что вчерашний дождь – результат атмосферных процессов, а не колдовства. А позориться перед Демидом, пытаясь что-то «наколдовать» и выставив себя дурой, ей категорически не хотелось.

– Ну, попробуй тот же, что и вчера! Про дождь! – не сдавался мальчишка, поддразнивая. – Глядишь, и сегодня вечером освежимся!

– Ага, а если вдруг сработает? – парировала Мира, делая вид, что серьёзно обдумывает последствия. – Погода испортится, и нам придётся в панике расходиться по домам, да ещё и под холодным дождём. У меня и так волосы мокрые, простудиться не хочу. – Вообще-то она помнила наизусть ещё парочку заговоров из того блокнота – на удачу и на снятие головной боли, – но признаваться в этом не хотелось. Мира была на сто процентов уверена, что ничего не произойдет, а она только предстанет в нелепом виде, изображая шаманку перед Демидом.

– Яра, а ты? – Демид переключил внимание на Ярославу, его глаза весело блестели. Парня искренне смешила эта детская, почти фанатичная тяга подруг ко всему магическому и необъяснимому. Он был абсолютно уверен, что упрямая Яра до последнего будет стоять на своём и утверждать, что магия существует, поэтому она-то точно должна помнить парочку заговоров из своих книг. – Ты же у нас главный эксперт по колдовству! Неужели ничего в памяти не засело?

– Из дедовых блокнотов – нет, – серьёзно отозвалась девочка, отвлекаясь от распутывания мокрых волос. Яра намочила голову, ныряя, и теперь, чтобы волосы быстрее просохли, приходилось распускать длинные, тугие косы. Её пальцы ловко разбирали прядь за прядью.

Демид, внимательно следящий за плавным движением её рук, вдруг замер. Он заворожённо наблюдал, как волнистые, иссиня-чёрные пряди, тяжелые от воды, одна за другой рассыпаются по её плечам и спине, ловя солнечные блики и переливаясь, как шёлк. На мгновение он позабыл об их шутливом разговоре, о пикнике, о Мире рядом. Его словно гипнотизировали эти блестящие, струящиеся волосы, отключая сознание и затуманивая взгляд. Весь мир сузился до этого движения и сверкающих капель воды на тёмных прядях. Он будто медленно проваливался в странный, тихий сон и терял всякую связь с реальностью. Даже шум реки отступил куда-то далеко.

– Но я когда-то давно, ещё в прошлом году, читала одну классную книжку про славянских ведьм, – расправившись наконец с последним колтуном, продолжила Яра, совершенно не замечая состояния Демида. Девочка щёлкнула пальцами несколько раз, словно хотела подманить всплывающее воспоминание. – И запомнила оттуда парочку заговоров. Как же там было....

Демид вздрогнул от этих резких щелчков, словно его толкнули. Он часто заморгал, очнувшись. Звуки вернулись – плеск воды, стрекотание кузнечиков. Эти щелчки, как будильник, вырвали его из внезапного оцепенения. Мира, всё это время незаметно наблюдавшая за парнем, за его застывшим, отрешенным лицом, нахмурилась. Какое-то тревожное, холодное предчувствие вдруг накатилось на неё, сжав горло. Девочке почему-то совсем, категорически не хотелось, чтобы подруга сейчас что-то произносила вслух. Но остановить её она не успела.

– А, вспомнила! – радостно воскликнула Яра, вставая и делая шаг ближе к воде, будто обращаясь к реке. Она подняла руки, пародируя ритуальный жест. – Водица, Водица, моя ты сестрица! Ты Землю-матушку промываешь, ты грязь смываешь, ты очищаешь, ты исцеляешь! С вод быстрых, с гор высоких, с могил тихих, со всех далёких окраин ты прибываешь, всем жаждущим помогаешь! Капай росой, струись ручьями и рекой Марковкой беги, да мне ты помоги! – громко и очень чётко, с неподдельным увлечением произнесла она заученный когда-то текст, подставив в заговор название реки, на берегу которой сейчас стояла. Звучало это и наивно, и в то же время странно торжественно в вечерней тишине.

– Ну вот, – притворно огорчившись, вздохнул Дёма, уже пришедший в себя и снова улыбаясь. Он сел. – Не убедила, получается. Не сработало твоё колдовство! Никакой помощи от сестрицы-водицы не наблюдается. Увы и ах! – Он широко заулыбался, явно довольный собой.

– Так я же и не претендую на звание колдуньи! – Попыталась оправдаться Яра, слегка смутившись. – Это вот Мире надо пробовать! У неё же дед колдуном был, а не у меня. Наследственная сила, так сказать... – И в этот момент, словно в ответ на её слова, где-то совсем рядом раздалось громкое, тревожное карканье. Оно прозвучало так резко и неожиданно, что все трое вздрогнули.

Яра обернулась в поисках птицы, её взгляд скользнул по воде – и замер. Она вгляделась... и в ужасе распахнула глаза, рот приоткрылся в беззвучном крике. По спине девочки побежали ледяные мурашки, воздух вокруг вдруг сгустился, стал тяжёлым, как вата, не давая сделать полноценный вдох. Он стал практически осязаемым, липким. Тело окаменело, охваченное внезапным, животным страхом. Девочка с трудом, будто сквозь толщу воды, повернула голову к друзьям, чтобы показать им происходящее, указать пальцем. И натолкнулась на такие же шокированные, широко раскрытые глаза и побледневшие лица.

Река бурлила. Не просто журчала на перекатах, а именно бурлила, как закипающая вода в огромной кастрюле. От середины, от глубокой части, где течение было спокойнее, шли волны, но не обычные, а странные, выпуклые, вздувающиеся пузырями воздуха. И эти пузыри, крупные, как кулак, с булькающим звуком лопаясь, всё ближе и ближе подходили к тому месту, где стояли ребята. Над поверхностью воды, особенно над местом самого сильного бурления, стал подниматься легкий, стелющийся пар. Пузыри лопались с мокрым хлопком, и там, где брызги падали обратно в реку, тут же появлялись новые, ещё больше предыдущих, раздуваясь из глубины с каким-то неестественным шипением. Вода у берега помутнела, забурлила рыжей пеной, поднимая со дна ил и песок. Запахло сыростью и чем-то... металлическим.

Раздалось ещё одно карканье –, ещё ближе и громче, настойчивее. Оно прозвучало как предупреждение, как сигнал тревоги. Оцепенение спало с ребят. Они, тревжно озираясь по сторонам, поднялись на ноги. По телу пробежал холодный пот.

– Собираемся. Быстро! Бегом отсюда! – первым пришёл в себя Дёма, его голос звучал резко, без тени прежней иронии. Он начал лихорадочно сгребать разбросанные вещи – полотенца, сандалии, пустые контейнеры, – беспорядочно, не глядя, запихивая всё в свой рюкзак и в бабушкину корзину. – Не смотрите! Быстрее!

Девочки на какое-то мгновение замешкались, загипнотизированные жутковатым зрелищем бурлящей, пенистой воды, подступающей к их ногам. Они молча переглянулись, и в их взгляде читался одинаковый немой вопрос: «Ты тоже это видишь?». Но страх и голос Демида вернули их к действительности. Взяв себя в руки, они, дрожащими пальцами, начали помогать другу, хватая оставшиеся вещи. Наскоро, кое-как собрав все свои пожитки, ребята, не оглядываясь, поспешили убраться подальше от берега, почти бегом, спотыкаясь о корни и кочки.

Отойдя на приличное расстояние, так, чтобы извилистая лента реки полностью скрылась из виду за кустами и прибрежными ивами, друзья остановились, переводя дух. Лица были бледными, дыхание сбившимся. Они быстро натянули футболки и шорты прямо поверх мокрых купальников. Мокрая ткань неприятно прилипла к телу, но сейчас было не до удобств. Переглянувшись, они без слов поняли друг друга и продолжили путь к деревне ускоренным шагом, почти не разговаривая. Время от времени кто-то из них оглядывался через плечо, но никаких признаков аномалии, никаких клубов пара или странных звуков отсюда уже не было видно и слышно. Только обычный вечерний лес, наполненный привычными звуками – но теперь эти звуки казались зловещими.

Домой шли в гнетущем, тяжёлом молчании, нарушаемом лишь их неровным дыханием. Каждый был погружен в свои мысли, обдумывая произошедшее, пытаясь поверить, что это не галлюцинация, не коллективный сон, а было на самом деле. Даже Яра, которая так страстно жаждала приключений, мечтала обрести Силы, казалось, искренне верила в магию, сейчас была растеряна, подавлена и даже по-настоящему напугана. Несмотря на то, как сильно она мечтала оказаться на месте одной из героинь своих любимых книг, сейчас она совсем не обрадовалась тому, что с ней начали происходить странные, необъяснимые вещи, и исполнение её детской мечты стало вдруг пугающе реальным.

Никто из ребят не мог придумать никакого логического, научного объяснения случившемуся. Если вчерашний внезапный ветер и дождь ещё как-то можно было списать на совпадение, смену атмосферного фронта, то вдруг закипевшую, бурлящую реку объяснить было невероятно сложно. Это уже совсем не походило на обычный циклон, на подводные ключи или любое другое привычное природное явление. Это было... инородное. Чужое.

Молчание первым нарушил Демид. К его дому ребята подошли первыми, девочки автоматически начали притормаживать, чтобы попрощаться с другом, но он не остановился, а только решительно взял за руку Миру, та вздрогнула от неожиданного прикосновения, и, не сбавляя темпа, потянул её за собой, на ходу бросив через плечо:

– Я вас провожу.

Несмотря на его внешне спокойный и решительный вид, голос у мальчишки прозвучал слабо, слегка дрогнув, выдавая его истинные чувства – ту же тревогу, что грызла и девочек. Больше они заговорить не пытались, так и продолжили путь втроём по опустевшей деревенской улице, каждый, погруженный в свои тревожные мысли, в попытку осмыслить необъяснимое.

Когда подошли к дому Ярославы, все трое остановились у калитки. В окнах горел свет, пахло чем-то вкусным – бабушка, наверное, готовила ужин. Девочка думала о том, что им следует всё обсудить, пока свежи впечатления. Может, вместе, сложив наблюдения, они смогли бы найти хоть какое-то разумное объяснение, уцепиться за соломинку здравого смысла. Но решиться начать этот разговор она не могла. Слова застревали в горле комом.

И снова, словно в насмешку, совсем рядом – возможно, с крыши сарая или с яблони во дворе – послышалось то самое тревожное карканье. Оно прозвучало громко, отчетливо. Ребята вздрогнули и одновременно оглянулись, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Ни одной птицы не было видно. Они молча обменялись между собой тревожными, понимающими взглядами, полными немого вопроса. Яра, кивнув друзьям на прощание, больше не раздумывая, поспешно толкнула калитку и почти вбежала во двор, к спасительному свету окон. Демид же, не отпуская руки Миры, пошёл вместе с ней дальше, к её дому, явно желая убедиться, что рыжеволосая подруга доберётся до своей комнаты без новых, непредвиденных приключений.

Зайдя в дом, Ярослава задержалась на пороге, прислушиваясь. Из гостиной доносился негромкий, убаюкивающий гул телевизора – значит, бабушка сейчас смотрит свой любимый сериал, и Яра может, не отвлекаясь на разговоры и расспросы, сразу отправиться к себе в комнату. Там, в тишине, она сможет наконец всё хорошо обдумать. Может быть, залезет в интернет, благо его починили, и попытается найти хоть какое-то научное объяснение увиденному – выход подземного газа, геотермальный источник? Но для начала нужно хотя бы показаться бабушке, чтобы та знала, что внучка уже вернулась и с ней всё в порядке. Хотя сейчас «всё в порядке» было сильным преувеличением.

Девочка прошла в гостиную и остановилась в дверном проёме, внимательно, почти неотрывно смотря на сидящую в кресле Валентину Прокопьевну. Вдруг в голове Яры, как вспышка, промелькнула мысль, заставившая её сердце бешено заколотиться: «Для того чтобы заговор сработал, нужна Сила. Настоящая. У Миры дед был колдуном, и она могла получить её по наследству, даже не зная об этом. А откуда Сила могла взяться у меня? Кто из моих родственников мог заниматься колдовством? Мама? Папа? Бред! Или... неужели бабушка?»

Женщина, словно почувствовав на себе тяжёлый, изучающий взгляд, обернулась и вздрогнула, увидев застывшую на пороге внучку, бледную и сосредоточенную.

– Яра, ты чего так подкрадываешься– воскликнула она, прижимая руку к груди. – Нельзя же так пугать! Давно пришла? Всё в порядке? – Нажимая кнопку на пульте, чтобы заглушить отвлекающий звук сериала, спросила Валентина Прокопьевна, её голос дрогнул от испуга.

– Да я только-только... – Чуть сиплым, сдавленным голосом отозвалась Яра, не сводя задумчивого, почти подозрительного взгляда с бабушкиного лица, выискивая в её чертах что-то необычное. – Ты, наверное, засмотрелась и не услышала, как я вошла. Не хотела тебя напугать. Просто... задумалась. – Нет, сейчас, в таком состоянии, она ничего спрашивать у родственницы не будет. Для начала нужно успокоиться, самой во всё разобраться. Не хотелось бы, чтобы бабушка подумала, что внучка совсем с ума сошла со своими книжками и деревенскими страшилками.

– Я у себя в комнате, если что буду – добавила она почти механически. – Ужинать не хочу, мы сегодня с ребятами объелись. Немного почитаю и спать лягу, очень устала. – Наконец объявила она и, не дожидаясь ответа, поспешно развернулась и направилась к лестнице, не обращая внимания на растерянный и слегка встревоженный взгляд Валентины Прокопьевны, провожавший её до самого поворота лестницы.