Глава 2.
Магазин в деревне оказался неожиданно приличным островком цивилизации посреди сельской глуши. Это был не привычный городской супермаркет с бесконечными рядами и электронными ценниками, но и не тесная лавчонка с пыльными банками солений. Скорее, аккуратный магазинчик прилавочного типа, выкрашенный в светлые тона. Внутри пахло свежестью, чистотой и едва уловимыми нотами колбасной нарезки и свежего хлеба.
Стеллажи, хоть и невысокие, были забиты под завязку: от батареек и мыла до круп, консервов и ярких упаковок с чипсами и шоколадками. На удивление, ассортимент был широким и современным. Судя по датам на молочных продуктах и хрустящему виду овощей в ящиках у входа, поставки осуществлялись часто, машина не ленилась ездить даже в такую глушь.
Посреди магазина, за невысоким прилавком с прозрачной витриной, где красовались конфеты-подушечки и леденцы на палочке, расположилась обыкновенная касса. Рядом с ней стоял вполне современный компьютер, а за ним – приветливая женщина лет тридцати пяти в накрахмаленном зеленом фартуке. Ее лицо, без особых примет, но доброе, озарилось улыбкой, как только вошедшие переступили порог под громкий звон колокольчика над дверью.
– Светочка, здравствуй! – растянув губы в широкой, сияющей улыбке, воскликнула Валентина Прокопьевна, едва они с Ярой вошли.
И в этот самый момент девочка почувствовала подвох острее, чем запах свежего хлеба. Слишком уж довольной, почти торжествующей выглядела бабушка. Её глаза блестели с непривычным азартом. Это не предвещало ничего хорошего. Мысль, что пришли они сюда вовсе не ради банальных конфет или хлеба, а с какой-то скрытой, и явно неприятной для Яры целью, появилась мгновенно. И девочке эта догадка ой как не понравилась. Сердце сжалось в комок предчувствия.
– Здравствуйте, Валентина Прокопьевна! Ой, а что это за юная красавица с вами? Внучка приехала? – полюбопытствовала женщина, окидывая Яру внимательным, но доброжелательным взглядом с ног до головы.
В этот момент Яра мысленно похвалила себя за то, что всё-таки переоделась. Вместо растянутых на коленках джинсов и мятой футболки, в которых она приехала, на ней теперь были стильные черные велосипедки с модным рубчиком, свободная нежно-голубая футболка из тонкого хлопка и ослепительно белые, новые купленные кроссовки. Вид был презентабельный, городской, и это придавало ей капельку уверенности перед этим неожиданным осмотром.
– Да, Светочка, знакомься, это моя дорогая внучка Ярочка! Приехала на все лето! – с гордостью представила бабушка, кладя руку на плечо Яры.
Девочка автоматически ответила вежливой, но сдержанной улыбкой и тихим «Здравствуйте». Глаза её, однако, упорно скользили по полкам, изучая ассортимент чипсов и газировки – лишь бы не встречаться с заинтересованным взглядом продавщицы.
Яра уже прекрасно понимала: бабушка и Светлана знакомы не просто как продавец-покупатель, а как добрые соседки, успевшие обсудить за чаем не один сезон турецких страстей. Значит, разговор обещал быть долгим и обстоятельным. Пока женщины не обсудят все местные новости, не переспросят о здоровье дальних родственников и не обменяются мнениями о последних перипетиях в жизни героев сериала, можно было забыть о том, что Валентина Прокопьевна возьмется за выбор продуктов. Яра внутренне застонала. Ей оставалось только ждать и мысленно считать трещинки на линолеуме.
Валентина Прокопьевна была очень общительной женщиной, живой душой деревни. Она знала по имени не только каждого жителя, но и его корову или собаку, помнила дни рождения дальних родственников и с лёгкостью находила общий язык с кем угодно – от сурового тракториста до самого капризного ребенка.
Яра же этот талант не унаследовала. Новые знакомства давались ей с трудом, как подъем в гору. Она не умела с ходу располагать к себе людей, как бабушка, обменявшись парой незначительных фраз. Её диалоги часто были короткими, сдержанными. Она не нуждалась в таком количестве общения, какое было жизненно необходимо Валентине Прокопьевне. Напротив, долгие беседы быстро утомляли Яру. Её внимание рассеивалось, интерес к собеседнику гаснул где-то на середине его монолога, и она продолжала кивать и улыбаться лишь из вежливости и страха показаться грубой. Возможно, именно поэтому к четырнадцати годам у неё не было близких подруг. Кому охота общаться с тем, кто никогда не звонит первым, не предлагает встретиться и поддерживает разговор с видом человека, разгадывающего сложный кроссворд?
– Ты знаешь, а я ей вот прямо перед походом к тебе о Мире рассказывала, – продолжила бабушка, словно не замечая напряженной спины внучки. – Девчонки-то одного возраста! Надо бы познакомить их, всё ж вместе веселее им будет лето проводить. А Ярочка у меня, как и твоя Мирочка, читать обожает! Вот и общие интересы нашлись, считай. А там, глядишь, и на речку бы вместе сходили, погуляли на свежем воздухе, а не по комнатам кисли! – Как девочка и предполагала, вместо того чтобы хватать с полок необходимое, бабушка развернула настоящую дипломатическую миссию.
Вот только предметом обсуждения стала не погода и не цены на сахар, а сама Яра и её якобы срочная потребность в дружбе с некоей Мирой. От этого Яре стало не просто неловко – её охватило чувство жгучего стыда и унижения. Щеки залил предательский румянец. Она чувствовала себя экспонатом на выставке, которого демонстрируют потенциальному покупателю.
«Вот кто тянул бабушку за язык?!» – мысленно вскипела Яра. «Зачем, спрашивается, лезет со своими дурацкими попытками устроить мою личную жизнь? Это же какая-то мания – пытаться наладить жизнь детей, как будто они безмозглые куклы! Лучше бы свою жизнь так рьяно налаживали, чем в чужую лезть! Разве я хоть раз просила её найти мне друзей?!».
Настроение с каждой секундой становилось всё хуже. Гнев, смешанный с обидой, подкатывал к горлу. Она перевела взгляд с полок на бабушку, хмуро уставилась на её сияющее лицо и с нажимом, сквозь стиснутые зубы проговорила:
– Мы, кажется, за продуктами пришли, ба. А не за... друзьями. И тесто на пирожки дома ждет. Оно, если что, перебродить может. – Голос прозвучал резче, чем она хотела.
– А ты бабушке замечания не делай, мала ещё умничать! – отрезала Валентина Прокопьевна, бросив на внучку строгий взгляд. Но через мгновение её лицо вновь смягчилось задумчивостью. – Хотя... тесто я действительно оставила подходить. Так что, Светочка, – повернулась она к продавщице, – заходи ты к нам с Мирочкой после работы! На пирожки! Свежие, с капустой, с яйцом! Мы с тобой поболтаем, а девчонки пусть знакомятся. Чайку попьём!
«Вот же хитрая!» – молнией пронеслось в голове Яры. «Она ж за этим меня в магазин и потащила! Не успокоится ведь, пока подружку мне не найдёт!». Мысль была до тошноты неприятной. Яра насупилась, скрестив руки на груди. Теперь от этого навязанного знакомства отмахнуться было практически невозможно. Разве что быстренько собрать уже разложенные вещи и рвануть обратно в город на первом же автобусе, бросив и бабушку, и её пирожки, и эту дурацкую деревню.
Представив себе картину: она, гордо шагающая с чемоданом мимо изумленной Валентины Прокопьевны, – Яра не удержалась и тихо, едко хмыкнула. Но это была лишь минутная слабость. «Нет, конечно, не поеду. Придётся терпеть и слушаться. Хотя бы ради спокойствия бабушки».
Спустя три часа маленькая кухня бабушкиного дома наполнилась умопомрачительными ароматами. Горячие, румяные пирожки, аккуратно разложенные на большом блюде, покрытом вышитой салфеткой, дымились аппетитным паром. Яра, сидя напротив бабушки за столом, увлеченно, с неожиданным для себя самой азартом рассказывала о прошедшем учебном годе: о победе в школьной олимпиаде по литературе, о смешном случае с учителем физики, о новой полюбившейся книжной серии. Валентина Прокопьевна слушала внимательно, с теплой улыбкой, подливая внучке чай из пузатого фарфорового чайника. На мгновение девочка забыла о предстоящем испытании, погрузившись в привычный для неё мир рассказов.
Но идиллия была недолгой. Во дворе отчетливо прозвучал глухой хлопок калитки, а через мгновение – негромкий, но уверенный стук во входную дверь.
– А вот и наши гости! – лицо бабушки озарилось радостным оживлением. Она тут же встала, поправила фартук. – Ярочка, пойдем-ка со мной встречать, давай-давай! Нечего тут сидеть! – проговорила она, уже направляясь в прихожую.
Яра тяжело, чуть слышно вздохнула, резко обрывая рассказ о том, как они с классом ставили сценку к школьному празднику. Энтузиазм мгновенно испарился, оставив после себя лишь тягостное ощущение обязанности. Она медленно поднялась со стула и поплелась за бабушкой, по пути старательно надевая на лицо вымученную, натянутую улыбку. Мышцы щек напряглись неестественно. От этого принудительного знакомства она не ждала ничего, кроме скуки и неловкости. В её воображении предстоящий вечер рисовался бесконечным и мучительно нудным.
Более того, она уже мысленно нарисовала портрет соседки – наверняка это будет простушка-деревенщина, недалекая и неинтересная, с которой и поговорить-то не о чем. Все негативные эмоции, которые Яра испытывала от ситуации принуждения – злость на бабушку, обиду, чувство потери контроля – она уже перенесла на образ этой пока незнакомой «подружки».
Бабушка же, напротив, излучала сияющее счастье. Она буквально порхала по прихожей. Её давняя мечта сбывалась: любимая внучка, наконец-то, приехала погостить и проведет целых три месяца с ней в деревне, подальше от шумного, загазованного города. И вот, как по волшебству, уже в первый же вечер Валентине Прокопьевне удалось организовать идеальное знакомство! Яра подружится с хорошей, умной девочкой Мирой (Светлана не раз хвалила дочь), у них появятся общие интересы, они будут вместе гулять, купаться, ходить в лес!
Это давало бабушке твердую надежду на то, что внучка не просидит все лето в четырех стенах, а проведет каникулы по-настоящему – активно, весело, на свежем воздухе, как и положено здоровому подростку! И, возможно, хоть немного оторвется от своих виртуальных миров.
– Здравствуйте, Валентина Прокопьевна! – послышался из-за двери звонкий, жизнерадостный девичий голос, как только бабушка распахнула дверь. Яра, все еще прячась за её плечом, как за ширмой, осторожно выглянула, чтобы рассмотреть гостей.
На пороге стояла уже знакомая по магазину Светлана, улыбающаяся и держащая в руках небольшой сверток, наверняка с гостинцем. А рядом с ней – девочка. Мира. На вид лет тринадцати, может, чуть меньше Яры. И она... не соответствовала нарисованному в голове Яры карикатурному образу. Совсем. Миловидная, с открытым лицом, она не стояла смущенно, опустив глаза, а смотрела прямо, её губы были растянуты в искренней, широкой улыбке. И, что самое поразительное, в её позе, во взгляде не было и тени той неловкости или сопротивления, которые испытывала сама Яра. Казалось, Мира искренне рада визиту и предстоящему знакомству.
– Здравствуй, Мирочка! Красавицы мои, проходите скорее! На кухне уже пирожки дымятся, чайник закипает! – радостно защебетала Валентина Прокопьевна, пропуская гостей вперед.
Пока все двигались по узкому коридору в сторону кухни, Яра шла сзади и украдкой, исподлобья разглядывала соседку. Первое впечатление – вполне приятная, даже симпатичная. Но что сразу бросалось в глаза – это волосы. Не просто рыжие, а огненно-рыжие, как пламя или спелая медь! Они свободно, без всяких резинок, рассыпались по плечам и спине густыми, вьющимися прядями, переливаясь под светом лампочки. Только две тонкие пряди у лица были аккуратно прихвачены и закреплены на затылке маленькой, почти игрушечной заколкой-крабиком серебристого цвета.
Несмотря на деревенскую жизнь, кожа у Миры была не загорелой, а удивительно бледной, отчего россыпь мелких золотистых веснушек на носу, щеках и открытых предплечьях казалась особенно яркой и живой, как будто её только что обрызгали краской. Но больше всего Яру поразили глаза. Большие, широко распахнутые, они блестели яркими, почти изумрудными огоньками. И в них читалось живое любопытство и доброжелательность. Цвет глаз прямо как у неё самой, подумала Яра с легким удивлением, когда их взгляды на секунду встретились.
Улыбка рыжеволосой девочки не была натянутой или дежурной. Она казалась абсолютно искренней, идущей от сердца. Мира излучала такое открытое дружелюбие и теплоту, что на миг Яра почувствовала острое чувство стыда за свою собственную угрюмость, за натянутую улыбку, за внутреннее ворчание и предвзятость. Эти люди пришли в гости с радостью, с открытым сердцем, а она встречает их как незваных захватчиков ее личного пространства.
Смутившись, Яра опустила глаза и проследовала за всеми на кухню, где уже стоял шум вскипевшего чайника и слышался оживленный голос бабушки, что-то рассказывающей Светлане. Она глубоко вдохнула, пытаясь подавить остатки раздражения. «Ради бабушки» – строго сказала она себе. «Ради бабушки ты можешь хотя бы попытаться. Хотя бы на этот вечер. Будь вежлива. Будь... терпима». С этими не слишком оптимистичными, но решительными мыслями Ярослава вошла на кухню. Гости уже сидели за столом, бабушка разливала по чашкам душистый чай. Свободным оставался только стул рядом с Мирой. Яра молча опустилась на него, постаралась расслабить плечи и приготовилась к долгой, тягучей пытке светской беседой.
«Всего один вечер» – как мантру, повторяла она про себя, отводя взгляд от любопытных изумрудных глаз соседки к румяному пирожку на своей тарелке. «Просто перетерпи этот вечер. Завтра всё будет по-прежнему. А пока... молчи и ешь пирожки». Но предчувствие подсказывало, что этот «званый ужин» пройдет для неё еще тяжелее, чем она могла предположить. Кухня оказалась вдруг тесной, а воздух – слишком густым от запахов еды, чая и этого нового, незнакомого присутствия.