Спаси меня

Дженни

Остаток дня я провожу, осматривая кампус. Я взяла себе кофе «с собой» и пошла по просторным зеленым лужайкам, осматриваясь среди учебных корпусов, в которых, согласно университетскому путеводителю, преподают философию, политологию и экономику. Это так волнующе – идти среди настоящих студентов, и в какой-то момент я так углубилась в свои мысли, что не заметила, как зашла вместе с ними в аудиторию. Никто, казалось, не обратил внимания на мое присутствие, и я осторожно села на последний ряд и следующие полтора часа слушала лекцию о трудах Иммануила Канта.

Это лучшие полтора часа в моей жизни.

Вечером для абитуриентов всех колледжей Каиста назначена экскурсия в Turf Tavern, легендарный паб, в котором проводили время многие знаменитости. Я пришла к месту сбора, обозначенному в расписании, слишком рано, но я была не одна. Несколько парней и девушек, которых я видела сегодня утром в общем зале, уже стояли небольшими группами, как и Чонгук, который поприветствовал меня своей ослепительной улыбкой и начал немедленно расспрашивать о собеседовании. Когда все были в сборе, мы отправились в паб пешком. Turf Tavern находился милях в полутора от кампуса Хильды. Мы прошли мимо моста, под которым поблескивала в закатном свете солнца река.

Остаток пути проходил среди старых зданий, по улочкам, иногда настолько узким, что идти рядом могли только двое. Постепенно стемнело. Будь одна, я бы не посмела сунуться в эти переулки, но рядом со мной шел Чонгук, рассказывая о своей учебе, так что я могла отвлечься. Я слушала, боясь пропустить любое его слово. Все, что я сегодня видела и что он мне сейчас рассказывал, только увеличивало желание здесь учиться. Ничего в жизни я не хотела так сильно, как учиться в Каисте. Теперь, когда я уже испытала первые победы, не знаю, как переживу, если не поступлю. Учитывая еще и тот факт, что плана Б у меня нет и не было.

Дорога вдруг снова расширилась. Мы вышли на улицу, освещенную фонарями, и до моих ушей донеслись обрывки разговоров и музыка. Площадь, на которую мы пришли спустя пару минут, заполнилась людьми. Большинство по виду студенты, все общались и пили пиво.

Мы с группой лавировали среди них, пока не дошли до Turf Tavern. Здание, в котором он был расположен, выглядело старым. Темные балки тянулись вдоль и поперек белой штукатурки фасада. Крыша немного покосилась, а в некоторых местах позеленела и поросла мхом. Перед пабом было на чем посидеть, и несколько человек устроились под тентом. Уже стало прохладно, и изо рта у меня шел пар, так что неудивительно, что большинство людей сидели в толстых пальто, в шапках и были укутаны в шерстяные одеяла.

Под названием паба висела гирлянда с разноцветными лампочками, а прямо под ней располагался вход. Чонгук открыл передо мной дверь, и я вошла...

Обстановка, царящая внутри, была почти средневековой. Низкие потолки, стены из грубо отесанного камня. На стенах висят маленькие фонари, а на столах стоят лампы с абажурами в форме тарелок. Нас проводили по узкому проходу в дальнее помещение, куда не доносился шум из основного зала.

Впереди шел двухметровый Чонгук, так что из-за его спины мало что было видно.

Но потом я услышала его. Смех, очень хорошо мне знакомый.

Чонгук подошел к одному из зарезервированных для нас столов и отодвинул стул в сторону. Остальные тоже нашли себе место, а я все стояла, уставившись на группу, сидящую за ближайшим к нам столом. Там сидели Чимин, Джин, Юнги, Мина, Хосок, Джису и... Тэхён.

Тэхён, пожелавший удачи сегодня утром и погладивший мое запястье.

Тэхён, который замер, поднеся ко рту пиво, когда увидел меня, тут же повернулся к Юнги и сделал вид, будто не заметил нежданных гостей.

Я тяжело сглотнула.

Не знаю, почему это так больно – видеть его здесь. В конце концов, я знала, что он с друзьями тоже подали заявление в Каист, и этот вечер в пабе – обязательная программа для всех, кто приглашен на собеседование. Тем не менее это меня немного остудило, пришлось признать, что Каист не станет чем-то абсолютно новым, тем, что я давно мысленно расписала в своей голове. Мне придется принять тот неприятный факт, что кого-то из этой компании я буду видеть постоянно.

Конечно, если меня примут.

– Дженни!

Я развернулась и увидела, что ко мне с распростертыми объятиями бежит Лиса. Щеки у нее разрумянились после уличного холода, вокруг шеи был обмотан толстый серый шарф, скрывающий половину лица. В следующий момент она бросилась обнимать меня, и я не менее крепко обвила руками ее шею.

– Рассказывай все, – взволнованно попросила я, как только мы расцепились.

– Садитесь же, – позвал нас Чонгук, указывая на скамью напротив него. Лиса упала на нее первой, я за ней, выпутавшись из пальто. Как-то я умудрилась больше не смотреть в сторону Тэхёна.

– Как здесь круто, – заявила Лиса после того, как мы уселись и обратили внимание на лежащее перед нами меню с напитками и закусками. – Как будто мы совершили путешествие во времени.

– Да, история хорошо отразилась на пабе, – поддакнула я. – Но теперь рассказывай! Твоя эсэмэс была такой загадочной. Как все прошло?

– Сначала ты! – ответила Лиса, и я коротко рассказала ей об утреннем собеседовании.

– У обеих лица так и остались загадочными, по ним невозможно было понять, понравилось им услышанное или нет. Вероятно, женщин смутило то, что после первого вопроса я так разулыбалась, – сказала я.

– Но хоть не поглядывали на тебя злобно. А мне попалась преподавательница, у которой были сросшиеся брови, и она их так хмурила, что я пару раз впала в ступор. Я страшно радовалась, когда все закончилось. – Лиса вздохнула и огорченно подперла ладонью подбородок: – В общем, ничего хорошего.

– Но у тебя ведь еще одно собеседование, – ободряюще произнесла я и пожала ее руку. – Все получится.

– Их даже два. У меня разделены собеседования по экономике и по философии. Тебе больше повезло.

– Тогда у тебя в два раза больше шансов проявить себя. Это хорошо, поверь.

– Меня спросили, не мог бы я поднять ручку, которая закатилась под стул, – неожиданно подключился к разговору Чонгук.

– Что? – не поверила Лиса.

– Я сразу же задумался, является ли это частью интервью, и начал ставить вопрос по-научному и соответственно выстраивать ответ. – Он широко улыбнулся. – А оказалось, что она всего лишь просила меня поднять ручку.

Мы с Лисой рассмеялись.

Потом подошел официант и принял заказы. Чонгук предупредил, что в Turf Tavern обязательно надо выпить хотя бы одно пиво, и мы с Лисой заказали по одному в дополнение к закускам. Пока мы ждали заказ, я рассказывала, как провела день, и про лекцию, на которую проникла тайком. Кроме того, мы, воспользовавшись случаем, расспросили Чонгука о семинарах, преподавателях, однокурсниках и вообще о жизни в Каисте.

Официант принес заказ. Я впервые в жизни попробовала пиво. До этого я пила алкоголь только один раз, это была та сладкая штука, которую сунул мне в руку Чимин на вечеринке. Когда мы пили, я точно знала, что делаю. Это было мое решение. Я пила добровольно, никто не заставлял меня. Это ощущалось как нечто взрослое и волнующее – делать то, что долгое время было под запретом. Пить здесь пиво заманчиво.

Я поднесла стакан ко рту и сделала первый глоток. И тут же с отвращением скривилась.

– Фу, какая гадость, – удивилась я.

Чонгук и Лиса громко рассмеялись, а я со всей серьезностью возмутилась:

– И вы это пьете добровольно?

– Это твое первое пиво? – спросил Чонгук.

Я кивнула:

– И уж точно последнее.

– Это ты сейчас так говоришь, – сказал Чонгук, играя бровями, и Лиса кивнула. – Так же с кофе. В детстве находишь его отвратительным, но чем старше становишься, тем больше он нравится. – И парень указал на мой рот: – У тебя, кстати, пивные усы.

Я испуганно вытерла рот ладонью.

– А мне всегда нравился кофе. А это... это на вкус... все равно что лизать древесную кору.

Лиса и Чонгук расхохотались.

– Я предпочел бы не знать, откуда тебе известен вкус древесной коры, – пошутил Чонгук.

Я демонстративно отодвинула пиво на середину стола:

– Вот, угощайтесь. Я возьму себе колу.

Я соскользнула с лавки, протиснулась между двух столов и направилась по узкому проходу в бар. Народу стало еще больше, и теперь казалось, что Turf Tavern – аттракцион не только для студентов, но и для туристов. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем бармен принял мой заказ и наконец придвинул его по барной стойке. Я с улыбкой поблагодарила и повернулась.

И тут я увидела Джису. Она энергично прокладывала себе путь сквозь толпу в сторону туалета и, кажется, не заметила меня. Щеки у нее были бледные, руки тряслись, когда она поднимала их, чтобы оттолкнуть мужчину, вставшего на ее пути. Я растерянно смотрела ей вслед, пока она не скрылась за туалетной дверью.

Вероятно, она слишком много выпила. А еще и восьми часов нет. Качая головой, я вернулась к своему столу, за которым взволнованно беседовали Чонгук, Лиса и несколько человек, пришедших вместе с нами. Я включилась в разговор, время от времени прихлебывая колу. То и дело я посматривала на то место, где прежде сидела Джису, но она все еще не вернулась из туалета. Если подумать, вид у нее и впрямь был не лучший. Скорее наоборот.

Я осторожно наблюдала за ее друзьями. Тэхён и Чимин, похоже, о чем-то спорили, тогда как Мина сидела чуть ли не на коленях у Хосока, нашептывая что-то ему на ухо, что вызывало у него улыбку. Напротив них сидел Джин и пил свою пинту, почти не отрываясь от кружки. Взгляд у него был огорченный, брови сдвинуты. Он хотя и ответил на то, о чем Чимин как раз спросил, но сделал это не отрывая взгляда от Лии, которая сидела с друзьями неподалеку. Мне показалось достаточно подлым уже то, что Лия утаивает от всех интрижку с Джином. Но с другой стороны, все знают как их семьи враждуют и этому союзу не бывать никогда.

Кажется, никто из парней не хватился Джису, которая так и не вернулась из туалета. Я выждала какое-то время, а потом извинилась перед Лисой и Чонгуком, и встала. Количество выпитого алкоголя за последние часы явно увеличилось, это было заметно по клиентам бара. Их речи стали такими громкими, что музыку оказалось почти не слышно, и когда я протискивалась мимо них, они неохотно уступали дорогу. Добравшись наконец до другого конца помещения, я с облегчением вздохнула. Я осторожно вошла в дамский туалет и осмотрелась. Тут много маленьких кабинок. Все двери, кроме одной, открыты. Из-за закрытой двери доносилось тяжелое пыхтение. И затем... громкий звук – кого-то вырвало.

Я осторожно постучалась в эту дверь и обнаружила, что она не заперта. Ее можно было легко открыть, но я не отважилась этого сделать.

– Джису?

– Пожалуйста, отстань, – прохрипела она.

Я вспомнила о понедельнике после вечеринки, когда Джису на обеденном перерыве подсела ко мне и извинилась. Она была добра, просто так. Теперь у меня есть возможность отплатить ей.

– Я могу тебе чем-то помочь? – тихо спросила я.

Вместо ответа Джису снова вырвало, а затем послышался неаппетитный плеск. Я быстро подошла к раковинам, выдернула несколько бумажных полотенец из держателя и намочила их водой. Потом протянула Джису, слегка откашлявшись, под дверь кабинки.

– Вот.

Полотенца исчезли из моей руки.

Я замерла на корточках, не зная, что теперь делать. Мне не хотелось оставлять Джису одну в таком состоянии, но я не знала, чем могу ей помочь.

Я услышала, как она спустила воду, и дверь кабинки приоткрылась. Я увидела кусочек лица Джису. Это просто нечестно: несмотря на опухшие глаза и на красные пятна на щеках, она выглядела превосходно. В ее лице я заметила так много черт Тэхёна...

Однако мысли о нем в этой ситуации совсем не к месту.

– Может, принести тебе воды или чего-нибудь еще?

– Нет, уже ничего. Мне просто надо пару минут, чтобы щеки перестали гореть. – Она откинулась назад, опираясь на стенку. Потом закрыла глаза и запрокинула голову.

– Ты много выпила? – спросила я.

Джису едва заметно покачала головой: нет.

– Я вообще не пила, – тихо произнесла она.

– Ты заболела? – пыталась я отгадать. – Тут наверняка есть какая-нибудь аптечка для неотложной помощи. Если не станет лучше.

Джису не отвечала.

– Или... – медленно продолжала я, – это нервное? Ты переволновалась утром?

Теперь Джису снова посмотрела на меня. В выражении ее лица читались одновременно и радость, и смертельная печаль.

– Нет, – сказала она. – Я не волновалась. Сегодня было сразу два собеседования, и они прошли хорошо.

– Но это же супер, – осторожно начала я; правда, выглядела Джису не особенно счастливой. Наоборот, в глазах у нее вдруг появились слезы. – Чего же ты не радуешься?

Она пожала плечами и положила ладонь на живот:

– Плевать, как я прошла собеседования. Учиться я не буду.

– Почему? Ты не хочешь в Каист?

Джису сглотнула.

– Хочу. Вообще-то хочу.

– В чем же тогда проблема? Если интервью прошло хорошо, то все получится.

– Не думаю. Я считаю, что я... не могу здесь учиться.

Этого я не понимала.

– Почему? – в растерянности спросила я.

Она не ответила. Вместо этого опустила взгляд на ладонь на своем животе. Она начала медленно водить ею по блузке – или, вернее, по тому, что находилось под ней: небольшая выпуклость.

В нормальных обстоятельствах я бы ни о чем при этом не подумала. У каждого человека есть какая-нибудь, а может и не одна, выпуклость на животе, когда он садится. Но никто не смотрит на нее с такой любовью, с какой Джису посмотрела на свой живот.

Во мне что-то щелкнуло, и я судорожно выдохнула.

– Ты и впрямь не пила, – прошептала я.

Она медленно помотала головой: нет. Слеза покатилась по ее щеке.

– Уже несколько месяцев.

Я вспомнила тот напиток, который она заказала Тэхёну на вечеринке у Юнги, но так и не стала его пить. И, разумеется, я вспомнила тот день, когда застала ее с мистером Го. В горле застрял комок.

– Это от... – Я не посмела договорить фразу до конца, но этого и не требовалось. Джису поняла, о чем я ее спросила, и коротко кивнула.

– Не знаю, что тут и сказать, – созналась я.

– Так же, как и я. – Она вытерла мокрые уголки глаз.

– И какой срок? – спросила я.

Джису нежно погладила живот.

– Двенадцать недель.

– Про это кто-нибудь знает? – продолжала расспрашивать я.

– Никто.

– Даже Тэхён?

Она отрицательно помотала головой:

– Нет. И никто не должен знать.

– Но ведь мне ты сказала?

– Потому что ты не отставала, – тут же ответила она. Затем вздохнула: – И кроме того, Тэхён тебе доверяет. А он больше никому не доверяет.

Я поджала губы и попыталась не думать о том, что это значит.

– Скоро, не в таком далеком будущем, это будет уже не так легко скрыть, – заметила я и указала на живот.

– Я знаю. – Ее слова звучали так печально, что меня накрыло волной сострадания.

– Ты можешь поговорить со мной, если хочешь. И в следующие недели и месяцы. Я имею в виду, если тебе больше не с кем.

Джису недоверчиво улыбнулась:

– Это еще зачем?

Я осторожно похлопала ее по локтю:

– Я серьезно, Джису. Это нелегко. Я могу понять, что ты ни с кем не хочешь обсуждать это, но... – Я посмотрела на живот. – Ведь ты ждешь ребенка.

Она последовала по направлению моего взгляда.

– Это так странно слышать. Я имею в виду, до сих пор этого никто не произносил вслух. Из-за моего молчания все казалось не таким реальным.

Я хорошо понимала, что она имеет в виду. Как только ты произносишь мысли вслух, переносишь их в новое пространство, где они теперь могут превратиться в реальность.

– Может, проводить тебя домой? – спросила я немного погодя.

Джису помедлила. Потом кивнула и наградила меня осторожной улыбкой – первой за этот вечер. Я не понимала, действительно ли она мне доверяла, но если нет, то в будущем, возможно, это изменится. Теперь я знала две самые сокровенные тайны в ее жизни, и твердо была намерена держать их при себе. Я не подведу Джису. Наоборот, я поняла, что в такое трудное для нее время она нуждается в подруге.

Я поднялась с корточек и подала ей руку, чтобы помочь выйти.

– Ты забыла, что пару минут назад меня рвало над унитазом? – спросила она.

Я наморщила нос.

– Спасибо за напоминание, – ответила я, но руку не отдернула.

Джису с улыбкой ударила по ней.