Кристиан
Слух о том, что королеве, которая единственная за историю «Роузфорд» продержалась на престоле так долго, грозной Кристиан Бэйкер, подрезали крылышки и бросили на самое дно, разлетелся по всей академии. Средние и старшие классы только об этом шепчутся в коридорах, студенты обсуждают на обеде, прогулке и в клубах. А первая полоса школьной газеты так и кричит о ранговом распределении, которое повергнет читателей в шок. Известие о моей новой роли «козла отпущения» возбуждало в людях дикую радость. И всё это из-за придурка Карена! Правда, моё раздражение не меняло того факта, что я теперь «джокер». Выходит, что в этом мире рай и ад легко сменяют друг друга.
Я нормально даже до главного здания не могла дойти, прожорливые взгляды и насмешки веяли в атмосфере «святой» школы с утра пораньше. А перед входом встали два глумящихся идиота.
— Уйдите с дороги...
— Кристиан, а где твой верный пёс? Ах, да, Карен же так изменился, уже не прибегает по первому твоему зову.
— Ещё бы, теперь Холт — король.
— Кто вы такие? Чего надо, неудачники? — огрызнулась я.
— Экс-королева нас не помнит. Мы из параллели, — прикрикнул один.
— Ты нас гоняла как шестёрок каких-то, — другой схватил меня за воротник пальто. — Зазывала поразвлечься, а потом динамила!
— Ну ничего, кара пришла и по твою душу. Мы по полной используем этот шанс.
— Как «джокер» ты будешь нас ублажать.
— Пошли вы к чёрту! — вырвалась я.
— А может нам начать прямо сейчас?
Парень снова попытался поймать меня, но я отпрыгнула, со всей силы пнула ему по коленке и отпихнула в сторону. Его другу пришлось оставить красочный фингал, чтобы точно больше не лезли.
— Идите нахер! — крикнула вслед и показала фак обидчикам.
— Ух, больно, наверно. Не знал, что Крис умеет драться, — облокотившись на дверь, наблюдал высокий светловолосый друг.
— Не особо. Мог бы и помочь, Яно.
— Ты и сама неплохо справляешься.
— Ага, сама...
Слушая бредни о создании музыкальной группы, на третий этаж мы поднялись вместе. Яно Хокинс убрал одежду в шкафчик и уставился на меня, делающую то же самое.
— Слышала, ты нашёл карту валета, — старалась сменить тему разговора.
— Я отдал её Мэйбрук.
— Благородство так и прёт. Обычно тебе все «дают».
Только я закрыла железную дверцу, холодок пробежал по спине от напряжённых взоров учеников.
— Как же бесит...
— Что ты джокер? — Яно с грохотом прижал меня к шкафчику и наклонился. — «Девятка» тоже может приказывать тебе. Дразнить, играться, гонять выполнять грязные поручения, — он лизнул мочку моего уха и отошёл, натянув свою обычную двуличную улыбочку, — но не буду.
«Что происходит? Я в класс сегодня зайду или нет?»
Дверь с треском открылась. Моё появление встретила гробовая тишина. Я топала уверенно. Класс изучающих с головы до пяток глаз провожал до моего места.
«Ни за что не покажу вида, что каким-либо образом пострадала от этой ситуации», — раскрепощённая похода выражала мои мысли. Ни йоты эмоций не было на кирпичном лице, пока я не подошла к парте, на которой нацарапали «сдохни».
— И кто из ублюдков это сделал?! — пнув со всей злостью стол, закричала я, обращаясь к одноклассникам.
— А что, нельзя, Кристиан? — фамильярничал новоиспечённый король, окружённый королевой и хихикающими слугами. — Джокер должен вести себя соответствующе, не правда ли?
— Карен, даже после смерти не прощу тебя, — угрожающе проговорила я.
Вдруг меня окатили вонючей и грязной водой из ведра, а тряпка, плавающая там, шмякнулась под ноги. Звонкий смех прошёлся по кабинету истории, но больше всего веселья исходило от обливших меня — нынешних «валетов». А раньше они занимали места ботаника и сплетника.
— Это была тряпка для доски, очень грязная! — констатировал один.
— Специально для тебя, Крис! Такая же мерзкая, как и ты. Твой деспотизм нас давно достал! — выговорился второй.
— Давай, плачь! На колени и, рыдая, вымаливай прощение! — вновь закатился смехом первый.
Я протёрла лицо рукой, выжила волосы от скверно пахнущей серо-коричневой жижи, подняла ту грязную тряпку и швырнула в рожу самому шумному однокласснику. Он завопил от противного вкуса на языке и неприятных ощущениях на искривлённой прыщавой физиономии. Я вцепилась в его рубашку и убийственно заглянула в его дрожащие глазёнки. В этот момент злость и гнев меня переполняли, выливаясь за края. Уроки ещё не начались, а меня уже довели.
— Трусливая тварь, вроде тебя, только и способна прятаться за чужими спинами. Боженька выплюнул шелуху, и родился такой огрызок, как ты. Ты и гнева моего не достоин.
— Что ты вякнула? — возмутился он, когда я оттолкнула его и, не обращая внимания, зашагала наружу. — Карен, сделай что-нибудь. Разберись с этим жалким «джокером».
— Пускай, — ухмылялся «король», взяв за запястье и дёрнув к себе, и произнёс полушёпотом. — Ты ещё будешь умолять, лёжа подо мной.
Отпустив, он всё так же по-царски сидел и смотрел, пока я не скрылась за его спиной. Но вновь меня остановил Яно Хокинс.
— Кристиан, это наказания за твои грехи. Согласна, Лизи?
— Ненавижу, ублюдки. Убью нахрен всех, — рявкнула я.
Люди сконфузились, а Лизи трусливо спряталась за Яно.
— Сука, что за утро.
«Замечательное начало дня, — ворчала я про себя, выбрасывая испорченную форму и умываясь в туалете. В шкафчике лежала запасная одежда. И да, я шла исключительно в нижнем белье по пустому коридору корпуса. — Чёртов Карен, чтоб он сдох. Ещё напялил на себя хипстерские очки и думает, что стал другим человеком. Да он всё тот же грёбанный девственник, прогибающийся под других».
Набрала комбинацию из четырёх цифр. Шкафчик не хотел открываться, тогда я стукнула по нему со всеми чувствами, накопившимися во мне, и он послушно поддался. Внутри лежали толстенные учебники, исписанные тетради, разные записи с лекций, расположенные строго в алфавитном порядке. Пишу я аккуратно, прописывая каждую букву, и всяких девчачьих штучек не храню. Не думаю о красивых вещичках в модных журналах, об отношениях и остальных предрассудках. «Я не нуждаюсь в жалости или фальшивом сочувствии, плевать хотела на все эти лживые отношения».
Я порылась в шкафчике и отыскала слегка мятую футболку и джинсы. Оглянувшись по сторонам, убедившись в том, что никого на горизонте нет и никто внезапно не набросится, я натянула светло-голубые джинсы. Однако тупая месть со стороны придурковатых одноклассников ждать не заставила: футболка была разрезанной в некоторых местах. Самый заметный разрез был в области груди.
— Мозгов только на мелкие пакости и хватает.
— Какая жалость. Вот тебе и аукнулись старые грешки, — на мне повис неожиданно появившийся Карен. Я чувствовала, как он дышал мне в шею.
— Не подкрадывайся ко мне сзади.
— В моём нынешнем положении я могу делать всё, что хочу. А тебе не стоит разгуливать в одних трусах, или в эксгибиционисты заделалась?
— Кретин. Это ты им велел? — трясла в руках изрезанную одежду. Карен явно заглядывался на лифчик, тяжёлым грузом повиснув на мне и пыхтя в ухо мятным дыханием.
— С чего бы? Я по пустякам не размениваюсь, — его правая рука, обнимающая моё плечо, потянулась гладить ключицу, поднимаясь выше, к шее и подбородку, едва касаясь подушечками пальцев, щекоча меня. Я замерла, как вкопанная. В голову врезались те адские прикосновения, что были вчера в кладовке. — Ну, как ощущения? Все, кто тобой восхищался, тебя предали. Не осталось ни одного друга, — он лизнул мою шею. — Никто не протянет тебе руку помощи.
— И что? Всё как всегда, — я собрала все силы и резко одёрнула его бетонную конечность.
— Вот же упрямая.
В конце концов, мне пришлось просидеть урок с разорванной в области груди и плеч футболке, которая больше напоминала кусок ткани. Я испытывала не столько стыд, сколько распаляющую злобу. Меня бесило само положение вещей, чем то, что все пялились всю лекцию, разглядывая пышную грудь. О мировых войнах и смелых военачальниках презрительные букашки думать не могли, нет, в черепушках блуждали похотливые мысли. Естественно! Редко выпадает возможность увидеть частичку моего сексуального тела. Никакого смущения, только гордость. Сами захотели — сами получайте и страдайте.
Яно вон постоянно нашёптывал что-то Карену, который с каждым разом сильнее напрягался и стрелял взглядом то одного любителя потеребить «дружка», то другого попускать слюни. Я назло демонстративно откинулась на спинку стула и крутила во рту карандаш, как бы делая вызов, что поклоняться правилам «игры рангов» не собираюсь.
На перемене я осталась одна. Все разбежались, видимо, побоялись издеваться после всего, что произошло до урока. Хоть какие-то минуты могла провести в спокойствии, походить взад-вперёд по кабинету в надежде придумать, как решить проблему с потерянной формой и футболкой. Я же не могу так пойти домой.
— Эм, Кристиан, я подумал, что так ходить немного неловко, поэтому, вот, возьми. Я позаимствовал у знакомых, она им больше не нужна, — улыбаясь, протянул мне огромную толстовку парень упитанного телосложения. Из-за беспокойных дум я не слышала, как он вошёл в класс. — Не волнуйся, она нормальная, чистая.
Я приняла подарок и, забывшись, сняла старую одежду и залезла в свободную кофту с каким-то задротским рисунком. Она оказалась великовата: оголяла плечи, но это не особо меня волновало.
— Спасибо, — неохотно проронила я. — Ты чего красный такой? — в ответ пухлый глупо рассмеялся.
— Странно как-то, что Карен стал королём, просто безумец, — торопливо заговорил он.
— Ага, — бросила я, показывая, что мне всё равно на эти пустые разговоры, и вообще, что он может проваливать. А то слишком долго пялится.
— Только вчера он ходил за тобой, как прикреплённый, а теперь... Хоть я и выше тебя рангом, но не могу издеваться только потому, что ты джокер. Я смог бы даже стать тебе другом, Крис.
— Эй, жирдяй. Вертела я твою дружбу. И не смей меня называть «Крис». А вот за толстовку благодарность уже получил.
Я собиралась уже уйти, как меня толкнули и повалили на холодный кафель животом вниз, сев сверху. Будто придавленная каменной глыбой — шансов выбраться не было.
— Да как смеешь так высокомерно со мной обращаться?! Разве ты не должна с благодарностью броситься мне в объятия! — заявил толстяк. — Ты больше не королева и никому не нужна! Да ещё всё время выглядишь неудовлетворенной! Давай я тебе помогу!
— Чего, блять. Слезь с меня! — начала ёрзать под ним.
— А ты чувствительная! — вмиг я ощутила его потную руку на своей груди, которую он, усмехаясь, мял. А другая рука уже подбиралась к молнии джинсов, расстёгивая её. Липкая клешня проникла внутрь.
«Неужели снова! За что? Почему всем надо меня именно изнасиловать... Я не выдержу этого снова. Только не с этим противным типом. Кто-нибудь, помогите».