Асфиксия

      Утро для Энни стало пыткой. Тело не слушалось, адски ныла каждая клеточка, чтобы встать с кровати пришлось стиснуть зубы, подняться рывком и чуть не взвизгнуть от острой вспышки боли. Она успела забыть, каково это быть слабым неподготовленным человеком, ее будто откинуло на многие годы назад в родной дом, где каждое пробуждение было не менее сладким. Босые ноги сразу же замерзли, стоило коснуться ледяного пола, мурашки окутали чувствительную кожу.

      Энни поежилась, лелея желание урвать еще пару часиков сна, но небо уже светлело, хоть тучи и не думали рассеиваться, красочно описывая ее внутренний мир. Мелкие капли дождя царапали по стеклу, насвистывая завывал ветер, навевая воспоминания. В детстве отец говорил, что это Богиня Гроз тоскует по своей неразделенной любви — Морю.

      Девушка умылась холодной водой, пальцами расчесала спутанные после сна волосы, отметив, что те немного отросли. Сегодня должны привезти ее вещи, кажется, где-то среди них завалялся гребень. Она переоделась в форму, заправила кровать, подумав, что было бы неплохо одолжить у Армина несколько книг, иначе эти четыре стены сожрут ее своим молчанием.

      За ней снова пришел Леви, окинул небрежным взглядом, особенно волосы, и поморщился. Как жаль, что Энни было плевать на то, как она выглядит, и что об этом думают окружающие. Девушка никогда не считала себя красивой, даже симпатичной. В ее венах текла кровь воина, остальное не имело значения.

      До тренировочной площадки шли молча, лишь мрачная аура говорила обо всём. День обещал быть долгим.

      Для Армина утро стало не менее приятным. Всю ночь его мучили кошмары, чьи? Разобрать не мог. Просыпался в холодном поту и снова засыпал, видел Бертольда, Райнера, луг с пушистой травой, окропленной кровью, и гигантскую ступню Женской Особи. На тренировку шел в одиночестве, позади Жана, отказавшегося с ним разговаривать. Его взгляд резал без ножа, кричал: «ты свой выбор сделал». Армин был с ним не согласен, выбор сделали без него, он не просил спасения, не просил второго шанса, не просил, чтобы перед глазами стояла Энни каждый раз, стоило закрыть их. Он видел ее чужим взглядом, видел с другой стороны и верил, что под маской равнодушия живет ранимая девушка, вынужденная выживать в этом мире в одиночку.

      Выполняя указания Леви, рефлекторно Арлерт следил за Энни, волнуясь. Тренировка давалась ей с трудом, но она упорно сжимала губы, отжимаясь снова и снова, словно жила на одном упорстве и не знала фразы: «не могу». На ее бы месте Армин давно упал в грязь лицом во всех смыслах.

      — Построились, — четкий уверенный голос капитана не предвещал ничего хорошего, — разбились по парам. Кирштайн и Аккерман, Йегер со мной, Арлерт и Леонхарт.

      Кажется, Леви говорил что-то еще, кажется, даже ругался с Микасой, грозясь с особым удовольствием переломать Эрену кости, все равно отрастит новые — как ящерица, если она не угомонит свои материнские инстинкты. Кажется, да. Но Армина больше волновала Энни — ее медленная походка, влажные волосы, рубашка, прилипшая к телу, и рука, сжимающая небольшой деревянный нож.

      Воспоминания алой вспышкой пронеслись в мыслях. Кадетский корпус, июльский полуденный день, глубокое голубое небо и палящее солнце. Райнер, подначивающий Эрена сразится с Энни, заинтересованные взгляды сослуживцев, собственное испуганное лицо в момент, когда лучший друг оказался валяющимся в пыли. Это было вроде бы совсем недавно, но ощущение, что прошла целая жизнь. Друг стал врагом, враг — другом.

      Мотнув головой, Армин вернулся в реальность, в которой Энни стояла напротив него — опасная и сосредоточенная. Он хорошо знал ее исключительную стойку, знал, какая разрушительная сила таится в этой невысокой хрупкой девушке, знал, что сейчас он окажется на месте Эрена. Нервная дрожь завладела телом. И за что только капитан так с ним поступил?

      Леви сжал зубы, перехватывая кисть противника и выворачивая ее до неприятного хруста, так ласкающего слух. Напряжение, копившееся внутри, требовало разрядки. Хотелось что-нибудь разбить или сломать, мышцы ныли в бездействии, словно цепями скованные. Взгляд то и дело цеплялся за Леонхарт, за ее жалкими попытками поддаваться Армину в этом заранее однозначном поединке. Хотелось сразиться с ней, а не с Эреном, чьи техники были изучены вдоль и поперек. Даже усилий прикладывать не пришлось, чтобы выбить у него чертов нож из рук. Оставалась, конечно, Микаса, чья сила не уступала его собственной, но опять же.

      Неинтересно.

      Деревянный нож острым концом упирался прямо в часто вздымающуюся грудь Энни. Ее холодные пальцы со всей силы сжимали запястья Армина, пока мир вокруг нее меркнул, угасая в ярко-голубых глазах юноши. Она лежала на мокрой траве, не жалея о том, что решила поддаться, но, видимо, сам Армин думал иначе. Минутное замешательство, застывшее на лице, схлынуло. Брови нахмурились, губы приоткрылись в немом вопросе, почти сорвавшемся, но Леви резко дернул его за ворот рубашки, почти стаскивая с Энни, вид у него был недовольный.

      — У нас тренировка, а не игра в поддавки. Еще раз.

      Армин держит голову опущенной, если присмотреться, то можно увидеть, как дрожит его нижняя губа. Она опять все испортила, впрочем, неважно. Ее никогда здесь не примут и не оценят ее жестов, не поймут. Так к чему стараться?

      Энни молниеносным движением делает подсечку и валит Армина на землю, носком сапога бьет по сжатому кулаку и выбивает нож. Взгляд ее отрешенный, слишком светлые глаза смотрят куда-то в пустоту, не замечая ни полыхающих щек юноши, ни усмешки Леви, ни тихих перешептываний.

      Лишь вернувшись в казарму и закрывшись в своей комнате, девушка позволяет себе выдохнуть. Она всего лишь хотела, как лучше, хотела, чтобы Армин почувствовал себя сильным и уверенным в себе, она хотела показать, что ее не нужно бояться, но ей нет прощения. Кровь отмывается только кровью.

      Громкий стук в дверь звучит резко и неожиданно. Энни встает с неохотой, но быстро открывает. На пороге Леви, в руках у него большой мешок.

      — Твои вещи, — небрежно говорит он, оставляя мешок на полу, и разворачивается, собираясь уйти, как внезапно бросает серьезный взгляд и произносит следующее: — если хочешь, чтобы Арлерт стал мужчиной, перестань его оберегать. Не бери дурной пример с Аккерман.

***

      Энни с трудом дождалась обеда, уверенная, что Армин придет за ней, и они поговорят, но за дверью снова был Леви — мрачный и опасный. Иногда девушке казалось, что они чем-то похожи, как две каменные статуи, с разницей, что капитан разведки выковал себя сам, ее — отец. Но мысль быстро теряется, ведь девушка замечает Армина в компании Микасы, они стоят в углу столовой и о чем-то перешептываются, вид у обоих удрученный. В противоположном углу сидит Эрен и быстро поедает пищу в одиночестве, с соседнего столика ему что-то пытается кричать Жан. Паззл складывается, аппетит пропадает. С Эреном явно что-то происходит, Армину сейчас не до нее.

      Энни выбирает самый отдаленный столик возле колонны, натягивает почти до носа капюшон и приступает к еде. Ест медленно, больше играется ложкой с бульоном, хоть суп и кажется вкусным, а желание находиться в столовой приравнивается к нулю. Она замечает острый взгляд незнакомого парня — рыжий с дурацкой прической, никогда не видела его раньше. Новенький? Они борются взглядами, пока рядом не садится Армин, вызывая удивление.

      — Кто этот парень? — почему-то шепотом спрашивает девушка, — рыжий.

      — Флок, недавно к нам присоединился, один из выживших в Шиганшине.

      Энни смотрит вопросительно, совсем ничего не понимая. Все, что она знает о Шиганшине — смерть Бертольда. Армин мнется, не зная, стоит ли рассказывать Энни о событиях того злополучного дня, но быстро сдается и рассказывает все: о том, как погиб почти целый отряд, как он устроил ловушку Бертольду и сгорел заживо, как Эрен заделал брешь в стене, как они почти схватили Зика, но тот сбежал вместе с Райнером.

      — Пик.

      — Кто?

      — Пик. Носитель Титана-Перевозчика, она всегда была самой выносливой из нас, не стоит недооценивать ее.

      — Значит ты не единственная девушка-титан.

      — Нет, конечно, — Энни усмехнулась, замечая, что в столовой больше никого нет, — Армин, послушай, сегодня утром… я не хотела тебя обидеть или унизить, я всего лишь хотела, как лучше, мне жаль, что так вышло.

      — Все в порядке, Энни, я не злюсь на тебя, — он улыбнулся, — мне приятно, что ты хотела позаботиться обо мне, но все знают, что я слабый, так что…

      — Я не считаю тебя слабым, скорее ты не осознаешь весь свой потенциал.

      — С-спасибо.

***

      После обеда Армин планировал посидеть в библиотеке и почитать книги о военной стратегии, но на половине пути его остановил Флок. Неприязнь и высокомерие так и сочились из него, показывая, что разговор будет не из приятных. Он засунул руки в карманы форменных брюк, выпятил грудь и склонил голову вбок, смотря сверху вниз.

      — Так-так, крутишь роман с вражеской девчонкой?

      — Она нам не враг, — негромко ответил Армин, сжимая руки в кулаки. Ему совсем не хотелось разборок и глупых споров. В любом исходе найдутся те, кто будет продолжать бояться Энни и не доверять ей. Их можно понять. Как можно поверить, что каждый заслуживает второй шанс, — и я не кручу с ней… роман.

      — Знаешь, я видел Стохесс после ее битвы с Эреном, видел расплющенные трупы ни в чем не повинных людей, трупы знакомых солдат, с которыми вместе учился.

      — Она выполняла приказ, как и мы.

      — А теперь, как побитая собака, перебежала на сторону врага. Где гарантии, Армин, — Флок наклонился к нему, — что она снова нас не предаст?

      — Я ей верю. Если бы хотела напасть, сделала бы это уже давно.

      — Да что ты? Может она ждет подходящего момента? Или ты настолько ослеплен своими чувствами? Да было бы к кому. Наши девчонки намного привлекательнее, не то что этот оживший труп.

      — Замолчи, — выдохнул Армин. Сердце клокотало в груди.

      — А то что?

      — Оставь его.

      Эрен появился резко, встав между ними и закрыв друга собой. Он смотрел исподлобья, но немного устало, словно подобные стычки происходили каждый день и стали неприятной обыденностью.

      — И ты туда же? Уж не думал, что ты будешь защищать ее. Она тебе тоже понравилась? Серьезно? Ха, до чего же смешно.

      Кулак Эрена прилетел в стену, возле лица Флока, тот сжался, в испуге распахнув узкие глаза, что выглядело весьма комично вместе с раскрытым ртом. Армин сжался, ему не хотелось, чтобы из-за него между товарищами завязалась драка, но с другой стороны его слова про Энни резали по живому. Он хотел быть таким же сильным и бесстрашным, как Эрен, хотел быть способным постоять за себя и своих близких, но…

      — Закрой рот и не трогай его, понял? — чуть ли не по слогам произнес Йегер, повысив голос.

      — Придурки, — озлобленно бросил Флок, смерил каждого ненавидящим взглядом и ушел, бормоча ругательства под нос.

      — Вот так всегда ты… спасаешь меня, — Армин невесело улыбнулся.

      — И всегда буду.