23 глава
Вместе поднимаемся на крыльцо. И пока мама возится с моими поросятами Колей и Митей, Даня за мной ухаживает. Сплетаем руки, на безымянных пальцах которых красуются обручальные кольца, и вместе проходим в кухню.
- О, вы вовремя, - довольно хлопает в ладоши папа. – Как раз первая партия шашлыка готова. Никаких дров, никакого дыма, разве что жидкий, - смеется он. – И идеальный маринад от бати.
Веду носом и, вобрав в себя аромат свинины, морщусь. Чувствую легкий приступ тошноты.
- Я пока что не могу есть мясо, - тихо признаюсь. – Временно. Месяцев так до девяти, - прыскаю нервно. И хоть я сообщила родителям по телефону, что беременна, но все равно чувствую себя неловко.
Присаживаюсь за стол, а Даня, быстро сориентировавшись, открывает форточку, чтобы немного разогнать запах, царящий в небольшой кухоньке. Отец шутливо головой качает, мол, какая я безнадежная, пока беременная, и ничего в нормальной «крестьянской» еде, как он выражается, не понимаю.
- Тю, кого ты там растишь? – кивает на живот. - Девчонку небось?
- Девочку… - признаюсь и, лукаво переглянувшись с Даней, продолжаю: - …и мальчика.
- Ва-ай, двойня? – всплеснув руками, мама опускается на стул. – Что же ты ее потащил по нашим дорогам, - грозно упрекает Даню. – Хочешь, чтобы отсюда в больницу повезли? Я вон еле выносила их с сестрой.
Даня так и застывает с блюдом, которое мальчикам подавал. Обеспокоенно на меня косится, будто проверяя, в порядке ли я. Коля и Митя тоже в каменные статуи обращаются, не принимают еду, а вместо этого испуганно рты открывают.
- Что? Опять в больницу? – произносят едва слышно. И дыхание задерживают.
- Почему «опять»? – хватается за сердце мама.
Дело в том, что родители не в курсе моей травмы и потери памяти. Я и сама скрыла, и запретила мужчинам даже упоминать тот случай – не хочу расстраивать никого. Тем более все обошлось и сейчас мне гораздо лучше.
- Я прекрасно себя чувствую, - спешу успокоить родных. – А в больнице я на учет становилась, вот мальчишки и запомнили, - завуалировав правду, предупреждающе на ребят зыркаю.
Оба кивают, а после - переводят внимание на шашлык и картофельное пюре. Набирают себе полные тарелки, чуть ли не с горой. Удобнее устраиваются на своих местах. Я же стараюсь не смотреть, с каким удовольствием они уплетают мясо. Мозгом я помню, что это вкусно, но желудок протестует и готов вот-вот вывернуть наружу нехитрый завтрак. Придвигаю к себе овощи и весь вечер чувствую себя кроликом, потому что ничего больше не могу воспринимать.
- Так вы женаты официально? – одним вопросом, произнесенным со всей строгостью, папа накаляет обстановку. - Или так… - небрежно пальцем крутит в воздухе. – Временно.
Коля и Митя мгновенно реагируют на это слово, вздергивают подбородки и хмурятся. С вызовом смотрят на Даню, как на главного «гаранта» в нашей семье.
Пока я краснею и закашливаюсь, Милохин берет контроль над ситуацией в свои руки.
- Официально, - сообщает так невозмутимо, будто нам не пару дней назад штампы поставили, а еще на Новый год, как только мы познакомились.
Прячу взгляд и подавляю нервный смешок. Вспоминаю, как экстренно мы подавали документы, как переживал и психовал Даня, когда что-то шло не по плану, и как мы боялись, что до поездки к родителям не получим паспорта. Милохин с преувеличенной серьезностью отнесся к регистрации нашего брака, но даже когда я взяла его фамилию, он не расслабился. Впрочем, я тоже… Потому что вопрос с мальчиками остался открытым.
- Что с детьми Миры? – бьет в самое уязвимое место отец. А мама толкает его в бок, жестом на ребят указывая и намекая, что нельзя обсуждать подобное при них.
Однако ребята, в свою очередь, быстро смекают, что происходит. И не хотят вмешиваться в разговоры взрослых, как я их учила всегда.
- Ладно, мы во двор, - Коля подскакивает с места и тянет за рукав возмущенного Митьку. Старший намеренно хочет дать нам возможность обсудить их с братом судьбу, а младший за кусочком мяса тянется напоследок.
Поразмыслив, мальчики берут с собой тарелку с шашлыком, одну на двоих. И стакан компота. Накинув куртки на ходу, покидают дом. Через окно наблюдаю, как Колька и Митька устраиваются в беседке. Оглянувшись по сторонам, украдкой подзывают котов и принимаются их прикармливать.
- А что может быть не так с нашими детьми? – бросает Даня, интонацией подчеркивая такое трепетное, важное: «наши».
Я же все никак привыкнуть не могу к его поистине отцовскому отношению к Коле и Мите – подвоха боюсь. Опасаюсь, что муж забудет о них, вычеркнет из сердца, как только появятся на свет общие дети. Всю любовь родным посвятит, а сыновей ненавистного Гаврилина задвинет на задний план.
С другой стороны, у мальчишек ведь останусь я - теперь уже их новая, почти официальная мать. Мирослава отказалась от прав в мою пользу, а Даня помогает с усыновлением и оформлением документов. Правда, из-за Гаврилина возникли некоторые проблемы…
- Ну, как же, - пожимает плечами папа, игнорируя знаки мамы замолчать. – Кукушка их бросила, мошенник сел. Никому мальчишки не нужны теперь, - не подбирая слов, выражается грубо, наплевав на то, что собственную дочь упоминает. – В связи с этим я предложить хотел… - делает паузу, откашливаясь. – Оставляйте внуков у нас! Будем воспитывать. Свои же, кровиночки наши, хоть и от дочери непутевой. А вы свою жизнь стройте. Вон вам еще двойняшек-вегетарианцев растить, - улыбается и подмигивает мне.
- Нет, - фыркаю недовольно, но Даня берет меня за руку, поглаживает успокаивающе.
Мрачно смотрю на него, ожидая вердикта. И подсознательно готовлюсь спорить, ведь ни за что не брошу моих мальчиков. От них и так родители отказались - очередного предательства они не перенесут.
- Оставим, - выдает Милохин, а я вздрагиваю импульсивно и смахиваю со стола стакан. Среди звона стекла слышится ровный голос мужа: - На выходные. Или каникулы. Летние. Но не более того, - поясняет, и я выдыхаю с облегчением. – На данном этапе я ищу пути лишить Гаврилина родительских прав. Мне помогают серьезные люди, поэтому вопрос времени. Как только все будет сделано, я усыновлю Колю и Митю, дам им свою фамилию, - чеканит убедительно, пока я рот приоткрываю от удивления.
Даня не посвящал меня в свои планы, только заверял, что все будет хорошо. А оказалось, он все давно решил и планомерно шел к цели.
- Спасибо, - хрипло шепчу я, задыхаясь от накативших чувств.
- Наши с Юлей сыновья будут жить с нами, но обязательно приедут к вам в гости, - улыбается муж и обнимает меня. – В любое время. Бабушка и дедушка – это святое, - заключает с легким налетом грусти.
- Эх, хорош! – довольно повышает голос отец и кулаком по краю стола бьет, отчего посуда звенит. – Проверку на вшивость прошел. Нравишься ты мне. Живите, - разваливается на стуле.
- Папа! – укоризненно рявкаю.
- Что «папа»? Ты у нас девочка доверчивая. Облапошить - ничего не стоит. Вон Мира всю жизнь твоей добротой пользуется, - сжимаю губы и голову опускаю, уязвленная папиной фразой. - Должен же я убедиться, что муж нормальный. И что тебе с ним повезло.
- Это мне с Юлей повезло, - неожиданно признается Даня и прижимается губами к моей щеке. Смущаюсь дико, хоть не должна, ведь мы супруги. Теперь уже документально. – Спасибо, что простила, - проговаривает тихо, так чтобы только я услышала.
Даня намекает на свой обман в самом начале наших отношений, когда он выдал себя за моего мужа. Но я… даже благодарна судьбе, что все так сложилось. В противном случае мы могли никогда не встретиться с Даней. И от одной этой мысли мороз по коже.
Чтобы унять дрожь, ныряю в теплые объятия любимого.
- А как там Мира? – осторожно интересуется мама.
- Работает в Таиланде, все нормально у нее. Живет со спонсором, - отзываюсь я, но осекаюсь, боясь выставить сестру в некрасивом свете. Хотя она сама с этим неплохо справляется. Но все-таки перед родителями неудобно. - Кстати, мы договаривались созвониться, когда я у вас буду. Сейчас!
Отстраняюсь от Дани, чтобы достать телефон. Включаю видеозвонок. Жду, пока Мира ответит.
- Слышать о ней ничего не хочу, - гневно выплевывает папа и резко покидает кухню.
Растерянно смотрю ему вслед, перевожу взгляд на печальную маму – и пытаюсь приободрить ее улыбкой. В этот же момент Мира наконец-то поднимает трубку.
- Юля? – хихикает она, а я разворачиваю телефон так, чтобы они с мамой видели друг друга. - О, привет, мамуль. Как дела у вас?
- А ты, доченька, как? – едва не рыдает.
Отдаю маме телефон, позволяю пообщаться с Мирой. С грустью слежу, как она глотает слезы. Материнское сердце быстро прощает и не делит дочерей, несмотря ни на что. А вот папа у нас принципиальный. Любить будет, переживать, но не сдастся. Так что Мире долго придется возвращать его уважение.
- Как там… Коля и Митя? – заикаясь, уточняет у меня сестра, когда мама телефон передает обратно.
- Позвать к телефону? – улыбаюсь в ответ.
- Да, конечно, но… - делает паузу, губы кусает. - Ты сначала проверь, пожалуйста, свой счет. Мне важно знать, что я все правильно перевела…
Недоуменно взмахиваю ресницами, запускаю приложение интернет-банка – и глаза округляю, изучая поступившую сумму.
- Ого, зачем? – голос срывается.
- Нам не нужны твои деньги, - рычит Даня, взглянув на дисплей.
Тоже принципиальный. Как отец. Думаю, они найдут общий язык.
- А это не мои и не вам, - фыркает Мира. – Это на детей. Больше половины тех средств, что я у Гаврилина увела. С родителями Коле и Мите не повезло, но хоть финансовая поддержка пусть будет. И не вам решать, что делать с деньгами, а детям! – рявкает на Даню, предвкушая его сопротивление – Теперь зови мальчишек, - вздыхает шумно.
Прошу Даню отнести телефон ребятам во двор, некоторое время с нежностью подглядываю за моими мужчинами через окно. А потом посвящаю свое внимание родителям. Помогаю маме убрать со стола, хотя она всячески противится, отвлекаю папу, чтобы перестал злиться на Миру. Наслаждаюсь каждой минутой с близкими людьми.
Остаток вечера мы проводим в кругу семьи за пустыми разговорами.
Вместе с Колей и Митей убеждаем нашего Папу Мороза остаться с ночевкой. Веревки вьем из него, а он не в силах противостоять. В итоге, мы и вовсе задерживаемся у родителей на все выходные, а Даня даже жертвует своей работой и неотложными делами. Ради нас с детьми.
Данил
Эпилог
Новый год
- Так, граждане дети, с наступающим вас, - доносится бодрый голос Толика.
И следом звучит радостный смех. Моих сыновей. Это был долгий и сложный путь, полный бюрократических препонов, невыносимо горьких слез Юли и, конечно же, палок в колеса от Гаврилина. Пришлось подключить все связи, просить помощи, хотя прежде я привык действовать один и надеяться на себя.
Но теперь у меня семья. И ради нее я готов пожертвовать своими принципами. Да и самим собой, если нужно.
Цель оправдывает любые средства.
Выдохнув, заглядываю через проем двери в кабинет, где мальчики, чуть ли не высунув языки, рвут обертки на сувенирах, которые им Толик и Марья Тимофеевна подарили.
И все-таки волшебный праздник – этот Новый год…
Взяв в коридоре детские куртки, возвращаюсь ко всем, при этом аккуратно огибая елку. Бабуля ее как-то особенно красиво нарядила в этом году. Или мне кажется?
Подмигиваю Коле и Мите – и они тут же мчатся ко мне. Выхватывают свои вещи, одеваются сами. Только старший помогает молнию застегнуть младшему. Но в целом парни самостоятельные и серьезные у меня растут. Коля совсем взрослый – в первый класс пошел. А Митя скучает в детском саду и с нетерпением ждет следующего года, когда и ему в школу можно будет.
- Давайте собирайтесь. В темпе! – подгоняю их, а сам застегиваюсь спешно. – Иначе мама меня прибьет. Мы час назад дома должны были быть.
- А когда-то ты всю новогоднюю ночь на работе торчал, - намеренно подкалывает меня Кузнецов.
- Все меняется, - усмехаюсь я, помогая ребятам одеться и собрать их растрепанные коробки с подарками. – Так, поехали, ребята, - подталкиваю мальчиков в спины. – Домой, домой!
Оба внезапно останавливаются, разворачиваются и укоризненно смотрят на меня. Головами качают, будто я напортачил где-то. Так на Юлю в этот момент похожи. И немного даже… на меня. Хотя немудрено. Повадки, речь, фразы – все копируют, словно я идол у них. Признаться, их отношение греет душу. Хочется стать для сыновей по-настоящему родным.
- Па-апа! – тянут возмущенно.
Я же улыбаюсь в ответ. Нравится, когда они зовут меня так. По-домашнему. Без всяких приставок вроде «Мороза». Хватит, не чужие мы больше.
- Да что не так? – очнувшись, невольно повышаю голос я.
- В магазин надо. Мама гор-рошек пр-росила купить, - старательно выговаривает Митя, чтобы не картавить при этом.
Юля на протяжении всей беременности с ним занималась, а теперь, когда она родила и занята младшими Милохиными, миссию по воспитанию старших на себя взял я. И вообще вожусь с Колей и Митей практически все время.
Иногда мне кажется, что и они присматривают за мной. Вот как сейчас. Следят, чтобы я поручение мамы выполнил.
- Черт, - по лбу себя хлопаю. – Горошек! Да это же дефицит сейчас, не добыть! Почему раньше не напомнили? – обреченно вздыхаю. - По пути в агентство бы заехали, пока ажиотаж еще не такой большой был.
- Ты не спрашивал, - привычно пожимает плечами Коля.
Своей невозмутимостью ребята в обычное время вызвали бы смех. Но сейчас я нервничаю. Хочу быстрее к Юле поехать. И к малышам.
Но тут этот дурацкий горошек нарисовался. Как пропуск в семью на Новый год, ей-богу!
Та-ак…
- О, Толик! – резко оборачиваюсь.
Подхожу к другу, киваю на бережно собранный им пакет – и Кузнецов все понимает без слов. Однако навстречу идти не спешит.
- Ну, нет! – выставляет ладони и подходит к пакету, прикрывая «новогоднее богатство» собой. - Я, можно сказать, впервые в жизни ничего не забыл. И домой к жене успеваю, - косится на часы. - А ты меня подставить хочешь? Опять в продуктовый заставить ехать? Ты хоть знаешь, какие очереди сейчас в супермаркетах? Хотя откуда… - отмахивается от меня, будто я безнадежен.
- Так, не перечить старшему по званию, - гаркаю я. – Считай, что это конфискация не сертифицированного товара.
- Да щас, - сопротивляется он. Борется до последнего. - Мой горошек лучший! Четко по списку жены. Не надо мне тут.
Закатываю глаза и руки на груди складываю. Набираю полные легкие воздуха, а мысленно подыскиваю аргументы. Но нет их. Я обложался, а друг бросает в беде.
- Папа, не так надо, - дергают меня сыновья.
- Что? – недоуменно оглядываюсь.
Наблюдаю, как они становятся между мной и Толиком. Коля притаскивает стул. Митя мигом взбирается на него. И тоном опытного декламатора начинает:
- Дело было в январе, стояла елка на горе…
- Эй, это что такое? – ошеломленно смотрит на меня друг, пока я чуть ли не пополам сгибаюсь от хохота.
Смеется и вошедшая в кабинет Марья Тимофеевна. Стирая слезы со щек и прыская, приближается к мальчикам, обоих в щеки целует. Она тоже привязалась к моим сорванцам за этот год, ведь я часто ребят в агентство с собой приводил. Для них это как аттракцион или экскурсия. И кинотеатр по совместительству, ведь Толик продолжает с ними сериалы смотреть, не взирая на бурчание Юли.
- Это оплата! – важно заявляет Коля.
- Капитан Кузнецов, - невинно лупает глазками Митя и просяще смотрит на Толика. – Давай делиться?
Мальчики умолкают как по команде, а Коля на меня озирается, прищуривается недовольно и палец к губам прикладывает многозначительно. Намекает, чтобы я хохотать прекратил. Проглотив очередной смешок, я киваю и пытаюсь принять серьезный вид. Но получается слабо, потому что ребята просто неподражаемы каждый раз, когда «идут на дело». Права была Марья Тимофеевна, называя их «организованной детской группировкой».