12 глава
Поворачиваюсь набок, укладываю руку под голову – и щеки касается прохладный металл. Выставляю запястье перед собой, рассматривая его в лунном свете, что сочится из окна.
Лихорадочно вздыхаю: в квартире Дани я оставила не все подарки. Кое-что забыла…
Провожу пальчиками по браслету, касаюсь подвески в виде солнца. Очерчиваю контур. Разозлившись, тянусь к застежке. Хочу сорвать обжигающую кожу окову и выбросить немедленно, но кисть будто парализует. Мое тело взбунтовалось и отказывается исполнять поручения разума.
Обессиленная, я сдаюсь. Прячу руку с браслетом под подушку, прижимаюсь к ней щекой – и всхлипываю, как можно тише, чтобы мальчиков не разбудить.
***
Младенец на моих руках постепенно успокаивается, затягивает свою губку изнутри и посасывает громко и смачно. Прижимаю крепче теплый комочек к груди.
- Он ведь есть хочет, поэтому и кричит, - произношу, не сводя умиленного взгляда с невинного личика. Глазки закрыты, светлые реснички дрожат, белый пушок на головке светится в лучах солнца, что проникают из открытого окна. Точно ангелочек.
- Мелкий такой, как его брать вообще. Рассыплется в руках, - недовольный голос доносится откуда-то сверху. – И страшненький. На фотографиях в соцсетях новорожденные симпатичнее.
- Глупости не говори. Он очень красивый, - вздыхаю я и касаюсь губами красного лобика. Малыш чувствует меня и тут же начинает ворочаться, чмокать активнее в поисках еды. – Бутылочку неси. Быстро, - рявкаю я и при этом очень злюсь.
***
- Мама Мира! Мама, – вырывают меня из сна звонкие крики. – Ну, ма-ам!
Матрас проминается, кровать ходуном ходит и жалобно поскрипывает, а меня качает будто на волнах. Приоткрываю глаза и вижу прыгающих рядом со мной Колю и Митю.
- Не шумите, ангелочки, - беру их за руки и рывком тяну к себе. Мальчики замирают, отреагировав на обращение, и расплываются в улыбках. Но через секунду вновь начинают трясти меня. – Голова болит, - бубню я.
- Таблетки пила? – важно интересуется Коля.
- У меня их нет, - сажусь на постели, смирившись, что досмотреть приятный сон мне не удастся.
- Папа Мог'оз всегда плиносил, - надувает губы Митя.
- И напоминал, - бьет еще больнее Коля. В сердце самое. До крови словами раздирает.
- Тш-ш, - шикаю в отчаянии. Но сил ругать братьев у меня нет.
Мы ведь втроем не виноваты, что полюбили Даню. Теперь не забыть его и из души не вырвать.
- Умывайтесь и спускайтесь к завтраку, - серьезно приказываю я, а сама украдкой смахиваю предательские слезы со щек.
Наспех привожу себя в порядок, не уделяя особого внимания внешности. Лишь убираю волосы в высокий, тугой хвост. Для Дани мне хотелось выглядеть красивой, но сейчас мне все это незачем. Одеваюсь, упорно игнорируя свой гардероб. Вместо этого натягиваю скромное шерстяное платье сестры. Оно облегает фигуру, дарит тепло и уют. Домашнее и комфортное. Не сдержавшись, даже руками себя проглаживаю.
Все-таки нужно как можно скорее отыскать сестру. Может, она поможет что-нибудь вспомнить? Ведь Гаврилин даже не удосужился рассказать мне о нашем совместном прошлом. Наплевав на мое самочувствие и бросив детей, которых не видел несколько месяцев, он просто уехал.
Даня бы не поступил так с нами. Наоборот, он ни на шаг не отходил от мальчиков. И за мной ухаживал… Неужели все это ради мести Гаврилину?
Как сложно. Я словно слепой щенок под дождем. Не знаю, куда идти и кого просить о помощи…
- Мальчики, - зову Колю и Митю, когда мы располагаемся в столовой. – Расскажите мне о вашей тете, - передаю им оладьи.
Братья смотрят на меня недоуменно, бровки хмурят. Будто совсем не понимают, о чем я спрашиваю.
- Вы чего? – усмехаюсь я. – Ваш папа в машине сказал, что у меня сестра есть…
- А-а-а, мама Юля, - выдыхают они.
- Уехала, - пожимает плечиками Митя и тянется за сгущенкой. Подаю ему пиалу машинально.
- Мы не знаем, куда, - добивает меня Коля.
Круг замкнулся. Дождь усилился – и щенок окончательно потерялся.
- А почему «мама Юля»? – искренне недоумеваю я, хотя имя знакомым кажется. – У вас что, две мамы? – подшучиваю.
Мама Мира, папа Мороз. Опять какие-то детские шалости.
- Ага, - кивают мальчишки. – Но ты добрее. И роднее, - как по команде, растягивают губы.
- Видимо, не настолько родная, если вторую маму себе нашли... - лепечу еле слышно. Материнская ревность разгорается где-то в солнечном сплетении. Мои! Только мне они нужны.
Трель звонка заставляет меня поморщиться. Со двора доносятся автомобильные сигналы, переговоры на повышенных тонах, но слов не различить, и какой-то шум.
Мальчики без спроса вскакивают из-за стола и бегут к окну. Открываю рот, чтобы отчитать их за непослушание, но детские голоса звучат так громко, что посуда звенит.
- Ого! Папа Мороз приехал, - визжит Коля, прижимаясь щекой к стеклу. – На Льва ругается.
- Папа Мог'оз, - мчится к подоконнику Митя и подтягивается, чтобы выглянуть на улицу.
- Нам собираться? – поворачиваются ко мне оба. И сияют так, что ослепнуть можно.
На ватных ногах подплываю ближе. Прижимаю руку к груди и, затаив дыхание, впиваюсь взглядом в окно. Легкие превращаются в камень, мешая сделать вдох, а сердце бешено гоняет кровь по венам, воспламеняя меня изнутри.
В голове на повторе крутится один и тот же вопрос: «Как и зачем он нашел нас?»
Растерянно смотрю через покрытое снежными узорами стекло на улицу, и теряю мальчиков из поля зрения. Вздрагиваю, прихожу в себя только, когда слышу хлопок входной двери.
- Стойте! – встрепенувшись, мчусь следом.
Не успеваю даже пальто накинуть – так и выскакиваю на крыльцо в платье и домашних тапках. Ежусь от пронизывающего до костей мороза, морщусь от порывов ветра, что лупят по лицу, и обхватываю себя руками. Преодолеваю несколько ступенек – и утопаю ступнями в снегу. Тропинки чистят каждый час, но снегопад не прекращается. Вот и сейчас валит огромными хлопьями, прилипает к волосам, касается лица и сползает водой по щекам. Будто слезы.
Как же холодно.
Но мальчики тоже выскочили во двор без верхней одежды. И я безумно переживаю, что они простудятся. Насколько могу, ускоряю шаг, и пробираюсь к воротам.
Коля и Митя оказываются гораздо проворнее. Огибают Льва, что стоит, будто огромный шкаф с антресолями, и заслоняет обзор. Громила достает телефон и набирает какой-то номер.
Обхожу его сбоку и заглядываю, что происходит. Мальчики буквально бросаются на Даню. Он приседает сразу же и, игнорируя короткие рычащие угрозы охранника, обнимает их.
- Папа Мороз, заберешь нас? – говорят таким тоном, будто не спрашивают, а умоляют.
Сердце болезненно щемит. И тут же льдом обрастает. Делаю еще шаг к ним.
Я тоже хочу вернуться. Так сильно, что впиваюсь пальцами в плечи. Но Даня обманул нас всех. И, если верить Гаврилину, хотел использовать в своих целях.
Если верить…
- Вы чего неодетые? А ну марш в дом! Греться и чай горячий пить, - нехотя отстраняет их от себя Даня. И принимает суровое выражение лица.
Мгновенно между ним и мальчиками становится Лев. Оттесняет Милохина к воротам, защищая таким образом детей своего хозяина. Говорит что-то, но, так как он опять спиной ко мне оказался, я не разбираю слов - ветер уносит их. Но вижу сжатые кулаки Дани, чувствую его гнев. И это пугает.
- Коля, Митя, быстро домой, - грозно рявкаю я.
- Мама Мира, - стучат зубами от холода, и мне не по себе становится. Волнуюсь о малышах. – Нам собираться? – оглядываются на Даню. Будто в поисках защиты и поддержки.
- В дом! Живо! – вскрикиваю я обреченно.
И чувствую, как горячие слезы присоединяются к снежинкам на моих щеках – и смешиваются в тонкие ручейки.
- Лев, проследи, чтобы мальчики зашли внутрь, - киваю в сторону особняка.
Сама же пересекаюсь взглядом с Даней. Он смотрит на меня со смесью злости, напряжения и чего-то еще, неуловимого. Несмотря на мороз, мне становится жарко, щеки горят.
- Я не могу дозвониться боссу, - рапортует громила.
- В отсутствие мужа я – твой босс, - произношу надменно, ведь в душе поднимается снежный буран. – Отведи детей в дом, - выдыхаю вместе с клубками пара.
- Понял, - тушуется охранник. – Вы уже освоились и вспомнили все? - киваю. - С возвращением, Мирослава Михайловна, - произносит многозначительно.
Сама я глаз с Дани не свожу. Он отвлекается, переводя внимание на мальчиков. Следит, чтобы Лев не обидел их. Дожидается, пока захлопнется дверь особняка, скрывая детей в тепле и уюте.
И через пару секунд Даня хмуро и укоризненно зыркает на меня. Сканирует с головы до ног, на тапках заснеженных останавливается.
- И ты туда же, - отчитывает меня, как ребенка. Заставляет растеряться и утратить весь запал. – Ладно, пацаны головой не думают. Маленькие еще. А ты чего выскочила без одежды?
Не дожидаясь ответа, рывком скидывает с себя пальто. Мгновение – и на мои плечи опускается грубая кашемировая ткань. Надо бы отказаться от навязчивой помощи. Ведь это все ложь, игра! Но обволакивающее тепло, родной голос и подчиняющий мужской аромат сильнее гордости и здравого смысла.
- За ними выскочила, - лепечу я.
Даня оказывается напротив, практически вплотную, сжимает мои плечи руками. И создается иллюзия, что я чувствую жар его ладоней даже через плотную ткань пальто. Делаю глубокий вдох и окончательно покоряюсь знакомым ощущениям.
С трудом сдерживаю взволнованный всхлип, когда Даня спускается по моим предплечьям вниз. Берет обледеневшие кисти, которых я почти не чувствую, заключает в свои ладони. Приподняв, подносит к лицу и дыханием греет.
Таю, как снеговик под лучами солнца. Стремительно превращаюсь в лужицу.
- Мира, ты здесь по своей воле? – Даня бьет вопросом, возвращая в суровую реальность.
Мой муж в командировке, а я тут стою чуть ли не в обнимку с чужим мужчиной. Рискую быть пойманной на горячем кем-нибудь из охраны. Как в самых пошлых анекдотах. Ко всему прочему, меня даже совесть не мучает. Будто все правильно. Так и должно быть.
Но есть в моей душе кое-что еще. И это сильнее.
Обида.
Освобождаю руки из такого желанного, но неправильного плена. Голову опускаю, чтобы зрительный контакт с Даней разорвать. Не могу спокойно выдерживать его морозный синий взгляд.
- Ты лгал мне, - вместо того, чтобы прогнать его, претензию предъявляю. Потому что ищу повод простить его? Оправдать?
- Не договаривал, - тянет Даня.
- Почему? – все-таки решаюсь взглянуть на него исподлобья. И тут же жалею об этом. Потому что раскаяние на его лице заставляет меня растерять остатки стойкости.
- Сначала не до этого было. Я должен был детей не потерять – их бы элементарно органы опеки забрали, - объясняет он. Настолько убедительно, что хочется верить каждому слову. – И в больнице тебя посещать было проще в качестве мужа.
- Настаиваешь, что ради нас все делал? – прищуриваюсь. – Ради посторонних людей? Просто так? Не бывает такого.
Резко отхожу назад. Мне проще мыслить адекватно, когда Даня на расстоянии. Но моей свободе не суждено продлиться долго. Спотыкаюсь в проклятых тапках и покачиваюсь. Лишь отличная реакция Дани не позволяет мне упасть в снег. Вот только я опять оказываюсь в его руках.
- Тише, чего ты? – рваное дыхание мажет по щеке.
- А потом? – не сдаюсь я. - Что мешало потом все мне рассказать?
- Потом не смог. Слишком хорошо все было. Правильно. Да и подозревал, что ты сбежишь, - говорит твердо, четко, без тени сомнения. Глаз не отводит.
- Дань, но…
На секунду забываю обо всех «но». Муж, штамп в паспорте, обязательства… Мое прошлое, в конце концов. Почему рядом с Даней все становится не важным? Но он сам срывает меня с небес на землю. Разбивает об асфальт, раскатывает на полной скорости.
- И я пытался поговорить с тобой в ту ночь, - напоминает мне о том, от чего я моментально вспыхиваю. – Тогда ты не дала мне слова сказать, а на следующий день я не застал тебя дома…
Прерываю его речь и заставляю опешить хлесткой пощечиной.
- Не смей даже упоминать… эту… - шиплю, как змея. – Ошибку! Я верила, что ты мой муж. В противном случае я не вела бы себя так, - краснею, но совсем не от мороза, что пронизывает насквозь.
Разворачиваюсь и шагаю к дому. Тяжелое пальто сползает с моих плеч и ложится в снег, но я иду дальше. Моя настоящая семья там. За огромными резными дверями. В крепости, где мне еще холоднее, чем на улице. Но именно там реальность.
- Мира, стой, - рявкает на меня Даня.
Оказывается рядом в пару шагов и хватает меня за запястье, разворачивая к себе лицом.
Вырываю руку, и браслет прокручивается под его мощной ладонью, а застежка больно царапает кожу. До крови. Опускаю взгляд на чересчур большую подвеску. Вспоминаю, что говорил мне о Дане муж. И мрачно свожу брови.
- Стоп, как ты нашел нас? – смотрю прямо в синие глаза. - Муж говорил, что об этом загородном доме не знает никто. Обещал, что мы с детьми будет здесь в безопасности.
- В телефоне Коли, в ошейнике щенка и в твоем браслете маячки. Я перестраховался, - спокойно признается. - И не зря, - хмыкает, на браслет указывая. Единственное, что я взяла с собой...
Муж не лгал. Даня вел свои шпионские игры, а нас лишь использовал. И пытается вновь манипулировать мною. Моими чувствами.
- Я все вспомнила, Дань, - вскидываю подбородок. - И приняла решение, - рваным движением снимаю браслет, вкладываю ему в ладонь.
- Подожди, не горячись, - выдыхает виновато.
- Неужели ты думал, что я выберу тебя? – изгибаю бровь. - Променяю мужа и комфортную, богатую жизнь на… на что, Дань? Что ты можешь мне предложить? – понимаю, что мои слова бьют четко в цель. Даня чернеет на глазах. Видимо, осознал, что не получится действовать через меня. Поэтому и злится. - Я остаюсь с мужем. Надеюсь, тебе хватит такта не использовать нашу… кхм… связь против меня?
- Понял, - жестко обрубает.
Молча поднимает свое пальто, оттряхивает от снега – и запускает руку во внутренний карман. Достает что-то и ко мне возвращается.
- Здесь назначения врача. И лекарства, - грубо всучив сверток мне в руки, сверху свою визитку вкладывает. - Если вдруг будут проблемы…
- Никаких проблем, Дань. Я дома. С любимым мужем, - лгу я. Надеюсь, убедительно. – Проблемы могут быть у тебя…
Скорее, предупреждаю Даню, чем угрожаю. Но он воспринимает мою фразу в штыки. Реагирует с насмешкой.
- Как скажешь, - выплевывает зло и, развернувшись, быстро идет к воротам.
Некоторое время я гипнотизирую его спину. Часть меня рвется следом, но разум побеждает. Застываю, будто ледяная фигура.
- В дом зайди, замерзнешь, - не оглядываясь, выкрикивает Даня, и чуть тише: - глупая.
Вздрогнув, забегаю в особняк. С размаха захлопываю дверь за собой, а сама взлетаю по лестнице в комнату сестры. Не ощущаю онемевших рук и ног после мороза, но игнорирую дискомфорт. Судорожно перерываю ее шкафы и ящики. Ищу фото, записи, хоть что-то.
- Мирослава Михайловна, соберите вещи на неделю, - гремит за спиной. - Мы уезжаем.
- Куда? Как? – ахаю я.
Резко прокручиваюсь и оказываюсь едва ли не в объятиях Льва. Отступаю назад. Как можно дальше.
- Босс приказал снять для вас жилье в другом районе, - непривычно бархатно сообщает он. - На время. До тех пор, пока он не вернется. Это делается ради вашей с детьми безопасности, - пауза и чересчур откровенный взгляд. - У тебя час на сборы, Мира, - обращается ласково и даже за руку меня взять пытается.
- Выйди из комнаты, Лев, - приказываю грозно.
Он ухмыляется криво, с налетом удивления, но все-таки мне не перечит. Видимо, мужа боится. Но с чего Лев вдруг резко изменил свое отношение ко мне? Стоило лишь обмолвиться о том, что я все вспомнила…
Только не говорите, что мы с ним…
Что еще я натворила в прошлой жизни? А главное, как теперь все это исправлять?