Утро. Стачки. Победа. Любовь.
Солнечное утро, очередной понедельник, а олимпийские баталии продолжают набирать обороты. Сладко потягиваясь в теплой постели, я почувствовала, как Антон прижимает меня к себе.
— Антон...
— Мммм...
— Ты на тренировку опоздаешь. — Прошептала я.
Длинные ресницы взлетели вверх, а на лице парня прорисовалась сонная улыбка.
— Ну, еще пять минуточек. — Поцеловал он меня в шею.
— Знаю я твои пять минуточек. — Деловито сказала я, а у самой мурашки пошли от его прикосновений. — И вообще, у тебя сегодня гонка.
— Ну Нааат, — протянул он и прижал меня еще сильнее, — не начинай.
— Да я вообще молчала. — Хихикнула я.
Нависнув надо мной, Бабиков стал щекотать меня, отчего я разразилась громким смехом. Я пыталась отпихнуть его от себя, но у меня ничего не вышло. Успокоившись, Антон часто задышал мне в плечо, а я перебирала пальцами его темные волосы.
— Так ты мне скажешь, кто это был?
А ведь все так хорошо начиналось... Я закатила глаза, тем самым показывая, что его вопрос был очень глупым. Я чмокнула его в губы, после чего его борода заколола мне щеку.
— А может, не надо портить такое замечательное утро этим ненужным разговором, м?
— Ты же знаешь меня. — Приглушенно произнес он.
Ох, Антон Игоревич, еще как знаю...
— Расскажу. — Пообещала я. — Но только не сейчас.
***
«Митинги. Стачки. Демонстрации. Дорого» — именно под таким девизом мы начинаем очередную рабочую неделю. Сидя в операторской, три корреспондента дискуссировали со своим начальником по поводу полученных планов и заданий.
— Дмитрий Викторович, ну несерьезно вообще. — Полушутя произнес Илья. — Сюжеты про знание слов — уже прошлый век!
— А ты, я смотрю, главным идеистом хочешь поработать? — Хмыкнул Гу. — Вперед, место вакантно!
Триф поджал губы и понял, что он сморозил глупость. Занин также привел кучу доводов и размышлений, но Губерниев остался непреклонен. Последнее слово — за мной.
— Я согласна с ребятами, что нужно придумать что-то новое. Все-таки это Олимпиада, и болельщики ждут не только сухих интервью...
— Да вы что, сговорились что ли? — Заорал Гу, и мы подскочили на месте. — Или вы хотите, чтобы Канделаки нам бока намяла за выкрутасы?
— Ну, почему же выкрутасы. — Почесал подбородок Триф. — За новый взгляд на биатлон не жалко и огрести по полной программе.
— Дмитрий Викторович, ну вы хоть послушайте нас. — Взмолилась я. — Да и вообще, решать конфликты надо цивильно, а не орами и перепалками.
— Когда это ты у нас такой рассудительной стала, а? — Удивился Занин. — Прям кандидат наук по философии.
— Щас тебе этот кандидат наук по шее двинет. — Подколол меня Триф, а я показала ему язык.
Тяжелый выдох начальника, и он пораженно вскинул руки вверх.
— Ладно, рассказывайте о своих... Выкрутасах.
Усевшись поудобнее за столом, мы все обсудили спокойным тоном, а к концу беседы пришли к общему компромиссу. Вот так всегда бы, а то все оры, крики... Ну слушать невозможно!
***
— Ребят, а вам не кажется, что Гу проводил нас чересчур хитрым взглядом? — Спросил Илья, когда мы уже освоились в столовке.
— Ты думаешь, он на нас зуб точит? — Уточнил Дима.
— Да как бы пакость нам не сделал. От этого товарища можно все что угодно ждать.
И тут я вспомнила про сюжет с нашим участием, и мои глаза заметно округлились.
— Кажется, я знаю, почему он так на нас посмотрел.
Под настойчивым взглядом парней мне пришлось рассказать про комментирование женской индивидуалки, где Гу заявил про тестирование нас, корреспондентов. Сказать, что парни были в шоке — значит, не сказать ничего.
— Темнова, вот кто тебя за язык тащил? — Рыкнул Триф.
— А я откуда знала, что он так отреагирует? — Пожала я плечами. — Да и вообще, вам не кажется, что нас слишком часто вводят в заблуждение? То оригинальные сюжеты подавайте, то сухие интервью... Нам что, разорваться что ли?
В моей голове был такой бред, что я не осознавала, что говорила. Надеюсь, что ребята меня поняли.
— Вот именно что! — Поддакнул Димас. — Пускай там определятся, че им надо, а потом уже нас дергают.
— Ну все, капец, запей холодной водой. — Сказал Илья, посмотрев на нас, как на идиотов. — Сейчас надо думать о том, как бы не облажаться в очередной раз.
Вот тут Илья Владимирович был как никогда прав. Нам надо разработать план, и строго его придерживаться. Ну, а на случай чего, если он полетит прахом, то в запасе есть неиссякаемый план Б, называемый импровизацией.
***
— А я хочу, как ветер петь
И над землей лететь...
— Итак, дорогие друзья, с вами снова в прямом эфире биатлонная автомагнитола. — Оповестил своих зрителей в Перископе Димас. — Мы, а точнее Илья Трифанов, Иван Попов, Валерий Харланов, Наталья Темнова и я направляемся на стадион. Погода замечательная, ярко светит солнышко, а наша творческая бригада радуется жизни.
— Хеллоу, гайз! — Проголосила я и влезла в кадр. — Как дела?
— Она опять за свое. — Заржал сидящий рядом с нами Валера.
— Вано, рули музыкой! — Крикнул Илья.
— Да ты фигни какой-то накачал, ей Богу. — Сморщился Попов.
— Оставь ее! — Тыркнула я пальцем по экрану.
— Тамада? Ты серьезно?
— Налетай, пока горит...
Я начала пританцовывать, а четыре пары глаз удивленно уставились на меня. Мне было все равно, ибо я горланила во всю глотку эту песню, немного путая слова. Укоризненные взгляды в мою сторону продолжались до припева, а потом...
— Дай мне слово, ведь я тамада,
Тама-тамада.
Эти строки мы горланили дружно, громко, но немного не синхронно. В конце концов, мы же не на Евровидение едем, а всего лишь на олимпийский стадион.
***
В мужском масс-старте было много неведанных сюрпризов и невероятных казусов. Когда пришла пора записывать интервью перед гонкой, у Валеры полетела камера, а у Вани сломался штатив. Пришлось воспользоваться мощным аппаратом Леши, который был всегда на готове. И это только часть того, что происходило в нашей микс-зоне.
Что говорить о самой гонке, то тут Россию представляли Максим Цветков и два Антона: Бабиков и Шипулин. Парни действовали точно, слаженно, четко, и первые пару рубежей они занимали лидирующие позиции. Они знатно напрягали Мартана Фуркада, Симона Шемпа и других соискателей золотой медали, а потому соперники догоняли их с небывалой скоростью. На третьем рубеже ситуация изменилась если не в корне, то весомо, и на заключительную стрельбу вместе с Ондржеем Моравцем, Мартаном Фуркадом и Симоном Шемпом отправился только Антон-старший. Мы невероятно волновались, сжимали кулаки и матерились всеми словами, какие только знали, но на экран упорно не смотрели. Когда послышался рев трибун, то мы увидели убегающих Фуркада и Моравца.
— Чертос два! — Завопил Трифанов, долбанув кулаками по ограждению.
— Как так-то? — Развела руки в стороны я вместе с Денисом. — Ну как так-то?
— Это вообще какой-то кошмар!
— Э, але, вы посмотрите, что происходит! — Гаркнул Валера, и мы как один вперились в экран.
Красиво шли Мартан с Ондржеем, и к ним на небывалых скоростях подлетал... Бабиков. БАБИКОВ, ЧЕРТ ЕЕ ДЕРИ! И если на одной отсечке отставание от этого тандема у него было в районе 15 секунд, то уже на второй разрыв составил три секунды.
Честно, мы не знали, как это получилось, а потому смотрели друг на друга с ошарашенным видом. Внутри каждого из нас бурлил вулкан, но у меня... Вместе с вулканом синхронно взрывался мой мозг, явно отказывающийся принимать такую реальность.
— АНТОН! ДАВАЙ, МОЧИ ИХ! Я ЗНАЮ, ТЫ МОЖЕШЬ! — Кричала я с надрывом. — МОЧИ!
Парни стали помогать мне криками, а я уже не ведала, что творю. После сокращения разрыва Антон по внешнему радиусу обошел чеха и сел на пятки французу. На стадион они выкатывались вместе, и на финишной прямой началась настоящая заруба. Каждый яростно толкался палками, каждый пытался утолить свой голод этой громкой победой, а потому выкладывал все силы на каждом метре дистанции. Одарив друг друга соперническим взглядом, оба биатлониста выставили вперед свои лыжи...
— Фотофиниш! — Пронеслось по стадиону.
Меня залихорадило не по-детски. Парни изучали картинку на экране и спорили о победителе, а я стояла в стороне и молилась. Подняв глаза в небо, я хрипло произнесла:
— Господи, пожалуйста...
Эти пару минут были самыми мучительными в моей жизни. Сердце выстукивало бешеный ритм, и, сдается мне, что мой пульс перевалил за 150 ударов в минуту. Я чувствовала, как сходила с ума, и это бы случилось, если бы я не услышала...
— По результатам фотофиниша победа присуждается Антону Бабикову!
Рев стадиона, размахивание флагов, взрыв голосов в нашей микс-зоне, а я падаю на колени и начинаю судорожно рыдать от счастья.
— Наташ, он выиграл! — Заорал Илья, поднимая меня. — Он выиграл!
— Я не верю. — Качала я головой. — Я не верю.
Я принимала поздравления с трясущимися коленями и хриплым голосом, а через несколько минут я сорвала его окончательно вместе со своими коллегами.
Такого ажиотажа не было даже при победе на этапе Кубка Мира. Понятно, что Олимпиада — это другой уровень, но почувствовать это сумасшествие — настоящий кайф. После цветочной церемонии Антона буквально атаковали журналисты из разных стран, и нам пришлось отстоять очередь, чтобы взять интервью у своего же соотечественника. До смешного дошло уже, но что поделать.
— Антоха, машина.
— Красавчик!
Парни крепко жали руки новоиспеченному чемпиону, а он принимал поздравления так, будто не верил, что выиграл Олимпиаду. Я стояла в стороне и наблюдала за этой картиной, улыбаясь. Мне страшно было представить, что сейчас ощущал биатлонист, и какие мысли посещали его голову. Когда он двинулся в мою сторону, слезы снова накрыли меня.
— Я тебя поздравляю. — Прошептала я, покуда голоса вообще не было.
— Нат, я не могу поверить. — Дрогнул голос Антона. — Не могу, вообще.
Я крепко обняла его, пытаясь передать ему свое спокойствие. Его руки стиснули мою талию.
— Ты — олимпийский чемпион, Антон Игоревич. — Улыбнулась я, смотря на него. — Самый лучший олимпийский чемпион.
Бабиков не сдержался и поцеловал меня прям тут, при журналистах и еще не отошедших от такой гонки зрителей. Глухо доносились вопли и аплодисменты, а кто-то (самые хитрые, смею заметить) — включили свои телефоны и записали все это на камеру. Посмотрев в его глаза, по моему телу прокатилась волна удовлетворения и счастья. Я попыталась что-то сказать, но голос пропал окончательно, и потому я показала ему всего одну фразу, которая укрепляет наши отношения с каждым разом все больше и больше.
— И я тебя люблю. — Улыбнулся мистер румяные щечки.
Сегодня я смело могу заявить на весь мир: я — девушка самого лучшего олимпийского чемпиона на свете! И я безумно этому рада!
***
На пресс-конференции призеры рассказывали о своих эмоциях, мыслях, а также отвечали на вопросы журналистов. После нее мы записали приличное интервью с Антоном, а операторы остались на создание очередных шедевров для нашей любимой программы. Первым делом, после возвращения в гостиницу, я и Антон встретились с родителями за чашечкой чая. Мы поделились эмоциями, обменялись теплыми поздравлениями, после чего отправились к себе. На полпути нам встретился Йоханнес, который оглядывал нас несколько оценивающим взглядом.
— Поздравляю. — Сказал рыжий. — Это было круто.
Подойдя к Антону, он протянул ему свою руку. Бабиков был в шоке от такого поворота событий, да и я была шокирована не меньше. Отвечая на рукопожатие, Антон произнес:
— Спасибо. Спасибо за борьбу.
— Но в эстафете подарков от нас не ждите. — Хмыкнул норвежец, будто шутя. — Мы будем сильнее вас.
— Посмотрим. — Скривил улыбку Антон.
Кивнув головой, Бё-младший поспешил удалиться, и я на секунду посмотрела ему вслед. Где-то там, глубоко внутри, снова проснулись воспоминания, но я не дала им даже напомнить о себе.
— Что это сейчас было? — Прохрипела я.
Антон также, как и я, смотрел вслед норвежцу.
— Не знаю. — Пожал плечами он. — Но мне это показалось странным.
— Мне тоже. — Добавила я. — Даже очень.
Посмотрев друг на друга, мы пошли в номер Антона. Хорошо, что он не вспомнил про Брагина. Этот день и так был для всех слишком эмоциональным, а нагружать его сейчас лишней информацией было ни к чему. Да и вообще, меньше знает — крепче спит... До завтрашнего утра.