Старые песни в новом формате
Новое утро — новая жизнь. Шарики до сих пор были раскиданы по всему номеру, даже несмотря на то, что они были почти сдувшиеся. Пробравшись на кухню, я сладко потянулась.
— Выспалась? — Спросил Антон, заваривая чай.
— Угу. — Потерла я глаз. — Сейчас опять лепить сюжеты с этими обалдуями.
Я схватила кружку и сделала добротный глоток. Чай оказался невероятно вкусным.
— Так, сядь и поешь. — Рыкнул Бабиков, усаживаясь за стол.
— Ну Антош...
— Я сказал. — Пригвоздил он меня взглядом, разворачивая печенье. — Пока не поешь — я тебя никуда не выпущу.
Покривив лицом, я неохотно села за стол. Надо бы уже появиться в операторской, но, зная Бабикова, просто так мне от него не улизнуть.
— Надо что-то с шариками сделать.
— Например?
— Например? Скормить Трифу.
Он подавился чаем.
— Господи, как же вы любите друг друга!
— Да бесит он меня! — Выпалила я. — Тоже мне, дружок.
— Ровно также, как и ты его. — Съязвил биатлонист, огиная стол.
— И слава Богу! — Ответила я, и почувствовала на своих плечах теплые ладони, а затем горячее дыхание.
Я облокотилась на Антона и обняла его за шею. Как же я обожала его глаза: такие яркие, добрые и родные.
— Тебе хоть понравилось День Рождение?
— Это был лучший День Рождения. — Шепнула я, поцеловав его в губы. — Спасибо.
— Если ты счастлива, то и я счастлив. — Улыбнулся Антон.
Невероятный мужчина, любоваться которым я готова вечно.
— Но Трифу шарики все-таки надо скормить.
— Господи, ну началось...
Ну да, я невыносимая. Но, как говорится, что поделать.
***
Лепка сюжетов отменилась, и наше место встречи на этот раз изменилось. Теперь все планы мы обсуждали не в операторской, а в столовой за чашкой бодрящего кофе. Конечно, без еды не обошлось, потому что у господина Трифанова «еда по расписанию».
— Так, ну что у нас там по программе? — Рылся в бумажках Занин.
— Да что ты роешься? — С набитым ртом сказал Илья. — Все как всегда.
— Вот с твоего «все как всегда» и начинается веселуха. — Буркнул Дима.
— Триф, может тебе шарики мои скормить? А то они у меня лежат безхозно.
Илья посмотрел на меня, как на дуру, а Занин прыснул от смеха.
— Темнова, вот мне порой кажется, что ты больная на всю голову.
— Сам со справкой. — Огрызнулась я. — Я ему тут душу выворачиваю, а он...
— Простите, что вмешиваюсь, но вам просили передать.
Над нашим столиком стоял молодой человек, который протягивал мне какой-то конверт. Удивившись, я взяла его и поблагодарила. Внутри лежала бумажка с одной-единственной записью:
«Сегодня. В 18.00. Возле черного входа»
— Кто это? — Выпалил Триф, и было ясно, что еда его больше не интересовала.
Две пары глаз сверлили меня в ожидании ответа. Пожав плечами, я ответила:
— Да хрен ее знает. Вот заодно и выясним.
— Так, Наташ, только давай без глупостей? — Попросил Занин. — Знаем мы, чем это обычно заканчивается.
— Ой, я тебя умоляю. — Фыркнула я. — Все будет в аккурате.
— Ага, твой аккурат как арьергард.
— А ваш арьергард очень хреновый, господа. — Огрызнулась снова я, смотря на них прищуренными глазами. — Так что, давайте хоть на этот раз вы будете начеку.
— Нормально вообще. — Протянул Занин. — На нас наехали, а я даже не в курсе за что.
— Так, лентяи, — загорланил на всю столовую начальник, — вы работать думаете сегодня?
— Дмитрий Викторович, по-моему, здесь все хотят работать. — Прошипел Триф, косясь на меня. — Особенно одна мартышка.
Поджав губы, я прописала ему хорошего леща.
— А вот это хорошее заявление. — Хмыкнул он. — Ну, раз хотите работать, тогда бочком-бочком и поплыли в операторскую, лепить сюжеты.
Денек предвещает забавности.
***
На стадион мы доехали под веселые песни из 90-х, громкие шутки и трансляцию в перископе Занина. Кстати говоря, что-то давненько у нас не было прямых эфиров. Мне даже на минуточку показалось это немного странным. Но, слава Богу, что все обошлось.
— Наташ, тебе тут люди вопросы задают. — Крикнул мне Занин с переднего сиденья.
— А ну-ка, давайте сюда свои вопросы. — Потерла я ладошки и посмотрела в камеру. — А, вот, вижу. Как тебе работается с Заниным, Трифановым и другими?
— Не отвечай! — Гаркнул Илья, пихнув меня в бок.
Я проигнорировала его просьбу.
— Ну, знаете, дорогие друзья, мы все люди, и со всеми в той или иной мере приходится тяжело. Мне же комфортно работать с парнями, покуда я уже к ним привыкла. Конечно, без стычек и споров не обходится, но я их все равно всех люблю.
— Ой, только вот не подлизывайся. — Хохотнул Левко, и я потрепала его за плечо.
— А вот этот товарищ меня любит особенно, просто боится признаться в этом.
— Слышь, дьяволица, — сказал Валера, — хватит водилу теребить, а то перспектива выбираться из овражка меня не очень радует.
— Ну, в принципе, вы сами все видели. — Пожал плечами Занин. — И, в свою очередь, чтоб вы знали, я официально заявляю: я так над ней не издеваюсь, как эти обалдуи.
— Все правильно, — подтвердил Харланов, — ты издеваешься еще хуже.
Машина наполнилась звонким смехом.
— Ой, да пошли вы. — Синхронно мы протянули с Димасом и замолчали.
***
За ходом женской гонки преследования все наблюдали с особым энтузиазмом. В воздухе витала соревновательная атмосфера; стадион ликовал, поддерживая своих любимчиков на разрыв аорты; иностранные журналисты в микс-зоне эмоционально следили за ходом гонки. И даже здесь наша творческая бригада была стабильна: с матюками, шутками и спорами мы смотрели женский пасьют. Впрочем, как и всегда.
После второй стрельбы в десятке были только две россиянки — Татьяна Акимова и Екатерина Глазырина. Что касаемо остальных, то, увы, пока не айс.
— Ни разу таким макаром не бежали. — Грустно изрек Занин, ударив руками по ограждению.
— Я вот до сих пор не могу понять: как в первую пятерку залезла Коукалова? — Чесала затылок я. — Она же была в ...цатых местах.
— Веселушки, веселушки. — Только и мог сказать Криворучко. — Но, как неистовые оптимисты...
— ... мы все верим в лучшее. — Протянули Валера, Дима и Денис. — Да, да, да.
— Задолбал! — Рявкнул Попов, пытаясь отдышаться. — Это просто невыносимо!
— Ваня, что случилось?
— Что случилось? — Ухмыльнулся он. — Эта хуйня неугомонная опять куда-то свалила. Я задолбался его искать уже!
И только сейчас я обратила внимание на то, что как-то тихо в нашей микс-зоне. Никаких громких воплей, матов и криков «Дайте мне пожрать»! Странно, что остальные не заметили внезапное исчезновение российской журналюги. И этим журналюгой... Не буду говорить, кто, но это был Трифанов.
— Тоже мне, матрешка деловая. — Фыркнула я, закатывая рукава.
— Ты куда лыжи навострила? — Завопил Харланов, и Занин тут же подавился смешком. Слава Богу, что этого никто не видел.
— Если он опять свалил курить, то я заставлю его сожрать эту несчастную пачку. И пусть только попробует отмазаться!
Шаркая по всем углам в поисках коллеги, я уже успела заметно устать. Вот куда он мог смыться? Пройдя еще пару метров... Конечно, где же ему еще быть, как не за углом домика, который находился у черта на куличках. Мои догадки были верны — Илья стоял и тихо покуривал сигаретку. Ну, сейчас я ему устрою.
— Слушай, Триф, ты задолбал! — Вылетела я из-за угла, как Черный Плащ.
Он с перепугу швырнул бычок в снег, но когда увидел меня...
— Господи, да вы можете меня хоть покурить одного оставить? Везде за мной по пятам. Сыщики недоделанные.
Он выудил из пачки сигарету и снова закурил.
— Я тебе щас пилораму начищу, сыщик. — Разозлилась я на коллегу. — Ты свалил по-английски, а остальным тебя искать что ли? Мы Шерлоками не нанимались.
В данный момент Трифа вообще не заботило то, что он натворил, покуда его голова была занята совсем другим. Грустно выдохнув, он сделал затяжку.
— Понятно. — Скрестила я руки на груди. — Выкладывай.
Коллега посмотрел на меня, а затем как-то небрежно сказал:
— Твоя сестра назвала меня козлом.
— И ты еще чему-то удивляешься? — Возмутилась я.
Согласна, не слишком дружелюбно, но после произошедшего я бы его не только козлом назвала. Да и вообще, я больше чем уверена, что он сам где-то накосячил. Поэтому пусть скажет спасибо!
— Могла бы и подыграть мне.
— Когда дело касается моей сестры? Да иди ты нафиг!
— Ай, что с тебя взять? — Махнул Илья рукой и сделал последнюю затяжку.
— Вот сейчас ты мне все и расскажешь. — Ответила я, отобрав у него сигареты. — А это я у тебя конфискую, иначе в следующий раз она у тебя будет вместо обеда.
Триф фыркнул, явно не довольствуясь происходящим. Ну ничего, иногда полезно выписывать таких нагоняев, да и не только ему. Так сказать, в целях профилактики.
Возвращаясь на место дислокации, Илья обрисовал мне причину, по которой он резко решил нас покинуть. Поговорив и разложив все по полочкам, я еще раз напомнила ему о сигаретах. А тем временем гонка подходила к своему логическому завершению, и борьба за подиум была совсем нешуточной.
— Ай, какая досада! — Заорал Попов. — А было бы очень красиво!
— Они там что, с ума все посходили? — Крикнул Занин. — Какие падения в разгар олимпийского пасьюта?
— Димас, это спорт. — Похлопал его по плечу Харланов. — Тут и не такое случается.
— О, вернулись, блудные сыны? — Обратился к нам Левко. — Вы многое пропустили.
— Надеюсь, на самое интересное успели. — Отозвалась я. — Что там у нас?
Коллеги стали рассказывать о событиях гонки в мое отсутствие, а я внимательно следила за экраном. За километр с лишним до финиша первое место делили Кайса Макарайнен с Дарьей Домрачевой, а вот на остальное претендовали аж целых пять спортсменок, включая нашу Татьяну Акимову.
— Подчуфарова идет следом за второй группой, но уже сдает немного, видно.
— Таня, потерпеть, потерпеть. — Молили я, Илья и Леша.
Наша творческая бригада прильнула к экрану, задержа дыхание. Спуск, подъем, и тут Таня начинает обходить чешку, а затем и итальянку. В паре секунд была француженка, но Таня и ее красиво обошла. Тренера бежали вслед за Акимовой, подсказывая необходимую информацию. Выкат на финиш, и тут соперницы включают реактивную скорость, но россиянка улепетывает от них со страшной силой, тем самым завоевывая бронзу для своей страны. Трибуны взрываются громким ревом, российский триколор затмевает все остальные флаги, а наша Таня валится с ног и плачет от счастья. Наша микс-зона начинает сходить с ума, и мы все дружно кидаемся в объятия друг друга. Слезы радости, и только слезы радости должны здесь быть.
Говоря о прошедшей гонке, Кайса Макарайнен все-таки вырвала победу у Дарьи Домрачевой, опередив ее буквально на последних метрах. Это все замечательно, но мы радуемся бронзе Тани Акимовой, которая смогла грамотно разложить силы по дистанции и обойти своих соперниц, подарив нам всем огромный праздник.
На пресс-конференции призеров громко приветствовали, одаривали их улыбками и заваливали вопросами на отвлеченные от биатлона темы. После нее мы отсняли забавный сюжет с нашей очаровательной призеркой для нашей позитивной программы. На сегодня наш рабочий мини-план был выполнен, и мы могли со спокойной душой отправиться в гостиницу.
***
— Помню, было мне 10 лет,
И я копил на новенький мопед...
Да-да, сегодня мы объявили о всемасштабном расслабоне и автомобильном караоке. Трифанов, стуча рукой об руль, пел песни громче всех, что, в принципе, неудивительно. Что же касается музыки, то ее было навалом, начиная от Руки Вверх и заканчивая... Ну, наверно, Александром Розенбаумом и группой MBAND.
— Так, ну все, хватит песен детства. — Сказала я и потянулась к кнопке переключателя.
— Женщина, не лезь! — Взвизгнул Занин и стукнул меня по рукам.
— Ай!
— Ну правда, ребят, хватит уже. — Поддержал Ваня. — Пора бы и по современному вдарить.
— Занин, рули процессом! — Сказал Илья, и мы встряли на светофоре.
Парни очень долго спорили, щелкая то и дело переключателем. Через минуту мне надоели эти оры, но, услышав знакомую мелодию, я заорала во всю глотку:
— Оставьте!
Ребята ошарашенно уставились на меня, а я довольно покачивала головой в такт музыке. Ну что еще надо человеку для счастья, если не любимая музыка?
— Ты адекватная вообще? — Завопил мне Леша на ухо. — Я чуть инфаркт миокарда не схлопотал!
— Моя невеста, ты моя невеста,
И если честно — мне с тобою так повезло... — Загорланили Дима, Илья и я.
— Так, выходим. — Хохотнул Ваня. — Мы попали в дурку.
Нет, мы попали в зоопарк, но нам было все равно. Мы пели в свое удовольствие, не обращая внимания на этих унылышей. В конце концов парни решили не отбиваться от коллективного безумия, и концовку песни мы синхронно тянули вместе.
— Дебилы. — Выдал Дима, выключая камеру мобильного. — Какие же все-таки дебилы.
— Говори за себя, умник. — Огрызнулся в своей манере Илья.
На стоянку мы въезжали под тихое звучание Валерия Меладзе «Как ты красива сегодня».
— Триф, да тебе бы в Голос! — Сказала я. — Лепсу фору дашь!
— Ты с дуба рухнула? — Удивился он. — Я петь не умею, да и медведь мне на ухо наступил.
— Слушай, если ты не умеешь петь, тогда я — Алла Пугачева.
— Круто. — Гыгыкнул вдруг он. — С Пугачихой я еще не общался.
Присутствующие в машине разразились диким гоготом.
— Чокнутые. — Хмыкнула я и стала выбираться.
Сдается мне, что пение в машине станет нашей еще одной доброй традицией.
***
Вечером, согласно посланию от незнакомца, я была в назначенное время в назначенном месте. Илья и Дима были в курсе и держали телефоны на готове, а вот Антону Игоревичу об это встрече знать не обязательно. Пока.
Крутясь из стороны в сторону, я прощелкала момент, когда объявился незнакомец.
— Так, так, так, — процедил голос, — а вот и наша звезда собственной персоной.
Меня будто по голове огрели чем-то тяжелым, и от неожиданности я чуть не свалилась в снег. Медленно повернувшись, я увидела знакомый силуэт, и меня чуть не разнесло на куски от злости. В груди вспыхнула боль давно минувших дней. Сжав кулаки, я терпела, не давая прорваться наружу ядовитым слезам.
— Какого черта тебе от меня надо? — Прошипела я.
— Наталья, фу. — Сморщился парень. — Такая красивая девушка, а так грубо выражается.
Он пытался дотронуться до меня, но я отступила на шаг.
— Мне еще раз повторить?
— Хорошо, хорошо. — Вскинул парень руки вверх. — Я хотел бы перед тобой извиниться и все обсудить.
— Брагин, ты рехнулся? — Заорала я на него. — Какие, мать твою, тут могут быть еще обсуждения?
Дамы и господа, представляю вам Артема Брагина — человека, которого я считала своей первой любовью, и который в переломный момент жизни не то что меня не поддержал, а поставил меня перед судьбоносным выбором. Именно из-за него я закрылась.
— Я очень много думал, и... Я был неправ. Готов понести соответствующее наказание и искупить вину.
— И как скоро ты это понял? — Хмыкнула я. — Когда меня в ящике увидел?
— Злостного сарказма тебе не занимать.
— Ты не первый, кто мне об этом говорит.
Скрестив руки на груди, я как бы ждала дальнейших действий, но, судя по всему, придется мне снова решать все самой. Господи, как же мне надоело во всем этом разбираться! И как хорошо, что у меня есть любимый Антон.
— Чего ты хочешь, Брагин?
— Поговорить. И извиниться.
— Поговорить? — Вопросила я. — Хорошо. Я начну, а ты подхватывай.
Заложив руки за спину, я начала расхаживать перед ним, думая, с чего бы начать.
В последнее время прошлое очень часто врывается в мою жизнь, и даже не удосуживается вытереть ноги перед тем, как войти. Этому товарищу я не раз давала отпор, но сейчас намечалась заключительная схватка. И если ты думаешь, что сможешь разрушить мои планы, то глубоко ошибаешься. Настала пора поквитаться, дружок, и окончательно расставить все точки над Ё.
— Помнишь, как было все хорошо? Как было все замечательно, до поры до времени, точнее — до февраля 2016 года, а потом ты вдруг решил, что можешь распоряжаться моей жизнью.
— Я хотел...
— Не перебивай меня! — Попросила я. — Ты прекрасно знал, что значил для меня этот конкурс. Ты знал о моей самой заветной мечте. Знал и видел, но эгоизм затопил тебя по самые глаза. И вместо того, чтобы помочь мне или поддержать, ты...
Я начала захлебываться словами. Меня душил весь ужас прошлого, от которого я старательно пыталась убежать, но оно все равно меня настигло. И теперь я больше не буду убегать.
— ... ты просто заставил меня разорваться между любовью и мечтой. И ты серьезно думал, что я выберу тебя?
Брагин виновато опустил глаза.
— В меня никто не верил. — Дрожаще произнесла я. — На мне все поставили крест. И когда оставалась последняя надежда в твоем лице, ты просто взял и кинул мне нож в спину, уничтожив во мне все самое прекрасное. И после этого осталось у меня осталось только одно — вера в себя. Я решила рискнуть, поставив на кон любовь. Ставка прошла, и... Я ни капли не жалею об этом.
Артем молчал, склонив голову еще ниже.
— Видишь, как оно бывает. — Хохотнула я, а по щекам потекли слезы. — Одно предательство... Всего лишь одно предательство способно изменить человека до неузнаваемости. Одно лишь предательство, и добрый, любящий человек превращается в грубую, бесчувственную мразь. И большое счастье, если тебя спасает другой человек своей яркой и искренней любовью, а если нет... То это полный попандос.
Повисла длительная пауза.
— Я боялся. Боялся, что ты зазведишься, но еще больше я боялся, что ты разменяешь меня на кого-то другого, более презентабельного.
Бинго! Чистосердечное признание состоялось почти 2 года спустя. И вот какой парадокс: услышанное повергло меня в шок, но именно этого признания я и ждала.
— И даже тогда ты думал о своей шкуре. Чертов эгоист!
— Да, я дурак, я кретин, — повысил голос парень, — но я готов извиниться за весь этот бред.
— Бред? — Вопросила я. — То есть ты это все считаешь бредом?
— Я не это хотел...
— Знаешь что, Брагин? Засунь свои извинения в задницу! Мне от них ни горячо, ни холодно.
Я фыркнула, всем своим видом показывая, как мне противно от его слов.
— И вот какого хрена ты решил извиниться спустя 2 года? А че ж не через 10 лет, чтоб уж наверняка?
Сейчас мы оба были на взводе, и атмосфера была накалена до предела. Я старалась контролировать свои эмоции, а Артем сдался.
— А че ж ты биатлониста себе нашла? Надо было звезду шоу-биза, чтоб уж наверняка. Хотя я не удивлюсь, если ты параллельно с кем-то еще шашни крутишь.
На меня вывалился яростный ушат ненависти, и Артем сейчас пытался обвинить меня во всех смертных грехах. Это я знала, как никто другой. Но больше всего меня поразило то, что сначала он хотел извиниться, а теперь старается уколоть меня побольнее. Не на ту напал, гаденьш! Отвесив Брагину мощную затрещину, у меня разболелась рука, но я и глазом не успела повести, как бывший схватил меня за горло.
— Думаешь, я тебе ничего не сделаю? Я не твой Бабиков, который будет терпеть твои выходки.
Я ударила его снова, да так сильно, что его голова откинулась в сторону. Артем еще крепче сжал мое горло, и мне стало не хватать воздуха.
— Я твоему Бабикову черепушку вскрою. — Процедил мне Артем прямо в лицо.
— Хочешь рыпнуться на него? — Задыхаясь, спросила я. — Рискни, смельчак! Только потом не забудь поменять имидж на лице, когда тебя будет метелить вся биатлонная сборная.
Парень громко заржал, отпустив меня. Жадно глотая воздух, через пару секунд я пришла в норму.
— Да я смотрю, у вас там все слабаки, раз они один на один не могут выйти.
— Такому кретину, как ты, не понять фразы «один за всех и все за одного».
— Да я тебе...
— Отойди от нее!
— Это еще кто, черт возьми? — Рассердился Артем не по-детски.
К нам подошел Йоханнес, который явно был недоволен происходящим. Оглядев меня с ног до головы, он обратил взор на Артема.
— Я непонятно изъяснился? — Повторил рыжий. — Отойди от нее!
— Оооо, ну все понятно. — Разразился хохотом бывший. — Слушай, Темнова, да ты тут времени зря не теряешь. Тебе и правда не до меня!
— Хочешь уколоть меня еще больнее? Ну давай, в твоем же стиле. У тебя виноваты все кругом, кроме тебя.
Парень снова подлетел ко мне, но Йоханнес закрыл меня собой.
— Она, конечно, не подарок, но тебе никто не давал права ее обижать.
Я видела, как кулак норвежца смачно прилетел в нос Брагина, и тот свалился в снег. Как бы сказал в такой ситуации Губерниев: сунул в снег свой разгоряченный орган — я про нос.
Нет, я не испугалась. Я просто была в шоке от случившегося.
***
Настроение было окончательно испорчено. Все эти глупые разборки мне порядком надоели, не говоря уже о том, как они сильно выматывают. Интересно, когда на мою улицу свалится спокойствие и тишина?
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
Йоханнес был напряжен, и это читалось в его голосе. Вот кому-кому, а ему я явно ничего не собиралась говорить. Тем более сейчас.
— Хочу. Спасибо, что выручил.
— Понятно. — Недовольно процедил он. — Антон в курсе?
— А вот это, дружок, тебя уже не касается. — Взъерепенилась я на него.
— Вот только не надо на мне срываться!
— Срываются альпинисты, а я очень зла на тебя.
Я встала в защитную позу, а норвежец, в свою очередь, попытался меня коснуться. Все было тщетно.
— Наташ, ну... Не злись.
Обалденное заявление. Прям душевное.
— Серьезно? Вот спасибо, блять, аж полегчало.
— Ну харош уже, правда. Столько воды утекло...
— Я так поняла, ты решил меня добить, да?
— Нет, просто...
— Просто даже дети не рождаются.
— Господи, какая же ты невыносимая! — Схватился Бё-младший за голову.
— Пф, тоже мне, капитан Америка.
Он просверлил меня злостным взглядом.
— Значит, объяснений я не дождусь?
— Если ты хочешь объяснений, то сначала получишь матерную дифирамбу в свою сторону. — Чуть не плевалась я. — Но я не думаю, что это хорошая идея.
— Понятно.
— Можешь спросить у того парня, который меня чуть не придушил. Он тебе все расскажет, хотя... Он может только гадости про меня рассказать. Но тебе не привыкать, ведь правда?
— Ну, зачем ты так?
— Прости, я по-другому не умею.
Как я и говорила когда-то, все теперь по принципу взаимности: как ко мне — так и я.
***
Этот день был эмоционально тяжелым для меня. Внутри — непонятная куча-мала, в голове — полный сумбур, а глаза налились красным. В последнее время мне многие стали говорить о том, что я разговариваю, как последняя скотина. Да, это ужасно, и я это прекрасно понимаю, но... Как еще можно разговаривать, когда вокруг происходит такое дерьмо?
Я обязательно разберусь с этим. Только не сейчас.