Настало самое нервное время
Перелет в Корею, на удивление, выдался спокойным. Никто не шумел, никому не докучал, не кричал на весь борт, и на том спасибо.
После получения багажа, переезда до олимпийской деревни и прочих нюансов мы, наконец, заселились в гостиницу. Войдя в номер, я оставила чемоданы в коридоре и отправилась изучать свое жилище на ближайших 2 недели. Сейчас я почувствовала себя Еленой Летучей, готовой в любой момент сказать: «Грязно»!
Кухня была светлой, хорошо отделанной, с барной стойкой и мини-баром в отдельном шкафчике (в нашей работе это — немаловажная составляющая!), после чего я перешла к просмотру спальни. Шикарная, двухместная кровать, на которую я решила плюхнуться с разбега без всякого зазрения совести. Она была мягкой, невероятно удобной, а белье пахло кондиционером с нотками лаванды. Втянув носом этот аромат, я довольно заулыбалась. После я одним глазком оглядела ванную комнату, и поставила плюсик. Напоследок я оставила осмотр гостиной.
Мне не хватает слов, чтобы описать, настолько крутая мне досталась гостиная: с широким диваном, большим телевизором и кучей других полезных примочек. Наконец-то, мне раз в жизни досталась охрененная гостиная! Не все же Трифанову должно перепадать, в конце концов! Я растянулась на диване и еще раз обвела глазами свое логово. Светлый, просторный номер приятно радовал глаз, и тут я поняла, что встала ногами на белую полосу везения. А вот насколько удачливой она окажется — скоро выясним.
***
9 февраля, утро
В номере послышались шепот и тихие шаги. На секундочку мне показалось, что я схожу с ума, а через пару секунд я поняла, что мне не показалось.
— Сюрприиииз!
На весь номер раздался ор, схожий с кличем Тарзана. Окончательно проснувшись, я увидела следующую картину: на мне лежала сестра, а рядом растянулся господин Трифанов.
— Ну охереть какой сюрприз. — Чертыхнулась я, спихивая с себя сестру. — Вы что, друг друга учите дебильным способам разбудить человека?
Триф скривил лицо и нахально произнес:
— Был бы сюрприз, если бы тебя норвежцы закатали в ковер и утащили бы.
— Так, вы теперь меня вдвоем доканывать будете?
Таня закатила глаза.
— Вот так всегда. — Изрекла она. — А я думала мы друзья.
— Мы сестры, а это еще хуже.
Я плескалась сарказмом, словно ядом, ибо нечего меня доводить.
Позавтракав прямо в номере, мы распрощались с Таней и отправились в операторскую.
— Где вас черти носят? — Шикнул на нас Занин, когда я и Илья вылупились на экран.
Я недоуменно посмотрела на Трифа, надеясь на прояснение ситуации, но он и сам озадаченно пожимал плечами. Сзади Губер подхватил нас за шкирку и усадил на места перед экраном.
— Я тебя зачем посылал к ней? Чтобы вы оба прохлаждались? — Закричал начальник на Илью. — У нас Канделаки на связи через 2 минуты будет!
Илья похлопал глазами.
— Так вы же сказали, что через час! — Завопил коллега.
Утро не успело начаться, а уже запахло горелой дрянью.
— Форс-мажор, голубчик. — Дернул плечом Гу и зачесал макушку. — Занин, харош в телефоне сидеть!
— Что-то он сегодня не в духе. — Чуть слышно сказала я Диме-младшему, и тот согласно кивнул.
Наверное, Дмитрий Викторович нервничал перед разговором с генеральным директором канала. Да и вообще, настало самое нервное время.
***
Разговор с Тиной Канделаки вышел на редкость интересным и очень спорным. Мы обсуждали концепцию работы нашей творческой бригады на столь грандиозном мероприятии, яро дискуссируя по всяким мелочам. Тина хотела внести некие коррективы в нашу работу, но мы горячо отстаивали свою точку зрения, которая давно была принята внутри нашего коллектива. В конце концов, она сдалась, но Губерниев продолжил нас прожигать сердитым взглядом. Но я-то знала, что в глубине души он гордится нами. Поговорив о делах насущных, планах на Олимпиаду и прочих вещах, начальник озадачил нас и распустил готовиться к предстоящей гонке.
— И чтобы без глупостей! — Кинул он нам напоследок, но мы вовремя успели захлопнуть дверь.
— Какой-то он сегодня дюже нервный. — Чертыхнулся Илья. — Мне аж не по себе стало.
— Ему Канделаки весь мозг вынесла с утра пораньше. — Сказал Дима. — Мол, биатлон — самый рейтинговый вид спорта, поэтому, чем больше эксклюзива — тем круче.
— Ах, эксклюзива она захотела? — Протянула я. — Ну, я ей...
— Темнова! — Схватили меня за плечи коллеги, синхронно вытянув мою фамилию.
Я фыркнула, тем самым признав свое поражение в еще не начавшейся борьбе.
***
Не успела я дойти до номера, как возле него меня караулил мой благоверный.
— Дельфинчик спортивной журналистики...
— Господи, Антон, — хихикнула я, повиснув на шее, — ты как всегда оригинален.
— Приятно знать, что ты считаешь меня таковым.
Из-за спины Бабиков вытащил маленький букет цветов. Приняв его и втянув носом чудесный, сладкий аромат, я улыбнулась.
— Приятно, что ты поднимаешь мне настроение. Спасибо.
Щеки Антона зарумянились от моего поцелуя. Засмеявшись, я открыла номер и вошла внутрь, но неожиданно у меня подкосились ноги.
— Наташ! — Завопил Бабиков, поднимая меня на руки.
В одну секунду мне резко сделалось плохо, и я не могла понять, что стало причиной такого резкого перепада в организме. Положив меня на кровать, Антон спросил:
— Что болит?
— Голова... Она...
Биатлонист побежал на кухню, а через мгновение вернулся с мокрым полотенцем в руках. Накрыв мой лоб компрессом, он коснулся моего лица.
— Твою мать, да ты вся горячая! — Процедил он.
Нет, это была точно не акклиматизация. В тот раз, когда мы были в Корее, ее не было, а проявилась она только в Тюмени. А вот что касается отравления.... Эта версия вполне имеет место быть.
— Что ты ела утром? — Словно прочитал мои мысли Антон.
— Чай и пряник.
— А вчера?
Ну все, пошел допрос с пристрастием.
— Вчера... Не помню.
Антон тяжело вздохнул.
— Наташ, может быть уже хватит насиловать свой организм нагрузками и перекусом один раз в день? — Сжимал он крепко мои пальцы. — Иначе мне придется кормить тебя из ложки, как маленького ребенка, ей Богу.
На секундочку мне показалась забавной эта картина, но сейчас было совсем не до шуток. Глаза Бабикова нервно бегали из стороны в сторону. Сейчас ему надо переживать за свое выступление, а не за мое состояние, а потому, собрав всю волю в кулак, я приподнялась на локти и сказала:
— Антон, все нормально.
Да, это была наглая ложь, а потому он раскусил меня раньше, чем я успела состроить убедительную гримасу.
— По-моему, мне пора наведаться к твоим родителям.
— Ты слишком сильно переживаешь за меня. — Проныла я, плюхнувшись обратно.
— Давай я вообще за тебя не буду переживать, окей? — Цыкнул он.
Сердится. Оно и понятно.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
— Знаю, — навис он надо мной, легонько чмокнув в щеку, — но другой реакции ты от меня не дождешься.
— Антон...
— Я уже 26 лет Антон, мисс. — Улыбнулся он. — Поэтому, будь добра, слушай, что тебе говорят старшие.
— А если нет? — Невинно смотрела я на него, проводя пальцем по шее вниз.
Обвив руками мои ноги, он прошептал:
— Тогда я точно наведаюсь к твоим родителям.
Каков засранец, но я люблю его именно таким.
***
Официальная церемония открытия Олимпийский игр состоится вечером, но уже до нее стартуют первые соревнования, среди которых были и биатлонные гонки. На закрытой территории мне удалось встретиться с семьей, и было бы странно, если бы к этому свою руку не приложил Илья Владимирович Трифанов.
— Мам, да все нормально с моим лицом, — начала успокаивать ее я, — просто... Мне стало немного дурно.
— А это все потому, что ты нифига не жрешь. — Тыкнула в меня пальцем мама. — И сколько это будет продолжаться?
— О май гад...
— Щас как ввалю тебе подзатыльник, — рыкнул папа, — быстро глаза свои дозакатываешь.
Вот так всегда: взрослый человек, а нагоняев от родителей получаю только так.
— Так, Илюш, если она не будет есть — запихивай в нее еду насильно.
— Я вас понял. — Улыбнулся коллега. — Будет сделано.
Нет, ну это уже верх наглости!
— Мам, если он жрет, как бегемот, — возмутилась я, — то почему я должна делать тоже самое?
Они смотрели на меня недоброжелательно, но мне было все равно. Хорошо, что моей гневной тираде не дал разразиться телефонный звонок, иначе этой фантастической четверке точно бы не поздоровилось.
— Да!
— Вы задолбали с Трифом исчезать, как полтергейсты. — Вопил Занин в трубку. — Где вы есть?
— Щас, подожди, я нагоняев получу от родителей...
— Эй!
— В общем, через 5 минут мы будем.
— Давайте быстрее! Я больше не буду прикрывать ваши задницы!
— Хорошо — хорошо. — Ответила я и завершила разговор. — Я больше не буду прикрывать ваши задницы, бе-бе-бе.
— Наташа!
Четыре пары глаз зыркали на меня предельно серьезно. Взмахнув руками, я взревела:
— Ну, что еще?
Нет, все-таки без гневной тирады сегодня не обойдется, чует моя пятая точка.
***
Стадион в Пхенчхане был забит до отказа любителями и ярыми фанатами стреляющих лыжников. Кстати говоря, мощный состав заявлен в мужскую спринтерскую гонку. Честь нашей страны будут защищать Евгений Гараничев, Антон Шипулин, Александр Логинов, Максим Цветков, Матвей Елисеев и Антон Бабиков. Конечно, допинговый скандал с участием Александра шокировал всех и вызвал массу негативной реакции, но слава Богу, что все это осталось в прошлом. Александр Логинов вновь с нами, и мы все его безумно рады видеть! (а кто не рад... Ну и фиг с вами, редиски).
Пока спортсмены внимательно изучали стартовые протоколы, а тренера давали своим подопечным последние наставления, мы в микс-зоне суетились так, будто случилась какая-то сенсация. Если говорить честно, то посредством этой суеты мы пытались убить волнение, которое бурлило в нас, как жерло вулкана.
— Дим, неправильной стороной в кадр встал!
— Ваня, выключи вспышку на камере!
— Наташ, засунь аккредитацию в куртку!
А над нашими головами было окно комментаторской кабины, из которого выглядывал довольный Губерниев.
— Суслики работают... Прекрасная картина.
Мы мгновенно взметнули свои взгляды на него.
— Дмитрий Викторович, чот как-то стремно...
— Трифанов, я тебя укокошу за такие слова! — Прокричал начальник. — Было бы понятно, если бы Наташа такое сказала, но ты-то куда?
— Темнова сильнее нас боится, но держится молодцом. — Сказал Занин.
Неожиданно накатил приступ рвоты. Зажав рукой рот, я отвернулась от ребят и стала глубоко дышать.
«Только не здесь, только не здесь, только не здесь...»
Контрольный вдох, и я вновь пришла в себя.
***
Невероятная атмосфера царила на стадионе. Журналисты других каналов эмоционально переживали за своих соотечественников, и только мы завороженно смотрели на экран, боясь проронить лишнее слово. Крупным планом на экране показывали стрельбу Максима Цветкова. До него уже отстрелялись Матвей Елисеев, Евгений Гараничев и Александр Логинов, которые допустили по промаху. Четыре выстрела Максим положил в цель, а пятым...пятый не прошел габарит на семь часов.
— Твою-то мать! — Плюнул Илья и топнул ногой.
— Ну просто пистолет к виску. — Схватился за голову Дима. — Как будто кто-то сглазил парней.
— Даже не вздумай меня сюда приплетать! — Заорала я, опережая ход мыслей Занина.
Что ж, четыре россиянина выпадают из борьбы за олимпийские призы. Остаются две наши надежды — два Антона.
— Темнова! — Заорал Гу из окна, и мы все повернулись на него. — Дуй к финишу и цепляй Елисеева! В эфир через 2 минуты выходишь!
Скривив лицо, я пожала плечами и, взяв микрофон, поплелась в зону финиша. Надеюсь, что я не пропущу ничего важного.
Мне довелось опрашивать не только Матвея Елисеева, но и Сашу Логинова. Наши парни заняли предварительные 9-е и 15-е места соответственно. Задав парням пару вопросов и пожелав им удачи в следующих стартах, я рысью метнулась в микс-зону.
— Ну, что там? — Запыханно спросила я.
Коллеги внимательно наблюдали за происходящим.
— Бабиков красиво идет. — Изрек Дима. — Первая стрельба чисто.
— В отличии от Шипулина. — Фыркнул Илья, замахав руками. — Ну, вот сколько можно уже?
Я посмотрела на экран, где показывали предварительные результаты после первой стрельбы. Антон Шипулин, несмотря на промах, шел лидером, а Бабиков отставал от него на пять секунд и был третьим. Неплохое начало Олимпийских игр.
***
Слишком много нервов и эмоций было потрачено на этой гонке. Мне тяжело описывать все то, что случилось во второй половине мужского спринта, потому что адекватных слов тут никак не подобрать.
Подводя итоги гонки, надо отдать должное всем нашим парням, которые сегодня потрудились на славу. Антон-старший стал вице-чемпионом, и такому потрясающему успеху радовалась вся Россия. Это была своего рода победа, и она, конечно, не может не радовать, но больше всего мне было обидно за Бабикова, которому не хватило 0,3 секунды до бронзы. Я вспомнила сочинскую Олимпиаду, когда Шипулину не хватило ровно столько же по третьего места. И сейчас, спустя 4 года, Бабиков повторил судьбу своего старшего коллеги. Я встречала Антона в микс-зоне со слезами на глазах. В итоге я наплевала на всех и крепко обняла его.
От Антона веяло злостью на себя и обидой. Я сжала его куртку и уткнулась носом в шею, переживая вместе с ним этот обидный момент.
— Я в порядке. — Прошептал он, и в голосе засквозила невероятная горечь. — Правда.
— Я слышу. — Будто обидчиво ответила ему.
Как бы он ни пытался обмануть других, меня, а главное — себя, у него ничего не вышло. Я видела его насквозь. Тяжело выдохнув, я прильнула к нему, принимая его боль на себя.
— Ты выиграешь эту Олимпиаду. Просто верь мне.