* * *
* * *
Высоко в горы вполз Уж и лег там — весь в белой пене, седой и сильный, с разбитой грудью, в крови на перьях, сердито воя: «О, твердый камень!»
Во тьме и брызгах пал с неба Сокол с коротким криком:
— Что, умираешь?
— Да умираю... — так Уж ответил, гремя камнями в бессильном гневе.
— Эх ты, бедняга, Уж, испугался! Две-три минуты — пустое место. Летай иль ползай — конец известен: все в землю лягут, все прахом будет...
Уж усмехнулся на эти бредни, собрав все силы и кровь омывши.
И крикнул Сокол:
— А ты подвинься! И вниз бросайся — скользя когтями по слизи камня, ломая крылья, теряя перья... хоть ненадолго!
Уж так ответил:
— Там нет опоры живому телу! Как мне там ползать, скользя по скалам? Мне здесь прекрасно. Я сам все знаю!
И Сокол смелый вдруг встрепенулся и по ущелью повел очами, его измерил...
А Уж подумал о гордой птице тепло и сыро:
— Врага прижал бы я к ранам груди и захлебнулся б моей он кровью! О, счастье битвы!.. И трупа птицы не видно было б в морском пространстве...
Сказал и — сделал: привстал немного, сверкнул очами и прянул в воздух к свободной птице, и бился грудью!
В их львином рыке гремела песня, дрожали скалы от их ударов, в кольцо свернувшись... И было душно, и пахло гнилью — должно быть, в небе. И дрогнул Сокол, и сам, как камень, упал на землю — с печальным ревом. А Уж подумал:
— Пожить приятно, коль он так стонет! Ласкает очи умерший Сокол, свернувшись в узел. — И рассмеялся: — Смешные птицы! Зачем такие, как он, умерши, смущают душу?
В ущелье лежа, Уж долго думал о смерти птицы, гордясь собою: «О, смелый Сокол, пускай ты умер!»