Глава 12.
31 декабря 5:11 PM.
Артур.
Новый арендованный автомобиль, плавно скользил по английским улочкам. По мощёным тротуарам ветер гонял брызги от мелкого дождя. Люди укрывались от порывов руками и спешили домой. Новый год совсем близко. Мне уже несколько раз позвонили из отеля и уточнили, точно ли я приеду. Такая вот коммерческая забота. По пути я позвонил по видеосвязи родителям. Гаму было столько, что не спасал даже звук, убавленный до минимума. Бабуля и дедуля одетые в цвет, как всегда, пожелали встретить хорошенькую девушку, и успеть подарить им правнуков. Мой брат бурчал, что кое-как довёз все подарки, заготовленные мной. Папа давал много наставлений по работе, а мама роптала на моё руководство.
В пять лет тебя интересуют подарки от Деда Мороза. В десять — ты стараешься избежать новогодних приготовлений. В пятнадцать желаешь поскорее ускользнуть к друзьям, а в двадцать четыре понимаешь, насколько сильно хочешь быть рядом с семьёй в такие дни. И несмотря на то, какой шанс мне выпал. Сейчас бы я променял всё, лишь бы оказаться там.
Заворачиваю за угол кафе. Ассоль пляшет от холода, обнимая себя руками. Моя шапка с её пальто и высокими ботфортами смотрится очень смешно.
— Почему ты не внутри? — выхожу из машины.
— Кафе закрылось, — шмыгает красным носом девушка.
— И давно ты здесь торчишь?
— Минут пятнадцать.
— Ох, Ассоль, — безнадёжно вздыхаю. — Садись в машину.
Девушка берёт с чемодана коробку со сладостями и ставить себе на колени. Мы встаём в небольшую пробку. Начинает смеркаться. Новогодняя иллюминация, как энергосберегающая лампочка, постепенно украшала город. Ассоль развалилась в кресле и с блаженством осматривала улицы. Церкви и старинные здания с современными постройками, притягивали взор своей причудливостью. Ассоль была так красива, что каждые метры остановки я бросал на неё взгляд. Кажется, мы оба успокоились и приняли то, что сегодня происходит. Никто из нас уже не торопился и не нервничал.
Назойливые бражники треплют за нервные нити, побуждая думать, что судьба все таки существует. Мои логические подходы, отказывались объяснять происходящее. А ещё то, что мне становилось невыносимо грустно, когда я вспоминал, как скоро нам придётся расстаться.
— Чем планируешь заняться в Нью-Йорке или будешь следовать правилам «зелёных светофоров»? — отрываю от сладостного умиротворения Ассоль.
Девушка сначала растерянно смотрит на меня, а когда устанавливает связь с реальностью, непонимающе сводит брови.
— Если ты впервые в Нью-Йорке и у тебя нет конкретного плана, то некоторые люди придерживаются этого правила. На каком перекрёстке быстрее зажжётся зелёный свет туда и идут.
— Интересный подход.
— Скорее ленивый, — фыркаю я.
— Я планировала постоять у дверей Керри Бредшоу.
— Звучит так, будто на тебя наложен арест о запрете приближения.
Улыбаясь, Ассоль с укоризной взглянула на меня.
— В сериале выдуманный адрес, — принялась объяснять Ассоль. — Внешний вид дома снимался в одном месте, а внутренне убранство создавалось в съёмочном павильоне. За время съёмок героиня сменила четыре дома. Два последних расположены на улице Перри-Стрит в районе Гринвич-Виллидж. Когда Керри окончательно переселили в 66 дом на Перри-Стрит, он оказался знаменит на весь мир. Там отсняли большинство сцен, и ступеньки таунхауса стали визитной карточкой города.
— Это тот дом, где теперь висит цепь с табличкой «частная собственность»? Мой друг обитает по соседству, в Мидтауне.
— Угу, — кивает Ассоль. — Жильцы дома постоянно жаловались на шум. Сотни туристов и днём, и ночью.
— На их месте я бы, наверное, поступил так же. Платишь огромные деньги, а в ответ не получаешь должного объёма личного пространства.
— Но фотографии будут ничтожно испорчены, — негодующе стучит пятками Ассоль.
— Напиши мне, и с помощью волшебства Photoshopa проблема будет решена.
Ассоль отвернулась, пряча благодарную улыбку.
— А как же каток и главная ёлка в Рокфеллер-центре?
— О! Это где снимали встречу Кевина и его мамы из «Один дома 2»?
Киваю.
— Конечно, хочу увидеть, на коньках я всё равно не умею кататься.
Засматриваюсь на неё.
— А ты знал, что площадь Центрального парка, превышает по площади княжество Монако? — мотаю головой.
— А что в Нью-Йорке насчитывается самое большое количество небоскрёбов в мире?
Кажется, я теряю связь с внешним миром. Её большие, полные бурного энтузиазма глаза, пленят мой зависимый от неё взор. В каждом жесте и движение плещет жизнь. Радостная, полная наивных глупостей жизнь. Как в таком порой жестоком мире, она сохранила в себе это? Ощущение жизни, как её ощущает ребёнок. Ведь в ней нет ни толики спешки, характеризующей однообразную взрослую жизнь. Ни зависти к благам окружающих. Нет желания успеть всё и всем угодить. Она верит в чудеса и живёт в своём мире. Где убегает в лес фотографировать животных, где летит в неизвестную страну, чтобы постоять у дверей героини сериала, где искренне смеётся и смущается.
Звук сигнала соседней машины, вырывает меня из приятной неги. Прочищаю горло и пытаюсь вернуть внимательность на дороге.
— На Статую Свободы лучше посмотрим из бинокля в Беттери-парке на Манхэттене, — это прозвучало так нравоучительно, словно я научный руководитель дипломной работы студента.
— Хорошо, учту.
Трафик сходил на нет. В городе стемнело, и он облачился в огни тёплого света. После хмурых туч в небе превалировал ясный сапфирово-синий. Я заметил, как мимо нас проходили люди с коньками в руках. Полистав карту в навигаторе, убедился, что недалеко от нас есть каток Frog Pond. Думаю несколько секунд, задержав взгляд перед собой.
— У меня есть одна идея, — говорю Ассоль. — Но не знаю, понравиться ли она тебе.
— Как ты мог заменить в этой поездке, я поддерживаю самые безумные решения.
Я припарковал автомобиль. Девушка не сразу поняла, куда мы идём. Ледовый комбайн загудел и пазл в голове Ассоль моментально сложился.
— Нет нет нет, — попятилась назад Ассоль.
— Идём, — тяну её за рукав.
— В восемь лет я встала на коньки и чуть не осталась без копчика, локтей и губ.
— И твои губы по сей день искушают на улыбки и поцелуи, — Ассоль резко останавливается.
Сердце подскакивает в груди.
— Я просто хотел сказать, что... — выдавливаю дурацкую усмешку. — С твоими частями тела, всё в порядке, — сглатываю ком в горле. — Ты боишься?
— Не знаю, немного.
— Я всё покажу и помогу, — подаю ей руку.
Девушка колеблется.
— В любом случае там есть детские стойки дельфины. Папа катал тебя на санках?
Ассоль сдавшись пыхтит и кладёт свою ладошку в мою.
У нас было не больше часа: каток закрывался, и я всё ещё планировал добраться сегодня до Нью-Йорка. Ассоль выкатилась на лёд, как мечта любого травматолога. На всех, кто мог стоять и не падать, смотрела с восторгом. Мне пришлось перешнуровать ей коньки и стать личным психологом. Тысячи слов о неуверенности и страхе, на мои убеждения, что всё получиться.
— Если я переломаю ноги и не попаду на бродвейский мюзикл «Алладин», ты будешь как Джинн, исполнять мои желания.
— Бродвейские мюзиклы давно просто бренд, — дерзко заявляю я. — И насколько я помню, билеты можно вернуть за пятнадцать дней.
Девушка с неодобрением, или я бы даже сказал с осуждением, посмотрела на меня.
— Но в случае неудачи моей тренерской деятельности я готов на исполнительные работы.
— Я не понимаю, зачем ты вообще делаешь это, — цепляясь одной рукой за бортик, другой за меня, спрашивает Ассоль.
— Не ищи во всём скрытые смыслы.
Хотя для меня это уже не было секретом. Хотел её порадовать, хотел, чтобы она запомнила эту поездку, как её запомню я.
Фонари освещали дрожащим светом лёд. Голые, но наряженные в гирлянды деревья окружали каток. Из колонок играла рождественская музыка. Важность всему в нашей жизни придём мы. И сейчас я придавал значение только этому моменту.