Узел

Костя.

Воскресенье прошло так же, как и суббота: ожидание было тягостным и невыносимым. Промучившись до вечера, так и не найдя способ хоть немного себя отвлечь, я заснул и всю ночь видел тревожные сны об Алёне.

Утро понедельника принесло неимоверное облегчение: сегодня я ее увижу! Мы поговорим, мы что-нибудь придумаем и все обязательно наладится.

С самого утра я был на взводе, в хорошем смысле этого слова. А теперь, когда я уже на всех парах подлетал к зданию школы, мое состояние и вовсе стало каким-то маниакальным. Казалось, я вот-вот совсем потеряю контроль над своим телом и разумом.

Когда сквозь ворота я увидел Алёну, стоявшую в школьном дворе в окружении подруг, я совсем потерял голову.

Свет плясал на белых волосах, создавая непередаваемые блики. Я смотрел на них, как зачарованный. Я бежал. Я споткнулся и чуть не упал. Я подбежал к Алёне. Без всяких предупреждений схватил ее сзади за талию и прижал к себе, вжался носом в ее макушку, всей грудью вдыхая непередаваемый запах ее волос.

Пока девчонки вокруг неловко расступились, смущаясь от моей несдержанности и не зная, как себя вести, я резко развернул к себе лицом замершую от неожиданности Алёну, схватил ее за щеки и впился губами в ее губы. Я целовал ее со всей страстью, на которую был способен.

Сумка упала с ее плеча на землю. Я сбросил туда же свой рюкзак, небрежно, ни на секунду не отрываясь от ее губ.

Алёна, хоть и была жутко смущена и ее лицо горело румянцем, все же ответила на поцелуй нежно и трепетно.

Я начал блуждать руками по ее спине, по ее талии, все крепче прижимая к себе.

— Ребят, слушайте, все смотрят... — несмело начала Лена.

— И через две минуты начнется урок... — добавила Вика.

— Девочки... Идите... Я вас догоню... —   выдавила дрожащая от волнения Алёна.

Девочки не стали спорить, понимая, что это бесполезно. Громко вздыхая и причитая, они направились к школе.

— Костя, нам... Нам нужно поговорить... — пытаясь прервать атаку моих губ, проговорила Алёна.

— Потом, потом поговорим, — быстро бросил я охрипшим от возбуждения голосом и потащил ее к боковой стороне лестницы, ведущей в школу.

— Костя, мы опять опоздаем! — втревоженно воскликнула она, пытаясь сопротивляться, но я был непреклонен.

— Плевать. Плевать, Алёна, иди сюда... — Я прижал ее к стене и снова накинулся на ее губы. — Моя, ты только моя...

— Твоя, Кость, твоя... — пищала девушка, полностью задавленная моей беспрецедентной атакой. — Но тебе нужно успокоиться, ты снова перестаешь себя контролировать...

В ушах пульсировала кровь, в голове стелился какой-то туман. Теперь я слышал голос Алёны как будто бы через толстое стекло. Глухой, жалобный звук. Я почти не разбирал ее слов.

— Я люблю тебя, так люблю... — я кусал ее шею.

— Костя, я тоже тебя люблю... Костя, пожалуйста, Костя...

Она права, я опять себя не контролирую. Это плохо, это неправильно, это может привести к плачевным последствиям. Я должен взять себя в руки.

Потихоньку голос Алёны стал звучать четче, дым в голове начал проясняться.

Девушка смотрела на меня растерянными, широко распахнутыми глазами.

— Вот так, успокойся, — она положила свою нежную ладошку мне на щеку, — Тише, тише. Я тоже тебя люблю, очень люблю, Костенька, мой любимый. Но нам нужно бежать на урок. Уже звонок прозвенел. У меня и так большие проблемы, давай не будем делать все еще хуже. И да, нам нужно обязательно поговорить на перемене.

— Хорошо. — сказал я запыхавшимся, охрипшим голосом. — Да, пойдем.

Мы вернулись туда, где бросили сумки, подобрали их, и, схватившись за руки, побежали в школу.

***

Алгебра тянулась бесконечно. Изможденный от пережитого эмоционального всплеска, я разглядывал Алёнины волосы. Когда училка отвернулась и начала писать на доске пример, я поднял эти свисавшие со спинки стула драгоценные локоны и разложил их на своей парте. Алёна никак не возражала. Они были такими длинными и такими светлыми, почти белыми. А ведь они всегда были такими, с первого класса. Значит, это ее натуральный цвет. Как удивительно. Какая же она идеальная.

Пока я играл с ее волосами, Алёна усердно переписывала с доски пример. Только посмотрите на нее, такая старательная. Она всегда такая старательная, даже когда сосет... От этой мысли на душе потеплело, а ниже пояса все пришло в движение.

«Черт бы тебя побрал, Узлов! Когда ты уже наконец возьмешь себя в руки?! Еще только начало учебного года, а ты уже сошел с ума от любви. Не весна вроде, а ведешь себя как мартовский кот. Пора как-то это прекращать».

Но прекращать было поздно. Остановить этот локомотив было невозможно.

Я с трудом дождался перемены. Как только прозвенел звонок, одноклассники повскакивали со своих мест; одни рассредоточились по классу, другие выбежали в коридор. Следующим уроком стояла геометрия, так что идти в другой класс нам было не нужно. Я собрал волосы, разложенные по парте, и легонько потянул за них.

Алёна как раз дописывала решение задачи и недовольно заворчала.

— Сейчас, сейчас. Секунду.

— Нет времени, Алён, надо решать проблемы.

— Учиться тоже когда-то надо!

Алёна наконец закончила, закрыла тетрадку и развернулась на стуле. Ленка тоже развернулась в мою сторону. Тут подошли и Таня с Викой и встали рядом с нами.

— Ну что, Алён, рассказывай все подробно, — начала Лена, выжидающе глядя на подругу.

— Ох, ребята, не знаю, с чего и начать... — замялась Алёна. — Большую часть вы и так уже знаете. Все очень плохо. Отец реально вознамерился выдать меня замуж сразу после выпускного. — На этих словах мои кулаки непроизвольно сжались. — Так называемый жених — сын тети Тони Гореловой — гинеколога, Володя, по совместительству самый мерзкий человек на свете. Его отец — владелец сети частных клиник. Их семейка — такие же ненормальные религиозные фанатики, как и мои родители. А наши отцы вообще выросли в одной секте.

— Какой ужас! — воскликнула Таня и прикрыла рот руками.

Вика тяжело вздохнула.

— Что будем делать? Есть идеи? — спросила взволнованная Лена, обращаясь ко всем и сразу.

— Что делать? Забирать оттуда Алёну, — тут же ответил я спокойно и собранно, потому что за воскресенье уже успел продумать какой-никакой план.

Глаза у девчонок поползли на лоб от изумления.

— И куда ты ее будешь забирать? К себе домой, что ли? — спросила Вика, которая, как и все остальные, пребывала в шоке. Алена же молчала, изумленно глядя на меня и ожидая объяснений.

— Нет, у меня дома нет нормальных условий. На съем. До лета я накоплю денег и сниму нам квартиру.

Танька запищала, восхищенно глядя на меня.

— Подожди ты радоваться. — Вика придержала подругу за руку. — Кость, ты серьезно? Уверен, что у тебя получится?

Я перевел взгляд на Алёну. В ее изумительных зеленых глазах стояли слезы.

— Серьезнее некуда. — решительно ответил я. — Будем жить вместе. Найдем подработку, поступим в институт. Правда, у меня с родителями тоже есть некоторые проблемы... Но это сейчас неважно. Я со всем разберусь.

— Костя, ты... Ты... — Лена не могла подобрать слов. — Можно я тебя обниму?!

И она подскочила со своего места, подбежала ко мне и стиснула меня в крепких дружеских объятиях.

Было непривычно, что меня обнимал кто-то кроме Алёны, но мне было приятно, что я заставил ее подруг искренне радоваться.

Лена уселась на свое место. Вика и Таня обменивались восхищенными репликами, вытирая слезы.

— Не думала, что он такой, правда...

— Дааа, Костя у нас классный! Нам бы всем по такому парню.

— Вика!..

Но я смотрел только на Алёну. По ее щеке катилась слеза. Я протянул руку и вытер слезинку, затем заправил Алёне за ухо выбившуюся прядь.

— Не плачь, все будет хорошо. Если за кого и выйдешь, то только за меня.

Девчонки рыдали. Наверное, для них все выглядело как в типичной женской мелодраме, но я был искреннен и честен. Да, я хочу быть с этой девушкой и сделаю все ради этого.

— Костя... То, что ты говоришь... Я бы очень этого хотела, но... Отец сказал, что если узнает, что я с тобой по-прежнему общаюсь, то он переломает тебе ноги. А меня сразу выдаст замуж, не дав окончить школу. Мне запретили с тобой разговаривать и даже смотреть на тебя... Кто-нибудь, вон, та же Ефрентьева, может проболтаться, что нас видели вместе в школе, и нам конец...

В груди поднялась волна возмущения, но я не дал эмоциям захватить меня. Попытался думать рационально.

— Ну, за меня ты точно можешь не беспокоиться, ничего он мне не сделает. Но, чтобы он оставил тебя в покое, будем делать вид, что не общаемся. Пусть твой отец ни о чем не догадывается.

— Так мы будем общаться? — с сомнением и надеждой спросила Алёна.

— А мы можем не общаться? — ответил я вопросом на вопрос.

— Не можем. — ни секунды не думая ответила Алёна. В ее голосе сквозила решимость. — Мы не можем не общаться. Но как? Как мы будем это делать?

— Предоставь это мне, я что-нибудь придумаю.

Алёна смотрела на меня с сомнением, но все-таки кивнула.

— Я забыла сказать, — снова заговорила Алёна, — Может, еще моя сестра сможет чем-то помочь. Ей ведь удалось как-то сбежать из дома. Может, поделится опытом, что-то подскажет. Или даже поможет с работой. Только вот связь с ней у меня утеряна. Мне нужно как-то найти ее в интернете. Но у меня теперь даже нет телефона.

— А это предоставь нам! — тут же энергично заговорила Лена. — Поищем ее сегодня ВКонтакте, в Одноклассниках, и вообще на всех платформах. Оксана Монастыршина, так?

— Да, так, если она, конечно, не вышла замуж...

— Найдем, не переживай, — ответила Лена.

— Не переживай, Алёнка, все вместе вытащим тебя из этой задницы, — весело добавила Вика.

Мы все впятером смотрели друг на друга, и в наших лицах сквозила надежда.

— Как же мне повезло с вами! — воскликнула Алена со слезами на глазах, подруги обступили ее и принялись обнимать.

— Но с этого момента вам с Костей лучше публично не общаться, иначе это сорвет все наши планы. Вы и так утром засветились во дворе, надеюсь, никто из дяди-Петиных шпионов этого не заметил, — сказала Таня.

— Да, — поддержала Вика, — Я уж не знаю, как вы будете выкручиваться, но больше так не палитесь.

Алёнины подруги выразительно посмотрели на меня.

Я поднял руки, сдаваясь:

— Хорошо-хорошо, больше на виду у всех не подхожу, — сказал я и подмигнул Алёне.

Она так мило зарделась, что сердце переполнилось нежностью. Надо брать себя в руки, а то я уже чувствовал, что превращаюсь в какого-то милого котенка, а мне еще с ее отцом вести холодную войну.

Раздался звонок на урок. Алёна с Леной повернулись к своей парте, Таня с Викой ушли за свою. А я остался сидеть один, размышляя, где и как мне теперь лапать мою девочку, чтобы нас больше никто не спалил...