Глава 6
Неделя прошла неплохо. К зверствам мастера я привыкла еще летом, так что это не сильно меня тревожило. Хотя, реакция окружающих в момент, когда он от души повалял меня по площадке, да еще и ногами попытался достать, пока я отплевывалась от песка, стоя на четвереньках, повеселила. Это они еще не слышали, как он орет на меня во время домашних тренировок. С Джери мы неплохо поладили и иногда вместе обедали, хотя чаще всего мне составляла компанию Виа. Общий настрой сдвигался в положительную сторону, и учеба в академии перестала казаться чем-то жутким... Единственное, что напрягало, — затишье со стороны Эшлин и компании. Конечно, меня саму мучила совесть, но, зная ее характер, я ожидала решительных действий.
И, видимо, в конце второй недели учебы удача от меня отвернулась. Началось все с тренировки с мастером.
— Нет, ну ты мне объясни, каким местом ты меня слушала?! — нанося очередной болезненный удар в ключицу, возмущался он.
Стиснув зубы, я продолжила делать выпады. Рукопашный бой не был бы настолько страшным, если бы у меня был другой мастер. Вон, Петр, мой одногруппник, спокойно и размеренно тренирует удары на груше. Так почему именно мне так не везет?!
Очередной неудачный выпад, и мастер с размаху кидает меня на землю. Воздух в который раз вышибает из легких, и все, что я могу, это судорожно глотать ртом пыль и пытаться встать.
— Никуда не годится. Я в десятый раз повторяю: внимательнее следи за корпусом! Под таким наклоном тебя поймать легче легкого. Причем как угодно: хоть так, хоть эдак. Даже убить можно на раз-два.
Я наконец-то встала и снова приняла боевую стойку. Угол не тот? Ну ладно... Я наклонилась ниже и снова сделала выпад. Даже коснулась кулаком живота мастера, когда меня перехватили за талию и буквально перевернули в воздухе. Я больно приложилась шеей об землю и упала на спину. Кажется, у меня что-то хрустнуло в шее... От боли на глазах даже слезы выступили. Но кого это волнует?
— Вставай давай.
Он со скучающим лицом проследил, как я встаю, и замер в ожидании. Мне ничего не оставалось, кроме как сделать очередной выпад... В этот раз меня не роняли и не били. Он перехватил мой хвост и, намотав волосы на кулак, опустился на колено.
— Ай! — пискнула я, падая следом. Мамочки, как больно!
— Я тебе что сказал? — раздался тихий злой голос возле уха, и мастер начал дергать хвост на себя при каждом слове, — Наклон ниже, следи за корпусом, голову пригни, за противником следи. А ты что сделала?
— Не знаю! — я схватилась за резинку, стягивающую хвост, в надежде уменьшить боль. Он с меня сейчас скальп снимет!
— Ты, малявка, вытянула шею так, что до луны макушкой доставала. Наклон почти не сделала. Пригнулась для виду. Еще и за мной не следила. Совсем страх потеряла, куколка?
— Отпустите! — позорно попросила я, чувствуя, как из глаз брызнули слезы.
— Отпустить? — он, резко дернув, выпустил мои волосы из захвата, — Пятьдесят беговых кругов. Иди, переодевайся.
Он развернулся и подошел к скамейке, где оставил свои вещи. Я проследила, как он ушел в одну из дверей галереи, и тоже встала. Как же теперь корни волос болят... Вытерев слезы и шмыгнув носом, поплелась в душ. И как теперь снимать резинку с волос? Любое прикосновение вызывает такую адскую боль, что хоть плачь! Осторожно развязывая резинку, я открыла дверь в раздевалку, сняла кроссовки и, подхватив полотенце, направилась в душ. Да почему ты не развязываешься... Удар! Я даже не увидела, кто меня ударил и пошатнулась. Мимолетно коснувшись занывшего плеча и оставив хвост в покое, обернулась и увидела... Я даже не удивлена.
— Что, больно? — злобно спросила Эшлин.
Я промолчала, осматривая... Своих противников. В душевых нет камер. Даже в раздевалке есть, но не здесь. Если сейчас устроим драку, и я вдруг ударюсь головой — никто не узнает.
— Молчишь? Ты вечно так делаешь, — продолжила разглагольствовать Эшлин, — Смотрите, я такая умная и крутая. Всегда держишь обещания, да?
Ну, вообще-то я молчу, потому что обычно мои разговоры выливаются в неприятности. Поджав губы, попыталась пройти мимо... Как же. Какая-то девчонка, стоящая слева, бросилась вперед, только я вовремя ушла в сторону. Удар справа заметила поздно, уже получив по скуле кулаком, но, перехватив руку ударившей меня девушки, резко дернула на себя и заломила в лучших традициях мастера. Девчонка затрепыхалась, и я, с силой толкнув ее вперед, отпустила ее запястье.
— Эшли, — понимая, что слова, скорее всего, не помогут, начала я, — Ты знаешь, что я всегда делаю то, что обещала, но так вышло...
— Да что ты говоришь? — она прищурилась, — Что такого он тебе сказал, что ты не просто обманула, но и ударила меня по больной ноге? Ты же специально это сделала! Что он такого сказал?! Жалкая трусиха, а строишь из себя великую!
Ее визгливый голос эхом отражался от стен, и я поморщилась. Что сказал... Если не брать в расчет его странную фразу, то, в принципе, меня просто ткнули носом в слишком очевидную попытку тебе проиграть. Но говорить я все равно ничего не собиралась. Не о таком...
Эшли не выдержала, сжала зубы и, состроив страшное лицо, бросилась на меня. Ладно, черт с ним, все равно я одной из девчонок руку вывернула, а камер нет... Я ушла в сторону и придала ей ускорения, ударив в спину. Упс. Эшли неудачно встретилась головой с дверью и, упав, обмякла. Там же нет крови? Я ее не убила? Внутри шевельнулась змейка страха, но, присмотревшись и убедившись, что все нормально, я облегченно выдохнула... Чтобы снова уклониться от удара. Две подружки, увидев растекшуюся по полу Эшлин, тоже пошли в атаку. Я сосредоточилась и, снова уйдя от кулака левой девчонки, ударила в живот правую. Она согнулась, глотая ртом воздух. Ну да, я сил не пожалела, только, если честно, ты, дорогая, заслужила. Нечего мне в лицо целиться... Адреналин ударил в голову и, в очередной раз уклоняясь от удара, я с размаху впечатала кулак в челюсть оставшейся девушки. Та покачнулась и, схватившись за лицо, сползла по стенке ближайшей кабинки, противно подвывая. Я же... пару раз вздохнула и, посмотрев на это все дело, вышла. К черту душ, дома помоюсь.
Быстро покидав вещи в сумку, вышла из раздевалки и пошла на улицу. Конечно, это было ожидаемо, но... Моя совесть снова начала грызть мне мозг. Нельзя было нарушать обещание. Да еще так. Я ведь действительно нанесла серьезные удары, и один из них — по пострадавшей ноге... А вдруг после этого был рецидив? Или осложнение... Да нет, она же нормально ходит. Но мог быть... Я ужасна. Ради собственной шкуры поступила так низко, только это ведь и правда страшно быть... Использованной! Да еще и принудительно. Но, может, мастер все же шутил? За то время, что я его знаю, он, наоборот, оберегал меня от по-настоящему серьезных травм. Когда я неосторожно упала со «стенки», поймал, хоть и заставил потом бегать... Мысли о моем низком поступке пошли на второй круг, и в итоге к машине я подошла окончательно подавленная.
— Что случилось? — спросил стоящий у машины мастер.
Я молча открыла заднюю дверцу и закинула сумку на сиденье. Ну вот, он беспокоится, значит, пошутил... Я еще ужаснее. Призрачная угроза, а готова предать всех и вся! Разозлившись на саму себя, захлопнула дверцу и собралась обойти машину, когда передо мной возник мастер.
—Куколка? — он наклонился и вгляделся в мое лицо, — Что с щекой?
Мастер осторожно провел большим пальцем по скуле, и я почувствовала легкое жжение... Да какая разница, что с моей щекой? Вместо того, чтобы думать головой, я просто поддалась собственному страху и нежеланию проигрывать. Даже себе признаться в этом не смогла, слова мастера, как же...
— Слушай, если ты не ответишь, мы поедем в больницу, — сказал он, вновь пытаясь заглянуть мне в лицо. Я просто эгоистичная садистка, что еще сказать? И после такого смею говорить, что ни в чем не виновата... Прерывая поток моих мыслей, мастер вдруг мягко добавил:
— Скажи, что случилось? Я не буду ругаться.
Случилось... Сглотнув и опустив голову, я хрипло сказала:
— Я нарушила обещание...
— И что? От этого у тебя синяк на скуле?
— Нет... Просто... Я поступила ужасно. Себе противна...
Он шумно вздохнул и выпрямился.
— Ну ты даешь, — мастер хмыкнул, — Я думал, там что-то серьезное, может, убила кого-нибудь, а ты — «обещание».
Я сглотнула подступивший к горлу ком. Для меня это серьезно...
— А обещание, я так подозреваю, о проигрыше той крашеной брюнетке? Как ее там... Эвори? Эвели?
— Эшли, — почти прошептала я.
— Значит, все-таки оно... — он снова вздохнул и внезапно притянул меня к груди, положив мне руку на затылок и слегка поглаживая, — Это того не стоит, малыш. Люди, которые просят о подобном, должны получать по заслугам.
— Я сама предложила...
— Тогда это будет тебе уроком. Не убивайся так.
Судорожный вздох невольно вырвался из моей груди. Тебе легко говорить, я ведь нарушила не только это глупое обещание о проигрыше, но и данное самой себе и... Маме. К горлу снова подступил комок, и я тихонько всхлипнула. Хуже некуда...
— Боже, ну ты чего, малыш, — мастер погладил меня по голове, — Ты серьезно будешь накручивать себя из-за такой ерунды? Тебе станет легче, если я скажу, что нога у нее была абсолютно здоровая? Я за ней наблюдал во время вашего боя и могу сказать это наверняка.
Я помотала головой и, прикусив губу, сдержала очередной всхлип. Кажется, нервы решили устроить разрядку именно сейчас, а мои мысли стали лишь спусковым крючком. Мастер, поняв, что успокоиться у меня не получится, снова вздохнул и обнял крепче.
— Ладно, поплачь. Я сегодня добрый, сегодня можно... — вполголоса сказал он, слегка покачиваясь из стороны в сторону. А потом вдруг добавил:
— Но бегать все равно будешь. Говорят, это помогает для очистки разума.
Не выдержав, я тихонько засмеялась. А то можно подумать, что он заболел. Действительно, как же без бега... Постояв так еще немного, я вздохнула. Хватит, и так расклеилась прямо перед мастером. Уперевшись ладонью ему в грудь, настойчиво попыталась отстраниться.
— Слезы закончились? — он сам отодвинулся, не разжимая рук, и посмотрел на меня, — Еще рыдания ожидаются? Готовить зонтик?
Улыбнувшись и утерев глаза, я отрицательно покачала головой.
— Ну и славно, — он тоже улыбнулся, — Давай запрыгивай в машину, поедем лечить твое несчастье тортом. Ты за?
Я только фыркнула. Ты любишь их больше меня, смысл спрашивать? Мы сели в машину, мастер вырулил с парковки и привычно набрал скорость. К ней я успела привыкнуть, и теперь она ничуть не отвлекала. А жаль. Сейчас, несмотря на попытки думать о том, какой тортик хочу, мысли все равно соскальзывали не туда...
Когда мне было пять, мама отдала меня в начальную школу при академии. Помню, она долго объясняла мне, что там будет много спортивных занятий, и что я должна хорошо себя вести, подружиться с другими девочками. Но еще ярче я помнила другой момент.
— Лесса, — поймав меня перед первым выходом в школу, сказала мама, — Пообещай мне, что не будешь уходить из школы одна.
— А погулять?
— Нельзя, только вместе с учительницей и другими ребятами. Обещаешь?
Она тогда очень серьезно на меня посмотрела, а я, лишь бы поскорее пойти в загадочную школу, сказала ей без каких-либо мыслей:
— Обещаю!
А потом, в один день, я и мои новые подружки решили на большой перемене посмотреть котенка во дворе. Казалось бы, ничего страшного, даже с территории не вышли... Я еще тогда размышляла, что если выхожу с подругами, то это же не «одна», верно? Тем более, что старшие девочки спокойно бегали к коробке на перемене...
Очнулась я в страшном и темном подвале, отдающем запахом сырости и плесени. Мои подружки тоже были там... А еще — взрослые и очень злые дяди, кричащие друг на друга.
— Ты зачем всех троих притащил?!
— А что я должен был делать? Ты сказал, что нужен ребенок, пять лет, девочка, а их трое вышло!
— Ты ...!
Когда один сильно ударил второго, меня сковало от ужаса так, что я не могла сделать и вздоха, не то что заплакать или закричать. Все, на что хватало сил, следить за мужчинами и пытаться не подавать признаков жизни, чтобы они не подумали обратить на меня внимание... Только после стало еще страшнее. За покосившейся дверью раздались глухие удары, резко прекратившие ругаться мужчины, злобно что-то прошипев... Начали от нас избавляться. Сначала перерезали горло плачущей Марте. Я до сих пор отчетливо помню, как она кричала и как захлебывалась собственной кровью, брызнувшей на светлую школьную форму. Потом так же убили Найрин. Она пыталась сопротивляться, поэтому в первый раз ее убийца промахнулся, порезав только плечо. Крик птицей метался по комнате, но и Найри скоро осела сломанной куклой. Когда же они повернулись ко мне, у меня перехватило дыхание, и я не могла даже закричать. Вернее, думала, что не смогу. Сначала меня подняли за шиворот, сдавив горло, и я затрепыхалась в попытке облегчить хватку, но им это не понравилось. Меня бросили обратно и схватили за запястья, удерживая. Я отчаянно забилась, пытаясь увернуться от неумолимо приближающегося ножа, сдавленно вскрикнула...
Наверное, я бы тоже осталась там. Такой же сломанной, перемазанной кровью куклой, только... мне просто повезло. В момент, когда тот человек замахнулся ножом... Мой несостоявшийся убийца сам упал замертво. От ужаса, я буквально ничего не видела, мир плыл, и единственное, что оставалось — слушать и пытаться отползти подальше. Хотелось спрятаться от всех, но мужчина упал прямо на меня, придавив к холодному полу. Сдвинуть его не получалось, и я уже бессильно плакала от страха, надеясь, что хоть кто-то мне поможет... Сначала были слышны глухие удары, потом появилась мама и еще кто-то... Но это было неважно! Мама была рядом! Я хотела прижаться к ней, но она лишь с болью сказала:
— Лесса, ты же обещала...
С тех пор я никогда не нарушала своего слова. Сначала неосознанно боялась, потом вошло в привычку... Хотя, скорее, пришло осознание того, чем все могло обернуться. Постоянные кошмары напоминали о том, что случилось, поэтому до десяти лет я спала со включенным светом — стоило мне оказаться в темноте, и снова чувствовался затхлый запах влажного камня, плесени и крови... Уже позже, незадолго до маминой смерти, я сама пришла к ней и с уверенностью и серьезностью шестилетнего ребенка пообещала ей всегда держать свое слово. Она тогда лишь улыбнулась, потрепала меня по голове... Я вздрогнула, выныривая из тяжелых воспоминаний и вытерла очередную слезинку. Кажется, придется сегодня снова спать со включенным светом. Черт бы побрал мою хорошую память...
Лексан
Вступительные Кай прошла весьма сносно. Становилось заметно, что она привыкла к нагрузкам, так что и последующие две недели были относительно успешны. Правда, когда она устает, делать что-либо с ней становится невозможно, но, думаю, я придумаю, как это решить. По крайней мере, то, что получается сейчас, выглядит намного лучше того, что было в начале лета: она по-прежнему молчит, но слез стало меньше, собранности больше, мозги заработали, и, в принципе, с этой девушкой можно работать.
И вот сейчас, после вечерней тренировки, она вдруг выходит с таким лицом, будто под гипнозом убила человека, а теперь не понимает, что делать, и терзается муками совести. Еще и порез на скуле, пара глубоких царапин на противоположном предплечье... Драка? Или убийство?
Нет! Обещание. Что за маразм? Никогда не понимал подобного. Нарушила, но ведь по веским причинам. К тому же эта Эвори, или как ее там, не сдохла от этого, верно? Но, когда Кай заплакала... У меня резко появилось желание сделать все, чтобы прибить эту Элиан. Странно, да? Хорошо, что Кай успокоилась раньше, чем я все продумал, иначе я бы не смог объяснить причины этого поступка. Даже себе.
А за тортиком мы все же заехали. Правда, она как-то вяло участвовала в процессе.
— Надень что-нибудь с открытым рукавом и приходи ужинать, — попросил я, закрывая дверь в квартиру. Потом обернулся, чтобы встретиться с непонимающим взглядом синих глаз. М-да...
— У тебя царапины на предплечье, надо обработать.
Тут она взглянула на свою руку, удивленно вскинула брови и кивнув, направилась в комнату. Я же поставил пакет на пол у стола и пошел к себе. Мне тоже стоило переодеться и понять, что делать с Кай. Это состояние прострации напрягает, она же не устроит мне истерику посреди ночи? Я не умею успокаивать девушек! Резкими движениями содрав с себя рубашку, я натянул домашнюю футболку и сжал зубы. Вот угораздило же... Кстати говоря, а где они вообще подрались? Вроде бы в академии нет мест без камер, а Кай, при всей своей рассеянности не может не знать о них. Даже в душевых и туалетах стоят тепловизоры. Наше руководство — параноики. Да и кто бы не стал таким, обучая огромное количество подростков пубертатного периода, владеющих боевыми искусствами и носящих оружие? Не было бы таких рамок, и к выпуску спецов оставалось бы всего пара человек. А на третьем курсе вообще весело: помимо предотвращения драк, убийств и увечий, надо ловить парочки по раздевалкам и каморкам, потому что дисциплина. М-да... Если Кай попала на камеру, то придется выкручиваться... Хотя, ее обидчицы тоже наверняка засветились в объектив. Можно приписать как самооборону... Да, так и сделаю.
Собрав волосы в хвост, я отправился смотреть, что сегодня приготовить. На мой взгляд, самое подходящее блюдо для рыдающих — тортик. Заодно готовить не придется.
Кай приползла на кухню, когда я уже расставлял тарелки на столе. Выглядела она, мягко говоря, не очень. Опять себя накручивает... Я проследил, как она молча с отсутствующим взглядом садится за стол, и достал из нижнего шкафчика аптечку. Вспомним уроки первой помощи...
— Где вы хоть драку-то устроили? — спросил я, осторожно смазывая йодом ее предплечье. Потом налепил пластырь и полюбовался на творение рук своих. Красота. Да я первоклассный медик!
— Ругаться будешь... — пробормотала Кай. Я скептически вскинул бровь. Чем она меня вообще слушает? Иногда кажется, что не слушает вообще.
— Не буду, колись.
Я завис над аптечкой, размышляя, чем бы обработать ей скулу.
— В душе.
— О, наивные, — я усмехнулся и взял мазь для заживления.
— Почему?
— Ты же не думала, что там нет камер?
Судя по ошарашенным глазкам, именно на это она и надеялась.
— Но, это же...
— Неэтично? — я иронично на нее посмотрел и пришлепнул Кай на щеку пластырь, — Поверь, это последнее, что волнует наше руководство.
Она нахмурилась и потерла больную скулу пальцами. Да, детка, с таким наивным видением мира рано или поздно ты вляпаешься в какую-нибудь задницу. Точнее, вляпалась. В нашу профессию, которая, как по мне, тебе вообще не подходит, но мы это исправим...
— Так, переодевайся и вперед в зал. Пятьдесят кругов тебя ждут.
Кай не отреагировала и с самым невозмутимым видом ушла в комнату. Может, мне все же вызвать психолога?
Вместо психолога утром вызвали меня. Только зайдя на кафедру, я сразу понял, о чем пойдет речь. Перед ответственным за дисциплину суровым мужиком, которого, к тому же, не помню, как зовут, стояли Кай, эта самая Элин, и еще две девчонки.
— По какому поводу собрание? — я с абсолютным спокойствием уселся в свободное кресло, проигнорировав суровый взгляд дисциплинарщика.
— Драка. Сейчас ждем мастеров этих троих и будем разбираться, кто прав, кто виноват, и кого наказывать.
Я только хмыкнул, наблюдая, как незнакомая мне парочка бледнеет, Эвери презрительно морщится, а моя кукла остается по-прежнему невозмутимой. Ну какая прелесть!
За время ожидания, я успел понять, что Эшли — я наконец-то вспомнил ее имя — совершенно не считает себя виноватой. Более того, если судить по злорадным взглядам, которые она бросала на мою малявку, поступок был вполне осознанным, и сейчас она будет требовать наказания для Кай. Я хищно улыбнулся. Поиграем...
Как только пришел последний мастер, нам включили запись с камеры в раздевалке, на которой было видно, как трое девушек заходят в душевые, оставляя одну из них на стреме. На следующем видео уже Кай появляется в раздевалке, берет из шкафчика полотенце и открывает дверь в душевые. Следующие кадры, ожидаемо, оказались с тепловизора, но, в принципе, все было понятно. Она зашла, получила удар в предплечье, потом они пообщались, а дальше... Ого! Кажется, моя куколка учится у меня плохим манерам! Даже не знаю, хорошо это или плохо, но руку она заломила классно, хоть и не идеально. Видео закончилось на моменте, когда Кай вышла из душевой, а потом и из раздевалки.
— Что вы можете сказать в свое оправдание? — с лицом в стиле кирпич спросил дисциплинарщик, поворачиваясь к девушкам.
— Она начала первой! — визгливо заявила Эшлин. Ее товарки согласно закивали, и только Кай осталась спокойна. Ты моя радость! Вот за что тебе можно сказать спасибо, так это за твою привычку молчать.
— На видео видно, как кто-то из вас первым ее ударил, — разумно заметил ответственный.
— Она спровоцировала.
Не, ну вы гляньте, какие наглые стервы. Хотя, чему я удивляюсь, это же наши...
— В любом случае, ученицы получили серьезные увечья, — вмешался мастер одной из них, — У Эшлин легкое сотрясение мозга, а у Жаклин — вывих челюсти.
Если честно, вспомнить, как его зовут, у меня не получилось. Я понимал, что где-то его уже видел, как минимум, на собрании мастеров точно, но вот кто он, и что он... Впрочем, это и не важно. Куда интереснее были его умилительные слова. Я хмыкнул.
— Вы с чем-то не согласны? — скептически спросил другой мастер, и я вскинул брови.
— Ну что вы, конечно, нет.
Кай бросила на меня возмущенный взгляд, но быстро спрятала его. Ох, слишком плохо ты обо мне думаешь, малышка. Я, в отличие от тебя, в средствах не стесняюсь и к такому варианту готов... Вытащив из кармана телефон, я обратился к дисциплинарщику:
— Провод на Эй-ти есть?
Ответственный порылся на столе и предоставил мне необходимое. Так что вскоре, подключив телефон к компьютеру, я нашел нужное видео и начал игру.
— Моя ученица тоже получила серьезные увечья. Однако перед тем, как их озвучить, попрошу девушек удалиться.
— Что?
Я вскинул бровь, молча смотря на девчонок. Да понятно, что вы хотели посмотреть, как Кай влепят выговор или отработки, можно было и не демонстрировать. Мастера отдали приказ ученицам, и им пришлось выйти за дверь. Кай вопросительно на меня посмотрела, но я тоже указал на выход. Стоило двери закрыться, я продолжил:
— Для начала, ей была нанесена серьезная психологическая травма.
Я включил видео с одной из домашних камер, на которой Кай бьется в истерике после того, как прирезала кролика. Очень удачно, что лица с этого ракурса не видно, а кофта — с рукавом три четверти. Среди обвинителей повисла тишина, в которой я остановил видео и продолжил.
— Кроме этого, ей были нанесены глубокие царапины на скуле и на предплечье.
— Будете разводить шум из-за царапин? — скептично поинтересовался один из мастеров. Ты моя зая... В отличие от тебя, я знаю, кто у меня учится, и какие документы на нее есть.
— Лицо Алькаиры застраховано на тринадцать миллионов вейров.
Их глаза медленно округлились. Алекс не был бы собой, если бы не учел этот момент. Одно лицо компании, свою жену, он потерял, так что я удивлюсь больше, если он перестанет бояться лишиться ее точной копии, которая так удачно соглашалась на него работать.
— Остальное тело, включая пострадавшее предплечье, застраховано на десять миллионов. Уверены, что нам не стоит разводить шум?
Они промолчали, а я, мысленно победно ухмыльнувшись, повернулся к ответственному:
— Требую возмещения ущерба и наказания для этих трех учениц. Как вы сами видели, они напали первыми, а последующие действия Алькаиры были самообороной. Все травмы девушек объясняются неудачным местом для драки. В душевых скользко, в травмах виноваты они сами.
Пару минут висела тишина, а после... Этот шкаф со мной согласился, под логичные комментарии от мастеров, мол, какая к черту психологическая травма, если девчонка — спец, но их никто не слушал. Весомые аргументы в пользу очевидного есть, так что... Возмещать, конечно, никто ничего не будет, в договоре и так прописано, что возможны травмы разных степеней. Да и если бы они каждый раз возмещали ей ущерб, думаю, некоторые лица с ее потока уже давно разорились бы и влезли в долги. Но никаких последствий не светит. Только когда я собрался выходить, троица мастеров вспомнила о собственных обвинениях.
— Наказать? — я скучающе обвел их взглядом, — Конечно, накажу. За слабые удары. Стоило бить их качественнее.
Правда надеялись выкрутиться? Я хмыкнул. Наивные и тупые. Как и их ученицы. Или тупость учеников — следствие тупости мастера? Стоит поразмыслить над этим...
Нарушительниц порядка я нашел у окна напротив кабинета, и, привычно положив руку на плечо Кай, потянул ее к выходу из административной части.
— Все в шоколаде, куколка, — я позволил себе довольную улыбку. Она удивленно на меня посмотрела, но, как и всегда, промолчала. Бросив на нее недовольный взгляд, я проворчал:
— И что, даже не спросишь, какой результат?
— Я его в любом случае узнаю... — пробормотала она вполголоса и громче добавила:
— Меня не отчислят?
Я немножко завис. Так, тут даже мне сложно понять, о чем ты.
— А должны?
— Ну... Эшли сказала, что если в драке были нанесены увечья, то...
Я фыркнул и заржал. Нет, ну как можно так безропотно всем верить? Бред. У нас отчисляют только в том случае, если ты убил кого-то или если действительно грубо нарушил устав. А тут из-за пары синяков выгонять, конечно.
— Нет, мелочь, за такую ерунду тебе ничего не будет, — мы вышли к лестнице, и я потянул ее дальше, к раздевалкам. Кай непонимающе оглянулась.
— Нет смысла возвращаться на лекцию, все равно она скоро закончится. Что там у тебя по расписанию?
— Джахарийский...
— А, — я махнул рукой, — Потом подтянем. А сейчас тренировка!
Я довольно проследил, как она скривилась, и предвкушающе ухмыльнулся. Думала, в сказку попала? Нет, малявка. Будешь пахать.
Лесса
Когда в понедельник утром меня вызвали на кафедру, я только неприязненно поморщилась. Естественно, я догадалась, что меня ждет выговор за драку, и даже не удивилась, увидев там Эшлин и компанию. Правда, когда в кабинет зашел мастер, немного напряглась. Его благостный вид не заставил меня расслабиться, он с таким же видом меня обычно по площадке валял... А про решение дисциплинарщика так и не сказал! Интересно, все-таки, к какому решению пришел этот консилиум...
— Что? Консилиум? — рассмеялся мастер, стоило мне спросить его об этом за ужином, — Ты бы еще эти посиделки заседанием назвала!
Решив, что дуться бесполезно, требовательно на него посмотрела.
— А, тебя все равно не коснется, я ведь уже сказал. Так, побегаешь пару ночек, да? — он ухмыльнулся. А потом и вовсе тему перевел:
— Я надеюсь, ты не забыла, что на следующей неделе показ?
Я отрицательно качнула головой. Естественно, помнила! Нам каждую репетицию об этом напоминали, а репетировали мы по вторникам и четвергам, так что, уверена, завтра мне тоже напомнят. И сообщат, какая я кривоногая и хожу как гусыня. Но это так, мелочи жизни по сравнению с тем, что сегодня мне опять предстоит бегать ночью. Хотя, если мастер говорит про бег, а не что-то более серьезное, значит, меня отстояли? Я невольно улыбнулась. Даже мастер иногда такая прелесть. Но бег... Эх, не хочется-то как... Я вздохнула и, убрав свою тарелку в посудомойку, направилась в зал. Здравствуй бег, я так по тебе скучала...