Глава 16 Любовь - состояние
Любовь — это состояние.
Осталось выбрать где — на счету или в душе?
Долго осматриваясь по сторонам, видя знакомые лавочки и даже тот самый мусорный пакет, который забыли под окнами за пару дней до моего исчезновения, я пыталась осознать, что происходит, и прийти в себя.
Мимо проехала машина соседа, заезжая на соседний газон. Где-то неподалеку жалобно мяукала кошка. В небе слышался гул пролетающего самолета Я встала, проморгалась, подбирая сумку и полностью разряженный телефон. Где-то в кармане сумки лежал аккумулятор. Подсоединив дрожащими руками провод, я терпеливо ждала, когда загорится экран, молясь, чтобы хватило зарядки. Ладно, ключи хоть на месте. Странное чувство, словно меня обложили ватой. Я не чувствовала земли под ногами, не понимала, что происходит вокруг, сжимая в руке заряжающийся с нуля телефон.
Не знаю, что буду говорить по поводу моего очень длительного отсутствия, но фраза «хлеба в соседнем магазине не было, пришлось идти в дальний», боюсь, не прокатит. Надеюсь, поймет. Хотя сам далеко не святой! Я же ничего не сказала по поводу его внезапного ухода на две недели? Не стала устраивать скандал? А когда он ушел на месяц, чтобы потом вернуться и молча завалиться на диван как ни в чем не бывало? Что мне тогда заявили? Радуйся, что вернулся! О как! Вот и, так скажу! Почему ему можно, а мне нельзя?
Приложив таблетку ключа к домофону, я вслушивалась в знакомый писк. Дверь открылась, а на меня дохнул сыростью подвал. Я поднималась по ступенькам, присматриваясь к соседским дверям. Почему-то мне казалось, что это иллюзия. Да! Скорее всего это иллюзия! Ха, решил меня испытать!
Пахло жареной рыбой, за железной дверью гудел телевизор, и кто-то кому-то что-то доказывал. Ободранный соседский половик, съехавший с места, обнажал залежи серой пыли.
Я подошла к своей двери, провела рукой, понимая, что если это и иллюзия, то очень реалистичная. Сейчас проверим! Я достала из-за наличника ключ от почты. Об этом никто не мог знать. Даже муж! Иначе убил бы меня! Мало ли! Везде враги, везде шпионы и какие-то колонны, марширующие против линии правительства. А я, балбесина, ключ от старого почтового ящика не ношу на шее! Там же конфиденциальная информация в виде рекламных буклетов, визиток и прочего мусора!
Я вставила ключ, повернула его до щелчка, чувствуя, как дверь поддается. Почему-то теплилась надежда, что, как в сказке, в этом мире прошло всего лишь несколько минут с момента моего внезапного исчезновения и никто ничего не заметил.
Запах жареной рыбы усилился, пытаясь задушить меня дешевым домашним уютом. В комнате вещал Виктор Евгеньевич: «… Зло не дремлет, а враги режима… отбирать у простых граждан все кровно нажитое… мировое зло — вот причина инфляции…» На кухне что-то шкворчало и шипело.
— Слушай внимательно, — послышался голос мужа в тот момент, пока я снимала обувь. — Дело говорит! Я тебе что рассказывал? Мировое зло не дремлет! Цены на бензин растут из-за его происков!
— Какой ты умный, — вздохнул женский голос со всей лаской и нежностью. Так! Я что-то не поняла. — Ой, у меня рыба горит! Погоди! Поставь на паузу! Я тоже хочу послушать!
— Грядет кризис!!! — театрально заорал Виктор Евгеньевич, а я уже чувствовала, что являюсь его первым предвестником, слушая, как кто-то возится с тапками, и ожидая, когда откроется дверь.
Дверь в комнату наконец-таки открылась, и на меня с ужасом смотрела светленькая девушка в моем халате и в моих тапках. Так мало того! На ней были еще мои серьги и кольцо! Которое, между прочим, мне подарила мама на совершеннолетие!
— Ой! А ты кто? Что ты здесь делаешь? — охнула блондинка, раскрыв глаза и увидев меня. — Слу-у-ушай! Тут какая-то невеста пришла! Грязная, правда…
— Где? Что? Кто? — послышался взволнованный голос благоверного под скрип дивана. — Ты что, Котенька? Какая невеста?
Судя по шорохам и скрипам, гражданский супруг искал тапки.
— Под диваном посмотри! — мрачно заметила я, раздумывая снимать обувь и переобуваться. Смотрю, что здесь кто-то уже резво переобулся, а я прямо сейчас готовлюсь снять мерки на макинтош! Нет, я, конечно, все понимаю, но вдруг я пропала без вести? Вдруг меня какой-нибудь маньяк в подвале удерживал? А тут я сбежала, пришла домой, израненная, замученная…
— Э… — обомлел без пяти минут муж, уставившись на меня, как на древнее зло. — Котенька, пойди… рыбку… проверь… Я тут…
— Кто это? — удивленно прошептала блондиночка, ревниво сощурив глаза. Выбирая между подгорающей рыбкой и мной, она, разумеется, выбрала меня. — Сестра? Или та проститутка-бывшая? Которая бросила тебя ради какого-то мажора? И та, которая кинула тебя на деньги? Вынесла последние деньги из дома? И кредит на тебя повесила? Это она?
— Здра-а-авствуйте! — сладко и гадко поздоровалась я, поднимая брови, пока семейная идиллия была согласна на кого угодно, включая приставов, коллекторов и участкового, решивших навестить их в столь поздний час.
— Да-а-а, детка. На целых двести рублей кинула! Просто баскетбольный бросок! Сразу в очко-о-о! Вынесла последние двести рублей, которые сама же заработала! А вот про кредит я вообще в первый раз слышу! А на что кредит брал? — поинтересовалась я, нехорошо улыбаясь. — По потере желания быть трудоустроенным? Под залог трудово-о-ой книжки-и-и?
— Неправда! Он один всю вашу семью тянул, неблагодарная! — возмутилась блондинка. — Хоть бы совесть у тебя была! А то стоило мужику потерять работу, ты сразу слиняла, мол, тебе нищеброд не нужен!
— Куда он тянул семью, я не знаю, но дотянул ее до задницы! — усмехнулась я, глядя на те же потертые штаны. — И где же мы сейчас работаем? А?
— Он ищет работу! — гордо ответила блондинка. — И скоро найдет!
— Терпе-е-ения тебе, де-е-етка, еще на пятиле-е-етку! — гаденько выдала я, глядя на девочку, которая еще не знает, на что подписалась.
— Котенька, тебе нельзя волноваться, — прошептал мой без пяти минут муж своей новой пассии. — Подумай о ребеночке…
Я сейчас прослезюсь… Нет, милая. Сейчас, конечно же, не волнуйся. Волноваться ты будешь, когда узнаешь цену памперсов! А когда поймешь, что твой муж — профессиональный безработный, вот тогда можно бить панику!
— Так, выметайся отсюда, пьянь! Котенька, да она просто пьяная! Катюша! Иди на кухню! Я сам разберусь! — блондинку выпроваживали на кухню, но ей тоже было интересно, где же я шлялась.
— Ноутбук сюда! Какой-какой? Мой! И вещи мои! — заявила я, глядя на умилительную семейную сцену, в которой поцелуйчиками обмениваются напоказ.
— Нет здесь твоего ноутбука и твоих вещей! — заявила Котенька, вскинув голову и показав вздернутый носик. — Никакого ноутбука здесь нет! И не было! Ты же все пропила! Ты что? Забыла?
— Отлично! — вздохнула я, чувствуя, как меня выталкивают на лестничную клетку.
— Пошла вон отсюда! Иди туда, откуда пришла! — послышался голос того, кто чуть не стал моим мужем. — И не приходи сюда!
Я спускалась по знакомой лестнице, чувствуя, как не могу проглотить ком в горле. Телефон зарядился на двадцать пять процентов. Я включила его и увидела на календаре, что наступила осень. Кусая губы и пытаясь не плакать, я добрела до скамейки, закрывая лицо руками от редких прохожих. Сегодня я потеряла все. Абсолютно все. У меня больше ничего нет. Мысль о том, чтобы пойти и свести счеты с жизнью, казалась вполне адекватной, но… Ничего, я сильная. Я справлюсь… Я справлюсь… Справлюсь! Куда я денусь?
Глубокий и тяжелый вздох заставил меня взять телефон. Перед глазами расплывалась телефонная книга.
— Алло, Карина… Тут такое дело… Выставил на улицу… Да, — я сглотнула, чувствуя такую сердечную боль, что сложно было передать словами. — Нет денег на гостишку! Хорошо… Спасибо тебе… Сейчас доберусь…
Посидев немного на скамейке, пытаясь найти хоть какую-то мелочь, завалившуюся под подкладку сумки, я глотала слезы. Эврард… Да за что ж ты так со мной… Чем я это заслужила? И снова сильно заболело сердце, заставив меня положить руку на грудь. Ничего, не первое в жизни расставание. Переживем. Я сказала, что переживем, значит — переживем!
Я шла пешком шесть остановок, пока мимо меня проезжали красивые машины и горели светом окна квартир. А у меня могла быть квартира в центре… Могла быть… И машина, не хуже этой, которая заезжает во двор… За что? Чем я так провинилась? Почему?
Дверь квартиры открылась, на пороге появилась Каринка в плюшевом халате, глядя на меня с ужасом:
— Ниче себе, как тебя, мать, угораздило! Что, все-таки дотащила до загса, а он передумал? Ладно, проходи…
Запах чужой квартиры, кот, который трется об меня, и чужие тапки, выданные мне на входе. Есть все-таки у меня единственная подруга. Как же я ей благодарна..
— Давай в душ, а я чай сделаю. Держи одежду! — зевнула Карина, пряча в карман свой телефон. — Там твой «Вонэль» еще не кончился! Тот, что ты мне в прошлый раз втюхала! Ну и… прости гадость ваша продукция! У меня чуть волосы не вылезли! Прямо прядями лезли!
Я кивала, соглашалась, но ничего не слышала. Ванна набиралась водой, я смотрела на знакомые флаконы и чувствовала, как по щекам текут слезы. Плитка с дельфинчиками, черные швы, старенькое полотенце и засиженное мухами зеркало.
Я захлебывалась рыданиями, проклиная и обожая одно-единственное имя, на которое отзывалось горечью и сладостью мое сердце. Я ненавижу его… Ненавижу… И люблю… Неужели это конец? Неужели он мне не поверил?
Лежа в ванне, я смотрела на потолок, понимая, что еще немного — и сорвусь в истерику.
— Полотенце на сушилке! Только сегодня повесила! Чистое! — послышался голос Каринки с кухни и звук закипающего чайника. — Тебе чай или кофе?
— Без разницы, — ответила я, понимая, что мне уже все равно.
Вытирая волосы, я сидела на кухне и пила травяной чай, глядя, как на поверхность всплывают листья и целые бревна заварки.
— Вот говорила я тебе! — бухтела Карина, наливая мне суп в тарелку. — А ты мне что? Сетевой! Это свобода! Маркетинг свой таскала! Давай, дескать, бросай обычную работу и к нам! В нашу дружную секту! Будем песенки петь и лапшу на уши вешать людям! Нет чтобы нормальную работу найти! Кассиром, например. Бухгалтером! Нет, свобода!
Я смотрела на то, как играют в кружке чаинки, пытаясь согреть руки и сердце, которое медленно покрывалось коркой льда.
— Каталоги… У нас новый каталог! Я теперь первый чек! В магазине — чек! — бухтела Карина. — И мужик у тебя говно! Нашла себе принца без коня, работы и жилплощади! Любовь! Морковь! Лапша все это! Гнать его надо было после того, как он тогда вернулся!
Я перебирала ложкой лапшу и морковку, глядя на зеленую скатерть-клеенку.
— Ладно, не кисни! Козлов на всех припасено! Да, козел попался! И что? Конец света? — фыркнула Карина, пока у меня перед глазами стояли зеленые глаза и знакомая улыбка. «Да-а-а, я козел. Зато че-е-естный!» — звучал в голове любимый голос. Вот если бы закрыть глаза, а потом их открыть и узнать, что все, что происходит сейчас, это иллюзия… Как хорошо было бы… Я ведь многого не прошу… Просто чтобы это была иллюзия… Испытание… Я закрыла глаза, чувствуя, как по щекам сбегают слезы.
— Ничего, мужик пришел, ушел… Хрен поймешь их! С работой вопрос решим. Пока поживешь у меня. Тут, кстати, в торговую палатку на овощи продавец требуется! Оплата каждый день! Для начала сойдет! Все ж лучше, чем «Встречайте каждый день с „Вонэль“». Я тебе говорила, не лезь в сетевой! Толку никакого! Но разве ты меня послушала? Нет! А теперь что? Ладно тебе рыдать! Ну козлина он! Мы тебе еще нормального найдем! Хочешь, я тебя со своим двоюродным братом познакомлю? Нормальный парень, слесарем работает!
Я задыхалась от рыданий, вспоминая каждый жест, каждый взгляд, каждую интонацию. В сумке звякнула СМС-ка. Я достала телефон, утерла слезы и прочитала: «Завтра в 10:00 собрание Привилегированного Совета компании „Вонэль“. При себе иметь блокнот и ручку».
— Че? Уже извиняется? — усмехнулась Каринка, ставя на стол дешевое печенье. — Люблю-люблюшечки? Прости-простишечка? Утю-тю! Жить без тебя не могу!
— Что-то типа того, — вздохнула я, глядя, как в недоеденный суп капает слеза.
Я лежала в темноте, стараясь не скрипеть чужим креслом, и чувствовала, что начинаю ненавидеть его. Как хорошо было бы просто ненавидеть… Ночь казалась бесконечно долгой и мучительной. На пару часов я уснула, сворачиваясь в клубочек и понимая, что никого рядом нет. Нет вредины, которая рассказывает, что он «ста-а-арый, больной человек», нет любимого запаха сандала, нет руки, лежащей на мне. Ничего больше нет и не будет никогда!
— Эврард! — тревожно всхлипнула я в полусне, а потом завернулась в одеяло и беззвучно зарыдала.
Утро встретило меня промозглой сыростью и решимостью жить дальше. Ничего, люди как-то выживают… Но я знаю одно. Я возненавижу любого мужика, от которого пахнет сандалом. Я буду ненавидеть этот запах всю жизнь. Никогда у меня не будет духов с похожими нотками.
— Я ненавижу его, — прошептала я, чувствуя, что чужая подушка за ночь промокла от слез. — Он разрушил мою жизнь.
— Не вздумай опять в свой сетевой вляпаться! — заметила Каринка, заправляя кровать и собираясь на работу. — Бери одежду, дуй в палатку и договаривайся с хозяином!
Я напялила чужую дешевую блузку, чужую юбку, которая была мне велика, и чужие туфли, которые оказались мне малы.
— Ну все! Держи вторые ключи! Вечером расскажешь! — махнула Карина, закрывая дверь. — Удачи тебе! Ни пуха ни пера!
Она полетела в свой гипермаркет, а я спускалась по лестнице, мысленно считая ступени новой жизни. На углу дома стояла та самая палатка, о которой мне рассказывали.
— Девушка, не проходите мимо! Виноград сладенький, как ты, малышка! Бери! Не стесняйся! Я тебе скидочку сделаю, красавица! — мне в лицо ткнули гроздь винограда, вокруг которой тучами роилась мошкара.
Я молча отошла, посмотрела на время и встала на остановке. Нет, сетевой я не брошу. Неважно, что происходит в жизни, но мне нравится то, что я делаю. Не бывает хороших работ и плохих. Есть твое и не твое!
Доехав до офиса, я поднималась в конференц-зал, понимая, что опоздала как минимум на полчаса. Ничего, за мной тут и так шлейф тянется после выступлений актера второго плана на вебинарах. Мне не привыкать к косым взглядам.
Дверь зала была приоткрыта, и оттуда доносился мужской голос:
— …Следующий слайд, пожалуйста. Выплаты на структуру увеличились на пять процентов! Вот сетка от консультанта до…
Я сглотнула, встала на цыпочки и приоткрыла дверь еще немного, проскальзывая хитрой змейкой внутрь. На четвертом ряду за очень большой тетей в розовом платье было пустое место, на которое я приземлилась, осторожно доставая старенький блокнот и ручку.
— …Лидерские бонусы… С уровня директора и выше вы получаете лидерский бонус… — прокашлялся какой-то квадратный мужик с залысиной, ослабляя галстук, — два процента от оборота… Следующий слайд.
Я записала «2 %», обвела их ручкой, понимая, что давно не рекрутировала. Моя рука старательно выводила любимую каракулю-ромашку, которую я педантично штриховала.
— …Автобонус с уровня консультанта, вступившего в… — распинался мужик, пока неподалеку кто-то сладко зевал. — Балл на покупку компании теперь равен…
Я уже нарисовала стебелек, обдумывая будущую жизнь. Я еще не скоро захочу отношений. Простить предательство сразу двоих не так-то просто, даже если сама не святая.
— …Изменение маркетинга в связи с покупкой компании компанией… — распинался лысый, отблескивая капельками пота. Ага, я под его видео отлично засыпала. Судя по сопению, многие тоже практикуют такой акт неуважения к почетному бизнес-тренеру. — Поприветствуйте!
Дверь открылась, а я как раз остервенело заканчивала свою ромашку и просчитывала новый маркетинг, осознавая, что ничего особо не изменилось. И тут в абсолютной подобострастной тишине раздался голос, после которого моя попа-гурман замахнулась на целый ряд стульев.
— Здра-а-авствуйте!
Попа-гурман облизывалась уже на соседние ряды. Большая тетя передо мной нервно заерзала на стуле, пока я свернулась и сжалась, прячась за потной розовой скалой. Нет, я еще успею сбежать! Если что — окно открыто! Двадцатый этаж и полет фантазии вниз… Там в палатку еще не требуется девушка на овощи? А на мясо? «Девушка на мясо» тоже неплохо. Все, я завязываю с сетевым! Раз и навсегда! Уйду в кассиры! Да куда угодно! Я уже недавно отработала три месяца бесплатно по большой-большой любви к руководству!
— Я проанализи-и-ировал рабо-о-оту фирмы…
Так, тетя! Сиди и не ерзай! Не вздумай никуда смещаться!
— Когда-а-а же вы нау-у-учитесь рабо-о-отать, де-е-евочки? В ва-а-ашей стране пенсия — это недостижи-и-имое удово-о-ольстие. Хотя для не-е-екоторых из вас это не что-то призра-а-ачное, что дышит в спину, а неоспори-и-имый фа-а-акт! — мурлыкал знакомый голос, а по залу распространялся запах дорогих и знакомых духов, который я жадно потянула носом. Сердце нервничало и бешено колотилось. Сандал.
Если я прямо сейчас брошусь на него со стулом, мне трудно будет объяснить этот неловкий момент обезглавливания компании. С колен у меня упал блокнот, когда я пыталась одним глазком выглянуть из-за чужой спины и посмотреть на самую бессовестную тварь сразу в двух мирах!
— Рабо-о-отайте, де-е-евочки, — закончил свою речь Эврард. Я все-таки осмелела и выглянула. Ничего себе! Подстригся! В деловом костюме! Хоспади! — Мне ну-у-ужен замести-и-итель. И та-а-ак…
Нет, пожалуйста… Я подняла одной рукой блокнот и тут же уронила ручку, которая закатилась под соседний ряд. Девочки, не соглашайтесь! Ни в коем случае! Я не ревную! Что вы! Себя пожалейте! Если я прямо сейчас с криком: «Спасайся кто может!» выбегаю за дверь, это не будет слишком невежливо по отношению к новому руководству?
— Не зна-а-аю, кого вы-ы-ыбрать из этого цветника-а-а… Где мой цвето-о-очек… — мурлыкал Эврард, пока девушки, женщины и даже бабушки заметно оживились, тая от восторга при виде этой обаятельной заразы.
— Кактус тебе в какус, — цедила я сквозь зубы, пытаясь ногой нашарить ручку и подтянуть ее поближе.
— Все свобо-о-одны… А очарова-а-ательная девушка в четвертом ряду-у-у, которая изо всех сил тяне-е-ет ножку, остае-е-ется. Елизавета? Да? Отлично!
Нет, спасибо, не надо! Я не согласна! Большая тетя с кряхтением встала, отлепила от потной попы юбку и поплелась к двери, трамбуя фирменный блокнот в огромную сумку.
Я спряталась за ней и попыталась покинуть конференц-зал.
— Де-е-евушку в идио-о-отской блу-у-узке в горо-о-ошек, на кото-о-орый у меня майоне-е-еза не хва-а-атит, не выпуска-а-ать! Охрана! — послышался голос, пока я пыталась смешаться с толпой.
Дорогу мне перегородили, а я обреченно обернулась, дожидаясь, когда последние чеки покинут зал.
— Иди сюда, бессо-о-овестный Цвето-о-очек! — послышался голос. Не-а, фигушки! Два раза в одно и то же болото… Спасибо, лучше я терминируюсь!
— Что ж ты так разне-е-ервничалась, не могу поня-я-ять, — Эврард подошел ко мне, а я смотрела на непривычно аккуратную стрижку, костюм и часы. — Отдохну-у-ула от ста-а-арого, больного челове-е-ека?
И тут у него в кармане зазвонил телефон. Где-то перекрестились все учителя иностранных языков, стараясь забыть перевод песни.
— Да-а-а… Не-е-ет… Не да-а-ам, — сладко заметил Эврард, не сводя с меня взгляда. — Размечта-а-ались… Переда-а-ам.
Он сбросил вызов, пряча телефон в карман.
— Цвето-о-очек, тут тебе приве-е-ет передают! И сразу двойно-о-ой. Но я твой номе-е-ер не да-а-ам! — игриво заметил Эврард, а у меня в сумке пришла эсэмэска с незнакомого номера: «А мы тебя вычислили, принцесса! У нас маркетинг лучше! Пройди по ссылке!» Ага, сразу в карьер или на галеру!
— Что-о-о? Как он может быть лу-у-учше? У меня для Цвето-о-очка персона-а-альный маркетинг! — обиделся Эврард, читая мое сообщение.
— Ага! По большой любви, в которую ты не веришь! — кивнула я, стараясь не смотреть ему в глаза. На экране завис слайд, на котором были расписаны все звания, проценты и выплаты.
— Оби-и-идела ста-а-арого, больно-о-ого челове-е-ека! — обиделся еще сильней Эврард, пока я стояла и думала, что сейчас самое время тихонько забить его стулом. Мне на телефон упала еще одна эсэмэска. Перечисление денег. Ничего себе! Сколько? Ой-ой-ой! Мм…
— У всех после-е-еднее зва-а-ание — дире-е-ектор, а у тебя — супру-у-уга. Если поднимешь компанию за три ме-е-есяца! — сладко улыбнулись мне, когда я подняла глаза на Эврарда. Отлично! Супруга! Поднять компанию за три месяца, которые медовыми не назовешь!
— А если я не согласна? — возразила я. — Думаешь, я тут в одиночку костьми лягу? Да ты продукцию видел? Животным повезло, что на них ее не испытывали!
Меня взяли за подбородок и кивнули: «Да-а-а что ты говори-и-ишь!»
— Да тут работы… — сдавалась я, чувствуя, как меня обнимают.
— А я буду помога-а-ать, — сладко анонсировали мне, обнимая двумя руками.
— Ага, знаю я твою помощь! — занервничала я, чувствуя, как опьяняет знакомый запах сандала и как я уже трусь о дорогой пиджак.
— Куда я с совме-е-естного дива-а-ана де-е-енусь? — сладко продолжало это чудовище, отрезая мне все пути к отступлению.
— Ну… если так… то хорошо, — засопела я, нервничая все сильней и кусая губы.
— Я горжу-у-усь тобой, де-е-етка, — прошептал Эврард, наклоняясь для поцелуя. — И все-е-егда горди-и-ился…