Глава 5
Камилла, преисполненная ощущением собственной значимости, ничуть не сомневалась в своей победе, ни на минуту не посчитав леди Тристан достойной соперницей. Коварная улыбка не покидала уголков рта, плотно подведенных алой помадой, когда леди Астер отправила в полет сметающий с ног поток ледяного ветра и не без удовольствия лицезрела последствия. Тонкий отблеск чаемого щита тускло блеснул в руках Аделаиды, но не успевший окончательно сформироваться, разбился миллионами осколков и ветер ледяными иголками обжег ей кожу, отбросив далеко назад. С глухим стуком она впечаталась в полог. Толпа дружно охнула.
Испустив болезненный стон, девушка сползла по стенкам купола наземь и с осторожностью потрогала ушибленный затылок, грозившийся налиться внушительной шишкой.
— Сдаешься, Тристан? — ядовито рассмеялась Камилла. — Какая ты скучная! Поднимайся и дай мне отпор!
Аделаида скрипнула зубами. Машинально приподняв подбородок выше, как это всегда происходило в таких ситуациях, она с сердцем зыркнула на соперницу, едва не лопающуюся от самодовольства и почувствовала, как злость горячими волнами растекается по венам. Сильная негативная эмоция повлекла за собой огненную стихию, раззадореную и требующую немедленного выхода.
Пора бы спалить к харрагам роскошную шевелюру этой стервы!
Свирепая стена пламени стремительно потянулась в сторону Камиллы Астер, но была встречена решительным отпором противоположной стихии. Вода и огонь сомкнулись в поединке и полог потонул в раскаленном в мареве белесой парины. Когда влажность стала оседать, находившиеся за стенами купола маги могли лицезреть прятавшуюся за зияющим светло-голубым щитом леди Астер, с испариной на лбу обороняющуюся от огненных шаров, один за другим летящими в ее сторону. Было понятно, что если она сейчас же что-то не предпримет, то защита попросту развоплотиться, не выдержав яростного напора.
— Сдаешься, Астер? — с превосходством передразнила соперницу Аделаида, подкидывая в иуке очередной файербол.
Леди Астер только рассмеялась и ловко оттолкнувшись от земли, без всяких усилий взмыла в воздух, а на ее пальцах засверкали острые льдинки. В этот раз Аделаида была на чеку и закрывшись локтем, выставила щит, и если раньше она воспринимала это сражение, как игру, в которую весело поиграть вдвоем, то нынче всерьез стала опасаться за сохранность собственной жизни. Поместить их с Камиллой под один купол и дать ощущение ненаказуемой вседозволенности, идея была крайне неосмотрительная. Келлиан Дорви сам понемногу начал оную истину осознавать, но завершать сражение почему-то не спешил.
Подхватив соперницу потоком ветра, пасом руки она ее оттолкнула и подобно Аделаиде минутами ранее, Камилла стукнулась об полог. Не став дожидаться, пока соперница оклемается, адептка Тристан тут же попыталась обезвредить ее стазисом, подобно Сильвии, но леди Астер оказалась проворнее и ловко увернулась, направив в ответ стремительный сноп стихии ветра, горячий и обжигающий. Вскрикнув, Аделаида рухнула на землю, руками схватившись за оголенные участки кожи. Как же горячо!
Где-то за пологом, вторя подруге, завизжал Кай.
— Борись, Аделаида! Вставай! — неожиданно поддержал ее тренер Дорви.
Конечно же! Вставай, Аделаида, устрой нам зрелище! Мне так претит возможность наблюдать, как мы подопечные друг друга колечат.
— Вы что такое говорите? — возмущенно затараторил Кай, подбежав к мужчине и яростно замолотив руками в воздухе. — Вы же видите, что она не может! Эта сумасшедшая ее убьет! Мы третьекурсники, харраги вас подери, мы не элитные боевые маги!
«Спасибо, что веришь в меня, друг» — с усмешкой подумала Аделаида и усилием воли поднялась на ноги, стараясь не обращать внимания на слегка обожженную, а оттого раскрасневшуюся кожу на руках.
— Сдаешься, Тристан? — с усмешкой переспросила Камилла, не попытавшись скрыть издевательских ноток в голосе, грациозно, словно кошка, мелькая в воздухе, играючи перекатывая на тонких пальцах огненный шар.
— Ты правда это у меня спрашиваешь? — не менее насмешливо ответила ей Аделаида, сотворив на ладони похожий шар.
— Мне надоело с тобой играться, стерва! — в руках Камиллы образовались огненные плети, длинные и шипящие как змеи.
Толпа снова заохала, Кай завизжал, тренер Дорви стал нерешительно хмуриться, а Аделаида громко взглотнула. Пока жизнь, пока мир, ее сейчас убьют! Единственное, что пришло в голову это старый, добрый щит, способный уберечь от любых невзгод, за исключением раскаленных плетей. Защиту от них они еще не проходили, как и то, как их создавать, потому оставалось надеяться только на щит и на собственную ловкость.
Взмах плетью в воздухе и первый удар прошелся мимо. Второй, третий, четвертый. Стремительные удары сыпались на леди Тристан со всех сторон.
— Сдавайся! — как заведенная повторяла окончательно съехавшая соперница, вовсю размахивая своими огненными лентами.
Не успела Аделаида ответить, как плеть взметнулась еще раз, звонко разрезав воздух, и пришлась ей по бедру, испепелив плотные штаны, обдав ослепляющей болью и оставив истекающий кровью рваный шрам на ноге. Она не кричала, вместо крика из ее уст вырвался сдавленный стон и она упала. Глаза защипало от непрошенных слез. Стало так больно, как никогда в жизни. Даже тогда, когда на первом курсе она попала в себя своим же файерболом было в значительной степени терпимее. Послышались крики и ругань и полог тут же исчез. Аделаида сидела тихо, державшись за ногу и вытирая предательские слезы, против воли катившиеся по щекам. Ну вот. Она не только проиграла, так к тому же еще и опозорилась. Идеальное начало нового учебного года! Почему-то в последнее время ее преследовали одни неудачи.
Сначала Аделаида увидела перед собой черные ботинки, начищенные и сверкавшие на солнце. Обладатель ботинок внезапно присел перед ней. Подняв глаза она узнала в темноволосом мужчине ректора Дартиаса. Он смотрел на нее с сочувствием, но без видимой тревоги, словно ему было наплевать на все на свете. Где-то вдалеке была слышна ругань Кая, который, кажется, пытался напасть на Камиллу, а магистр Дорви, ни чуть не уступая в ругани, пытался его остановить. Аделаида совершенно невпопад рассмеялась, но вскоре смех перешел в тихий плачь.
— Вам весело? — и архимаг тронул ее ногу чуть выше колена, механически осматривая раненое бедро.
Аделаида затихла, боясь сделать вздох, прислушиваясь к собственным ощущением, ярким и стремительно ее переполнявшим, в особицу к щекочущему ощущению в животе. Голова привычно затуманилась, как это всегда происходило, когда мысли возвращались к этому загадочному мужчине, сидящему перед ней на корточках.
Под взглядами десятков адептов и возмущенного Кая, его рука стремительно двинулась выше по ноге, к кровоточащему бедру. Каждое его прикосновение, даже через вельветовые брюки цвета жженого сахара, чувствовалось так же горячо, как и ожог, кровью отпечатавшийся на коже. Попытка прекратить сладостные пытки и отползти, чтобы впредь не ощущать на себе бесцеремонные ладони обратилась в прах, едва Аделаида дернулась. Архимаг сцепил пальцы чуть выше ее колена, не отпуская и только смерил холодным взором, взглядом повелев не двигаться. Слова мигом улетучились из туманной головы, а сердце остановилось в первую секунду, чтобы в другую забиться в стократ быстрее. Она сидела, не смея произнести и звука, из-за подрагивающих ресниц посматривая на мужчину, на его волевое и сосредоточенное лицо.
— Что вы делаете? — спросила тихо, до крови закусывая губу, чтобы удержать в себе всхлипывания.
— Когда понимаете, что соперник сильнее или подготовлен лучше, не кидайтесь в крайность. Проигрывать нужно уметь достойно, — сказал он вместо ответа и накрыл рукой зияющую рану с сочившейся из нее кровью.
— Жжется... жжется...
Аделаида вскрикнула, заплакав, а под ректорской ладонью зародилось голубоватое сияние. Она не видела, но отчетливо ощущала, как рваная кожа стремительно срасталась и затягивалась под воздействием чужой магии, незримыми волнами обволакивающей все ее существо. Боль отступала со скоростью света.
— Высшая целительская магия, — ошарашенно прошептала адептка, с осторожностью тронув чистую кожу без единого рубца. Но потом опомнилась и не желая более демонстрировать всем вокруг участки тела, которые приличная леди обычно демонстрирует, посмотрела на стоящего рядом друга и требовательно дернула его за рукав. — Дай, пожалуйста.
Кай среагировал быстро и стянул с плеч неплотную стеганку. Завязав ее на талии, Аделаида поднялась вслед за ректором и с благодарностью на него уставилась.
— Даже не знаю как вас отблагодарить, лорд Дартиас, — сказала, неловко переминаясь с одной ноги на другую. — Второй раз меня спасаете.
Взгляд невольно упал на его руки, перепачканные кровью.
— Тренируйтесь усерднее, чтобы не попадать в подобные ситуации, — голос ректора сделался командным. Он обвел глазами притихшую толпу адептов. — Это касается всех. Навыки, сегодня вами продемонстрированные, весьма посредственны. Но в этом стоит винить только руководство академии. Во многих из вас я увидел потенциал, стержень и немалую силу. Не теряйте это. Оно непременно пригодится вам в будущем.
— Иначе сделаемся обедом для харрагов, — невпопад ляпнула Аделаида и тут же захотела себя ударить.
Ректор медленно повернул к ней голову. Пару секунд сверлил внимательным взглядом, но потом тихо сказал:
— Верно.
И пока не пошли ненужные расспросы, в разговор подключился тренер Дорви, непринужденно похлопав Аделаиду по плечу тяжелой рукой.
— Адептки Тристан и Астер, можете быть свободны. С вами мы закончили. Марш в свои комнаты и отдыхать!
Гордость Аделаиды клокотала в груди и въедливо требовала возмездия. Но ни за что в жизни она не станет поджидать кого-то в темном углу, чтобы сделать гадость. Вот натренируется вдоволь, магию подтянет, вот тогда этой змее несдобровать. А сейчас все ее нутро единогласно требовало горячей ванны и в случае непослушания грозилось устроить страшный саботаж. В последний раз искренне поблагодарив своего спасителя, то бишь ректора, Аделаида ушла с полигона под конвоем десятков несчастных пар глаз, с опасением вынужденных продолжить злосчастное занятие.
Оказавшись в комнате, первым делом она принялась осуществлять задуманное. Ванная, прилегающая к спальне, безусловно была далека от роскошных убранств в собственном поместье, но вполне отвечала всем нормам комфорта, потому Аделаида даже и думала жаловаться. Набрала горячую воду с пеной до самых краев, накидала внутрь самых ароматных солей, привезенных из дома, и со смаком прикрыла глаза. Жизнь в эту секунду показалась прекрасной. Подумаешь, к собственному ректору неуместными чувствами воспылала. Нестрашно. С одной платонической любовью за прошедшее лето она успешно управилась, надо признать, не без усилий, но она хотя перестала упиваться слезами об одном упоминании Кадена Росствера, юноше весной разбившем ей сердце, что уже большая удача.
Аделаида откинула голову назад и страдальчески вздохнула собственным безутешным мыслям, на время предавшись неизбывной грусти. Не везет ей с этой глупой любовью и прочими романтическими вещами. Влюбляется в кого-то, а он негодяй или ректор. И непонятно что только хуже.
Выбралась из воды она только тогда, когда та сделалась совсем прохладной. Укутанная в пушистое полотенце, она выходила из ванной, насвистывая под нос одной ей известную мелодию, когда заметила стоявший на прикроватной тумбочке магфон. Переговорный артефакт ожидаемо был абсолютно разряжен. Аделаида вспомнила, что не использовала его со вчерашнего утра. Пришлось ставить артефакт на подзарядку и идти переодеваться, так как до начала следующего занятия оставалось каких-то пятнадцать минут. Кое-как высушив влажные волосы заклинанием и привычно оставив их лежать на спине, тонким магическим импульсом она включила магфон и через секунду комнату заполнил полный отчаяния стон.
Пятнадцать пропущенных вызовов от матери, два от отца, семь от бабушки и целый вагон различных уведомлений.
Мысленно попрощавшись с жизнью, первой Аделаида решилась перезвонить матери, подозревая, что леди Тристан могла закатить немало сцен, так и не сумев дозвониться до (увы) единственной дочери, чтобы подонимать ее светскими пересудами. Ждать ответа пришлось недолго. Не прошло и десяти секунд, как магфон протяжно пискнул и высветил небольшую магограмму над поверхностью экрана. Розалия Тристан, изящная, с тонким лицом и золотистыми волосами, ныне вся раскрасневшаяся взирала на дочь в негодовании, словно та была величайшим разочарованием в ее жизни.
— Аделаида Леона Тристан! — прозвучал ее строгий голос. Аккуратно выщипанная бровь неоднозначно дернулась, как это всегда бывало, когда леди пребывала в дурном настроении. Аделаида внутренне скривилась, приготовившись к словесной выволочке.
— Здравствуй, мама.
— И это все, что ты можешь мне сказать?
— Как твои дела? — предприняла вторую попытку она, неловко улыбнувшись.
— Ты смеешься надо мной? — пуще прежнего вспыхнула женщина. — Сейчас же объяснись! Почему твой магфон выключен со вчерашнего дня? Где ты находишься?
— Я в своей комнате в академии, — в подтверждение своих слов Аделаида крутанулась на месте, удерживая в руках артефакт и являя матери свое местоположение. — Где мне еще быть?
— Сложно сказать. Возможно рядом с лордом Дартиасом, в чьих объятиях тебя застали? Что скажешь, доченька?
— Боги! — взвыла Аделаида, плюхнувшись на кровать. — Мама, это не то, о чем все думают!
— Аделаида, я тебя совершенно не понимаю! Разве так ведут себя благовоспитанные леди? Разве так я тебя воспитала? Бесспорно Эминар Дартиас обаятельный мужчина и отличная для тебя партия. Я бы сказала блестящая! Но вы ведь совсем друг друга не знаете и я уже молчу о том, что ты его студентка. Как неосмотрительно с вашей стороны так глупо попадаться! А матери рассказать? Об этом ты не подумала?
Глаза Аделаиды округлились. Она быстро замахала свободной рукой в знак отрицания.
— Мама, остановись! Между нами ничего нет! Это все всего лишь глупое стечение обстоятельств!
— То есть ты его не охмурила? — показалось или в голосе матери на долю секунды промелькнуло разочарование. Кажется, Розалия Тристан успела приглядеться к идее выдать нерадивую дочь замуж за известнейшего лорда, тем самым избавив себя от тяжкой ноши в виде универсального мага, все время попадающего в различные неприятности. Но новоиспеченный ректор Арвинской академии оказался женихом непробиваемым и непреступным, как каменистая скала. И смотрел он на Аделаиду, как на случайное недоразумение, без предупреждения свалившееся на его плечи вместе с доброй сотней не менее взбалмошных адептов.
«Скорее он меня» — с грустью подумала она, но в слух выдала совершенно другое.
— Конечно, нет. Это странно, — и пока не начались расспросы, Аделаида поспешила завершить неприятный разговор. — Я расскажу обо всем позже, мама. Мне надо бежать. Скоро начнется занятие.
Леди Розалия Тристан понимающе закивала.
— Иди. И если что держи меня в курсе.
— О чем ты говоришь? — удивилась она.
— О лорде Дартиасе, конечно же. Он явно будет получше твоего Кадена. Терпеть не могу его мать! Змеюка она подколодная!
— Мама, — она покачала головой и прикрыв за собой дверь, вышла в коридор. — Каден не мой. Я тысячу раз просила не произносить при мне его имя, а на Летнем балу вы с его матерью весьма любезно беседовали.
— Оно неудивительно. Я со всеми любезна, — не без гордости поведала Розалия. — Но у любой благожелательности бывает предел. Мою Юлая Росствер исчерпала, когда беспардонно заявила, что ты, моя дорогая, никак не достойна ее драгоценного сыночка. Уму не постижимо, какая наглость!
— Она правда это сказала?
— Да! Ты только представь, как мы утрем ей нос, если ты заполучишь себе в женихи Эминара Дартиаса. Каден ему и в подметки не годится. Вот это будет новость!
— Прекрати, — тут же одернула ее Аделаида, не желая более развивать этот бессмысленный разговор. — Он ректор, мама. Между нами ничего нет и быть не может.
— Как скажешь, дочь, — не стала спорить леди Тристан. — Но все же держи меня в курсе новостей и впредь будь осмотрительной.
Завершив глупый и местами неловкий разговор, Аделаида двинулась дальше по коридору, в кабинет зельеварения. Тината Товерхард, ведьма в третьем поколении, обворожительная, с огненно-рыжими волосами, постукивая каблучками, вошла в аудиторию, тут же окинув адептов изучающим взглядом. Ее карие глаза, чаще всего напоминали тягучую патоку, а если вглядеться, в них можно было рассмотреть танцующие языки пламени. Возраст преподавательницы по зельеварению был совершенно непонятен, но выглядела она совсем молодо, порой походя на юную адептку. Настоящая ведьма, ничего не скажешь!
Поздоровавшись, она с удобством устроилась на преподавательском столе, закинув ногу на ногу и деловито сцепив руки на груди.
— Как отдохнули, адепты? — спросила она. Ее голос был чересчур низким с заметной хрипотцой и с непривычки резал по ушам.
— Прекрасно, госпожа Товерхард, — ответил светловолосый и долговязый юноша с первых рядов. Был он ее неофициальным любимчиком, единственным, кого эта грозная женщина порой жаловала, а все потому что в его крови давнешенько затесалась ведьминская примесь. Но это не мешало Даниелю Траеру варить отменные зелья и иметь высший балл по оному предмету. — Как насчет вас?
— Чудно.
И принялась Тината Товерхард неспешно и вкрадчиво рассказывать о косметических зельях и их многочисленных разновидностях, и если женская половина была в полном восторге от происходящего, то мужская откровенно скучала, время от времени отчаянно зевая, но из-за всех сил стараясь сохранить увлеченный вид. Для укрепления полученных знаний адептам было велено сварить зелье для ускоренного роста волос, с чем многие успешно справились и в последствии обзавелись длиннющими шевелюрами. У некоторых, переборщивших с дозировкой, она опустилась аж до самых пяток, подметая дощатый пол и норовясь примкнуть под чужие ботинки.
Обеспечив обильный заработок столичным парикмахерам, ведьма объявила об окончании занятия и поведав универсальным магам о теме следующего, царственно удалилась.
— Любовные зелья! Надо же! — восторгались некоторые на входе из аудитории.
— Они запрещены. Вряд ли нам позволят их сварить, — одергивали их другие.
— Было бы неплохо заполучить себе немного, — смеясь, мечтали третьи.
Аделаида выбрала строгий нейтралитет и решила остаться в стороне от обсуждений. Но потом задумалась.
Может ректора им напоить?
Она тут же себя одернула!
Ее глупые чувства были не столь великими, чтобы враз позабыть обо всех доводах рассудка и внезапно возжелать ответной симпатии от ректора собственной академии. О таком похабстве думать было страшно, что уж хотеть.
Оставшиеся занятия прошли относительно спокойно, без всяких происшествий, входивших в категорию из ряда вон, что безусловно не могло не радовать. Вернулась в комнату Аделаида с закатом, после того, как отужинала с приятелями в столовой, при том лаконично отказавшись от намечавшейся под покровом ночи вечеринки. Логика неоднозначно подсказывала, что нелегальное мероприятие, устраиваемое в тайне от администрации академии, не самая блестящая идея для той, кто в ближайшее время собирался не вляпываться в неприятности, влекущие за собой непрошеное наказание в виде позорной отсылки домой. Нельзя было не признать, что ректор Дартиас разительно отличался от своего предшественника магистра Роули, смотревшего на их развлечения сквозь пальцы. И кое-что, именуемое шестым чувством, Аделаиде наглядно нашептывало, что планируемое веселье, ни разу не обходившееся без градусных напитков, не увенчается ни толикой успеха, а превратно будет накрыто ректорским колпаком. Она попыталась внушить эту простую истину друзьям, сполна настроившимся на веселое времяпровождение и от того оставшимся глухими к ее доводам.
— Ты как-то изменилась, — не скрывая упрека выдал Дастин. — Где та веселая и взбалмошная Ада, идущая напролом неприятностям?
— Я попросту не хочу быть исключенной, — с равнодушием сказала Аделаида, даже не допустив мысли о том, чтобы начать рассыпаться в оправданиях. Мнение Тамерлиса старшего, легкомысленным махом руки обесценивающего чужие проблемы, интересовало ее в самую последнюю очередь.
Заменив академическую форму на широкие теплые штаны и вязаную фуфайку с изображением забавно улыбающегося ртом, полным острых клыков дракона, не делавшим чести представителям древнейшей расы мира сего, она с ногами устроилась на подоконнике, обсыпанного пуховыми подушками всех размеров. Прислонившись к стене, Аделаида с сосредоточенным видом уставилась в раскрытый на коленях фолиант, рассказывающий о различаях между энтами и файрами. Преподаватель наставительно всучил ей целый доклад на эту тему.
Время от времени она с тоской посматривала в окно, на толпившихся во дворе адептов и тогда, та взбаламошенная ее часть, по которой истосковался Дастин, в едином порыве норовила отбросить прочь всякую осторожность и мчаться навстречу безудержному веселью. Но Аделаида вовремя себя одергивала. Место в академии и собственная гордость были во многом дороже мимолетных порывов, вероятно дающих начало большим неприятностям.
Вскоре дверь комнату повторно отворилась, явив ей соседку, имевшую изможденный вид. Коротко взглянув на Аделаиду, леди Адельвейн без сил рухнула на кровать, расставив руки по сторонам и несчастно уставившись в потолок.
— Тяжелый день? — с осторожностью спросила Аделаида, не надеясь, что молчаливая соседка низвергнуться до ответа, но вопреки всему, через долгих десять секунд та мученически отозвалась:
— Не то слово. Тренер Дорви просто зверь.
— Так и есть, — не стала отрицать рыжеволосая, мыслями невольно возвратившись в события сегодняшнего утра.
Полежав некоторое время, соседка не без усилий поднялась и вялым шагом восставшего умертвия скрылась за дверью ванной комнаты. Заскучау за книгой и перебравшись на кровать, Аделаида стала просматривать новостную ленту в магфоне, перед тем подключившись к информационно-магической сети. Вскоре на ее глаза попалась ее собственная фотография совместно с Эминаром Дартиасом, удерживающим ее тельце в своих крепких объятиях.
Она ужаснулась собственному изображению.
Ее рот был непроизвольно раскрыт, глаза перепугано выпучены, а волосы больше всего походили на птичье гнездо. Одним словом, выглядела Аделаида как видавший виды человек, едва ли спасший из харраговых лап, чего точно нельзя было сказать о ректоре, смотревшегося так же статно, как и всегда. Яростно клацнув по экрану, Аделаида закрыла отвратительную фотографию и разочарованная, отбросила злосчастный артефакт в сторону.
Вскоре Киара вернулась из ванной и напевая что-то непонятное под нос, стала увлеченно собираться. Не обратив особого внимания на соседку, с мрачным видом Аделаида уткнулась в книгу, даже не заметив, что перечитывает один и тот абзац несколько раз. Мысли лихорадочно бились в голове, никак не собираясь в единую кучу, а уж тем более не желая сосредотачиваться на учебе. С ней что-то происходило, она ясно это ощущала, но никак не могла извлечь причину.
— Ты не идешь на вечеринку? — спустя какое-то время неожиданно подала голос Киара.
— Нет желания, — равнодушно отмахнулась Аделаида, после того, как оставила попытки вычерпать из учебника хоть горстку информации. Она нашла ему другое, более практичное применение и использовала как своеобразное маленькое укрытие от внешнего мира. Раскрытая посередине книжица в кожаном переплете полностью укрывала лицо, и вздыхая запах старых страниц, мыслями она находилась где угодно, но только не в многовековых стенах Арвинской альма-матер. Глупое сердце неумно тянуло обратно, то и дело, норовя, завести здравый рассудок в западню и запереть в клетке, чтобы взять вверх над телом и с головой предаться фантазиям о могущественном архимаге. Отчаянно не желая заново собирать свое сердце по кусочкам, Аделаида всячески этому сопротивлялась, не собираясь растрачиваться попусту на возведение воздушных замков, которые неприступный лорд рано или поздно сокрушит.