Меж двух миров [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Из воспоминаний Джейка.

Темнота. Вокруг темно и тепло. Слабые тени веток ивы медленно колышутся на стене, словно неясные блики далёкого прошлого, которые неминуемо есть здесь и сейчас, но так боятся проясниться. Вся комната наполнена ими — слабым покачиванием неясных теней, которые переливаяются, сцеплояются друг с другом, словно змеи. Слабый, еле заметный голубой свет ночника погас совсем — у небольшого гриба-светильника окончательно сел аккумулятор. Теперь комната освещается лишь уличным фонарём, свет которого и создаёт эти причудливые тени.

Шёпот. Шёпот и неясыне голоса, словно бы еле слышымый голос старушки, которая живёт на земле уже целый век, разадются по комнате, проникаю в голову, остро вертясь там, точно колючие шары. Они больно колоют сознание, уши, отчего делается страшно. Сердце начинает биться в неистовом режиме, на спине появляется холодная испарина, которую не согревает тёплое одеяло. Дыхание делается прирывистым и неспокойны.

Страх. Он окутывает, окутывает своей пеленой. Он находится в нём, слоно бы в тумане — делается отделённым от всего мира, беспомощным и беззащитны, словно бы он — младенец — и ему только что перерезалили пуповину. Ничего не слышно и не ивдно. Лишь глагочищуе чувтво страха и сильные удары сердца, которые ощущаются в висках — они пульсируют, всё с новой силой. Уши ничего не слышат. Глаза ничего не видят. Глотка не может выдать и звука. Становится темно и одиноко.

Резко всё это прекратилось. Шёпот, темнота, страх. Всё это пропало. Вместо них появился крик, доносящийся с первого этажа.

Маленький Джейк не хотел вылезать из своей кроватки, которая верно служила ему убежищем: в ней всегда было хорошо и тепло. Но ему нужно вмешаться.

Он боится. Боится за родителей. Боится за себя. Боится, в концке концов, за свой мир, который так неумолимо начинате рушится по вине роидтелей. Они думают он ничего не видит. Они думают, что он глупый малыш. Но разве можно не раглядеть семена раздора, которые уже взошли и их побеги распустили ярко-алые дурно пахнущие цветы?

Джейк вылезел из-под одеяла. Холод обдал его по ногам. Он этого будто бы не заметил. Он надел свои жёлтые милые тапочки с мордашкой Гуфа и робко начал свой путь на первый этаж.

Крик и брань слышались всё отчётливее. Джейку это не нравилось. Из-за эой ругани ему постонно снились кошмары. Самый излюбленный — Джейк видел как его родители превращаются в неведанных уроддивых чудовищ, которые начинают за ним гонятся по дому, пытаясь ему что-то сазать, но их большие неповоротливые языки никак не могут выдать ничего членораздельного.

Он вздрогнул. Его светлые длинные волосы мотонулись.

Родители были на кухне. Ддейк видел их тени на полу, стоя в коридоре. Уродливые страшные тени — те самые чудовища.

Он вновь вздрогул, на миг зажмурив глаза. Он медленно их открыл. Тени стали обычными, людьми. Вот тонкая тень матери поднимает рукии вверх, что-то непонятно быстро говоря. А вот большая тень - отца - стояит возле неё.

Удар. Ещё удар. Слышитя глухой стук. Женская тень покачнулась. Но не упала. Она лишь немного покосилась. Постояла немного, явно в недоумении. А потом нанесла ответный удар. Мощный и точный. Прямо в область шеи. Мужская тень отшатнулась, сильно накренилась и упала, повалившись на стулья.

Вновь удар. Но удар падающего грузного тела. А вместе с ним и гулкий скрежет стульев.

Тяжёлое быстрое дыхание матери. Негромкие всхлипы, явно больше от обиды, нежели от боли.

На глазах Джейка выступили слёзы. Он быстро вбегает на кухню.

Мать стоит, оперевшись на столешницу, поглаживая забавную солонку в виде Чеширского котоа, которая так нравилась Джейку.. На её скуле виднеется кровоточащая рана. Рана от удара.

- Мамочка, - плача, бробубнил Джей.- Что происходит? Мне страшно!

Женщина быстро обернулась и увидела малыша. Он стоял в голубой пижаме с паровозиками. В своих милых таповках, которые были ему на размера два велики. Лицо сделалось красным от прихлынувших слёз.

Она подбежала к нему, обняв. Робкий поцелуй в макушку Джейка. Мать тоже пустила слезу.

Джейк смотрел на тело отца. Оно вдруг начало медленно подниматься. Он ухватился за край стола, отчего тот затрясся, а потом грозно проскрипел, явно от недовольства. Это заметила мать Джейка.

- Клара! - громогласным голосом сказал отец. - Сучка! - раздался непонятный звук, вроде «Ц-ц-ц-е-е». - Лучше беги, ибо я тебя убью прямо сечас! И этот выродок меня не остановит! - внов этот же звук, который исходил из уст мужчины.
Джейк понял одну вещь. Отец был пьян. И очень сильно. Это было заметно по его речи. Когда напивается он через каждое слово начинает цокать.

Мать Джейка быстро ринулась на выход. Она никак не могла понять, как говорила потом, неужели точный удар в кодык не может быть последним? Почему он вдруг выжил? Или, может быть, я тогда промахнулась? Или это воля Божья?

Она и испугалась и обрадовалась одновременно. Она хотя бы не была убийцей.

Позади слышались удары стульев о пол. Сбитые на кухне банки с крупами. Падающая посуда. И, кажется, только что упала микроволновка, которую Клара купила на собсвтенные деньги.

Но Клара на это внимание не обратила. Она выбежала на улицу, прихватив с собой ключи от машины, которые она всегда оставляла в прихожей на небольшой тумбочке. Вдруг за спиной раздался...

... мощный выстрел. Это, видимо, отец смог добраться до пистолета. Он покупал пистолет, какой точно, Джейк припомнить никак не мог, исключительно для самообороны — в их раоне появилась свора диких собак да и шайка воров тоже. Пуля попала прямо форфоровую вазу — подарок бабушки Джейка. На самом деле не очень-то он её люби( вазу, если что).

Они сели в машину. Клара судорожно сунула в замок зажигания старенькой Тайонты ключ. Машина с рычанием завелась.

В этот момент разадлся выстрел. Пуля пробила задние стекло, потом лобовое, чудом не залев мать Джейка, которая в этот момент повернула голову назад, чтобы посмотреть, где её муженёк.

Машина тронулась. Свет фар освещал им путь. Джейк уже не плакал. Может быть они и маленький. Всего пятый год. Но он понял одно — если человек тебя любит, он никогда не пустит тебе пулю в лоб. Даже не станет пробовать это. Любящий человек — не предаст.

Машина выехала на дорого. Клара дала по газу до упора. Машина взвыла, зарычала, приглушая крики отца и гулкие выстрелы, которые, к счастью, были сплошеыми прмахимани. А потом послышался громкий удар чего-то об асфальт.

Потом всплывали картины раздела имущества. Как отец приехал с ним проститься - он решил перехать в США, начать новую жизнь, так сказать, забыв о сыне и стерве жене. Но Джейк не сказал ему и слова. С тех пор прошло 12 лет. Больше он Роберта не видел.

Потом мелькнула картина новой жизни — они, в маленьком городке( вставь название города). У них новая жизнь. Новы дом, который пришлось строить с нуля, но,однако, получилось на славу. Но вот одним прекрасным днём всё изменилось. Пришёл он — мужчина, на два года страше мамы Джейка, с уродливой причёской, с большими очками, которые делали его глаза какими-то широкими и склизкими, словно это были глаза бешеной селёдки. Звали это чудо — Нил. Самодур ещё тот. Како-то закрытый, самобытный. Но весьма злой. Палец в рот не клади — сожрёт всего.

А потом, когда они всё-так сыграли свадьбу и бросили Джейка одлного на целый месяц( они потионьку уехали на Гаваи), оставив парня с милой тётушкой Мисси — у неё давно крыша поехала, шурша шифером. Но, однако, она до него особо не докапывалась, давая Джейку всё обдумать — она как раз-таки понимала, кого это, когда у теб появляется весьма чудокоатый отчим.

А вот после, месяца через два, после медового месяца, мать любезно сказала Джейку, что она ждёт малыша. И с этого момента она забыла о своём старшом сыне.

Тогда пошла подработка — денег ему не даали, а если и давали, то отсилы, два бакса. Тогда он познакомился с Терезой, которая ему стала помогать, проникнувшись к нему.

Следующа картинка — вот он стоит около большого обрыва, в самом незу которого мирно течёт медленная речушка. Ветер дует ему в лицо. Лес вокруг наполнен спектром шумов — пение какой-то птицы, далёкие голоса людей, приглушённое цоконие белки, шелест листвы. Он хочет сделать решающий шаг — шагнут в объятие тьмы. Он устал...

Шаг, второй. Ещё один — и вот, он уже полетит вниз...

Его резко кто-то одёргивает, обхватив его руками за живут.

Тереза...