Глава 17: Сказки вечного заката.
Вполуха слушая незамысловатую малопонятную болтовню братьев (вот что за зверь такой альфатер и почему он должен быть в лесу?), Чимин, хмуро глядя себе под ноги (да уж, его кеды явно доживают свои последние дни, скомуниздить, что ли, те модные резиновые тапки с Привоза?), всё напрасно пытался придумать, как бы ему оперативно (и максимально незаметно) слинять восвояси. Слинять и остаться при этом живым и невредимым. Вот чем он думал, соглашаясь идти на болото? Явно же не той головой, что на плечах (он ей вообще редко думает). Да, его там покормят и напоят. Ещё обогреют. Но что будет потом? Он ведь на полном серьёзе (чуток из гадости и корысти) согласился встречаться с нечистью. Согласился, но при этом даже не удосужился подумать, как это будет. Отношения втроём. Звучит, конечно, интересно, но! Есть во всём этом парочка интересных моментов. А именно: Юнки и Юнги — родные братья. Сексуального влечения друг к другу они (вроде) не испытывают. И тот, и тот хочет его. Юнки он, похоже, действительно нравится, а вот Юнги... С этим контрацептивом штопаным не всё так просто.
За всё время его короткого (как день зимнего солнцестояния) знакомства с Блудом они только и делали, что постоянно собачились, да так яростно, что клочья воображаемой шерсти то и дело летали вокруг них, словно пушистые хлопья снега. Собачились и тут резко начали встречаться. Вот с какого это перепуга? Где здесь логика? Подвох же налицо! Блуд определённо что-то задумал! Понять бы ещё что. Эх, до чего же сложно быть взрослым (как же в садик на тихий час охота!). Поговорить бы с кем-то об этом, обсудить всё подробно под чашечку чего покрепче... но вот только с кем и где? Дед отпадает сразу (его душа натурала в пятом поколении таких откровений точно не вывезет), хованец тоже (ну не настолько они хорошо знакомы), кто ещё там остаётся? Перелесник? Ну как вариант. Очень ненадёжный вариант (разболтал же, гад окаянный, про подснежники!). Придётся разбираться самому. И хорошо бы не тянуть с этим. Может, спросить всё прямо? Путь подом не близкий, чем не повод поговорить по душам?
— Слышь, нечисть, а как вы вообще представляете себе наши отношения? — собравшись с мыслями, громко спросил Чимин, принципиально не глядя на братьев. Вот это стремительный левел ап у него! Нужно будет пометить сегодняшний день красным цветом в календаре. Он в кое-то веки не накрутил себя (как те локоны на бигуди) и задал вопросы прямо! Вот ей-богу, снег ночью пойдёт! — На свидание по очереди ходить будем? Или же всё свободное время втроём проводить будем? А с сексом как быть? В два члена я больше не хочу! Это была единоразовая акция.
— Втроём, конечно, — не задумываясь ответил Юнги. Вот же адвокат на полставки. — Так же веселее. А что касается секса, тут обязательных пунктов нет. Если ты чего-то не хочешь, мы настаивать не будем.
— А вам двоим вообще так нормально? — хмуро зыркнув на братьев, проговорил Чимин. — Вы же буквально одинаковые!
— И что? — приподнял бровь Юнги, явно не видя никаких проблем в столь близких отношениях с братом. — Ни меня, ни Юнки это не смущает. Да и ты нас вряд ли перепутаешь. Шрам там, все дела. В чём проблема-то?
— Ну да, инцест — это дело семейное, — нервно прыснул Чимин. — В трудную минуту брат всегда рядом, и совет даст, и за член подержит.
— Так давай сразу проясним момент с этим твоим инцестом, чтобы ты там себе ничего лишнего не придумывал, — остановившись, произнёс Юнги. — Для нас не проблема поцеловаться в губы, если тебя это возбуждает, но что-то большее — нет. Я брата, конечно, люблю, как и он меня, но совать член мы предпочтём в кого-то другого, а не в друг друга. Да, Юнки?
— Всё так, — легко кивнул Юнки. О, боже, кто подал голос!
— Вы чё, реально поцелуетесь, если я попрошу? — резко выпалил Чимин, лишь чудом не выронив из рук корзину. Юнки и Юнги целуются? Голенькие прямо перед ним? Ой вей! Нужно быть безумцем, чтобы от такого отказаться.
— Да, — улыбнулся Юнки. — А ты хочешь?
Хочет ли Чимин? Вот что за глупый вопрос? Конечно! Это же зрелище пожарче жерла вулкана будет. Кто в своём уме от такого откажется? Да от миллиона долларов проще отказаться, чем от целующихся ксероксов на ножках!
— Хочет, — тоном, не терпящим возражений, прошепелявил Юнги. — По лицу же видно.
— Хорошо тогда, — пожал плечами Юнки. — Любой каприз, как говорится.
Гаденько улыбнувшись (и, конечно же, засветив дёсны, как же Чимин слаб перед этим), Юнги, подмигнув травнику (окей, Гугл, как понять, что у тебя сердечный приступ?), за талию притянул к себе брата (ох, а вот это уже элитная эротика) и, не размениваясь на приветствия (боже, дай Чимину сил!), сразу же поцеловал того в губы. Причём сразу с языком (так вот ты какой, французский поцелуй)! Юнки же на это лишь неторопливо обнял Блуда за шею (ну дива же, дива!), охотно отвечая на поцелуй. Вот она, настоящая братская любовь... Не врала-таки яойная манга.
Во все глаза глядя на то, как неистово целуется нечисть, Чимин чуть речь родную не забыл (и не родную тоже). Что он там говорил? Что не хочет на болото? Отбой! Это была ложная тревога. Хочет, ещё как хочет! Причём прямо сейчас. До чего же возбуждающее зрелище! Юнги такой властный и напористый, а Юнки нежный и податливый. Ну идеально же! Для полноты картины не хватает только его между братьями (но это дело поправимое, да). Они могли бы трахнуть его на весу, зажать с двух сторон и брать по очереди, периодически целуясь. Пресвятая валерьяна, ему это нужно (и пофиг, что жопа до сих пор болит)! Сколько там ещё до дома? Минут тридцать? А если ускориться? Пятнадцать? По что ж так долго?
— Эй, вы там сильно не увлекайтесь! — положив корзину на землю, прохрипел Чимин, испытывая небывалую доселе жажду. Боже, спаси и сохрани!
— А что? — нехотя разрывая поцелуй и отпуская брата, осведомился Юнги. — Тоже хочешь?
— Хочу, — не стал лгать Чимин. Да и смысл? Он себе уже там такого нафантазировал, что давать заднюю как минимум глупо.
— Иди тогда к нам, — котом Баюном промурчал Юнки. Вот ей-богу, отнимает работу у брата. Кот Баюн — это альтер эго Юнги! Юнки же сирена. Такой же красивый и манящий. — Мы тебя с удовольствием поцелуем.
— И не только! — поправив штаны в районе паха, усмехнулся Юнги. Вот же актёр погорелого театра!
Показательно закатив глаза и медленно подойдя к Юнки, Чимин каждой клеточкой тела чувствуя на себе изучающий взгляд Блуда (вот же нравится тому наблюдать за приличными людьми), игриво подался чуть вперёд и неторопливо поцеловал Болотника. Приятно! И со стороны явно выглядело максимально эстетично (хоть в инстаграм выкладывай). Но! Кое-чего не хватает. Точнее кое-кого. Шепелявого и гнусного. Почувствовав, наконец, как Блуд тесно прижался грудью к его спине, Чимин невольно выпятив зад (вот же кошка гуглящая), негромко охнул, в тот момент, когда Юнги положил свои ладони на его ягодицы. Юнки же на это углубил поцелуй и одной рукой зарылся в его волосы, а второй сжал член через тонкую ткань штанов. Понимая, что дело пахнет керосином, Чимин не без усилия над собой разорвал поцелуй и проговорил:
— Я только на поцелуй соглашался. Трахаться с вами посреди леса, ещё и без смазки я не буду! Пошлите на болото!
— Да кто тут нас увидит? — языком проводя по затылку травника, прохрипел Юнги. — Не волнуйся, я так тебя языком вылежу, что смазка не понадобиться.
— Интересное предложение, — охнул Чимин, мигом теряя всякое желание сопротивляться.
— Так что? — змеем-искусителем протянул Юнги. — Хочешь на весу?
— Да, — торопливо кивнул Чимин, теряя последние капли стеснения. Да и здравого смысла тоже. Слюна — отвратительная замена смазки. Но кому сейчас до этого есть дело?
Чувствуя уже сразу два юрких языка на своей шее, Чимин томно прикрыл глаза и рвано выдохнул. Рядом с этими братьями у него категорически не получалось держать свои ноги сдвинутыми. Зря он по юности осуждал соседскую кошку, устоять рядом с некоторыми «котами» действительно невозможно. Ухватившись пальцами за мягкие волосы Болотника (а сила крапивы таки тема), Чимин откинул голову на плечо Блуда и только было хотел потереться задницей об твёрдый стояк Юнги, как где-то совсем рядом что-то громко хрустнуло и ровно через секунду из кустов вывалился злющий перелестник с длинным мачете в руках.
— Вы чем тут заняты? — хмуро осведомился Чонгук, держа мачете перед собой.
— Трахаться собирались, — озвучил очевидное Юнги. — Иди куда шёл.
— Быстро вы, однако, — хмыкнул Чонгук. — Ну ладно, до встречи.
— Слышь, а на кой тебе нож? — больной жопой почуяв неладное, спросил Чимин, отпуская, наконец, волосы Болотника. — Ты же по подснежники ходил.
— Хочу Тэхёну член отрубить, — даже в лице не изменившись, проговорил Чонгук. — А подснежники я не нашёл.
— Кастрировать призрака — это сильно, — хихикнул Юнки. — Удачи, что ли.
— А кто говорил про призрака? — на глазах помрачнел Чонгук. — Этот вертихвост рассказал Маруське про ту травяную фигню, что тело умершему дать может. Она поднапряглась, уговорила бабку и сварила всё по рецепту. И вот прямо сейчас этот кобель дранный мне изменяет. Но это ненадолго. Нет члена — нет Маруськи. А он мне и евнухом мил будет. Вот. Я пошёл.
Лишь чудом не подавившись воздухом, Чимин крайне медленно переваривая услышанное, нервно выдохнул под нос негромкое: «щибаль» и отцепив от себя руки близнецов, обречённо возвёл очи к небу. Ну прадед, ну прохвост! От него диво-напитка не дождался, пошёл внучку знахарки на «чудо» разводить. И ведь развёл же! Это даже круче, чем та история с сиськами. И как быть? Вмешаться или нет? Перелестник ведь отбитый на всю голову и вправду от ревности прадеда покалечить может. Потом песней Степана Петровича тот не отделается. Хотя... біля озера у літню ніч ми були з тобою віч-на-віч. Так, ладно! Песен у Гиги много, а вот прадед у него один. Хлюпотіла тихенько вода, що для нас і біда — не біда. Где там эта Маруська живёт?
— Вмешаемся? — прокашлявшись, спросил Юнки.
— Придётся, — выдохнул Чимин.
— Ну Тэхён, ну тупой, как три слоновых жопы, обтянутые брезентом, — звучно выругался Юнги, с досадой глядя на задницу Чимина.
— И Чонгук не лучше, — скривился Юнки.
— Кто-то знает, где эта Маруська живёт? — поднимая корзину с земли, осведомился Чимин. Он сегодня вообще донесёт свой «улов» домой?
— Через три дома от тебя, — немного подумав, ответил Юнги. — Ты должен был её видеть. Видная такая девка. Рыжая с косой ниже жопы.
— А эта, — понимающе кивнул Чимин. — У прадеда губа не дура.
— Так чем быстрее всё решим, тем скорее продолжим то, что нам обломали, — откинув чёлку с глаз, произнёс Юнки. — Пошлите.
Не видя смысла спорить (самому продолжить охота), Чимин пропустил Юнги вперёд и быстренько засеменил за тем по узкой тропинке. За рекордные минут десять (если не меньше) добравшись до деревни и по пути закинув корзину домой (аллилуйя — это случилось), вся честная компания, перехватив Чонгука у хаты Маруськи, ввалилась в просторный двор, аккурат под ноги девушки.
— Блуд? — посмотрев на Юнги, спросила Маруська. — Ты чего здесь? Я ж тебе за три месяца сразу заплатила.
— Было дело, — кивнул Юнги. — Я тут по другому поводу. Тэхён где?
— Не называй при мне имя этого мудака! — прорычала Маруська, откинув косу назад. — К бабке моей побежал. Да так быстро, что аж пятки засверкали.
— К бабке? — заторможенно переспросил Чимин. — Она ему, конечно, по возрасту подходит больше, но всё же... с чего такие перемены?
— Вот у него и спросишь, — скривилась Маруська. — Чтобы я ему ещё хоть раз поверила!
Толком ничего не понимая, Чимин растерянно пожал плечами и, выйдя со двора девушки, взял курс на дом знахарки. Что за чертовщина здесь происходит? Бабулька что, любовное зелье в травки подмешала? Даже если так, чего прадеда с такой силой вштырело? Недотрах дело, конечно, неприятное, но не до такой же степени, чтобы в герантофилы податься! Миновав две улицы и без стука войдя в ухоженный дворик, Чимин от греха подальше подтолкнул перелестника к братьям и, зайдя в летнюю кухню, замер на пороге, лицезрев довольного прадеда за столом, полностью заставленным всякими яствами. Однако...
— Чё припёрлись? — запихивая в рот ложку борща, спросил Тэхён, потянувшись за салом. — Соскучились?
— Мы думали, ты с Маруськой трахаешься, — нервно хихикнул Чимин. — Вот и пришли.
— Поддержать меня морально хотели? — нахмурился Тэхён. — Или что?
— От кастрации спасти.
— От чего? — приподнял бровь Тэхён, тщательно пережёвывая еду.
— Кастрации, — любезно повторил Чимин. — Чонгук вон мачете принёс.
— Чонгук, говоришь, — поднимаясь из-за стола, хмыкнул Тэхён. — Что-то я не удивлён. Впервые за несколько столетий мне выпал шанс пожрать, но даже этого я не могу сделать в тишине и покое!
— Пожрать говоришь, — выпятив грудь, рявкнул Чонгук. — Еды, как я погляжу, здесь много! Бабулька явно пару дней готовила!
— Так и есть, — кивнул Тэхён. — Меня же в гости ждала.
— А, теперь ясно! — повысил голос Чонгук. — Она тебе борщ и бануш, а ты ей влажную уборку между ног!
— Ты совсем с головой не дружишь? — пуще прежнего нахмурился Тэхён. — Единственный, кто сегодня будет делать влажную уборку, — это ты! Посмотрим, так ли ты хорош в минете, как мне постоянно заливал.
— Мечтать не вредно, — сложив руки на груди, прыснул Чонгук. — Не буду я тебе сосать.
— Либо ты, либо Маруська.
— Ну раз ты настаиваешь, — моментально сдался Чонгук.
— Брысь с моих глаз, — махнул рукой Тэхён. — Я не доел.
— Жду на улице! — отдав мачете Блуду, протараторил Чонгук.
Проводив хмурым взглядом неприлично довольного перелесника, Чимин укоризненно покачал головой и, не видя больше смысла вести с прадедом светскую беседу, молча вышел на улицу. Да уж... встретились как-то садист и мазохист. Если бы ксерокопии на ножах заявили ему нечто подобное, то их бы потом вперёд ногами из дома выносили, а перелеснику хоть бы хны! Сидит себе счастливый напротив кухни, поглядывает на прадеда, а в глазах так и читается: «цілуй мене і ваби, падай зі мною в кульбаби». Ну не идиот ли?
— На болото? — наклонившись к уху травника, тихонько спросил Юнки.
— На болото, — кивнул Чимин. — Щука ещё осталась?
— Конечно! — просиял Юнки. — Могу ещё курочку в остро-сладком соусе приготовить.
— На том и решим. Но сначала закончим то, что начали в лесу.
— В дорогу!
— В дорогу!