31 глава
Оказывается, возвращаться даже тяжелей, чем начинать.
Как ни странно, все последнее время я проводила за сборами в бутике и общением с моим новым другом — Джеком, который так хорошо на меня влияет, словно соль, вытягивая весь негатив. Я даже меньше думаю об Алексе и все больше возвращаюсь к той мысли, что боюсь того момента, когда мне нужно вернуться. Как я это пойму? Как осознаю, что вот — сейчас я должна вновь увидеть его, снова посмотреть в зеленые глаза и удержать, смотря на его губы? Кажется, это должно получиться само собой, и я просто жду подходящего момента, искренне надеясь, что он будет. Оказывается, возвращаться даже тяжелей, чем начинать.
Наши отношения с Джейкобом набирают новые обороты, хотя я и пытаюсь называть его другом, прекрасно понимая, что этот парень нечто большее — но, похоже, я боюсь признаться в этом, словно кого-то предаю. Но с ним мне хорошо, я чувствую себя снова двадцатилетней девушкой, которая юно влюблена и питает самые искренние чувства, еще не зная измен и лжи. Я забываю обо всем прошлом, все мои раны затягиваются, когда кручу его рыжие локоны и глажу слегка щетинистую скулу. Он меня понимает так, как я хочу. На самом деле даже Роб не мог вызывать моей искренней улыбки столько раз за встречу. В этом молодом парнишке что-то есть и это «что-то» делаем меня безумно счастливой. Знаю, что должна разобраться во всем этом — я по-прежнему привязана к Алексу и уверена, что вернусь к нему, но снова сваливаю все на судьбу. Господи, надеюсь, она все решит за меня, иначе я устрою второй мировой кризис в моей душе.
Совсем недавно мы встречались с Джеком — снова. И на самом деле я даже не помню, какая это по счету встреча — почему-то я совсем не считаю ни часов, ни минут, проведенных с ним, словно это неважно. Джек просто позвонил мне вечером, когда я выходила из бутика, окрыленная идеями Глории, и предложил встретиться. В итоге, мы завалились к его не менее веселым друзьям, которые так же болтали со своими подругами, и сидели до ночи, распивая алкоголь — хотя я и контролировала себя, зная, что на следующий день мне нужно в бутик.
Там я снова почувствовала себя студенткой, особенно в окружении двадцатилетних девушек, которые оказались такими же глупыми, как я в их годы, но не такими скучными, как я сейчас. Разговаривать о пенисах и уродливых одногруппницах снова стало иметь какой-то смысл, и я с огромным удовольствием поддерживала их беседы, часто пересекаясь взглядом с Джеком. Заметила, что среди друзей он более раскрепощенный, шутит более неуместно и не стесняется выпить за один присест несколько рюмок водки — это меня немного обидело, но я быстро позабыла это чувство, не желая осквернять столь искренние чувства к Джеку.
Я познакомилась с его друзьями, которые оказались менее привлекательными для меня — и не только внешне. Хотя те мне тоже понравились, я часто смеялась над шутками и подыгрывала их неумелым театральным сценкам. После я даже поболтала с тем самым поэтичным другом Соером, про которого мне рассказывал Джек — тот самый, придумавший легенду про дождь. У него почти такие же кудрявые волосы, отчего можно подумать, что те братья, но коричневый цвет волос и карие глаза подтверждали то, что это просто совпадение. Соер носил очки, нос с горбинкой и тело его слегка худощавое. Не скажу, что он привлекателен, но блондинка Сьюзи прямо-таки вешалась на нем, отчего тот явно балдел; в конце наших посиделок они ушли, уединившись в соседней комнате. Но перед этим Соер успел рассказать мне легенду о дожде, о которой, похоже, я никогда не забуду. Такая красивая и неповторимая, отчего не хочется верить, что это выдумки... Наверное, ее не все смогут понять.
В заключении вечера мы со всеми попрощались, пожелав спокойной ночи (я добавила удачи на экзаменах) и ушли, на пьяную голову снова поцеловавшись — хотя, наверное, я сделала бы это в любом случае. Мы гуляли еще некоторое время, делясь впечатлениями о сегодняшнем дне. На удивление, Джек был почти трезвым, хотя я видела, сколько он выпил. Тот проводил меня до дома, снова поцеловал, и мы попрощались. Вернувшись домой, я просто легла спать — снова без той влюбленной улыбки, без бабочек в животе и всего остального. Легла просто с желанием снова встретиться с Джеком.
Так было еще несколько дней — только без выпивки и его друзей. Я чувствовала себя хорошо, не предвкушая следующей встречи — а просто терпеливо ожидая. Это было лучшим чувством на свете, вспоминая все остальные свидания.
Кажется, мне было девятнадцать, когда я начала общаться с Эдом. Он был красивым, умным, на три года старше и с машиной, на тот момент это меня ужасно привлекло! Я грезила им, делала кучу первых шагов, тая от каждого его сообщения и убивая себя за каждый день, когда он не писал мне. На тот момент розовые очки просто сжирали меня — так сильно я была привязана к человеку, который, похоже, лишь играл со мной. Конечно, были такие моменты, которые я вспоминаю с улыбкой на лице, но все это перечеркнула его тень. Так сильно я была окрылена им, что бабочки внутри были уже неприятными, а улыбка ненормальная. И в итоге, ничего серьезного из этого не вышло. Похоже, его поцелуи и касания предназначались не только мне... Я быстро забыла Эда, но на всю жизнь запомнила, как сильно теперь меня пугает тот трепет в животе и насколько сильно он нездоровый.
И чувства спокойствия рядом с Джеком вызывают во мне уверенность в нем, хоть я и не понимаю перспективу наших отношений. Кажется, все слишком сложно, поэтому я просто живу в моменте, радуясь одиночеству и присутствию Джека.
В бутике дела с каждым днем процветают, что сильно радует меня и Франческу. Глория теперь заходит почти каждый день, руководя нашими силами. Подготовка идет полным ходом и все уже в предвкушении успеха бутика за углом. На это уходит больше времени и сил, чем раньше, но мы свято верим, что это во благо.
Но несмотря на успехи, по вечерам мне часто бывает грустно, когда в разгаре бессонницы всплывает Алекс, его глаза, руки... Безумно соскучилась по нему, его присутствие в моей жизни теперь очень важно — я ведь не могу просто забыть своего хранителя, к тому же когда ему так нужна моя помочь, хоть тот это и отрицает.
Иногда я думаю, вдруг в один день Алекс сотрет мне память, заставив забыть свои чувства к нему, забыть его глаза и все, что между нами было? Уверена, он мог бы пожертвовать собой ради моей безмерной и спокойной жизни. Но если он посмеет сделать так — я не прощу его, даже если все забуду. И тот знает об этом.
Я уже почти привыкла к той мысли, что между нами бо́льшая связь, чем мы ожидали. Что я была его хранителем. Что мы поменялись благодаря какому-то сбою, который устроил хранитель, убив нас одновременно. Это кажется бредом, но я начинаю привыкать.
Не могу не вспоминать Алекса ежедневно. Я дико волнуюсь за него, за приступы, но знаю, если вернусь — не смогу уйти. Я должна сделать это осознанно и самостоятельно — должна побороть свои страхи.
И каждую ночь эти размышления режут мне голову, поэтому я продолжаю смотреть в глаза людей, вспоминая, кто он и как часто мы контактировали. Это похоже на паранойю — отчасти это так и есть. Но это и вправду важно, поэтому я позволяю быть себе немного сумасшедшей.
Сколько еще ночей мне предстоит лишь думать о нем? Иногда мне становится интересно, знает ли он о Джеке? Ревнует ли? Ведь мы с Алексом так близко подошли к той грани, которую я давно перешла с Джеком. И Алекс кажется чем-то родным, ведь, по сути, я знакома с ним больше, чем можно представить. А Джек такой настоящий, свободный...
Хмурюсь, размышляя о том, как давно я начала их сравнивать.
— Франческа, скажи Глории, чтобы она посмотрела платья, пожалуйста, — говорю я, выйдя из маленькой коморки, где немного ушивала платья в талии — все-таки мамины вечера шитья не прошли даром. — Я вроде сделала, как она велела.
Франческа кивнула и спешащей походкой пошла искать нашего босса, которая сегодня слишком раздраженная, словно встала не с той ноги. Вот все в ней хорошо, да вот только порой та слишком сильно погружается в работу, отчего страдаем мы, но не наши кошельки, поэтому приходится терпеть.
Когда в мою коморку заходит черноволосая дама со слегка размазанной помадой на губах от недавнего пончика, с которым та бегала по бутику, я изрядно напрягаюсь, пока Глория тщательно оценивает мою работу, изворачивая платья наизнанку и обратно, отчего кажется, будто платье от стыда может рассыпаться на тоненькие нитки. Но поняв, что все хорошо, она одобрительно кивнула, и мы с Франческой облегченно вздохнули, а Глория снова поспешила куда-то, сказав на прощание, что магазин закрывается и она задержит нас лишь на десять минут.
— Боже, поскорей бы показ! — взвываю я, убирая ножницы и нитки на место. — Еще чуть-чуть и я с ума сойду.
Франческа облокачивается о стену, скрестив руки на груди и закинув голову назад. Ее Глория порою мотает в два раза больше, чем меня.
— Слава богу, что завтра не наша смена! Пусть она тех новичков подергает немного, — ухмыляется та, вспомнив новых девочек, работающих не в нашу смену. Они такие глупые, что кажется, будто их нанимала не Глория, хотя та тщательно изучает каждого человека. — Представляешь, вчера одна из них пролила белый корректор на штаны из новой коллекции, вот крика-то было! Не повезло им, что сейчас Глория постоянно здесь.
— Что? Как она пролила корректор?
— Кажется, эта особа пыталась удалить что-то ненужное на ценнике, — начала рассказывать Франческа, немного приблизившись ко мне. — Так вот, что-то ей не понравилось в нем, она открутила крышку, взяла в зубы корректор и, неосознанно видимо, наклонила голову — все просто вытекло на ее одежду и штаны! Это сколько ума иметь надо!
Мы обе заливаемся хохотом. Вспоминаю себя в первые рабочие дни и гадаю, думала ли обо мне так Глория или Франческа, которая так давно работает в этом бутике. Вряд ли, потому что даже с моей неуклюжестью я работала по совести и не делала глупых ошибок, кроме той, когда решила зашить маленькие дырки на футболке, думая, что это я нечаянно сделала их, пока развешивала. Ну кто ж знал, что и такой дизайн существует!
— Ладно, пойдем посмотрим, что нам скажет Глория. А потом я приду домой и усну на все выходные.
Я с особым усилием встаю со стула и выхожу, слыша тихие шаги Франчески за спиной.
— Наверняка опять всякие планы нам выдаст, — обречённо протягивает та.
Спустя пять минут в бутик заходит Глория с кипой бумаг в руках и восклицает:
— Ура, девочки, мне дали список брендов и моделей на показе! И расписание всего мероприятия. Сейчас мы с вами это все запомним!
Мы с Франческой переглядываемся и закатываем глаза, понимая, что десять минут перерастают в...
Целых тридцать минут, в течение которых мы чуть ли не умираем от передозировки информации — половину, кажется, Глория добавила от себя, а другую половину взяла с левого сайта, и таких половин очень много! И это незапланированное собрание закончилось потому, что Глории кто-то позвонил и ей срочно приходится уехать.
Попрощавшись с коллегой, я с огромным облегчением иду домой, по пути забежав в магазин и купив продукты, которые у нас с Эми почему-то быстро закончились, словно в квартире завелась саранча. Ближе к вечеру на улице прохладней, и я кутаюсь в свою весеннюю кофту, наблюдая за огнями города. Уже жду те теплые летние вечера, когда кажется, будто все проблемы где-то в другом мире, и захватывает дух от красот таких времен. Ну, еще чуть-чуть и я снова смогу восхищаться подобными пейзажами.
Прихожу домой я уставшей и вымотанной — неделя была трудной, поэтому я с огромным удовольствием поем, расслаблюсь в гостиной и без задних ног лягу спать. Этого сейчас я желаю больше всего, но для начала нужно хотя бы поужинать, потому что мой желудок громко взвывает, оповещая о том, что он совсем пуст.
— Эми, что у нас на ужин? — кричу я вдаль коридора, где подруги не видно.
Но она точно здесь, судя по ее обуви, которая находится у входа.
— Эми! — снова кричу я в надежде, что девушка дома. Иначе мне придется самой что-то приготовить, а без сил и желания это «что-то» окажется крайне невкусным.
Спустя еще минуту, когда я раздеваюсь, девушка выбегает из своей комнаты, смотря себе под ноги и слушая что-то в наушниках, которых слегка прикрывают черные волосы. Подруга спешным шагом направляется в коридор, но кажется, та совсем не замечает меня, поэтому я машу рукой, пытаясь привлечь ее внимание. Эмили дергается, будто увидела призрака.
— Венера! — ругает та меня, вытащив из ушей белые наушники. — Ты с ума сошла?
Я заливаюсь смехом, бросив в коридоре черную сумку.
— Вообще-то я окликнула тебя два раза, но похоже, у тебя есть дела поважней, — пожимаю плечами я. — Почему ты дома в наушниках?
— Аудиокнигу слушаю.
— Почему в наушниках?
— Ну, мне так чище и лучше информация воспринимается.
Я понимающе киваю.
— Кстати, а что на ужин?
— Курица. Ты вчера просила запечь курицу.
Я посылаю той воздушный поцелуй и удаляюсь в свою комнату, переодевшись в драные домашние штаны и футболку, на которой красуется пятно от красного вина. После немного рассматриваю себя в зеркале, заметив, что ушли все прыщи, и ухожу в кухню, чувствуя запах сочного куриного мяса. Как же я хочу есть!
В кухне Эми кропотливо режет салат, пританцовывая своим любимым песням, которые я почти не знаю. У нас совершенно разный музыкальный вкус, но несмотря на это мы часто слушаем одинаковые песни. Но похоже, не сейчас, потому что ее «Tame my heart1» я слышу впервые.
— Я так устала! — жалуюсь я, плюхнувшись на слишком жесткий стул и включив телевизор. — Кажется, будто Глория решила нас убить медленной и мучительной смертью.
— Кстати, когда показ?
— Чуть меньше недели осталось, поэтому Глория выжимает из нас все соки.
Эмили сочувственно улыбается, добавив в овощной салат масло.
— Да забей, зато через неделю представь, какой вас успех ждет.
— О боги, я надеюсь на это, иначе откажусь верить во Вселенную.
Мы с Эмили улыбаемся, услышав звон духовки, которая оповещает о том, что наш ужин готов. Я буквально таю от аромата, витающего по всей квартире, но стараюсь терпеть, чтобы не съесть всю курицу за раз, что, в принципе, почти невозможно. Но сейчас мне кажется, я готова съесть кабана.
— Кстати, как у вас с Генри? Все хорошо? — спрашиваю я, обеспокоенная их отношениями. У них все хорошо и порой я боюсь сглазить. Но кажется, эта пара нашла себя.
Эми улыбается и кивает.
— Конечно, все хорошо. Пока я даже гадать не хочу, что будет дальше, потому что мне с ним хорошо.
— Это прекрасно, — улыбаюсь я, вспоминая Джека, который сейчас наверняка учит тонну информации, потому что завтра у него экзамен. И неожиданно для себя, я дико волнуюсь за него.
Но Эмили пока о нем не знает и не факт, что узнает. Пока я хочу попридержать все в тайне, чтобы на меня никто не давил. Чтобы для начала самой разобраться во всем этом.
После Эмили достает из духовки курицу и каждая накладывает себе кусок. Я с огромным удовольствием кладу первый кусок в рот, чувствуя сок мяса и различные специи, в конце закусываю огурцом — и вуаля, готова застонать от удовольствия. После длинного дня еда кажется чем-то нереальным.
Еще несколько минут я сижу, растягивая ужин, но вспоминаю, что оставила телефон в своей комнате, поэтому иду за ним, так как мне может написать Джек или Глория, которая зачастила с личными сообщениями. Здесь слишком душно, поэтому открываю окно и в уши прорывается звук машин и ветра.
Беру телефон и смотрю на дисплей — никто не написал, поэтому можно не волноваться, но кладу девайс в карман на всякий случай. Только хочу возвратиться в комнату, чтобы продолжить трапезу, как вдруг что-то останавливает меня.
Что-то золотое и круглое, висящее на моем туалетном столике.
Я медленно возвращаюсь на два шага назад, испепеляя взглядом мой кулон, который я так люблю и так редко надеваю, боясь его потерять. Смотрю на него и не понимаю, почему он почернел...
Почему он так неестественно почернел?!
Снизу тянутся точки черных пятен, будто обмазали краской. Будто бы плесень безжалостно захватила его, пожирая каждую секунду. Но утром такого не было. Точно не было!
После я решаю потрогать кулон, проверить, настоящие ли это... пятна. Но как только я притрагиваюсь к нему подушечками пальцев, тот обжигает меня с неимоверной болью.
— Черт! — ною я, одернув руку и продолжив сверлить взглядом кулон.
Что с ним? Почему он как раскаленный?
В этот момент я начисто забываю о том, что на кухне меня ждет Эмили и ужин, о котором так мечтала последние несколько часов. Все мое внимание приковывает этот странный кулон, черные пятна которого, кажется, расширяются, что безумно пугает меня, потому что это ненормально. Золото так не темнеет, во-первых, а во-вторых — оно горячее, как будто его только что вытащили из печи!
Некоторое время я сижу на кровати, не сводя глаз с кулона и размышляя над тем, что это. Что это, черт возьми, может быть?!
И я понимаю, что это, когда буквально на секунду отворачиваюсь посмотреть темноту улицы в окне, а когда возвращаю свой взгляд — кулон снова золотой. Аккуратно прикасаюсь к нему — и он снова холодный, будто бы и не было тех вещей, но мои подушечки пальцем, которые до сих пор ноют от боли, несогласны с этим.
Я понимаю, что с ним, когда беру в руки, рассматривая так, будто там есть подсказка.
Если быть точной, я не понимаю, а лишь подозреваю кое-что, но других объяснений у меня попросту нет.
Голову ударяет мысль, что, возможно, именно мой любимый кулончик — та самая вещь, связывающая злого хранителя со мной? Может, именно через него он жрет энергию Алекса? Если это так, то, похоже, мы близки к разгадке.
Но чтобы убедиться в этом, мне нужно прийти к Алексу. Нужно вернуться, чтобы рассказать о том, что случилось. Но это так сложно — даже в мыслях мне так трудно переступить порог его квартиры.
Я ждала случая. Надеялась на судьбу, которая подтолкнет меня к этому шагу. И вот случилось — нужно идти прямо сейчас.
Поэтому, снова переодевшись и положив кулон в карман, надеясь, что он больше не будет горячим, я выхожу из квартиры, сказав подруге, что ненадолго отлучусь купить вино, про которое мы забыли.
И теперь я иду к Алексу.
К хранителю, от которого ушла на время, чтобы разобраться. Чтобы отдохнуть от его тайн, иначе те бы съели меня живьем. И сейчас, похоже, я готова.
Я уже свыклась с мыслями о том, кто мы друг другу. И что наша связь большее, чем у других хранителей и земных душ. Теперь я знаю это и принимаю, поэтому мы готовы идти дальше. Ведь не всегда правда облегчает жизнь — чаще всего она утяжеляет оковы на плечах. Но это не повод все бросать и уходить. Поэтому я сейчас иду к Алексу — к правде, которая так сильно утяжелила груз на моих плечах. Но я всегда знала, что сильнее, чем кажусь, поэтому не буду сдаваться, как последний трус. Иначе пропадет весь смысл.
Внутри есть волнительное предвкушение, ведь я не видела его ни одну неделю — это кажется целым сроком, зная, что раньше мы виделись почти каждый день.
Думаю, что он делает? Как его состояние? Ждет ли он меня и будет готов? Всеми фибрами души надеюсь, что он здоров и, увидев меня, лишь крепко обнимет.
И вот я стою уже напротив его дома, гадая, какие чувства у меня всплывут, когда я увижу его? Все эти дни безумно скучала по хранителю и, кажется, не смогу сдержать, чтобы не сказать, как сильно мне его не хватало. А скажет ли он так же?..
1Песня исполнителя IAMJJ