Глава 1
Грязный тормознутый Медвежонок шёл по дороге, захлёбываясь в истерике и держась за ушибленный локоть. Небольшой синяк почти свёл его с ума — неженка даже начала подумывать о суициде, как вдруг почуяла ярко выраженный запах гари. Подняв глаза, она на несколько секунд впала в ступор.
— Б...б...блять! Мой дом опять сожгли хейтеры! Су...су...су-ка! — высрал из себя Медвежонок, смотря на объятую красным пламенем деревянную халупу.
— Не психуй, уёбок! — раздался загадочный истеричный голос из темноты.
— Ал...тан-це...це-е-е-г?! — всхлипнул Егор, пустив сопли из носа.
— Нет, блядь, MC Altanмьюзик! — взбесился Крыс. — Ну?! Хули ты в землю пялишься?! Повернись, чмо! — почти закричал он.
— Я... Интерестный певец Медвежонок Егор — стеснительно произнёс Медвежонок Егор, начав крутиться волчком и прыгать. Через несколько минут, когда ему поднадоело, он остановился и бросил взгляд по направлению к месту, откуда доносился голос. Сверкнувшая молния на миг осветила небольшую чёрную крысу, облокачивавшуюся на колесо машины марки «Рено Логан» чёрного цвета двадцатого века и незаметно попукивавшую.
— Садись за руль и поехали, через два часа у тебя начинается концерт. — бросил Алтанцецег, залезая на переднее пассажирское сидение. Изнурённый, промокший, грязный и заплаканный Егор подчинился приказу. Вскоре машина завелась и тронулась со своего места.
Миновав пару поворотов, несколько психов и кучу заиканий, разваливающееся на части корыто выехало на широкую автомагистраль и набрало на удивление большую для него скорость — тридцать три километра в час.
— Помню, как моя «Ласточка» выжи-ма-ла шестьдесят де...девять — ударился в воспоминания Медвежонок, маша лапой сигналящему справа водителю. Алтанцецег, всё это время впитывавший в себя весь тот тормознутый бред, что нёс Егор, был на грани нервного срыва.
— А...а где вер-то-лёт? Куда мы едем? — градом сыпались вопросы на Крыса из уст тормоза. — Хочу, чтобы меня поебали! — внезапно воскликнул Медвежонок, вдавливая педаль тормоза в пол. Проехав четыреста метров, машина наконец медленно остановилась у обочины и резко качнулась. Включенные фары осветили небольшую серую фигуру, одетую в розовое платье и большую шляпу с полями, которая смотрелась на ней очень нелепо.
— Ме...медведь! — крикнул Егор, приоткрыв окно. Фигура замерла на миг, а затем завиляла хвостом и метнулась к двери развалюхи.
— Тяф-тяф! Я Мммакс! — весело произнёс Пёс, сбросив шляпу с макушки. Взору улыбающегося Медвежонка и озадаченного Крыса предстала небрежно размалёванная помадой морда Макса во всей красе.
— Неужели всё это время ты занимался ЭТИМ?! — завопил Крыс после длинной паузы.
— Тяф-тяф! Я же сказал, что выйду на трассу и буду блядовать! — промямлила псина с высунутым языком, продолжая вилять хвостом.
— Д...друг, сколько зим, сколько лет! — воскликнул Медвежонок, и его физиономия растеклась в широкой улыбке. Он резко открыл дверь «Рено», сбив Вшивого Пса с ног, а затем бросился к нему, начав высоко прыгать. Макс, не обращая на это внимания, и по-видимому слишком много возомнив о себе, сел на заднее сидение тачилы с таким видом, будто все были ему обязаны. От такой мнимой важности немного прихуел даже Алтанцецег, но Пёс быстро прекратил такое поведение и принялся облизывать половой коврик. А Медвежонок под проливным дождём всё прыгал и прыгал...
— Может, хватит уже? — не выдержал Крыс после пятиминутных мультиков Егора.
— Ме…медведь! — упрямо продолжил тот, не желая садиться обратно за руль.
— Тяф-тяф! Какой смысл в этих... — решил напомнить Пёс одну из самых тупых своих фраз, но Медвежонок вовремя спохватился, перестал прыгать и сел в, с позволения сказать, автомобиль.
— Ах т...так! Ну по-ехали тогда! — ударил со всей силы по рулю Егор и завёл двигатель. Из выхлопной трубы что-то громко выстрелило, из-под капота пошёл чёрный дым и тарантас рывками тронулся с места. Вырулив на трассу, Медвежонок открыл бардачок и достал оттуда целлофановый пакет. Неуклюже запустив в него одну лапу, он вынул небольшой коричневый продолговатый предмет и вставил себе в рот. Льющаяся с потолка дождевая вода насквозь пропитала его, поэтому у бедного тормоза никаким образом не получалось поджечь предмет зажигалкой. Макс и Алтанцецег изумлённо наблюдали за придурком, пока нестабильный долбоёб опять не психанул и не бросил сигару на пол.
— Тяф-тяф! Опять ты «куришь» эту парашу! — весело заключил Пёс, постоянно отряхиваясь от обильного потока воды, попадавшего на него с потолка, вследствие чего салон намокал всë сильнее.
— Сколько раз повторять! — раздражённо произнёс Крыс. — Эти твои хуй знает откуда взявшиеся инсулиновые сигары не помогают! НЕ ПОМОГАЮТ! — продолжил он, резко открыв окно, выхватив пакет из бардачка и выкинув его на проезжую часть. Косой дождь окатил Алтанцецега с лап до головы, но, по его мнению, это того стоило. Быстро закрыв окно, он водрузил свой взор на всхлипывающего Медвежонка.
— Не хочу уколы... — дрожащим голосом произнëс он, вытирая лапой большие круглые слёзы, вытекавшие из его женских глаз.
— Ну и зачем тогда жрёшь всё подряд? — подметил Крыс и они с Максом хитро переглянулись.
— Тяф-тяф! Что ты жрал сегодня днём, а?! — спросил Пёс, не сдержав ухмылки.
— Ну... Па...пару кексов и боль...шой шоколадный то-о-о-рт! — всхлипнул Медвежонок и невольно замечтался.
— Уёбок, у тебя же диабет! — спустил его с небес на землю Крыс. — И после этой хуйни ты считаешь, что просто покуришь какой-то шпак и всё будет нормально?! — выдал он на последнем дыхании и разразился диким крысиным хохотом. Вслед за ним рассмеялся Макс и лишь Медвежонку не было смешно — он разрыдался, как маленькая девочка. Ему было обидно, что крыса, правящая вселенной, и один из самых узнаваемых героев книг ни во что его не ставят, и даже когда они унялись, Егор не перестал плакать.
— Не хочу уколы! Хочу конфеты! — то и дело повторял он, продолжая истерить.
— Почему я просто не телепортировал этих даунов прямо на стадион? Я же могу себе это позволить! Глупый Алтан, глупый... — думал про себя Крыс, незаметно попукивая. — Так, чмошник, хватит рыдать и езжай вооон в ту сторону — произнёс он уже вслух, указывая коготком на левое запотевшее стекло. — И хватит рыдать, мы почти приехали! — продолжил он. — По твоей ебанутой просьбе я распространил информацию о том, что выступает Михаил Шуфутинский, если они увидят в центре стадиона тупого медвежонка — закидают камнями, а если он будет ещё и заплаканный — вообще забьют насмерть. Понял?! — на заднем сидении Пёс корчился от смеха, жадно глотая воздух при малейшей возможности.
— Тяф-тяф! Егор будет выступать на сцене?! — сквозь хохот прокричал он.
— Да... я...я интерестный певец Медвежонок Егор! — гордо произнёс дегенерат, но услышав, что смех сзади только усилился, снова начал плакать...
Корыто затормозило прямо перед входом на стадион. Длинная красная дорожка и бесчисленное количество охранников по двум сторонам от неё уже давно ожидали прибытия наших дебилов. Дверь с водительской стороны медленно открылась и большая коричневая лапа неуклюже ступила на ткань, испачкав её серой грязью. За ней из-за двери высунулась дрожащая голова Медвежонка Егора — было видно, что бедняга сильно волнуется.
— Я...я...Ме... — начал было оправдываться он перед одним из охранников, но выходивший из корыта Алтанцецег провизжал: «Проходи уже, животное!», после чего растерянный «певец» собрал последнюю толику смелости в кулак и начал медленно топать по дорожке, судорожно мотыляя головой в разные стороны. Ему начало казаться, что узкое полотно и злые дяди никогда не кончатся, но он продолжал идти и идти. Огромный стадион возвышался над Егором, отчего тому хотелось просто убежать и забыть всё это как страшный сон, поэтому по мере приближения к заветным воротам он чувствовал себя всё хуже и хуже. Коленки затряслись, а дрожь усилилась. Медвежонку казалось, что у него начался жар. Капли пота стекали со лба ебаната на бант, а сам он еле сдерживал вновь подступившие слёзы. Подойдя ко входу он уже не чувствовал ног, как вдруг массивные ворота начали расходиться в разные стороны. Егор сделал несколько шагов вперёд и в глазах его резко потемнело. Перед собой он увидел серебряный микрофон на большой подставке, а на трибунах — тысячи, нет, десятки тысяч свистящих, аплодирующих и кричащих от восторга зрителей. Они предвкушали выход на сцену знаменитого шансонье — Михаила Шуфутинского, но увидев тормознутого Медвежонка, медленно приближающегося к микрофону, мигом затихли. Подняв голову кверху, Егор заприметил большую лоджию, расположенную посередине трибун. В ней он увидел опирающегося на поручни Маленького Влада, одетого в строгий чёрный костюм, Димона, облачённого в костюм клоуна, Пса Макса, прыскающего слюной от смеха, Крыса Алтанцецега, сидящего на роскошном летающем кресле, и блогера Лахина. От такой картины Медвежонку стало не по себе, он кое-как наклонил микрофон к себе и начал говорить:
— М...а... всем... ну... мууу... всем при-вет, я и...ин-те-рестный... — произнёс он сквозь слёзы, но услышал чей-то противный картавый голос:
— Какого хена здесь делает этот медведь?! Где Михаил Шуфутинский?! МЕДВЕДЯ НУЖНО ПОСАДИТЬ В ТЮХМУ!!!" - кричал Лахин во весь голос, активно жестикулируя руками и случайно сбивая большой плюшевый красный нос с Димона.
— Ин...инте...ре-с... — продолжал Егор, стеснительно понижая голос и всхлипывая, но раздавшийся гул и улюлюканье с трибун заглушало его потуги. В лоджии хвостом вилял Макс. Медвежонок не выдержал и горько разрыдался, а из огромных колонок, стоявших позади него, начал играть минус песни «Марджанджа».
— МЕ...МЕ...МЕДВЕЕЕЕДЬ! МЕ...МЕ...МЕДВЕЕЕЕДЬ!!! — пронзили толпу страшные животные звуки, и Егор упал навзничь.
— ИН...И...ИНСУ....ИН...ИН СУ...ЛИ-И-И-И-Н!!! — кричал он и этот крик эхом проносился по трибунам. Алтанцецег вскочил со своего места, достал из кармана небольшой бриллиантовый предмет и, зажав какую-то кнопку на нём, что-то пропищал. Пёс сорвался со своего места и помчался к «лучшему другу», чтобы ещё сильнее посмеяться над ним, а из-за ворот появилась бригада врачей в белых халатах, состоявшая из пяти человек, каждый из которых нёс в руках огромный кожаный чемодан. Подбежав к дёргавшемуся в конвульсиях Медвежонку, они оперативно открыли их. Двое обхватили Егора по рукам и ногам, один с поразительной ловкостью подготавливал уколы, а двое других хватали шприцы и ставили их:
— Инсулин! — кричал первый, нащупывая вену у Медвежонка.
— Третий адреналин пошёл! — истошно орал второй, пробивая толстой иглой грудную клетку дегенерата. Рядом с этой клоунадой носился Макс, пачкая полы своего платья, звонко тявкая и виляя хвостом от радости. Зрители с трибун орали, некоторые даже начали кидаться мусором, пытаясь попасть в Егора. Казалось, это конец: Медвежонок лежит при смерти, а зрители в ярости, как вдруг оглушительные крики массовки и отрывистые фразы врачей пронзил сногсшибательный, от громкости закладывающий уши рёв. Сотрясая землю, заставляя её трескаться и расходиться, прямо над Медвежонком из воздуха материализовалась светло-зелёная фигура, постепенно обретая черты, отдалённо напоминавшие женщину с уродливым прыщавым лицом, и медленно опустилась на землю. Плавным взмахом заплывшей жиром конечности, заместо которой у нормального человека находилась бы рука, оно создал вокруг себя огромные пердёжные облака, которые заставили всех неугодных ей отпрянуть в стороны, а Пса Макса — упасть в обморок.
— КТО ЗВАЛ АНГЕЛАААААААА — раздался еле различимый от громкости вопрос, скорее похожий на утверждение.
— Маа...мэээ — зашевелился Медвежонок, когда ему в нос ударил запашок «целительных» облаков.
— ВОЛШЕБНЫЙ ЧАЙНИИИИИИК — не умолкало Ангел, с трудом вырисовывая своими рульками какие-то пасы. Её красная футболка с еле различимой корявой надписью, Жуком Альфредом и огромными пятнами жира от утренних гамбургеров, успела насквозь пропитаться потом.
— Не...не...не — растерялся Егор, успев вскочить на ноги и начать быстрым шагом скрываться от страшного и одновременно чем-то притягивающего, будто родного существа, ни раз спасавшего его и его лучшего друга от верной погибели.
— Аааа...аааа... во-ня-я-я-ет! — продолжал Медвежонок, знатно прослезившись.
— ИДИ И ДУМАЙ О СЛОВАХ СВОИИИИИИИИХ — оставило за собой последнее слово Ангел и испарился. Этот звук повис в воздухе и ещё долго отдавался эхом, в то время как Медвежонок быстрым шагом ковылял к выходу, вытирая вновь подступившие слёзки.
— Вот так, тупой медведь! Гоните его в шею, он не заслуживает находиться схеди нас! — кричал с лоджии Лахин, сжав кулаки и начав трясти ими.
— Если драки не избежать, бить надо больно! — заключил стоявший около него Маленький Влад, решительно размахнувшись и со всей силы ударив блогера прямо в нос. Крыс Алтанцецег, успевший сменить несколько летающих кресел с момента начала представления, приказал переливающемуся словно диско-шар сиденью телепортироваться к улепетывающему от ответственности Медвежонку, что и было сделано незамедлительно и в наилучшем виде.
— Егор, куда ты?! — задал риторический вопрос Медвежонку Крыс, кружа вокруг него на кресле и делая играющую из него музыку «My Little Pony» громче, тем самым показывая превосходство над ним.
— Ты бы видел себя со стороны, тяф-тяф! — подбежал к ним Вшивый Пёс, успевший прийти в себя после ужасного запаха.
— О...отстаньте от меня, я хо-чу домой! — отмахивался от кружащего вокруг него кресла тормознутый дегенерат. Он уже прошёл в большие ворота и думал, что этот кошмар наконец закончился, как вдруг, подняв глаза, остановился, уставившись на происходящее вокруг. Оцепив вход, расставив патрульные машины по периметру и пригнав несколько бронированных автомобилей, на улице расположились мусора различных сортов и степеней коррумпированности. Мигалки и сирены у многих машин были включены, и остаётся загадкой то, как уебаны сразу не заприметили неладное.
— Стоять на месте, не двигаться! Вы арестованы! — произнёс толстый мусорок в испорченный рупор, который зажевал часть звуков и выдал непонятную кашу из гласных букв. Крыс смекнул, что дело пахнет писюнами, что-то нажал на кресле и резко взмыл высоко вверх. Тотчас за ним прилетел золотой сверхзвуковой самолёт, завис в воздухе и, подобрав его на борт, скрылся в неизвестном направлении. У непосвящённого, но от этого не менее уважаемого читателя, давно мог возникнуть вопрос: отчего же Алтанцецег вытворяет подобные вещи? Ответ будет очень прост, но поразительно гениален: потому что он может себе это позволить. Итак, вернёмся к повествованию. К Псу Максу подошли двое латентных мужичков в голубеньких нарядах и насильно заковали его в тугие наручники. То же самое провернули и с Медвежонком.
— За что?! — хором воскликнули они, на что получили ответ: «Вы имеете право хранить молчание. Любое слово будет использовано против вас в суде»...