Глава 5
Медвежонок Егор крепко держался за руль своего корыта и задумчиво смотрел вдаль. Порывы ветра вперемешку с косым дождём, прорывающиеся через приоткрытое окно, заставляли его шерсть колыхаться и намокать. На переднем пассажирском сидении тусовался непристёгнутый Макс. Он с радостным визгом и громким чавканьем доедал гнилое червивое яблоко, которое бережно подобрал, найдя в мусорном баке у особняка Алтанцецега.
— Твою... твою... голову не посетила...а... мы-с-ль, что есть найденное...ое... найденное... на помойке яблоко — не лучшая...аааайааайа за-т-е-е-е-е-я? — задал риторический вопрос Егор, закрывая окна и включая дворники.
— Тяф-тяф, а разве нельзя ебать такой морепродукт? — спросил с набитым ртом Пёс, не отрываясь от горького запретного плода.
— Эх, Макс... Ви-ди-мо ты ни...чего не пони...маешь в этой жизни — сказал Медвежонок, пытаясь попасть по кнопкам на приборной панели и включить отопление. — На войне... во...войне я выкуривал по две-три пачки сигарет в день... — хотел было продолжить свою бредовую мысль Егор, но его перебил громкий телефонный звонок. Переменившись в морде, Медвежонок достал из грязного бардачка маленький аппарат, у которого отсутствовало несколько кнопок, и нажал кнопку принятия вызова:
— Лё...ха, ха-ха! А мы как раз тебя вспоминали! Как жизнь, брат? — не смог сдержать радостную улыбку сын известного криминального авторитета.
— Идиот, это Алтанцецег! Слушай и не перебивай, усёк, пидор косолапый? — проорал в трубку противный голос.
— Да-да, я внимательно слушаю...аю..аю — случайно заикнулся Егор.
— Значит так, ласковый педик! — продолжил Крыс, нагло перебив бедное «грозное животное». — Наша предпоследняя цель, точнее, две цели — Батя и Михаил. Сейчас они в подвале, что сразу за домом на Колхозной, усёк? — закончил Алтанцецег, не дав Егору даже слова блатного сказать.
— Курс на Поуни, капитан! — произнёс Медвежонок, вдавив газ в пол и со всей дури въебавшись в светофор. После такого столкновения дворняга, снова не додумавшаяся пристегнуть ремень безопасности, нахуй вылетела в лобовое стекло, приземлившись на дорогу, а Медвежонок, проехавшись пару раз по его задней лапе колёсами, начал ждать. Намокший Пёс не понял, что кость его лапы только что расхуярило на куски, поэтому встал, подул на вавку и как ни в чем не бывало сел в машину.
— Ну, теперь не грех и секс втроём замутить, тяф-тяф! — сострил он, взглядом показывая на недоеденное яблоко.
— Ну да, ну да — посмеялся над шуткой Егор и продолжил вести машину в приподнятом настроении...
В тёмном и сыром помещении, стены которого поросли мхом, а с потолка ритмично капала вода, раздавались громкие мужские стоны. Во мраке, который в себе хранил подвал, было отчётливо видно одиннадцать силуэтов. Восемь из них, один из которых явно принадлежал довольно фигуристой женщине, а остальные семь — маленьким детям, находились в углу и дрожали от страха. В центре большого подвала лежал связанный человек, весьма ленивый, судя по всему, а рядом с ним занимались любовью двое мужчин: один тощий, а другой слегка полноватый.
— Давай, Орешник, ты же войну прошёл! — кричал тощий, которого изо всех сил ебал полноватый своим пятисантиметровым пиструнчиком, жалобным и прерывистым голоском.
— Давай, подвигай попкой как умеешь, зелёненький... — наложив груду кирпичей сказал военный человек.
— Матерь Божья, это отвратительно! — заорал связанный из последних сил, за что получил со всего размаху арматурой по ебалу от тощего. Дёргаясь в конвульсиях от боли, в подарок он заимел сломанную ногу и оглушительный хруст своих же костей.
— Саня, Санечка, сколько раз говорить, не мешай нам! Это заклинает твою силу воли( — произнёс Батя, начиная со всей дури обрабатывать бедному Варвару рёбра всё тем же куском арматурины...
В машине стало довольно тепло из-за включённого отопления. Приятный запах инсулина вперемешку с глицерином, которым насквозь был пропитан салон, клонил ко сну.
— Егор, ты так и не рассказал историю с сигаретой, тяф-тяф! — сказал Макс, открывая окно и бросая огрызок яблока на пол.
— Так, ладно. Я... я ку...рил три-четыре пачки...ки си...га...рет в...в день и... од...одна...однажды враг учуял си-га-ре-ты и убил меня! Конец! — радостно закончил Медвежонок. — А вот и тот подвал! Выходим, чух-чух! — воскликнул он, остановившись возле обшарпанного помещения и выбежав из «Рено» как угорелый. Подойдя к двери, ведущей в подвал, он дёрнул за ручку.
— Просто за...за...за...заебись, дверь заклинило — прозаикался Егор, дёргая за ручку сильнее. — Не поддаётся, зараза! При...дётся выбивать! Отойди, дворняга! — Егор хуярнул ногой прямо в замок, и дверь со скрипом слетела с петель, подняв вокруг клубы дыма и запах ржавчины.
— Вперёд! — оптимистично тявкнул Пёс, доставая из очка фонарик и включая его. После этих слов дебилы начали спускаться вниз, по тёмной грязной лестнице...
Фонарик заливал своим светом все щели и выемки бетонных неотделанных стен. Пауки и различные насекомые при виде света быстро уползали в свои убежища, и чем глубже спускались Макс и Егор, тем больше их они встречали. Животным казалось, что кроме них и плетущихся попятам теней здесь не было никого, они даже подумали, что ошиблись адресом, как вдруг снизу послышался пронзительный крик, раздававшийся эхом и растворившийся в ночной тишине. Макс поджал хвост и попытался съебаться, как и полагается настоящей шавке, но Егор решительно взял его за хвост и бросил вниз. Маленькая неуклюжая тушка с воем покатилась по ступенькам, а Медвежонок с криком «Медвеееедь!» поспешил за ней. Когда лестница наконец закончилась, взору дебилов предстал небольшой коридор с одной-единственной дверью в самом конце, из-за которой и доносились нечеловеческие звуки. Егор подкрался к ней и приготовился открыть, а Макс нащупал на стене выключатель и попытался включить свет. Медвежонок резко потянул дверь на себя и забежал внутрь, как вдруг встал столбом, не в силах пошевелиться. Взору его предстала умопомрачительная картина...
В дальнем углу подвала плачут напуганные и изуродованные дети, а мать пытается безуспешно их успокоить. Один из ребят изуродован настолько, что руки его торчат прямо из головы. Напротив них стоит в позе берёзки серьёзный военный лысый человек со шрамом на затылке, пытающийся дотянуться губами до своего эрегированного полового члена, а прямо посреди подвала тощий и сморщенный Батя хуярит кувалдой по пальцам и кистям потерявшего сознание Саню Варвара.
— Господи Иисусе, что это? — перекрестившись произнёс Егор, завороженно смотря, как Михаил берёт в рот свой же член, а тот, дотянувшись ртом до фиолетовой головки, начал жадно облизывать её, но заметил Медвежонка:
— ТЫ?! — произнёс он, от неожиданности выронив изо рта хуец.
— Да, это я. Пойдём домой, Миша, кушать орехи! — произнёс Медвежонок, на удивление ни разу не заикнувшись. — Миша, ты нужен нам, вместе с Батей. И Саню прихвати, вместе мы сила! Медвеееедь! — прокричал Егор, сжав кулак перед собой и жидко обосравшись под себя.
— ДААААА! — заорал Михаил, схватив Батю за яйца и потянув за собой, на несколько мгновений забыв все старые обиды. Пёс подошёл к Сане и бессовестно помочился ему на лицо, а тот, с упоением глотая жёлтую жидкость, очнулся. Оправившиеся от шока дети помогли ему встать, и пятеро братьев по разуму начали прыгать к машине, повторяя это движение за Егором. Наконец, все благополучно уселись в салон, Макс и Егор вперёд, а Саня, Миша и Батяня — сзади. На том и порешили. Егор вставил ключ в замочную скважину, провернул его, тачила благополучно завелась с шестого раза, и объединившиеся дауны неблагополучно поехали к Алтанцецегу. Дорога была бы нормальной, если бы по пути три шлюхи сзади не устроили групповуху. Началось всё, казалось бы, довольно безобидно: Батя начал строить глазки Мишутке и краснеть, а тот засмеялся и шлёпнул его по упругой попке. К ним подключился Саня, обхватив обоих за талию и оголяя свой пипиндр. Естественно, персонажи с передних сидений захотели поучаствовать, особенно Макс, поэтому полезли назад, совсем забыв про «Ласточку», которая на полной скорости мчала по оживленной дороге...