Глава 4
Егор неспешно курил в своëм доме перед камином. Пепел от инсулиновой сигары падал на мокрый пол и сразу затухал, издавая еле слышный шипящий звук. В полумраке Медвежонок пытался разглядеть буквы на помятой бумажке. Когда он понял, что на ней написано, от ужаса вытаращил глаза и уронил бумажку на пол. Медленно оседая на сырые необработанные доски с торчащими из них гвоздями, лист покачивался из стороны в сторону. Наконец, пламя от камина озарило его, и теперь отчётливо можно было разглядеть на скорую руку нацарапанное на бумажке имя: «Майкл Куроёб»...
На улице по-прежнему было туманно и холодно, шёл сильный дождь. Пёс Макс как обычно шлялся по улице, содрогаясь и стеная от холода. Он предпочитал проводить ночи под открытым небом и проливным дождём, несмотря на то, что Медвежонок Егор всегда предлагал ему переночевать у себя. Макс был очень брезглив и, постоянно отряхиваясь от капель, то и дело повторял:
— Ну вот, опять срать придётся! Ну вот, опять срать придётся! — пока его скулёж не прервал внезапно раздавшийся звонок телефонного аппарата позади Пса. Поначалу этот тугодум не понял, что происходит, и в панике бросился бежать по кругу, шлёпая лапами по лужам и поднимая брызги, пока ему всё-таки не хватило ума поднять трубку:
— Тяф-тяф, это компания орефлем! — неуверенно произнёс Макс, чуть ли не плача от осознания того, что совершенно не способен вести разговор.
— Медвееееедь! — послышался до боли знакомый голос из трубки. Макс понял, что всё это не просто так и потребовал Медвежонка объясниться, зачем он звонит и как какает, на что получил весьма убедительный ответ:
— Я твою маму... уебал, ду-рак — произнёс до жути спокойным голосом Егор. — Ты куда дел...ся? Мне нужно рассказать план... — бросил он трубку на полуслове. Макс, переменившись в лице, тут же бросился к дому долбоёба, подумав, что умер его любимый голубой резиновый мяч, с которым он так любил проводить время...
Медвежонок Егор молча курил глицериновую сигару, прислонившись к запотевшему оконному стеклу. Явно ощущался контраст между тёплым помещением с камином, тени от огня которого играли в полумраке, и холодной улицей, капли дождя с которой стекали по запотевшему стеклу, на котором Егор с серьёзной мордой рисовал член. Он задумывался о своей жизни — о том, как хорошо ему жилось в зоопарке. От осознания того, что его больше нет, Медвежонок заплакал, и горючие слёзы потекли по его морде. Без сна он провёл уже три дня...
Депрессивные раздумья прервал глухой лай за дверью. Промокнув слёзы пёстрым платочком, который ему подарила давно бросившая его на произвол судьбы матушка, чего он, к сожалению, не помнил, Егор выбросил окурок в камин и пошёл открывать дверь. Перед ним стояла насквозь промокшая псина:
— Ты меня звал, негодник! — протявкал Макс с довольной рожей, после чего незамедлительно получил смачной харчи в своё бессовестное ебало. От такого жестокого обращения он засмеялся, но через пять секунд успокоился и как ни в чём не бывало прошёл в дом, оставляя грязные следы за собой. Егор взбесился, взял собаку за шкирятник и пнул под зад. Макс с диким визгом полетел в ванную, а Медвежонок достал из-за пазухи очередную глицериновую сигару и прикурил. Когда Пёс искупался (ну как искупался — закрыл водоотвод пробкой и помочился в сооружённую самим собой конструкцию), то вышел из комнаты грехов и направился к Егору, который ожидал его в своём кресле, раскладывая на столе какие-то бумажки.
— А вот и ты! Я уже заждался, про...хо-ди! — сказал Медвежонок, держа сигару в зубах и указывая на стул, что стоял напротив. Макс послушно уселся на стол и принялся слушать.
— Значит так... — сказал Егор, перебирая бумажки на столе. — Наша сле-ду-ю-ща-я цель — Майкл Куроёб — Медвежонку хватило ума показать его фотографию Псу. На ней был изображён человек лет шестидесяти, в военной форме и с автоматом Томпсона в руках. Человек, как тому показалось, угрожающе смотрел на Макса, и тот смущённо отвёл взгляд.
— Да, тяф-тяф! — начал подтявкивать своему другу-дауну Пёс.
— Молчи и... и слушай дальше. Молчи и слушай дальше. По данным, которые которые накапал...ал... Алтанцецег, Майкл прячется в... точно! В своём доме, на ферме его... его семьииии. Ведёт... точно! Куриное хозяйство. Нам необходимо... необходимо... привлечь его на... на свою сторону, так... как он... он любит... любит... А! — Медвежонок начал запинаться — глицериновая сигара, вопреки его ожиданиям, не помогла, и от волнения у него случился припадок. Макс решил, что будет разумно посидеть и подождать чуда, не обращая внимания на то, что у Егора изо рта потекла пена, а глаза покраснели и закатились. Лишь когда Медвежонок пошевелил левой ногой, Макс бросился на улицу, притащил оттуда огромный ком грязи и, пережёвывая её, начал делать «косметическую масочку», надеясь, что это поможет. Чего уж там! Несколько порций такого «десерта» Макс запихал Егору в рот, напевая очень милую, но весьма ебанутую прибаутку:
— Кушай, кушай, мой дружок.
Съешь ебаный пирожок.
Мать свою я в рот ебу,
Очень часто мимо сру — как вдруг Медвежонок очнулся, встал на ноги, отхаркнул пережёванную собакой грязь и пошёл одеваться, чтобы совершить путешествие на ферму Майкла Куроёба...
Ясное ночное небо украшали белоснежные звёзды и большая Луна. Сырость, оставшаяся после дождя, создавала атмосферу спокойствия и гармонии. Поля в это время года были прекрасны... Внезапно тишину прерывает рёв мотора и рассекающая воздух «Рено Логан», отчего дорожный знак «движение прямо» закрутило вокруг своей оси. За рулём сидел грозный на вид Медвежонок Егор в чёрном плаще и тёмно-коричневой канголке. Он смотрел в зеркало заднего вида и поправлял его. Рядом с ним находился Макс, глядя в лобовое стекло. Егор приоткрыл окно и порыв холодного ветра заполонил машину, отчего плюшевые кубики, висевшие на зеркале заднего вида, затряслись. Медвежонок пошерудил во внутренних карманах, достал оттуда портсигар, вытащил из него самокрутку с инсулином и прикурил. Густой дым заполнил машину, не успевая выветриваться, что придавало ещё большей эпичности происходящему. Пёс, скромно сидевший на своём месте, повернулся к Медвежонку мордой и спросил дрожащим от страха голосом, словно подыгрывая ему:
— Тяф-тяф! Егор, как тебе удалось пройти через всю войну и остаться в здравом уме?
Медвежонок замер, его зрачки сузились, а через несколько секунд глаза наполнились слезами.
— Знаешь, Макс... — начал он, тряся нижней губой, тщетно пытаясь скрыть бурлящие в себе эмоции.
— Не... ни прошло ни дня, как мне бы не снились эти кош...ма-а-ары... — дрожание его голоса усилилось. — Я... я видел ужасные вещи, Макс. Та-ки-е, какие тебе и не... не снились никогда — произнёс Егор. — Э-э... Мы были на побережье в Куа...нуа...нгнае. Эвакуировали гражданских, по-ка вьетконговцы не приш...ли. В общем, сажаем мы...мы их на медицин...цин...ский катер, и тут подходит эта дама. В одной руке ре-бёнок, а в другой сви...нья на поводке. Она идёт к трапу, а на...анаш парень из военной полиции говорит, что с собой мо-жно взять только...о кого-то одного. И она выбра-сы-вает за борт ребё...нка. У парня сносит кры...кры...шу. Он приказывает кому-то пры...гнуть за ребёнком и орёт бабе, ка...кого чёрта она творит. Знаешь, что она ему сказала...ла...ла? — заикаясь, поведал Егор.
— Понятия не имею! — тявкнул Макс, намеренно выбив головой дверное стекло автомобиля.
— Ска-за-ла: «Другого рожу»...
Воцарилась мёртвая тишина. Егор вроде отошёл и продолжил вести машину, а у Пса шерсть встала дыбом, но не от рассказа Егора, а от того, что у него в ухе застрял осколок стекла, но держался Макс молодцом. В такой мрачной обстановке наши долбоёбы и доехали до фермы Майкла Куроёба...
«Рено Логан» с лязгом остановилась на обочине, что размякла от недавнего дождя. Из неё вышли Пёс и Медвежонок и с уверенностью направились к ферме Куроёба, которая находилась в пятидесяти метрах от места их парковки. Подойдя к ней и удостоверившись, что это именно она, Егор постучал в дверь — никто не ответил. Медвежонок снова постучал, на этот раз громче — снова ничего... Тогда Макс не выдержал и заорал, что есть мочи:
— Помiнки Помiнки такi вiчiрiнкi!!! — не успел он договорить эту фразу, как дверь сорвалась с петель и из неё пулей вылетел низкорослый лысый мужчина в очках, с двуствольным дробовиком в руках. Ударив Пса прикладом по голове, он крикнул:
— Я ПОМIНКИ ПIДМАНУ И ХОЗЯIНА НIВНУ! — после слов Майкла Макс поднялся с земли, вытер кровь со своей морды и как ни в чём ни бывало начал танцевать дабстеп. Куроёб присоединился к нему, и теперь они синхронно вырисовывали движения под электронную музыку, звучащую из ниоткуда. Медвежонок посмотрел на этот цирк, а затем начал кружится вокруг своей оси, хлопая в лапы.
— Медвееееедь! — гордо произнёс он, с серьёзным ебалом начав петь старую итальянскую песню:
— C'e la luna mezz'o mare
Mamma mia me maritari,
Figghia mia, a cu ta ddari
Mamma mia pensaci tu — пока не поскользнулся, ударившись о большой камень. Вставая и отряхивая грязь со своего банта, он хрипловатым голоском произнёс:
— До-воль-но шу...шуток, дети Рождества! Поп-ри-калывались и хватит! Мы пришли, чтобы...бы пригласить Майкла в «Без-дом-ный Клуб»! — сказал он, подходя к Куроёбу и хлопая его по плечу.
— КУРЫ МОИ КУРЫ! НЕТ! — заорал Майкл, поднимая дробовик кверху и выстреливая в небо. — КУРЫ МОИ КУРЫ! — продолжил кричать он, бросаясь целовать Медвежонка взасос. Тот был не против, но почему-то незамедлительно оттолкнул его. Куроёб не понял причину агрессии и начал угрожать Егору:
— КУРЫ МОИ КУРЫ! Я ТЕБЯ ПО IP ВЫЧИСЛЮ! — на что получил грубый ответ в виде слабого удара в свой кривой клюв.
— С...с...чего это ты не захотел в...друг с нами идти, мол-до-ва-нин? — еле выговорил Медвежонок.
— КУРЫ МОИ КУРЫ! КУРЫ МОИ КАЖДУЮ НОЧЬ ПРОПАДАЮТ, ДАЖЕ СЕГОДНЯ, БЕССТЫЖИЕ! А ТРУПЫ НАХОЖУ В ТУАЛЕТЕ СВОЁМ ДЕРЕВЕНСКОМ! КУРЫ МОИ КУРЫ! ЕСЛИ ВЫ МНЕ ПОМОЖЕТЕ, Я ПОЕДУ С ВАМИ! КУРЫ МОИ КУРЫ! — на штанах Майкла начало проступать маленькое пятнышко, которое становилось всё больше и больше. Переволновался, бедняга... Ну, ничего. Животные приняли его предложение. Майкл пошёл кормить кур, а два ебаната — акробата вернулись в развалюху, дабы хорошенько отоспаться перед следующей бессонной ночью, тем более они не спали и этой...
Пёс проснулся от того, что услышал странные звуки, похожие на фырканье бегемота. Протирая глаза, он начал будить Егора, который в очередной раз обосрался во сне. Перепуганный Медвежонок выпрыгнул из «Ласточки» и побежал в кусты плакать. Псу пришлось самому разгребать этот пиздец. С помощью дедуктивного метода Макс выяснил, что звуки доносились из курятника. Медленно подойдя к нему и открыв дверь, Пёс прихуел настолько сильно, что упал на жопу. В курятнике стоял голый Майкл с огромным фиолетовым дилдаком в заднице. В одной руке он держал телефон, а другой надрачивал член... А член у него был действительно внушительных размеров и без труда мог удовлетворить любую женщину, вот только Куроёбу по душе были (вот это неожиданность) куры. Он положил одну из «счастливиц» на табурет и начал ублажать себя с её помощью, параллельно снимая это на камеру, издавая стоны как настоящая порноактриса и произнося имя «Джейн».
— Майкл Куроёб, ты ебёшь кур?! — Пёс не удержался и блеванул — даже для него это было слишком. Затем Макс подошёл к Майклу и, вырвав из его жилистых рук курицу, выбросил её на улицу. Куроёб очнулся, осел на пол и схватился за голову.
— КУРЫ МОИ КУРЫ! НЕУЖЕЛИ Я УБИВАЛ ИХ! КУРЫ МОИ КУРЫ! — прочитал Майкл, пока к сараю не подоспел Медвежонок, взяв негодяя под руки и с силой потащив в своë корыто. Пёс последовал за ним. У Куроёба на лице застыло выражение полной безысходности — он не знал, как ему жить дальше. Медвежонок закрыл за ним дверь и сел в тачилу. Макс расположился рядом с Егором. С третьей попытки развалюха завелась и тронулась с места...
Через полчаса «Рено Логан» чёрного цвета двадцатого века остановилась прямо перед домом Алтанцецега. Медвежонок вышел из неë и помог вылезти дрожащему от ужаса грешнику. Макс же остался внутри. Дверь особняка Крыса открылась, озарив светом морщинистое лицо убийцы кур. В дверном проёме стоял Алтанцецег и выражение его лица было преисполнено негодования и траура. Егор передал Майкла Куроёба Крысу, а затем сел в тачилу, прижался лбом к рулю и горько заплакал...