Выжить любой ценой
ВАРВАРА
Пять дней назад
Открыв глаза, я не сразу понимаю, где нахожусь. Всё вокруг тёмное, а боль на губе становится всё сильнее. Я пытаюсь подняться, но руки не слушаются. Точнее, они привязаны. С ужасом осознаю, что сидя, привязана к чему-то. Тяну ноги, пытаюсь встать, но не получается. Они тоже связаны. Паника накатывает волной, но я заставляю себя не терять голову. Нет, я не буду бояться. Вдох — выдох. Я пытаюсь понять, что происходит, и отчаянно ищу в себе силы. Моя голова болит, но я не могу позволить себе упасть в страх. Сжимаю кулаки, пытаясь вырваться, и глаза начинают привыкать к темноте. Я понимаю, что я привязана к стулу. Страх сжимает горло, но я знаю, что не могу сдаться.
Мой крик вырывается наружу, но я уже понимаю, что он, скорее всего, не поможет. Мой голос дрожит, но я заставляю себя кричать:
— Эй! Что происходит? Помогите!
Словно срываю голос, но продолжаю кричать. Это единственный способ остаться живой. Прислушиваюсь. Шаги. Они приближаются, и каждый шаг звучит, как раскат грома, заставляя сердце биться быстрее. Дверь открывается, и ослепительный свет бьет в глаза. Я почти не могу вынести этого света, жмурюсь, пытаясь не отворачиваться. Это всё становится настоящим кошмаром. Но я не могу дать себе сломаться.
Щурясь, я пытаюсь разглядеть его. Я знаю, кто это. Он — один из тех амбалов. Он смотрит на меня, и я чувствую, как холод пронизывает мою душу. Но я не дрожу. Я сжимаю зубы и, что-то скрипя, говорю:
— Ты! Ты отпусти меня!
Я дергаюсь, пытаясь вырваться, но понимаю, что это бесполезно. Мои усилия тщетны, но я всё равно продолжаю бороться. Я не буду молчать. Я не буду бояться.
— Угомонись, — его голос грубый, с ноткой насмешки. Я замолкаю, но не сдаюсь. Он может меня запугать, но не сломить.
— Что я сделала? Отпустите меня... — Я почти кричу, но не успеваю договорить. Он бьёт меня по щеке, и я падаю на пол. Боль пронизывает меня, но я не кричу, не умоляю. Я даже ощущаю странную стойкость. Это не боль, а какой-то холод внутри. Я чувствую, как каждый удар делает меня сильнее.
В голове всплывают воспоминания. Я помню этот. Отец. Боль. Страх. Всё это стало частью моей жизни с самого раннего возраста. Мама говорила, что он был когда-то хорошим, но я помню его другим — потерявшим себя в жадности и пьянстве. Когда его бизнес рухнул, он стал монстром. Я не могу оправдать его. Я не могу забыть, что он был причиной этой боли.
Я помню, как мама стояла между мной и ним, как щит, принимая удары на себя. Она его любила, несмотря на всё. Но я не могла понять, как она могла это терпеть. И вот, когда я пошла в школу, ей нужно было работать, всё изменилось. Мы больше не могли защищаться. Она молчала. Никто не знал, что происходило у нас дома. И я... я стала сильной. Я не могла позволить себе сломаться.
Отец каждый день избивал меня и маму. Если я не слушалась, меня запирали в комнате и не кормили. Я устала быть жертвой, и в седьмом классе я, наконец, смогла его выкинуть за дверь. Он был настолько пьян, что едва стоял. Как только дверь захлопнулась, я поняла: больше я не позволю никому так обращаться со мной.
Я побежала к маме и прямо сказала, что ей надо выбирать: он или я. Уж я точно не собиралась дожить до восемнадцати с ним. Мама, конечно, не могла принять решение. Плакала, говорила, что любит его. А я... я слушала её и пыталась не взорваться. Потом сбежала на неделю, пожила у бабушки, призналась ей в том, что происходит у нас дома. Бабушка взялась за дело. Мы долго уговаривали маму, и в конце концов, в мои тринадцать, она согласилась. Переехали в другой район, но я продолжала ходить в свою школу, потому что там у меня появилась подруга. Мама начала уезжать на заработки и встретила нового мужчину. И я рада за неё. Может, теперь она хотя бы начнёт жить.
Встряхиваю головой, чтобы избавиться от воспоминаний.
— Зачем меня сюда привели? — кричу я, не в силах молчать.
— Какая ты громкая, твою мать! — орёт он. — Рот закрой и молчи! — Подходит и снова садит меня на стул, доставая нож-бабочку. Я хмыкаю. Это уже не первый раз, когда мне угрожают.
При виде ножа я глубоко вдыхаю, но глаза уже не бегают от страха. Он подходит ближе, и, когда нож разрезает верёвки, я не показываю ни страха, ни слабости. Пожалуйста, мне не привыкать.
— Вставай и иди за мной, — бросает он, как будто у меня есть выбор. Он поворачивается и направляется к двери.
Мои ноги едва меня держат, но я встаю и иду за ним. Никаких признаков слабости.
Мы поднимаемся по лестнице, и я понимаю, что это был подвал. Прекрасно.
Всё здесь такое — тёмное, тёмное дерево, дорогие детали интерьера. Мы проходим по коридору, он ведёт меня на второй этаж, в какую-то комнату. Стучит в дверь.
— Входите, — отвечает знакомый голос. Что-то в нём меня пугает.
Дверь открывается, амбал хватает меня за плечи и швыряет на пол. А я думаю: «Ну да, мне и не привыкать.»
Поднимаю глаза и вижу старого пня. В его глазах ледяной взгляд, но я стараюсь не подать виду.
— Привет, красавица, — тянет он.
— Что вам нужно от меня? — говорю, стараясь звучать спокойно, хотя на душе уже тяжело. Понимаю, что дело дрянь, но скрываю это.
— Красавица, выпей со мной чашку чая.
Я смотрю на свои ноги в садинах. Он, наверное, думает, что я его предложение приму! Черт возьми, сколько таких, как он, мне ещё встречаться в жизни?! Он хватает меня за руки и усаживает за маленький столик, как будто я — его игрушка. Старик садится напротив меня, его улыбка выдает его намерения.
— Итак, Варечка, — улыбается он. Я напрягаюсь. Откуда он знает моё имя?
— Откуда... — не успеваю договорить, как он перебивает:
— Откуда я знаю твое имя? — спрашивает он с улыбкой, как чеширский кот. — Твой студенческий, — продолжает он, и у меня мурашки по коже. Этот урод ещё по моей сумке лазил!
— Что вам нужно? — повторяю я, сдерживая раздражение.
— Понравилась ты мне, красавица какая, — продолжает он с безумной улыбкой.
— И что, меня надо забрать с улицы, как какого-то щенка? — огрызаюсь, не скрывая сарказма. Он только забавляется моим ответом, но я не собираюсь сдаваться.
— Ха, Варечка, а ты смешная, — смеется он. — А такие красавицы должны выходить за муж как можно быстрее.
Моё терпение на исходе. Не выдержав слова сами вырываются:
— Извините, вы мне в дедушки годитесь! Я не буду выходить замуж за стариков, мама не поймет!
Выплевываю слова, чувствуя, как мои руки сжимаются от злости. Его лицо меняется, но улыбка не исчезает.
— Варечка, ты язык прикуси, — его глаза становятся ледяными, но он ещё пытается держать контроль. Я не хочу быть послушной.
Чувствую, как этот старик подает знак амбалу. В следующий момент тот пинает меня в живот, и я теряю равновесие. Боль пронзает меня, но я не сдаюсь — сжимаю зубы и поднимаюсь.
— Ты так не переживай, мне не нравятся такие громкие, как ты, — с сарказмом продолжает он, как будто я для него просто забавная игрушка.
— Тогда чего вы добиваетесь? — произношу я тихо, но с яростью в голосе. Я готова бороться, даже если это будет стоить мне всего.
— Друг у меня есть, он моложе меня, как ты любишь, — говорит старик с насмешкой, явно пытаясь меня добить. — Так вот, у него день рождения, и я хочу выделиться подарком. А он как раз женушку ищет, — подмигивает мне.
Я закрываю глаза от боли, чувствую, как весь мой внутренний мир рушится. Но я не сдамся. Я не позволю себе сломаться. Услышала последнее:
— Убери эту дрянь отсюда.
В настоящее время
Лежу на кровати, такой же черной, как и вся оставшейся комната . Поворачиваюсь к балкону, который забыли закрыть на ночь, и вдруг внезапно вскакиваю, наполненная решимостью. Уже пять дней я пытаюсь выжить в доме этого мерзавца — Щукина. Борис Геннадьевич, если говорить так, как меня заставляют. Я не ела с вчерашнего дня, и если честно, чувствую себя как участница реалити-шоу, где главный приз — это обычный ужин.
Я встаю и плетусь к балкону. Подходя к перилам, передо мной открывается прекрасный вид на сад. Прямо как в лучших фильмах о побегах, только без эпичной музыки и с кучей проклятых собак. Я перелезаю через перила и становлюсь на край. Страх сковывает, но я понимаю, что это мой шанс. Вот он, тот самый момент — либо прыгать, либо вернуться в подвал и ещё пару дней провести в голодовке. Я беру себя в руки и делаю шаг. Прямо под окнами — огромное дерево дуба. Прямо как в лучших сценариях: «Падение в дерево? Классика». Я падаю в него, ветки царапают моё тело, и я с грохотом падаю на землю. Острая боль пронзает меня, я хочу закричать, но зажимаю рот и прогоняю этот крик. Несчастные две слезинки скатываются по щекам. Я переворачиваюсь на спину и чувствую, что мне трудно дышать.
Пытаясь встать, боль сковывает меня, и я слышу лай собак. Меня поймали. Неужели так быстро? Видимо, у Щукина не только двор, но и армия свирепых шестерок.
— Борис Геннадьевич, эта дура выпрыгнула с балкона, — говорит один из этих амбалов.
Я закрываю глаза и думаю: «Ну, ничего, у меня ещё будут шансы», проваливаясь в сон, где какой-то мужчина обнимает меня и целует. Это точно будет лучше, чем видеть Бориску с его дебильным выражением лица .