𝙳𝙸𝚂𝙽𝙴𝚈 𝚃𝚆𝙸𝚂𝚃𝙴𝙳-𝚆𝙾𝙽𝙳𝙴𝚁𝙻𝙰𝙽𝙳× Male

Статус: Т/И - человек чрезвычайно важный для И/П; автор решил, что между ними живёт любовь.

Хартслабьюл.
Риддл Роузхартс.

— Нет, ты не уйдешь... Я не отпущу тебя! Ты не понимаешь, что ты значишь для меня. Ты думаешь, что можешь просто так оставить все, что мы построили? Нет, я не позволю тебе уйти, даже если это будет означать, что мне придется нарушить свои собственные принципы. Я не буду сидеть сложа руки, наблюдая, как ты уходишь. Ты останешься здесь, потому что я сказал это.
*Первой реакцией была привычная строгость: он нахмурился, губы его поджались в тонкую линию, а голос стал холодным, почти отстранённым. Риддл боялся показать, насколько сильно его это задело. Но под маской контроля бурлили эмоции: страх, печаль и гнев на самого себя за бессилие. Он не устраивал сцен и не запрещал Т/И делать выбор - ведь он слишком уважал чувства другого и понимал, что любовь не может быть клеткой.
В тот вечер он пригласил тебя на прогулку по розовому саду, где когда-то впервые признались друг другу в своих чувствах. Среди благоухающих алых роз, на фоне закатного неба, Риддл тихо признался, как много для него значит эта связь. Его голос дрожал, но он всё равно говорил — о своей благодарности за каждую прожитую вместе минуту, о страхе остаться один и о надежде, что даже через разделяющие миры их сердца останутся связаны.
И в конце, стараясь сохранить твёрдость, он сказал, что отпустит Т/И, если это сделает его счастливым. Потому что истинная любовь — это не приказ, не правило и не обязанность. Это выбор. И если бы судьба позволила, он бы снова выбрал Т/И — в любом мире.*

Саванаклоу.
Леона Кингсколар.

—Ты говорил, что здесь всё будет иначе. Так что, думаю, тебе с этим лучше разобраться, а мне - привыкнуть.
*Леона узнал об этом благодаря Джеку, который случайно проболтался. Глава общежития был в полном шоке и глубоко недоволен тем, что узнал об этом именно от Джека, а не от своего возлюбленного. В один из дней, когда новость об уходе Т/И уже широко распространилась, он решился подойти.
—Хэй, травоядное, — произнёс он грубо, хотя эта резкость была всего лишь маской. В уединении он был ласковым и нежным, как кот, которого Т/И хорошо знал. Но этот его «зов» испугал нескольких студентов, которые разговаривали с тобой. Зелёные глаза, которые внимательно следили за происходящим, ясным взглядом говорили, что стоит уйти студентам.
Леона сложил руку на бок, как всегда, в привычной позе, его уши были прижаты к голове — явный сигнал агрессии или предупреждения. Хвост активно двигался, хлеща из стороны в сторону.
—Травоядное, до меня дошли слухи, что ты уходишь... —он сделал небольшую паузу, затем продолжил: —И когда это будет?
— Леона... Я не хотел тебя расстраивать... Ты ведь сам понимаешь, мне в этом мире не место, — ответил Т/И, начиная двигаться, но быстро осознав, что Леона не заинтересован в ответах.— Ну... выходные, после прощальной вечеринки?
Леона больше ничего не спросил. Он был с Т/И на прощальной вечеринке, и, когда тот был готов уходить, попрощавшись со всеми, Леона неожиданно схватил его за одежду. Это был он, хотя они попрощались. Он был одет не как всегда в свою обычную форму колледжа, а в обычную одежду: кепка, футболка, джинсы, накидка, барсетка и небольшой рюкзак.
—Леона? А... Ты куда? — Т/И удивлённо посмотрел на его необычный вид.
— Куда собрался? Я с тобой, — задерживает взгляд, его голос становится ниже обычного. — Меня тут всё равно ничего не держит. Только ты держал.
—Но! Леона, тебя не поймут из-за...
Леона перебивает, не давая закончить главе общежития, и смотрит сначала в сторону, затем на своего возлюбленного.
Леона вздыхает, опираясь на стену.
— Да-да, знаю. В твоём мире нет таких, как я — ни ушей, ни хвостов, ни львиных замашек... Люди-звери, феи, драконы - всё это для вас сказки. —Он достаёт из кармана таблетку, бросает взгляд на неё и хмыкает. — У Сэма прикупил одну штуку. Не спрашивай, сколько отдал.
Глотает таблетку — и его уши с хвостом исчезают, он словно становится «обычным».
— Ну вот. Всё? Теперь я вписываюсь в твою реальность?
Пауза. Он пристально смотрит.
— Или всё равно не возьмёшь меня с собой?
Как бы Т/И ни пытался его остановить, Леона всё равно был готов к этому вопросу. Но всё же, в конце концов, Леона ушёл с ним, не желая иметь прайд или заключать брачные союзы. Ему не было жизни без Т/И, и он не мог отпустить его. Т/И был тем человеком, который всегда был рядом, когда ему было плохо, и когда было хорошо, полюбив его не за внешность или статус. Все были потрясены решением Леоны, который чуть ли не унес Т/И на руках в его мир.
Ранее, Леона не написал сообщение, а как в старые добрые времена написал письмо своим почерком.
В письме:
Ⲫⲁⲗⲉⲏⲉ, ⲟⲧⲉц, Ⳡⲉⲕⲁ.
Я ⲏⲉ ⲙⲁⲥⲧⲉⲣ ⲡⲣⲟⳃⲁⲗьⲏыⲭ ⲣⲉⳡⲉύ, ⲧⲁⲕ ⳡⲧⲟ ⲏⲉ ⲯⲇυⲧⲉ ⲡⲟэⲙы. Ⲡⲣⲟⲥⲧⲟ ⳅⲏⲁύⲧⲉ - я ⲩⲭⲟⲯⲩ. Ⲏⲁⲃⲥⲉⲅⲇⲁ.
Ⲏⲉⲧ, я ⲏⲉ ⲡⲟⲅυⳝ, ⲏⲉ υⲥⳡⲉⳅ ⲃ ⲡⲩⲥⲧыⲏⲉ, ⲏⲉ ⲡⲣⲉⲃⲣⲁⲧυⲗⲥя ⲃ ⲡⲉⲥⲟⲕ (ⲕⲁⲕ ⲃы, ⲏⲁⲃⲉⲣⲏⲟⲉ, ⲡⲟⲇⲩⲙⲁⲉⲧⲉ). Я ⲡⲣⲟⲥⲧⲟ ⲏⲁⲱёⲗ ⲙⲉⲥⲧⲟ, ⲅⲇⲉ ⲙⲉⲏя ⲡⲣυⲏυⲙⲁюⲧ. Υ ⲕⲟⲅⲟ - ⲕⲧⲟ ⲙⲉⲏя ⲃыⳝυⲣⲁⲉⲧ. Ⲏⲉ ⳅⲁ ⲧυⲧⲩⲗ. Ⲏⲉ ⳅⲁ ⲥυⲗⲩ. Ⲏⲉ ⳅⲁ ⲫⲁⲙυⲗυю.
Ⲧы, Ⲫⲁⲗⲉⲏⲉ. Ⲃⲥю ⲯυⳅⲏь я ⲯυⲗ ⲃ ⲧⲃⲟⲉύ ⲧⲉⲏυ. Ⲧⲃⲟⲉύ ⲕⲟⲣⲟⲏⲟύ, ⲧⲃⲟυⲙυ ⲣⲉⳡⲁⲙυ, ⲧⲃⲟⲉύ «ⲡⲣⲁⲃυⲗьⲏⲟⲥⲧью». Ⲙⲟⲯⲉⲧ, ⲅⲇⲉ-ⲧⲟ я ⲧⲉⳝя υ ⲏⲉⲏⲁⲃυⲇⲉⲗ. Ⲁ ⲡⲟⲧⲟⲙ ⲡⲟⲏяⲗ - ⲧы ⲡⲣⲟⲥⲧⲟ ⲇⲉⲗⲁⲗ ⲧⲟ, ⳡⲉⲅⲟ ⲟⲧ ⲧⲉⳝя ⲯⲇⲁⲗυ. Ⲏⲉ ⲃυⲏю. Ⲏⲟ υ ⲕⲟⲡυⲉύ ⳝыⲧь ⲏⲉ ⲭⲟⲧⲉⲗ.
Ⲟⲧⲉц. Ⲧы ⳝыⲗ... ⲏⲁⳝⲗюⲇⲁⲧⲉⲗⲉⲙ. Я ⲏⲁⲩⳡυⲗⲥя ⲏⲉ ⲯⲇⲁⲧь ⲟⲧ ⲧⲉⳝя ⲡⲟⲭⲃⲁⲗы. Ⲏⲟ ⲃⲥё ⲣⲁⲃⲏⲟ ⲯⲇⲁⲗ. Υ ⲩⲥⲧⲁⲗ. Ⲡⲣⲟⲥⲧυ, ⲉⲥⲗυ ⲡⲟⲇⲃⲟⲇυⲗ ⲧⲃⲟυ ⲟⲯυⲇⲁⲏυя. Ⲭⲟⲧя, ⲩⲃⲉⲣⲉⲏ, ⲟⲏυ ⳝыⲗυ ⲏⲉⲃыⲥⲟⲕυⲙυ.
Ⳡⲉⲕⲁ. Ⲙⲁⲗⲉц. Ⲧы - ⳝⲩⲇⲩⳃⲉⲉ. Ⲏⲉ ⲡыⲧⲁύⲥя ⳝыⲧь ⲙⲏⲟύ. Ⲏⲉ ⲡыⲧⲁύⲥя ⳝыⲧь Ⲫⲁⲗⲉⲏⲉ. Ⳝⲩⲇь ⲥⲟⳝⲟύ, υ ⲧⲟⲅⲇⲁ ⲕⲟⲣⲟⲏⲁ ⲏⲉ ⲥⲟⲯⲙёⲧ ⲧⲉⳝⲉ ⲅⲟⲗⲟⲃⲩ. Υ ⲉⲥⲗυ ⲕⲟⲅⲇⲁ-ⲏυⳝⲩⲇь ⲡⲟύⲙёⲱь, ⳡⲧⲟ ⲏⲉ ⲭⲟⳡⲉⲱь ⲧⲣⲟⲏⲁ - ⳝⲟⲣυⲥь ⳅⲁ эⲧⲟ, ⳡёⲣⲧ ⲡⲟⳝⲉⲣυ, ⲇⲟ ⲕⲟⲏцⲁ.
Я ⲏⲉ ⳝⲉⲅⲩ. Я ⲃыⳝυⲣⲁю. Ⲥⲉⳝя. Ⲥⲃⲟю ⲯυⳅⲏь. Ⲥⲃⲟⳝⲟⲇⲩ.
Υ ⲧⲟⲅⲟ, ⲕⲧⲟ ⲣяⲇⲟⲙ.
Ⳝⲉⲣⲉⲅυⲧⲉ ⲥⲁⲃⲁⲏⲏⲩ. Υ ⲇⲣⲩⲅ ⲇⲣⲩⲅⲁ.
Ⲡⲣⲟⳃⲁύⲧⲉ.
-Ⲃⲧⲟⲣⲟύ ⲡⲣυⲏц Ⲥⲁⲃⲁⲏⲏы Ⳅⲁⲕⲁⲧⲟⲃ - Ⲗⲉⲟⲏⲁ Ⲕυⲏⲅⲥⲕⲟⲗⲁⲣ.
Но кто мог предположить, что они так стремительно всколыхнутся от этого письма и примчатся в Колледж —туда, где Леона навсегда покинул этот мир...*

Октавинелль.
Азул Ашенгротто.

—Ах, Т/И... Ты действительно собираешься оставить меня здесь? Разумеется, я понимаю твоё желание вернуться в родной мир. Однако подумай, что ты оставляешь за собой. Здесь ты можешь быть в безопасности, под моим крылом, где я могу предложить тебе всё, что ты захочешь. Что если я предложу тебе нечто большее, что заставит тебя передумать? Могу я предложить сделку... чтобы ты остался? Или ты хочешь потерять всё, что мог бы построить вместе со мной?
*В его сердце поднялась целая буря чувств - страх, горечь, отчаяние. Азул всегда боялся этого момента, знал, что однажды Т/И может решить уйти. И хотя они были вместе уже давно, любовь казалась ему чем-то хрупким, зыбким, словно мираж, который в любой миг мог рассыпаться под порывом ветра.
Стараясь сохранить самообладание, Азул вновь прибегнул к тому, что всегда умел лучше всего — к договорам. Он тщательно подготовил новый контракт, наполненный обещаниями, выгодами и крошечными лазейками, способными склонить Т/И остаться. Бумага пахла свежими чернилами и солью моря - как напоминание о нём самом. Протягивая договор, Азул натянул вымученную улыбку, пряча дрожь в пальцах.
— Если ты подпишешь то останешься здесь, со мной, навсегда, — прошептал он, будто любое неосторожное слово могло разрушить последнюю надежду.
Но внутри Азул понимал: нельзя удерживать любимого обманом или силой. Его сердце разрывалось между эгоистичным желанием сохранить тебя рядом и любовью настолько глубокой, что он был готов отпустить, если это принесёт счастье. Он опустил глаза, ощущая, как тяжесть страха сжимает грудь. Даже если Т/И уйдёт, Азул сохранит его в памяти — как самое дорогое сокровище в своей жизни.
Впервые Азул не пытался перехитрить, не стремился навязать свою волю. Он просто надеялся, молился, что любовь Т/И окажется сильнее любого расстояния.
Когда Т/И, с едва заметной улыбкой, признался, что это была всего лишь шутка, Азул замер. Время, казалось, остановилось. Несколько долгих секунд он просто смотрел на него, не веря своим ушам. Всё напряжение, страх и мучительное ожидание, что сжимали его душу, в одно мгновение рассыпались, оставив после себя только облегчение... и лёгкое возмущение.
Щёки Азула вспыхнули румянцем — смесью смущения и негодования. Он поспешно отвернулся, поправляя очки дрожащими пальцами, стараясь скрыть волнение за привычной маской вежливости.
— Н-неужели ты считаешь подобные вещи достойной темой для шуток? — произнёс он, пытаясь придать голосу строгость, хотя дрожь в нём выдавала истинные чувства. — Я вполне мог потребовать компенсацию за причинённый моральный ущерб...!
Но в глубине души он уже не мог сердиться. Видя перед собой родные, искренние глаза Т/И, слыша его тёплый смех, Азул ощущал, как сердце наполняется тихим счастьем. Он позволил себе тихо засмеяться, чуть опустив голову.
—Однако... если ты действительно хочешь подписать контракт, я могу предложить особый: вечный союз между мной и тобой, — мягко и нежно добавил Азул, глядя на Т/И так, словно перед ним было самое ценное сокровище в мире.
В этот миг Азул понял: пока они вместе, никакие контракты не нужны. Их любовь - самый крепкий и нерушимый договор из всех.*

Джейд Лич.

—Как интересно... Я не думал, что ты так легко решишься оставить наш мир, особенно после всего, что мы пережили. Но если ты уверен в своем решении, я не буду мешать. В конце концов, мир за границами этой академии... может быть гораздо менее захватывающим, чем тот, который я могу предложить
Но помни, Т/И, иногда возвращение — это не просто шаг назад. Некоторые двери могут закрыться навсегда.
*Джейд был расстроен, но всё изменилось в тот самый день, когда Вы должны были покинуть этот мир. За шесть часов до отъезда судьба сыграла с тобой злую шутку: Вас сбили с ног, боль пронзила лодыжку — то ли перелом, то ли вывих — а голова болезненно ударилась об землю. Все планы в один миг рассыпались в прах.
Внешне Джейд сохранял привычную безмятежность, но внутри его охватила странная, почти пугающая смесь облегчения и скрытого удовольствия. Теперь Вы останетесь здесь ещё на какое-то время... под его внимательным, почти хищным присмотром.
Он немедленно настоял на том, чтобы Т/И перенесли в общежитие «Октавинелль» или в лазарет — причём лично. Джейд осторожно поднял тебя на руки и отнёс прямо в комнату, не позволяя никому вмешиваться.
С тех пор он стал навязчиво заботливым: приносил еду и воду, помогал передвигаться, а иногда просто сидел рядом, наблюдая за Вами долгим, задумчивым взглядом, словно изучая редкий, драгоценный экспонат. В его глазах отражалась странная радость - ведь теперь Т/И ещё немного задержитесь в его мире.
И где-то в глубине души он надеялся, что Вы забудете дорогу обратно.*

Помфиор.
Вил Шоэнхайт.

—Так ты действительно хочешь покинуть этот мир? Ты не понимаешь, насколько здесь все меняется, как всё это развивается... Ты — частичка этого мира, и я не могу позволить тебе уйти, не получив того, что заслуживаешь. Ты —мой... и ты остаешься здесь. В любом случае, я заставлю тебя остаться. Я не потеряю тебя так легко.
*Вил бы никогда так просто тебя не отпустил. Но судьба распорядилась иначе: когда весть о твоём возможном отъезде достигла его ушей, Шоэхайт находился совсем в другом конце города. Сообщение о прощальной вечеринке, которую якобы собирались устроить в честь твоего возвращения домой, застало его врасплох. Первые слухи оказались, к счастью, самыми точными — Вил, услышав об этом, не колебался ни секунды. Он, бросив всё, как только закончил интервью, сломя голову бросился на первый попавшийся транспорт.
Он успел.
Поздней ночью он буквально ворвался в твоё общежитие. В глазах его пылали эмоции, в руках — дрожь от волнения и пронизывающего холода. Вил схватил тебя за плечи, его вид был невообразим: растрёпанные волосы, сбившееся дыхание, одежда, насквозь пропитанная свежестью ночного воздуха. И всё же в этот момент он был невообразимо прекрасен - словно земной Аполлон, только более живой, настоящий, трепещущий.
— Мой драгоценный... - его голос едва не срывался. — Ты всерьёз намерен покинуть меня?.. Ты хочешь оставить всё, что у нас есть?.. Оставить меня?..
На этот раз в нём не было ни грамма актёрской игры - только подлинная боль и страх потерять тебя.
Но ты ответил...
—Что? Вил, я действительно планировал уехать... Но передумал. Стоп... Откуда ты об этом узнал?..
Эти слова были для него как глоток воздуха после долгого погружения. Как тяжёлый камень, внезапно упавший с его плеч. Не раздумывая, Вил заключил тебя в объятия — крепко, всем своим существом, словно боялся, что ты исчезнешь. Т/И чувствовал, как быстро стучит его сердце, слышал его прерывистое дыхание, и ответить ему можно было только так — прижавшись в ответ, разделяя его облегчение без лишних слов.*

Рук Хант.

—Mon cher Т/И, vous собираетесь покинуть этот чудесный мир, куда мы так удивительно попали? Ах, как это горько, как это тревожно для моего сердца! Ваш уход будет как последний аккорд прекрасной симфонии, которую я слушал все это время... но не могу поверить, что он звучит таким прощанием. Позвольте мне хотя бы на мгновение остановить время, сохранить ваше присутствие, как сладкий запах, который уходит, но оставляет воспоминания. Может быть, перед тем, как вы уйдете, вы дадите мне шанс вновь быть рядом, хотя бы на секунду, чтобы я смог взглянуть на вас глазами охотника за мгновениями, на которых оставите свой след в этом мире?
*Когда Рук Хант узнал о желании своего возлюбленного Т/И вернуться в родной мир, его сердце наполнилось вихрем неукротимых эмоций. Сначала он был потрясён — в его глазах промелькнуло недоверие, боль, отчаяние. Но мгновение спустя Рук отбросил все маски: он открыл свои чувства с той безудержной страстью, что всегда горела в его душе.
Его голос дрожал, когда он говорил, что без Т/И его жизнь потеряет всякий смысл. Что Т/И был его музой, светом, придающим красоту самому существованию этого мира. Каждое слово, слетающее с его губ, звучало как поэтическая клятва — он стремился удержать тебя не силой, но силой своей любви. Его речи были полны трогательной искренности, отчаянной нежности, способной растопить даже самое холодное сердце.
И всё же, несмотря на отчаянные попытки, Рук понимал: нельзя удерживать любимого против его воли. В какой-то момент, с тяжёлым сердцем, он смирился с неизбежным. Но его глаза, полные печали, выдавали, что он не перестанет сожалеть об этом расставании.
Он пообещал, что их любовь переживёт расстояние, переживёт время — она будет жить в его сердце, как неугасимая звезда, ведущая его сквозь тьму одиночества.
В ночь перед расставанием Рук устроил последний, незабываемый вечер. Он наполнил его красотой, теплом и нежностью, словно хотел запечатлеть в памяти каждую секунду, чтобы потом бесконечно их перечитывать в своём сердце. Всё вокруг дышало прощальной романтикой: свечи бросали золотистые отсветы на стены, мягкая музыка наполняла воздух невысказанными словами любви.
На самом деле, в глубине души, Рук мечтал разбудить волшебное зеркало, чтобы остановить тебя, вернуть возможность быть рядом. Но, не имея сил изменить судьбу, он остался один перед зеркалом, в котором ещё долго отражался твой образ.
Он провёл у этого зеркала больше дня, не отходя ни на шаг, словно надеясь, что отражение вернёт тебе путь назад. Его фигура, пронзённая печалью, была немым памятником любви, которая, несмотря ни на что, продолжала жить.*

Игнихайд.
Идия Шрауд.

—Что... ты серьезно? Ты хочешь выходить из игры? Но если ты уйдешь, это как если бы я потерял свою команду навсегда, и я буду в соло в этом мире. Я не знаю, как мне пройти этот квест без тебя. Пинать мобов в одиночку - это одно, но терять тебя... это совсем другое. Ты не можешь просто покинуть сервер, не предупредив меня. Я не смогу гриндить дальше без твоей поддержки. Пожалуйста, не оставляй меня... это будет как потерять гильдию, и я даже не знаю, как дальше проводить рейды...
*Идия был в полном отчаянии. Узнав об этом случайно, он несколько ночей напролет не смыкал глаз. Внутри все горело, но, собравшись с силами, он написал Т/И короткое, дрожащими пальцами выведенное письмо: «Почему ты уходишь?»
Он вовсе не был одержим, не терял разума, как в историях о яндере. Просто страх потери терзал его душу.
Несколько дней Орто пытался его утешить, говорил что-то ободряющее, сидел рядом, даже устраивал маленькие представления, чтобы отвлечь брата. Но все было напрасно. Сердце Идии не отпускало тяжесть надвигающегося расставания. В конце концов, Орто решился написать тебе, умоляя прийти, чтобы хоть на время облегчить муки Идии.
Когда Т/И появился, Шрауд пытался изобразить безразличие, пряча все свои чувства за привычной маской спокойствия. Но обмануть было невозможно - его лицо выдавало всё: заплаканные глаза, дергающиеся пальцы, уставшее выражение лица и боль, боль, читаемую в каждой мелочи.
Он тянулся к тебе за спасением — за сладостями, за объятиями, за крохами уюта, который ты приносил с собой. Но, дойдя до середины комнаты, он молча бросился к тебе, уткнулся лицом в плечо... и разрыдался.
Никогда прежде он так не вцеплялся в тебя. Даже в редкие ночи, когда кошмары вырывали его из сна, его хватка не была такой отчаянной, такой судорожной. Сейчас же в этих объятиях было все — страх, боль, нежность и отчаянное нежелание отпускать.
Идия не мог позволить себе потерять ещё одного близкого человека. Без Т/И... он бы не справился. Так же, как не смог бы жить без Орто.
Глядя, как этот сильный, непобедимый геймер безутешно плачет у тебя на плече, ты ощущал, как в горле встает ком. Боль его слез словно отзывалась эхом в твоем сердце. И в этом моменте ты осознал:
Ты тоже не хочешь отпускать. Ты тоже любишь.
Т/И уже потерял слишком многое за этот год... Потерять еще кого-то, кого ты здесь нашел и полюбил — было невыносимой мыслью.
В тот вечер ты решил твердо: "Я никуда не уйду."
Почти целый час ты сидел, обнимая Идию, шепча слова утешения, обещая, что останешься рядом. Он уже почти не слышал тебя — усталость, бессонные ночи и слезы сморили его, и он наконец заснул в твоих объятиях.
Орто все это время тревожно наблюдал за вами. Но, услышав твое искреннее обещание, случайно подслушанное за дверью, он наконец—то позволил себе расслабиться и зашел в комнату.
Утро принесет облегчение.
А вместе с ним — долгий, теплый рассказ, полный твоих слов и обещаний, которые Идия так отчаянно хотел услышать.*

Диасомния.
Маллеус Дракония.

—Если твоя душа зовёт тебя домой... иди. А я буду ждать. Пусть дни и века пройдут, моё чувство к тебе останется неизменным.
*Маллеус был в ярости. Его гнев был столь силён и всепоглощающ, что вскоре перешёл черту — случился оверблот. Его магия, некогда величественная и благородная, стала тёмной и безудержной. Он сопротивлялся отчаянно, изо всех сил пытаясь не поддаться, но разрушительная буря эмоций взяла верх.
Однако в кульминационный момент, когда Т/И стоял перед ним, не отводя взгляда, не убегая, — Маллеус словно очнулся. В его глазах на миг мелькнула боль, а затем, тяжело дыша, он опустился на колени. Его гордое лицо склонилось к земле перед тобой, великим усилием воли он заставил себя отпустить тебя из своей хватки.
Сбивчивым, полным вины голосом он начал просить прощения, словно сам не веря, что довёл ситуацию до такой страшной крайности. Слова застревали у него в горле, дрожали на губах, но каждое из них было искренним и полным раскаяния.
После этого случая Маллеус на несколько дней заперся в своей комнате. Он избегал всех и вся, не в силах ни на кого смотреть. Особенно тяжело ему было даже мимолётом обратить взор на Ветховое общежитие: при одном его виде сердце болезненно сжималось от вины и стыда. Лидер могучего общежития, привыкший держать голову высоко, теперь терзался воспоминаниями о своём поступке, который он не мог себе простить.*

Лилия Ванруж.

—Ты хочешь бросить своего старика?
Мне и так недолго осталось бродить по этому миру... А теперь моё бедное, старое сердечко может и вовсе разорваться от такой тоски.
Если ты уйдёшь, кто будет рядом, когда я окончательно одряхлею?
Знаешь..если ты и вправду решишь вернуться... может, я пойду с тобой? Ведь без тебя любой мир покажется мне пустым.
Я не отпущу тебя так просто, мой дорогой...
*Лилия начнёт тонко играть на струнах жалости, напоминая о своей не первой молодости, о желании ещё немного пожить рядом с дорогим сердцу человеком. Своей внешностью, нежными прикосновениями и лаской он будет стремиться смутить тебя, вытянуть из тебя заветные слова обещания - что ты останешься рядом. И если для этого придётся зайти дальше, чем он предполагал в начале, - Лилия не остановится.
Милыми жестами, трогательными проявлениями чувств, романтическими поступками и даже чем-то большим, он добьётся того момента, когда Т/И, уступив напору его искренности, скажешь: «Я... останусь». Лилия будет безмерно счастлив — от радости он крепко прижмётся к тебе, не скрывая своих эмоций. Он будет постоянно тянуться к тебе, словно стараясь действиями выразить ту благодарность и тепло, что переполнят его душу.
Лилия по-настоящему ценит Т/И. Он боится потерять последних близких людей, прекрасно понимая, что всему в этом мире однажды приходит конец. Но не сейчас. Пока ещё есть время любить, радоваться и быть рядом.*

Дайар Кроули.

—Ты ведь знаешь, я сделаю всё, чтобы ты остался. Даже если придется идти на жертвы.
*Кроули был раздражён до крайности. В один из тех дней, когда его терпение окончательно иссякло, он без лишних слов втянул тебя в свой кабинет, плотно захлопнув за собой дверь. Не дожидаясь вечера, безо всяких приличий и оглядки на условности, он крепко прижал тебя к себе, словно боясь отпустить. Гнев, кипевший в нём, за считанные мгновения превратился в горячую, почти болезненную нежность.
Он обнимал тебя всё крепче, зарываясь лицом в твою шею, словно пытаясь спрятаться от собственных эмоций. В этот момент Кроули был готов разрушить все барьеры между вами — разбить то тонкое, хрупкое стекло недосказанности или вступить в сговор даже с самой робкой мышью, лишь бы та не помог Т/И снова уйти от него.
Он будет тем, кто утешит тебя в самый тёмный час твоего отчаяния, кто незаметно заберёт твои страхи, чтобы они больше не тревожили тебя. И хотя Кроули никогда не признается в этом вслух, втайне он будет гордиться каждым своим маленьким достижением рядом с тобой.
С каждым днём он будет заботиться о тебе всё больше, оставаясь внешне сдержанным, почти равнодушным, чтобы не спугнуть то хрупкое чувство, которое он так ревностно оберегает. Ведь единственная истина, в которой он был уверен — он любит тебя сильнее, чем когда-либо мог себе представить.*

Дивус Круэл.

—Ты... собираешься уйти, щенок? Как мило. Ты правда думаешь, что можешь просто так покинуть меня, не оставив следа в моем сердце? Нет, ты не можешь так поступить. Я вложил в тебя столько усилий, и теперь ты собираешься вернуться в этот... твой мир, как будто я — просто мимолетная забавка для тебя?
*Сначала он был зол. В порыве ярости вызвал Т/И в свой кабинет, с грохотом ударил по столу и, не сумев сдержать эмоций, впервые проболтался: он уже купил кольцо и собирался сделать тебе предложение... Через пару дней. Пару. Но теперь всё вырвалось наружу — он просто не смог молчать.
Взгляд его дрожал от напряжения, а в следующую минуту он, словно потеряв остатки гордости, обнял Т/И крепко-крепко, будто боясь, что ты исчезнешь. Он молил тебя остаться, умолял не уходить. Да разве можно было отказать тому, кого ты сам любишь всем сердцем? Особенно когда старший впервые так жадно прижимался к тебе, как к последнему спасению.
В спешке, словно боясь упустить момент, Круэл горячо попросил тебя стать его временным учителем, наставником в этом новом для него мире. Он поклялся — он не отпустит тебя одного, ни за что. Никаких "нет", никаких компромиссов: он будет рядом всегда. Магией он согласился пользоваться лишь в стенах дома, а сам будет работать честно и упорно — лишь бы только оставаться с тобой.
Он даже заберёт собак - всех до единого, лишь бы ты не сомневался в его решимости. Всё, всё ради тебя — своего любимого, своего маленького, но самого ценного щенка.*

Сэм.

—Но ты знаешь, я не собираюсь отпустить тебя так просто. Кто ещё будет заставлять меня улыбаться и держать компанию на этом чертовом острове?
*Внутри он будет страдать молча. Сэм — не из тех, кто выставляет свою боль напоказ. Он привык прятать свои раны за улыбками и лёгкими шутками. Но для него Т/И — больше, чем просто возлюбленный. Это свет в его мире, полном тайн, одиночества и вечной борьбы. Это тепло, к которому он всей душой прикипел, и потеря этого света будет разрывать его изнутри.
Снаружи он попытается сохранить привычную маску. Его улыбка останется на месте, в голосе будут звучать лёгкие нотки иронии, а фразы вроде «Ну что ж, в этом мире тоже нужно уметь отпускать...» будут соскальзывать с его губ, словно всё происходящее - лишь ещё один поворот судьбы, к которому он давно готов. Но внимательный взгляд легко заметит перемены: в его глазах поселится неугасимая тревога, улыбки станут реже, а смех — тише. Задумчивость будет проскальзывать в его взгляде, в жестах, в долгих молчаливых паузах между словами.
Сэм не станет давить, не будет умолять остаться. Вместо этого он начнёт ненавязчиво подбрасывать поводы задержаться ещё хоть на день, ещё хоть на мгновение.
— О, у меня тут как раз появилась одна редкая штука... Только ты должен её увидеть! — скажет он легко, словно между делом, пряча под маской обычного интереса глубокое, пронзительное желание продлить их время вместе.
Он обратится к магии — той стороне своей жизни, которую редко кому открывает. Сэм будет искать способы связать мир Т/И с этим миром или хотя бы сделать возможными их встречи. И всё это он будет делать тайно, чтобы не обременять тебя тяжестью надежды, которую сам боится потерять.
Тайком он подготовит прощальный подарок — вещь, наполненную магией заботы. Что-то личное, сокровенное. Амулет, возможно, в форме хамсы — символ защиты, или предмет, в который он вложит частицу их общей истории. Этот оберег станет невидимой нитью между ними, обещанием, что его забота и любовь будут оберегать тебя даже за пределами их миров.
Сэм примет выбор Т/И. Без упрёков, без обид. Он скажет, что понимает, что уважает этот путь. Но в глубине сердца останется ждать. Надежда, тихая и упрямая, будет жить в нём: надежда на встречу, на случайный перескок между мирами, на чудо, которое вновь сведёт их вместе. И пока сердце его будет биться, он не перестанет верить, что однажды они обязательно найдут дорогу друг к другу.*

(Вы уже видели Джорджину Лич? ⁄⁠(⁠⁄⁠ ⁠⁄⁠•⁠⁄⁠-⁠⁄⁠•⁠⁄⁠ ⁠⁄⁠)⁠⁄)