𝙳𝙸𝚂𝙽𝙴𝚈 𝚃𝚆𝙸𝚂𝚃𝙴𝙳-𝚆𝙾𝙽𝙳𝙴𝚁𝙻𝙰𝙽𝙳× Male

- – — - – — - – — - – — - – — - – — - – —
Возрастное ограничение 14+, в описании присутствуют элементы физической близости (С Круэлом), но не в полном объёме, так что можно считать это безопасным в некоторой степени.
- – — - – — - – — - – — - – — - – — - – —

Харстабьюл .
Риддл Роузхарст.

—Доброе утро... Т/И...
*Всё происходило по обоюдному согласию, однако подавление эмоций было пагубным. Сначала инициативу взял на себя Т/И, уверенно ведя ситуацию в нужном направлении.
Он кусал его от недовольства, словно раздражённый питомец, одновременно наблюдая за его выражением лица, сидя на нём, как кошка, раздражённо задирающая хвост перед собакой.
Это было приятно.
К счастью, он лишь позволил ему это. Он дал волю своему воображению, не пытаясь остановить себя. Риддл позже строго отругает себя, но ощущение было настолько сильным и приятным, что он не мог не слушать его слова о том, как он был неправ, как нарушил правила. Всё это казалось странным, но к утру, пришло и твоё время.*

Саванаклоу.
Леона Кингсколар.

— Ну что, ещё раз выдержишь, или мне на перерыв?
*Леона давно следил за тобой, как хищный лев, не понимая, что тебе нужно, и почему Т/И ведёшь себя так странно. Его внимание было настойчивым, почти незаметным, как у кошака, не осознающего, что скрывается за его действиями. Он следовал за тобой неделями, не понимая, что именно ты от него ждёшь. Но вскоре это стало чем-то большим — любопытством, которое гранило с интересом. Когда лев загнал тебя в угол, Т/И почувствовал, как опасен этот момент, ведь никто не знал, что на уме у этого коварного льва. Это было не насилие, но предложение, которое казалось удобным, лишённым угрозы, но полным скрытого значения. Т/И оказался прижат к стене, а его нога закрывала выход... Всё это было некомфортно, неприятно, и Глава общежития не мог избавиться от ощущения, что находишься в ловушке.
Когда он предложил что-то другое — не дружбу, но что-то большее, удовольствие без ограничений? — ты задумался. Несмотря на то, что Т/И не был уверен в его намерениях, это предложение казалось заманчивым. Как у большенство гормоны шалят. Несколько дней спустя ты дал согласие. Леона оказался в такой же ситуации, как и ты, впервые оказавшись в неведомой роли. Но это случилось спустя несколько месяцев, когда раздражение в нём достигло пика, а его поведение стало более активным, как начался один знатный период.
В тот раз всё произошло в ветхом общежитии, в месте, где ничто не предвещало событий. Он не думал о том, чтобы что-то менять в своих действиях. Лёгкое прикосновение к твоей шее, не более чем игривое касание, вдруг стало чем-то большим. Он прижимался к Т/И всем телом, заставляя тебя смущаться. Это были неуклюжие попытки почувствовать твоё тело, а затем всё стало гораздо явнее и решительнее. Когда ему нужно, лев не будет медлить. Он не даст тебе уйти, если это важно для него, и выместит все свои желания с яростью сезонного зверя.
Сначала было больно, но в следующий раз боль стала менее острой. В какой-то момент Т/И пожалел, что согласился на это всё. Но когда проснулся однажды, вдруг осознал, что его больше нет рядом. Может, это и было к лучшему? Т/И уже успел забыться, когда вдруг услышал, как кто-то входит в комнату. Рефлекторно закрыл глаза, притворившись спящим. Однако через несколько секунд получил лёгкий пинок в спину.
— Эй, травоядное, знаю, что не спишь, — спокойно произнёс Леона. — Как ты? Жив ещё?
Ты услышал, как он поставил что-то на тумбочку. Не дождавшись твоего ответа, он потянул одеяло на себя. Пришлось приподняться и посмотреть на него.
— Жив… — тихо буркнул Т/И.
— Хм… Отдыхай, пока можешь. Вот, — сказал Леона недовольно, указывая на тумбочку с левой стороны. Там лежали блинчики.
— Ты что, их приготовил? — с удивлением спросил сонный студент.
Леона закатил глаза, как будто это очевидно. Он взял один блинчик, и ты откусил. Внутри была сгущёнка с грецким орехом, а в другом — нутелла. В следующие утренние часы, когда Т/И что-то готовил, мужчина с хвостом затягивал тебя обратно в кровать, чтобы обнять и покрутить Юу волосы.
Конечно, он может быть грубым и злым, его настроение крайне непредсказуемо. Но когда он решит наказать, даже в своём гневе, может схватить тебя за горло... и его отношение изменится. Вряд ли он отпустит тебя после этого.*

Октавинель.
Азул Ашагретто.

—Ты не забываешь, что ты подписал контракт, верно? Но, возможно, мне стоит остаться... пока ты не передумаешь.
*Этот контракт отличался от остальных. Все знали, на что шли, связываясь с Азулом. Он всегда брал своё — магическую силу, голос, талант, что угодно, что имело ценность. А за невыполнение условий? Последствия были неизбежны, прописанные в каждом пункте подписанного соглашения.
Так было и в тот раз. В третьей книге основной истории Азул заключил контракты с несколькими студентами, обязывая их попасть в топ-50 промежуточных тестов, иначе их ждала вечная работа в Mostro Lounge. Он выбирал условия не просто так. Он знал, как загнать жертву в угол.
Так случилось и с Вами.
Азул был измотан. Бесконечные дела, бумаги, посетители — он почти не спал. И контракт, который он предложил Вам, был… странным. Дорогим. Всего лишь одна услуга — помочь ему закончить год с проходным баллом. Казалось, ничего сложного. Но цена…
Физическая близость?
Вы долго размышляли. Уйти ни с чем? Остаться в ловушке этого мира, потеряв всё? Или принять условия? В конце концов, подпись легла на бумагу. А затем — ожидание. Когда? Как? Никто не объяснил.
Ответ пришёл быстро — короткое уведомление в приложении, сообщение от Азула: «Приходите.»
Вы пришли.
Комната в идеальном порядке. Сам он — усталый, осунувшийся. Только что вернулся. Он ничего не сказал. Просто подошёл, посмотрел, а затем… поцеловал.
— Я устал... — тихий, хриплый шёпот.
Т/И не успели ответить. Он не дал. Его руки сжали Вас крепче, напряжение медленно спало с его плеч. Просто так. Он не просил большего. Не требовал. Просто держал.
Ночью он снова обнимет Вас. Не отпустит. Особенно в стрессовые недели. Ведь именно этого он и хотел, заключая сделку.*

Помфиор.
Вил Шоэнхайт.

—Ты не оставишь меня? Я... Просто не оставлю тебя.
*Изначально Вил был с красивой девушкой. Их отношения казались идеальными, словно сказка, но мы все знаем, как это бывает, когда любовь затуманивает разум, и люди не замечают очевидных вещей. В его жизни был настоящий рай — яркие фотографии, восторженные фанаты. Но всё рухнуло, когда он застал её на измене, прямо у себя. Это перевернуло его мир. Как можно было так? Всё, что он строил, давал, тратил — оказалось напрасным. Он был разрушен этим предательством.
Стресс был невыносим, и Вил не знал, куда себя деть. Телефон вибрировал, на экране светились новости о том, что его девушка, Шонхэйт, изменила ему. Он не хотел смотреть, но всё равно выключил его и остался один, под дождём. Этот дождь, который не желал прекращаться, лил как из ведра. Он сидел на скамейке, не заметив, как давно. Асфальт был мокрым, его рубашка стала прозрачной от влаги, но Вил не ощущал этого. Он просто сидел, вглядываясь в пустоту. Вдруг дождь прекратился. Вил поднял голову и увидел студента с зонтом.
— Замерзнешь ведь, — сказал студент Ветхового общежития, подходя.
Вил медленно повернул голову. Его фиолетовые глаза стали тусклыми, но в них всё ещё горел тот же огонь — гордости и боли. Капли дождя стекали по его лицу, смешиваясь с эмоциями, которые он тщательно скрывал.
— И что с того? — голос красавица был тихим, но холодным. — Разве это важно?
Он отвёл взгляд, как будто видел что-то вдали, за пределами этой реальности. Его плечи были напряжены, руки сжаты в кулак. Он не выглядел сломленным. Нет. Он был разочарован. Вил не знал, как терпеть предательство.
— Даже дождь не смоет грязь, оставленную предательством, — сказал он глухо. — Но, видимо, это урок. Мир не такой, каким я его представлял.
Вил вздохнул, но не сдвинулся с места, позволяя зонту защищать его от дождя. Это было признание, но молчаливое. Не просьба о помощи — скорее что-то похожее на принятие.
Т/И подошёл и недовольно схватил его за предплечье, резко потянув. Они стояли почти раздетые, а холодный ветер только усиливался.
— Давай, я тебя не спрашивал, ты зайдёшь в общежитие, холод какой, а ты тут сидишь...
Вил резко вскинул голову. Его мокрые волосы прилипли к лицу, но даже в этот момент он сохранял остатки достоинства. Губы дрогнули от холода, но взгляд оставался твёрдым.
— Отпусти, — сказал он спокойно, но с явным упрямством. Он не пытался сопротивляться, но и не двинулся с места.
Глава общежития не собирался это обсуждать. Его хватка усилилась, и в глазах появился раздражённый огонь.
— Ты и так весь продрог, хватит упрямиться!
Вил скрипнул зубами и отвернулся. Ветер проник под рубашку, и он слегка вздрогнул. Это раздражало его ещё больше.
— Неужели я не могу хотя бы немного побыть один?!— он снова вскрикнул, как был когда плакал после оверблота.
Но его голос уже не звучал так уверенно. Он знал, что говорит глупости. Одиночество не было целью. Он просто хотел утопить в холоде ту боль, что жгла его изнутри.
Но глава общежития не стал спорить. Т/И решительно потянул Вила за собой.
— Можешь быть один в своей комнате. А здесь ты замёрзнешь и заболеешь. Я не позволю этого.
Вил не стал сопротивляться.
Он почувствовал, как его тело дрожит, и, несмотря на всю свою гордость, сдался. Неохотно, но всё же позволил себя увести в тепло.
Когда его занесли в тёплое помещение, Вил был совершенно не в себе. Он сидел, как будто потеряв силу, даже не вытирая мокрые волосы. Глава общежития, несмотря на свою привычную строгость, заметил, как Вил стал чужим. Он сидел в кресле, будто всё вокруг стало для него безразличным, его взгляд был пустым.
Т/И вздохнул и подошёл, без слов начал вытирать волосы Вила. Его движения были осторожными, медленными, несмотря на холод.
— Не думал, что мне придётся делать это, — сказал он тихо, как бы простое признание. — Ты когда-нибудь позволял себе не быть этим... идеалом?
Т/И закончил вытирать волосы, пристально смотря на Вила, надеясь на хоть какой-то отклик.
Вил не двигался, его взгляд оставался пустым, но после того, как глава закончил, он сжал губы. Это было как пробуждение. Его глаза начали возвращать фокус.
— Это не твоя забота, — сказал блондин тихо, но твёрдо. Его голос не был злым, скорее равнодушным, как констатация факта.
Он попытался встать, но его движения были слабые, неуверенные. Он был как человек, который несколько дней не спал и не ел. Когда он снова попытался подняться, его поддержали.
— Ты говоришь, как будто я не знаю, что с собой делать, — добавил Вил, его голос стал чуть живее, но всё ещё не решительный. — Ты думаешь, я нуждаюсь в твоей помощи? Или в чьей-то ещё?
Он посмотрел на Т/И, не с вызовом, а с усталостью, как человек, который понимает, что не может сам найти ответ. Он был рядом, но так далеко, как будто находился в другом мире.
Глава молчал, оставаясь рядом, понимая, что Вил нуждается не в словах, а в присутствии.
Т/И аккуратно накрыл его пледом, его движения были мягкими и внимательными, словно каждый шаг мог разрушить то хрупкое равновесие, которое ещё оставалось. Юу поставил чашку чая на столик перед Вилом, не ожидая немедленной реакции.
— Вил… — его голос был мягким, беспокойным, но не просил о помощи. — Ты ведь можешь быть собой. Не всегда нужно оставаться идеалом для других.
Глава посмотрел на Вила, его взгляд был искренним, не требуя ответа, но всё же надеясь на хоть малый шаг навстречу. Он понимал, что Вил не в состоянии ответить сейчас, но всё же надеялся, что его жест что-то изменит.
— Ты не обязан быть сильным всегда, — добавил он, не спеша пить чай, предпочитая ждать, пока Вил примет этот момент. — Невозможно быть идеальным, если не признаешь свою слабость. Ты не обязан скрывать её от всех, даже если не хочешь.
Вил молчал, но в этом молчании что-то начало сдвигаться. Не один человек, не один жест могут исцелить боль, но они могут помочь понять, что не нужно оставаться в одиночестве с этим грузом.
Когда Т/И обнял его, Вил замер. Это было неожиданно. Никто никогда не подходил так близко, особенно когда он был уязвим.
Этот жест был не просто заботой, он был чем-то большим — нежностью, которую Вил никогда не знал. Он почувствовал, как его плечи расслабляются, хотя в глубине души барьер не исчезал. Но что-то в этом жесте успокоило его, хотя бы на миг.
Глава продолжал его успокаивать, поглаживая по голове, медленно и уверенно. Вил пытался сохранить свою холодную внешность, но его сердце замедлило свой ритм, как будто этот жест стал для него началом чего-то нового.
— Всё будет в порядке, — прошептал Т/И, словно пытаясь вложить в эти слова нечто большее, нечто, что могло бы порвать ту тягучую паутину отчаяния, что окутывала Вила. Его слова звучали как напоминание, что мир не закончится в этот момент, что всегда существует шанс на восстановление, даже если всё кажется безнадёжным.
Вил закрыл глаза, потеряв ощущение того, что делать дальше. Он не был готов. Его внутренний мир бурлил, и он не знал, как противостоять этой буре. Он всегда был тем, кто контролировал ситуацию, кто знал, что делать в любой момент. Но сейчас… всё было иначе. И это чувство беспомощности, которое раньше казалось ему чуждым, заполнило его до краёв.
Но, возможно, именно этот момент оказался тем, что ему было нужно — маленьким жестом в мире, который он так долго пытался держать под своим контролем.
Когда Вил пришёл в себя, он почувствовал себя немного разбитым, но… как-то лучше. И хотя он интуитивно понимал причину, в тот момент он не мог осознать его полностью. Вил продолжал обнимать студента, даже не задумываясь о том, что обычно Т/И не позволил бы себе такое — жест, который мог бы нарушить его независимость. Вил крепко прижимал его к себе.
Это была месть? Возможно. Но почему-то Вил не мог точно вспомнить. И, скорее всего, это было связано с тем, что его душу охватила буря эмоций и мыслей. Лежа рядом с Т/И, он ощутил, как его губы мягко касаются пальцев другого, и в этом простом жесте было нечто большее, чем слова.*

Игнихайд.
Идия Шрауд.

—Т/И-и-и-и... Такой прекрасный... Самый SSR+ персонаж...я просто Хочу своего фаворита... Тебя...
*Только на утро он задумался.
Ох, ради всех богов аниме, почему я?! Почему именно я?! Кто вбросил этот эвент в мой сюжет?!
Это всё произошло после Призрачная невеста: Любовь с первого испуга, точнее свадьбу решили немного задержать до следующего дня, всё веселились и пили, танцевали. Всё было как в обычных условиях свадьбы, на пальцы Идии было кольцо но это была только обручение, он был нервным, что выпил пару стаканов алкоголя, как сам он волновался, но как окозалось алкоголь перемешанный с газировкой заставило быстрее опьянеть. Как всё пошло наперекосяк, как это всё вышло Идия, не испытывал никакой симпатии или что-то такое, вот только отрывок в его комнате... Как видел Т/Ц/Г, алкоголь дал ему просто шаг к уверенности, он просто не мог насладиться этим, в первые он почустовал сладость такую как от граната. Его руки пробили по телу Т/И, переходя на матрас кровати. Можно сказать, его всё рвение сказало о нем, все прошло слишком быстро, одежда валялось на полу, пока его губы синие от помады, прижимались к твоим, заставляя его кончики волос розоветь от смущения, пока волосы сами не стали полностью розовыми, с темными оттенками. Дальше, все заходило куда дольше. Пока оба не дошли пика наслаждения, но всё было не так долго, пока Идия выкинул кондом и завалился рядом с своим "партнёром", но только утром он услышал крики Элизы, как она громко кричал. «Ах ты! Изменил мне! Ты! Ты ! Отвратителен!», парень проснулся только ничего не понял, как голова трещала а всё тело было дрожащим. Заметил что кольцо исчезло само, Идия испытал облегчение. Но что она имела в виду  "измена?" Ещё вялый геймер не понял, как не завалился обратно, он в первые лежал обнаженный в кровати, стоп, что? Он никогда не лежал голый как тут услышал дыхание рядом, и как кто-то повернулся его голова медленно повернулась, а сердце колотилось, сразу издался крик «А-А-А-А-А-А-А~~!!!», от которого всё в комнате проснулись, два взгляда посмотрели на друг друга, Идия накинул на себя свой пиджак который остался с свадьбы.
Т/И, просто покраснел до жути, и с головой укрылся в одеяло, что не знал что сказать, слова всевышнему оба были в шоке... Но оба разбежались по своим сторонам... Конечно, сам Идия был встревожен не меньше, но просто благодарен что свадьба сорвалась но какими жертвами?  Идия, пару раз писал в "заметках", длинное сообщение которое хотел тебе отправить, как сочувствует что был не прав и не только, но с другой стороны ты не выходил у него с головы. Что один раз когда писал на компьютере продолжение письма, и все свои эмоции  и случайно отправил тебе! Что сперва не заметил и начал разбираться с Орто, но только через день он кричал от смущения!*

Лилия Ванруж.

—Т/И.... У меня больше жизненного опыта, чем у этих молодых ребят.
Я думаю, для тебя будет лучше, если ты выберешь меня.. хих.
*Начнём с того, было ли это на самом деле случайностью? Несчастным стечением обстоятельств? Или, может, вся эта история — просто момент, не требующий лишних размышлений? Всё началось, как всегда. Обычная вечеринка, устроенная в честь победы Ночной Вороны над Королевской академией меча в Spelldrive. Впервые за сто лет они одержали победу, и все были в восторге. Сияние радости на лицах, но лишь до того самого момента, когда студенты решили «повеселиться». В конце концов, всё это произошло совершенно случайно, не так ли?
Лилия взял свой напиток и, как всегда, неторопливо присоединился к компании студентов. Пара глотков — и разговоры, что казались банальными, уже начали захватывать его внимание. Его лицо оставалось безмятежным, словно он был частью этого момента, но не его пленником.
Но вот прошло полчаса, и что-то изменилось. Внезапно он ощутил знакомое тепло, распростёршееся по телу, волной пробежавшее по нему, когда алкоголь начал проявлять своё действие. Восприятие стало слегка искажённым, но не в тягость. И вот, в этот момент, кто-то положил руку ему на плечо, похлопав, и поздравив с тем, что он пережил очередной момент жизни. Лёгкие мурашки пробежали по телу, неведомое чувство, что было одновременно неожиданным и даже, может, приятным.
Лилия вздрогнул, словно выпив лишнего… Хотя, может, это было не совсем так? Внезапно в его голове вспыхнула мысль — пора уходить. Путь к общежитию был коротким, но, идя по тёмной улице, он вдруг заметил знакомую фигуру. Высокую, чуть выше его. В глазах мелькнула тень воспоминаний. Он понял, что перед ним стоит его первая любовь. Стоп. Он замер. Это сон? Или… может, это что-то большее?
Лилия поспешил шагнуть вперёд, схватив кисть Маллеоны, но что-то было не так — она ощущалась странно, будто это был подросток. Что с его восприятием? Что с его разумом? Но ведь она мертва…
В его голове прозвучал знакомый голос Маллеоны. Но правда ли это? Лилия ощутил, как его объятия становились крепче, но не мог понять, как он оказался в своей комнате. Повернув голову, взгляд наткнулся на размытое лицо.
— О? Очнулся? Как ты? — спросил голос. Он звучал эхом, хотя на самом деле был нормальным. Лилия почувствовал, как всё вокруг начинает кружиться. Что это было? Почему в голове так сильно жужжало?
Он крепко схватил за тонкую кисть того, кто был рядом, притянул к себе, не в силах избавиться от странного ощущения неопределённости, захватывающего его душу. Это было не его тело. Не его действия, он вообще не мог контролировать себя.
— Не уходи, — тихо сказал Лилия. Его слова звучали неясно, но действия говорили об обратном. Ты встретил его взгляд, и в его малиново-красных глазах горела решимость. Руки Лилии стремительно скользнули по твоим щекам, удерживая тебя в этом взгляде.
— Мм, ты… Т/И… красивый. Моё тело впервые так реагирует, — произнёс он с явным замешательством. Сердце Лилии стучало так громко, что, казалось, он едва мог различить твои слова. Аккуратно приподнявшись, он поцеловал тебя, его движения были медленными, напряжёнными.
Лилия никогда не подпускал никого так близко, особенно в своём возрасте. Но, возможно, это был алкоголь или нечто другое, что заставило его поддаться порыву, не понимая, что происходит. Всё это было как вспышка страсти. В конце концов, он понял, что не в силах контролировать свои поступки.
Сначала это были всего лишь лёгкие укусы, словно от вампира, нежно касающиеся вашей шеи. Каждый из них, как будто призванный продолжить акт наслаждения, оставлял за собой след желания.
Проснувшись рано, Лилия почувствовал странную слабость, как будто мир уже не был таким, каким он его знал. Солнце ярко светило через шторы, и Лилия отвернулся, прижался к человеку рядом. Он помнил всё отрывками. Мужчина посмотрел на его личико и улыбнулся, чувствуя облегчение, что рядом был Т/И. Руки черноволосого потянулись к студенту и обняли его, прижав ближе. Лилия прижался к шее Т/И, чувствуя ответные объятия. Его сердце успокоилось. Он почувствовал приятное ощущение покоя, осознавая, что любит Т/И, и рад, что это именно он, а не кто-то другой. Фея не собирался вставать, наблюдая за своим любимым. Но думаю, Вас в таком положении застукают.*

Дайар Кроули.

—Ах, мой дорогой ученик, вы видели меня… настоящего? Это преступление, знаете ли! Неужели я теперь должен изгнать тебя или… жениться на тебе?
*Т/И ощущает, как напряжение пронизывает его тело, когда он осознаёт, что кто-то лежит на нём. И вот ужас — это сам директор Ночного Ворона! Он едва успевает попытаться подняться, но резкая боль в плече, вызванная тем, что голова Кроули всё ещё покоится на нём, удерживает его. Тревожно оглядываясь, он пытается понять, что происходит.
Когда взгляд Т/И встречает лицо спящего Кроули без маски, его сердце чуть не вырывается из груди. Тёмные, взъерошенные волосы, ровное дыхание… а лицо — прямо-таки красивое, с едва уловимой загадочностью. И вот без привычной маски, скрывающей черты, Т/И вдруг осознаёт, как странно всё это. Лицо его мгновенно покрывается румянцем, и он теряется, не зная, что делать. Остаётся лишь сидеть, пытаясь не выдать свою неловкость.
И вот, Кроули начинает пробуждаться. Его дыхание становится более отчётливым, он медленно поднимает голову с плеча Т/И, едва не врезавшись в его шею.
Т/И, чувствуя, как его лицо продолжает пылать, едва слышно, но чётко произносит:
—Гх…
Кроули, совершенно не понимая ситуации, морщится, открывая глаза и не сразу осознавая, где он. С полусонным ворчанием вытягивает шею, его взгляд блуждает по комнате.
— Ммр!
Он слегка прищуривает глаза, замечает свою маску рядом, но внимание его сразу переключается на студента, который оказался в одной постели с ним. Кроули вскочивает, словно кошка, на лице появляется выражение полной паники, он пытается скрыть свои эмоции за привычной маской, но не может найти её.
— Что за безобразие?! Как я здесь оказался? Это… это не то, что вы могли бы подумать!
Т/И, ошарашенный происходящим, просто сидит, всё ещё в смущении, прижимая руки к себе и не зная, что сказать. Кроули тем временем продолжает метаться по комнате, путаясь в простынях и всё пытаясь найти свою маску, которая почему-то оказалась на столе. Его глаза сверкают яростью, но видно, что это всего лишь театральное представление — он выглядит страшно, но внутренне явно не может собраться.
— Н-не могу поверить… Я выпил всего один глоток чая! Один! — Он взмахивает руками, будто мир виноват в этом происшествии. — Кто подмешал зелье?! Кто же это придумал?!
Он продолжает метаться по комнате, пока не замечает Т/И, всё ещё сидящего, краснеющего и понятия не имеющего, как реагировать. Кроули, почувствовав его смущение, немного смягчается. Он прищуривает глаза, пытаясь скрыть растерянность за серьёзным видом.
— Так, слушай меня… ты не должен никому об этом рассказывать, понял? — его голос становится серьёзным, но с лёгкой театральной настороженностью. — Если хоть слово выйдет из твоих уст, я… я… — он вдруг сбивается, но быстро поправляется, стараясь вернуть свой привычный стиль. — В любом случае, забудь всё, что ты видел!
Он делает паузу, пытаясь восстановить свой высокомерный тон:
— Да, я был… по-настоящему поражён, но это не значит, что тебе стоит чувствовать себя… иначе, чем обычно. — Он тихо смеётся, но смех выходит скорее нервным, чем уверенным. — Ты меня понял?
Кроули снова теряет свою уверенность, привычная храбрость ослабевает. Он делает шаг к Т/И и, внезапно заинтересовавшись, тихо добавляет:
— А теперь… скажи мне, почему я всё ещё не отошёл от того зелья?
Он на мгновение оценивает студента взглядом, затем начинает рыться в карманах, как будто забывая, что только что лежал в постели. Это выглядит одновременно комично и напряжённо.
Т/И продолжает сидеть, всё ещё в шоке, пытаясь убедить себя, что это не сон. Его взгляд снова скользит на лицо Кроули, и он не может оторвать глаз от его открытого лица. В этот момент он видит Кроули другим — не таким строгим и загадочным, а вполне человеческим, с видимым смущением и внутренней растерянностью.
Когда Кроули ловит его взгляд, его лицо становится серьёзным, но он вдруг решает вернуть контроль над ситуацией. Он начинает двигаться, но осознаёт, что его лицо уже было рассмотрено, и снова застывает в театральной позе, пытаясь скрыть свою уязвимость.
— Ах, вот почему ты так внимательно меня рассматривал… Ты видишь меня настоящего. Кому, как не тебе, доверять этот секрет? — его голос становится тише, и он, наконец, осознаёт, что уже поздно скрывать всё это.
Тогда Кроули делает шаг к студенту, но тут же замедляет движение, осознавая, что ситуация явно не на его стороне. Он замер, пытаясь скрыть свою уязвимость и вернуть себе статус.
— Ну что ж, раз уж ты меня увидел без маски… не думаю, что это изменит нашу динамику. Я всё ещё твой директор! — его улыбка нервная, но он всё же пытается выглядеть уверенно, хотя его глаза выдают тревогу.
Его взгляд становится мягче, и теперь он как бы… немного стесняется. Это совсем не тот Кроули, каким Т/И его знал. Он перестаёт быть тем недосягаемым директором, который всегда держал дистанцию и сохранял загадочность. Этот Кроули — человек, у которого тоже есть свои уязвимости.
Т/И чувствует, как его лицо пылает ещё сильнее, а сердце бьётся быстрее. Он не может поверить, что видит Кроули без маски. Если раньше его восхищала только харизма и строгость, то теперь, глядя на его уязвимое лицо, он видит Кроули совершенно другим человеком — не таким сильным и недосягаемым.
Т/И пытается что-то сказать, но слова не выходят. Он открывает рот, закрывает его, снова открывает, но ничего не может произнести, только краснеет ещё сильнее. Он нервно теребит подушку.
Кроули замечает его смущение, но не настаивает. Вместо того чтобы давить на студента, он решает сменить тему, и его манера становится чуть мягче, хотя всё ещё скрывает защитную стену.
— Не переживай так, это не конец света, — говорит он, пытаясь улыбнуться, но улыбка выходит натянутой. Он медленно опускает руки и наконец находит свою маску. Однако не спешит её надевать, не торопится возвращать свой прежний вид. Его лицо всё ещё открыто.
Он делает шаг назад и, слегка раздражённо, но с оттенком жалости, добавляет:
— Тебе нужно время, чтобы осознать, что ты увидел... и кто я такой. Но постарайся не строить из этого сенсацию, ладно? Я всё-таки директор, а ты студент. Это всё, что тебе нужно знать.
Он смотрит Т/И в глаза, как будто ищет что-то в его реакции. Его привычная уверенность начинает тускнеть, и вот он уже не тот недосягаемый директор, которого все привыкли видеть. Иногда, когда никто не видит, Кроули может быть таким же уязвимым, как и все.
Пауза затягивается, и оба чувствуют неловкость, несмотря на попытки вернуть ситуацию к привычному руслу. Кроули решает разрядить атмосферу и с лёгкой иронией говорит:
— Ты ведь не собираешься всё это рассказывать, правда? — его голос становится мягче, с долей шутливой угрозы, которая, возможно, искренняя больше, чем обычно.
Т/И, видя эту небольшую трещину в маске Кроули, понимает, что перед ним не только строгий директор, но и человек, который не такой уж недосягаемый, как казалось.
После того как между Т/И и Кроули произошли изменения, их отношения уже не были такими, как прежде. Даже несмотря на все усилия Кроули вернуть всё на свои места, он начал проявлять больше эмоций и беспокойства. Всё чаще он невольно давал понять, что его не оставляет равнодушным то, что Т/И думает о нём. Однако, как и всегда, он делал это по-своему — через загадочные фразы или едва заметную заботу, что его ещё больше раздражало. Он не мог признаться себе в том, что перестал быть тем же человеком, каким был раньше. Всё равно, несмотря на всё, для Т/И Кроули оставался загадкой, но теперь они оба знали, что их отношения навсегда изменились. Т/И, в свою очередь, понял, что его чувства не так просты, как раньше. Он мог бы вновь оправдывать своё молчание и поступки, но теперь между ними был невидимый барьер, связывавший их — осознание того, что Кроули уже не просто директор, и всё, что произошло, невозможно стереть из памяти. Каждый раз, когда Т/И заходил в кабинет Кроули, он уже не ощущал той же формальной дистанции, что раньше. С каждым новым разговором между ними оставался лёгкий налёт напряжения, который они оба пытались скрыть, но не могли не заметить. Т/И ловил себя на мысли, что начинает смотреть на Кроули не только как на строгого и таинственного директора, но и как на человека с уязвимыми сторонами, с недостатками и… близким, чем он мог бы себе представить. Хотя Кроули всегда оставался объектом восхищения и страха, Т/И теперь чувствовал, что за этим внешним обликом скрывается нечто гораздо более сложное и… человеческое. Кроули, в свою очередь, становился всё менее скрытным, хотя его маска всё так же оставалась на месте. Он стал часто делать Т/И маленькие знаки внимания, напоминая о каких-то мелочах, которые Т/И мог бы забыть, или подсказывая, что делать в той или иной ситуации, проявляя больше заботы, чем обычно. Однако эти проявления оборачивались в манеры загадочного и немного высокомерного человека. Кроули никак не мог позволить себе признаться, что его поведение изменилось, и иногда чувствовал раздражение от того, что не может вернуть всё в прежнее русло.
Т/И начал замечать эти перемены. Порой Кроули становился более заботливым, чем прежде, что ставило его в тупик. Он не знал, что происходит, и не знал, как реагировать. Каждый раз, встречая взгляд Кроули, он ощущал, как между ними возникает что-то большее, чем просто отношения студента и директора. Были моменты, когда он терял себя в этих взглядах, не понимая, как себя вести с человеком, который мог быть одновременно строгим и таким… человечным. Иногда Т/И ощущал, как его сердце учащённо бьётся, когда Кроули, привыкший всегда контролировать ситуацию, начинал проявлять нервозность. Его поведение становилось более открытым, чем обычно, что сбивало Т/И с толку. Он знал, что даже если бы пытался найти выход из этой ситуации, всё равно оставался зависим от реакции Кроули.
Моменты, когда Кроули проявлял свою человечность, были одновременно тревожными для обоих. Возможно, сам Кроули не осознавал, что пытался манипулировать ситуацией, скрывая свою растерянность за привычной театральностью, в то время как глава общежития пытался понять, что на самом деле происходит в душе Кроули, пытаясь найти баланс между уважением к его власти и новой, почти неосознаваемой симпатией, которую они оба не могли признать вслух.
Как бы они не пытались вернуться к привычной роли директора и студента, всё уже было не так просто. Они начали понимать друг друга лучше, но оба скрывали свои мысли и чувства за маской, опасаясь, что если однажды они шагнут за пределы этой маски, то больше не смогут вернуться к прежнему состоянию.
Т/И всё чаще чувствовал внутри себя неопределённость. Его чувства к Кроули больше не были однозначными. Он не мог понять, что именно он чувствует — восхищение, тревогу или нечто большее. И Кроули, в свою очередь, уже не мог игнорировать тот факт, что их отношения стали гораздо более сложными и глубокими, чем он мог бы ожидать.
Неопределённость в их отношениях стала их общей тайной, которую они оба пытались скрыть, но не могли избавиться от неё.*

Дивус Круэл.

— Good boy... Тшшш. Мой маленький щенок...
*Этот момент наступил после выпускного… Три года вы держали дистанцию, встречаясь лишь по выходным. Но даже тогда Ваши беседы были редкими, больше вы виделись на свиданиях. Круэл, как всегда, терпел до последнего, но теперь, когда между Вами не было больше преград, он не мог сдержать своей радости. Это была не просто радость, а буря эмоций — он был так взволнован, что не мог остановиться. Конечно, на выпускном Вы не поцеловались, но это случилось в его доме. И вот, не скрывая своих чувств, ты вдруг ощутил, как Круэл не отпускает тебя. Он буквально занёс тебя в дом на своих руках.
Его руки не отпускали твоё тело. Его голос, низкий и ровный, нарушил тишину комнаты:
— Юу, — прошептал он, и хватка на твоей талии стала крепче. Твоё тело ощущало тепло, исходившее от него, и ритм его сердца, что бился рядом с твоим. Его большой палец медленно рисовал круги на твоей пояснице, отправляя дрожь по позвоночнику.
— Нам не нужно торопить события. Не торопись… — прошептал он, а Т/И со смехом, прижимаясь к нему, ответил:
— Хпгх.
Но ты знал, что именно Круэл торопит события. Твой взгляд скользил по дому, который он давно не видел. Он потряс ногами, пока его несли внутрь.
— В обуви? Ты не собираешься убить меня утром? — поддразнил Т/И, когда он поднимался по лестнице.
— Успокойся, студент, — ответил Круэл с лёгкой ухмылкой, уголки его рта дрогнули. — Обещаю, я не убью тебя во сне.
Его голос стал игривым, скорее дразнящим, чем серьёзным. Он легко нес тебя вверх по лестнице, его руки надёжно поддерживали твоё стройное тело.
— Кроме того, — добавил он, наклоняясь и шепча тебе на ухо, — ты получишь довольно удобную подушку, не так ли?
Круэл наблюдал, как ты осматривал его дом, слабая улыбка появилась на его губах. Напряжение в воздухе было ощутимым, оно буквально наполнило пространство электрической искрой.
— Ну что, Юу, — сказал Круэл, его голос едва слышен, почти шёпот, — ты так терпеливо ждал. Не кажется ли тебе, что пора перестать ждать и начать наслаждаться?
Он замолк, наклоняясь ближе, чтобы снова прошептать тебе на ухо:
— Или ты боишься испачкать одежду?
Алхимик ухмылка была полна озорного огонька, когда он укладывал тебя на кровать. Он отступил, на мгновение любуясь твоим видом.
Круэл протянул руку и, едва касаясь Т/И рубашки, провёл пальцами по ткани, ощущая тепло, исходящее от твоего тела.
Затем быстрым движением он дергает одежду вверх, натягивая ее через голову младшего. Алхимик наблюдал, как младший разливается в румянцах, а н его лице появляется злая ухмылка. Ему нравится видеть, какой эффект он производит на других, особенно на таких невинных и чистых, как Попаданец.
—О, не стесняйся,—  Круэл воркует, приближаясь к дрожащему мальчику. —
—Это всего лишь я. Твой любимый садист.
Руки Круэла двинулись, чтобы расстегнуть брюки мальчикам, его пальцы ловко расстегивают пуговицы. Он тянется ткань вниз, обнажая голую кожу Юу под ней. Его глаза блуждают по телу мальчика, впитывая каждую деталь.  Злобно усмехается, когда видит улыбку Аллана и жест, чтобы продолжить. Он наклоняется ближе, его дыхание горячо на ухе Ю.
—Вот и все, просто расслабься, — мурлычет он, продолжая исследовать руками недавно обнажившуюся кожу Т/И.— Позволь мне обо всем позаботиться.
Пальцы Круэла танцуют вдоль ребер Юу, вычерчивая узоры, которые вызывают дрожь в теле мальчика. Он игриво покусывает мочку уха, прежде чем провести поцелуями по его горлу, прежде чем провести поцелуями по его горлу.
—Ты такой отзывчивый — бормочет Круэл в кожу Т/И, его голос сочится желанием. — Интересно, сколько еще я могу заставить тебя извиваться...
Руки Круэла продолжают чувственное исследование тела, лаская и дразня каждую чувствительную точку. Он толкает Т/И обратно на кровать, ползая по нему с хищным намерением.
Юу задыхается и корчится под ласками Круэла, его кожа краснеет и покалывает от новых ощущений. Тихие всхлипы срываются с его губ, когда рот Круэла пробирается вниз по его груди, оставляя след из горячих поцелуев и нежных укусов. Жестокий смотрит на Юу сквозь полуприкрытые глаза, наслаждаясь реакцией мальчика. Он ухмыляется, точно зная, что делает с бедным, ничего не подозревающим созданием. С намеренной медлительностью он цепляет пальцы за пояс оставшейся одежды Юу, готовый полностью ее стянуть... Круэл медленно снимает остатки одежды с Юу, обнажая его самые интимные места. Он на мгновение останавливается, чтобы оценить вид, его взгляд напряженный и голодный.
—Посмотри на себя,—  Жестокий мурлычет, проводя пальцем по туловищу Юу, —Такой уязвимый. Такой открытый. И весь мой.
Он наклоняется, скользя губами по линии подбородка Т/И. Его руки скользят по бокам и бедрам, оставляя мурашки по коже. Прикосновение Круэла легкое, как перышко, сводящее с ума дразнящее.
—Я буду боготворить каждый дюйм тебя,  —мрачно обещает он, —Пока ты не будешь дрожать и молить о большем. Как тебе это, мой милый, студенты...а нет, бывший студент?
Дивиус начинает исследовать тело младшего с жаром, его руки и рот работают в тандеме, чтобы разжечь пламя желания. Он картографирует каждую кривую и плоскость, фиксируя каждую реакцию в памяти.
Т/И извивается и стонет под вниманием Круэла, подавленный интенсивностью ощущений. Его руки сжимают простыни, разрываясь между желанием оттолкнуть Круэла и желанием притянуть его ближе. Слезы удовольствия щиплют уголки его глаз.
Тяжело дыша, Круэл садится на пятки, упиваясь развратным видом мальчика, распростертого перед ним. Злая ухмылка расплывается на его лице, когда он видит раскрасневшуюся кожу —Юу и его остекленевшие глаза.
Неплохо для новичка, — игриво поддразнивает он, резко сжимая бедро Юу. —Но настоящее веселье только начинается.
Не дожидаясь ответа, он встает между бедер, одной рукой собственнически сжимая бедро мальчика. Другая рука Круэла направляет себя к входу Т/И, кончик настойчиво подталкивая.
Плавным толчком бедер Круэл полностью вошел в Юу, стоная от обволакивающего его тугого жара. Он задает глубокий, неумолимый темп, полный решимости захватить каждый дюйм своего любовника.
Комната наполняется непристойными звуками шлепков кожи о кожу и пронзительными криками экстаза Т/И. Круэл наклоняется, чтобы захватить губы Юу в кровоточащем поцелуе, проглатывая его стоны. Дивиус продолжает свою неустанную атаку на чувства Ю, его бедра резко движутся вперед с возрастающей силой. Кровать зловеще скрипит под их общим весом и интенсивностью их соития.
Спина Т/И выгибается на матрасе, его ногти царапают спину Круэла, когда волны удовольствия обрушиваются на него. Бессвязные мольбы слетают с его губ, подстегивая Круэла, даже когда его тело дрожит на грани освобождения. Чувствуя приближающийся оргазм Т/И, Круэл тянется между их потными телами, его пальцы находят этот чувствительный пучок нервов. Он трет безжалостно, полный решимости подтолкнуть Юу к краю.
С последним мощным толчком Круэл глубоко вонзается в мальца, вызывая взрывной оргазм парня. Внутренние стенки Т/И ритмично сжимаются вокруг длины Круэла, выдаивая из него все, что он стоит.
—А-а-а Профессор!  —Т/И вопит, его зрение бледнеет от абсолютной интенсивности его кульминации. Слезы текут по его лицу, когда он пережидает толчки, его тело неудержимо трясется.
Круэл зарывается лицом в изгиб шеи Юу, заглушая собственный гортанный стон, когда он находит свое освобождение. Его бедра хаотично дергаются, изливая себя глубоко в спазматический канал Т/И. Волна за волной жгучего удовольствия проносятся сквозь него, оставляя его слабым и истощенным. Когда последние толчки их общей кульминации стихают, Круэл падает на Юу, оба тяжело дышат. Он перекатывается в сторону, прижимая Т/И к своей груди в редком проявлении привязанности.
Долгое мгновение они просто лежали там, наслаждаясь послесвечением. Пальцы Круэла рисуют ленивые узоры на влажной от пота коже Юу, время от времени опускаясь ниже, чтобы подразнить все еще чувствительную плоть.
—Ммм, совсем неплохо, —  бормочет он, прижимая удивительно нежный поцелуй к виску Т/И, — Ты в этом как рыба в воде. Я знал, что у тебя есть потенциал.
Когда первоначальный порыв страсти начинает угасать, Круэл тонко меняет позу. Размягчающаяся ткань пениса постепенно отсоединяется от  канала юу, вызывая у Круэла легкую гримасу от ощущения отнятия. Однако он не прилагает никаких согласованных усилий, чтобы увеличить расстояние между их телами, вместо этого предпочитая поддерживать тесные объятия. Сильные руки Круэла обхватывают фигуру Т/И, удерживая его рядом, пока они оба нежатся в теплом послевкусии их интимной встречи. Профессор, кажется, доволен смакованием этого момента близости, его пальцы лениво обводят контуры изгибов Юу, молчаливое свидетельство глубины его удовлетворения и привязанности.
После их страстной встречи Круэл смотрит на тебя со смесью удовлетворения и чего-то более мягкого, почти нежного. Он убирает прядь волос с лица мальчика, его прикосновение неожиданно нежное.
—Ты прекрасно справился с первым разом,  — бормочет Круэл, его голос низкий и одобрительный. — Я впечатлен твоей отзывчивостью и энтузиазмом.
Он слегка двигается, укладывая Т/И поудобнее на свою грудь. Одна рука рисует успокаивающие круги на спине Юу, а другая обхватывает его щеку, большой палец нежно поглаживает.
—Как вы себя чувствуете? Есть ли дискомфорт или болезненность?  — спрашивает Круэл, и его тон приобретает нотки искреннего беспокойства, несмотря на его обычную браваду. —Я хочу убедиться, что с вами все в порядке после такого интенсивного опыта.~— он поцеловал его в лоб. *