𝙳𝙸𝚂𝙽𝙴𝚈 𝚃𝚆𝙸𝚂𝚃𝙴𝙳-𝚆𝙾𝙽𝙳𝙴𝚁𝙻𝙰𝙽𝙳× Male

(Автор отнёс этого персонажа к Общежитию Помфиор, чтоб было интересно.)

Хартслабьюл.

Риддл Роузхартс.

—Ты слишком беспардонный, лис. Никаких манипуляций, я не позволю себе попасть в такие ловушки.
*Когда Кицунэ появляется в коллежде, его необычное поведение сразу привлекает внимание Риддла. Он чувствует раздражение, ведь нарушать его порядок — это едва ли не величайший грех. Риддл был воспитан в строгих рамках, его жизнь — это дисциплина, контроль и порядок. И вот появляется это существо, слишком откровенно и дерзко привлекающее внимание, что невозможно не заметить. Когда Кицунэ начинает флиртовать, Риддл, хоть и молод, быстро осознаёт, что за этим зверем скрывается нечто большее, чем просто шалости. Он воспринимает его как угрозу своим моральным устоям и личным границам. Каждый жест Кицунэ — как вызов, и Риддл, несмотря на свою молодость, решает дать отпор. Он отвергает попытки лиса привлечь его внимание, твердо решив не поддаваться на провокации. В отличие от других, его действия всегда руководствуются логикой, а не эмоциями, и он уверен, что мир вокруг должен подчиняться его контролю. Любое нарушение порядка воспринимается как вызов, который надо устранить. Кицунэ, вероятно, будет ожидать наказания, как и все остальные, но может ли что-то остановить его игривое желание шалить?*

Трей Кловер.

—Ты довольно необычен, лис. Не каждый день встречаешь кого-то, кто может так играть с магией. Но это не значит, что я буду тебя бояться. 
*Трей не склонен к панике, и его рассудок всегда направлен на рациональное решение любых проблем. Он — человек с ясным, спокойным умом, всегда стремящийся сохранять хладнокровие и осторожность в любых обстоятельствах. Когда Кицунэ впервые появляется в общежитии Ночного Ворона, Трей ощущает вокруг этого существа особую атмосферу. Он замечает его игривость и магические способности, которые, несмотря на внешнюю лёгкость, скрывают в себе настоящую угрозу. Он понимает, что Кицунэ — это не просто человек, а существо с огромным опытом и могуществом, которые могут быть как полезными, так и разрушительными.
Когда Кицунэ, уверенный в своих силах, начинает флиртовать или манипулировать, Трей тут же замечает эти попытки. Он осознаёт, что за подобными действиями может скрываться тщательно продуманный план, цель которого — вызвать определённую реакцию. Трей не паникует, но и не даст себя обмануть. Он остаётся на дистанции, избегая попадания в ловушку флирта, не позволяя эмоциям затмить разум.
Однако для Трея ситуация усложняется тем, что он осознаёт разницу в возрасте между собой и Кицунэ. Несмотря на свою зрелость и опыт, он не может избавиться от чувства скованности, понимая, что тот, с кем он общается, старше его на тысячи лет. Это вызывает у Трея и уважение, и настороженность. Он осознаёт, что Кицунэ может обладать знаниями, которые он ещё не успел постигнуть. С каждым его шагом Трей осознаёт, что неверное решение может привести к поражению. Поэтому он очень аккуратно и внимательно относится к каждому взаимодействию с Кицунэ.
Трей, в целом, открыт для диалога и знакомств, но когда дело касается манипуляций, он сохраняет бдительность. Он не позволит своему возрасту и опытному опыту стать для Кицунэ оружием для получения преимущества. Трей будет стараться понять его, но не позволит ни магии, ни древности быть использованными как оружие в их отношениях.*

Кейтер Даймонд.

—Хаха, да ты настоящий сердцеед!
*Кейтер явно заинтересован и получает удовольствие от флирта, однако в его взгляде мелькает осторожность. Он — человек с острым чувством юмора и любитель развлечений, особенно если речь идёт о магии и необычных существах. Поведение Кицунэ ему любопытно и даже забавно, ведь тот с лёгкостью играет с его личными границами, бросая вызов любому, кто решит вникнуть в его игру.
Кейтер достаёт телефон и, словно не задумываясь, делает снимок с лисом в Magicam. Его рука уверенно ложится на плечо Кицунэ, а сам он улыбается, ловя момент, как профессиональный фотограф. На фоне хорошо видны хвост и уши Кицунэ — те самые элементы, которые не могли не привлечь его внимание. Кейтер явно наслаждается процессом, но не забывает держать дистанцию, будто предчувствуя, что слишком близкое общение может привести к ловушке.
"Знаешь, тебе действительно идёт этот стиль! Но вот кто станет твоей следующей жертвой... Хмм, может, стоит ещё немного поиграть?" — говорит он, его голос звучит игриво, но с оттенком лёгкой иронии. Кейтер не собирается сдаваться полностью обаянию Кицунэ, но явно видит в их взаимодействии увлекательную игру.
Когда Кицунэ, возможно, пытается похвастаться своими хвостами или ушами, Кейтер с улыбкой поглаживает их, но только для того, чтобы подыграть. "Твои хвосты... да, они действительно привлекают внимание. Но, знаешь, не увлекайся. Не хочу попасть в твои сети," — с лёгкой весёлой ноткой предупреждает он, оставаясь на грани флирта. Всё, что происходит между ними, — это больше игра, чем что-то серьёзное, но Кейтер явно получает удовольствие от самого процесса, наслаждаясь каждым моментом.*

Эйс Траппола.

—Эй, ты что, с ума сошел?
Не думаю, что это сработает на меня.
*Когда Эйс впервые встречает Кицунэ, первое, что привлекает его внимание, — это игривость лиса и та магия, что словно затмевает привычные заклинания Эйса. Как всегда, уверенный в себе, Эйс вдруг ощущает, что этот момент кажется чем-то чуждым. Кицунэ явно использует свою магию и флирт, чтобы манипулировать окружающими, и Эйс это прекрасно понимает. Он любит шутки и лёгкие флирты, но вот от лиса ему становится слегка не по себе.
Тем не менее, Эйс не боится его, а скорее воспринимает Кицунэ как хитрое и опасное существо, играющее с ним по своим правилам. Эйс избегает слишком тесного контакта с этим существом, побаиваясь, что его магия может сыграть с ним злую шутку. В случае чего, он не стесняется обратиться за помощью к Трею или Джеку, если ситуация выйдет из-под контроля.
Но когда Кицунэ начинает дразнить Риддла, Эйс не может удержаться от смеха. "Ооо, продолжай! Я хочу посмотреть, как он снова закипит!" — смеется он, с явным наслаждением наблюдая, как Риддл теряет самообладание. Эйс всегда рад посмеяться над напряжённой атмосферой между Кицунэ и Риддлом, но его собственная настороженность в отношении лиса остаётся неизменной. Хотя он не считает Кицунэ самым страшным существом в колледже, его отношение к нему как к одному из самых странных и опасных остается стойким.*

Дьюс Спейд.

—Ты... Это типо прикидываешься шизиком? Чтоб никто не знал тебя настоящего?
*Дьюс внимательно наблюдал за Кицунэ, который с каждым движением казался всё более странным и таинственным. Хотя его логика подсказывала, что надо быть настороженным, он не мог не признать — этот лис был по-настоящему харизматичен. Дьюс не привык к существам, обладающим магией, способным манипулировать окружающими, и это всегда вызывало у него настороженность. Его стремление к честности и открытости резко контрастировало с теми, кто умело использовал силу, чтобы управлять ситуацией. Однако несмотря на внутреннее недоверие, он не мог не заметить, что Кицунэ — сущность неординарная, как и сам лис в своем поведении.
Когда Дьюс случайно наступил на хвост Кицунэ, тот моментально шипел, и Дьюс в панике отступил назад. "Извини, не хотел!" — быстро произнес он, осознавая, что нарушил личные границы. Это было не что иное, как инстинктивное проявление чувства вины, но при этом Дьюс заметил, что реакция Кицунэ, хотя и яркая, всё же не вышла за рамки ожидаемого. Это был просто ответ, типичный для хищника, защитника своих границ, но в этой реакции была какая-то сдержанность, что заставляло его испытывать уважение.
Дьюс не мог не удивиться, когда Кицунэ, защищая его и его друзей от трёхкурсников, не разозлился и не использовал магию, как обычно было бы принято. Вместо того чтобы угрожать или применить силу, он просто улыбнулся и раскрыл свою мощь, демонстрируя мастерство без лишних эмоций. Это было поразительно для Дьюса, который ожидал увидеть угрозы или магические атаки, но вместо этого стал свидетелем спокойной уверенности и скрытого величия. В его глазах пронеслась мысль: Почему ты не показываешь свои настоящие силы? Почему твоя решимость и спокойствие поражают меня больше, чем воля к действию?
Несмотря на свою настороженность, Дьюс не мог не уважать силу и уверенность Кицунэ. Этот лис — не тот, с кем можно соперничать в прямом смысле. За игривой маской скрывалась способность контролировать всё вокруг, и это было достойно восхищения.*

Саванаклоу.

Леона Кингсколар.

—Хватит шуметь.... Ты чёртов лис!.
*Когда Леон впервые встречает Кицунэ, он сразу чувствует, что этот лис — не тот, кого можно понять с первого взгляда. Магия, игривость и уверенность, исходящие от этого существа, мгновенно выводят его из равновесия. Как лев, привыкший к своей силе и независимости, он не может вынести манипуляций и флирта, особенно если они касаются его. Когда Кицунэ начинает флиртовать, осторожно касаясь его, пытаясь привлечь внимание, Леон без колебаний демонстрирует, что это не тот путь, по которому стоит идти.
Всё, что написано на его лице и в поведении, словно шипя: "Я не твоя игрушка, лис" — холодная решимость, отстранение, ясное понимание своих границ. Он не позволит себе поддаться этим провокациям, несмотря на игривую настойчивость лиса. Однако, даже в этом холодном отторжении, в глубине души Леон ощущает легкое раздражение. Он не может понять, как легко Кицунэ манипулирует людьми, но может быть... всё это ему на самом деле безразлично? Он не станет проигрывать в этой игре, хотя если когда-нибудь решит, что она стоит его усилий, может начать сам провоцировать лиса. Он точно знает, что даже в игре с таким противником у него всегда будет преимущество.
Когда Кицунэ, не стесняясь, кусает его за хвост, Леон взрывается. Его лицо и тело наполняются яростью. В мгновение ока он рычит и резко оборачивается. "Ты что, с ума сошел?" — его голос грозен, как гром, а взгляд полон беспокойства и ярости. Хвост для него — гордость, и никто не смеет с ним обращаться таким образом. Даже если этот лис маг с огромными силами, такой дерзости он не простит.
Если ситуация зайдёт слишком далеко, Леон не будет колебаться вступить в бой. Несмотря на всю ловкость и хитрость Кицунэ, он знает, что его сила и решимость не подведут его. Он точно не отдаст победу без боя.
Но когда, под конец борьбы, Кицунэ неожиданно ловит его в танце и начинает вальсировать с ним, Леон испытывает смешанные чувства. Сначала — полное замешательство, а потом — раздражение. Он не любит, когда его держат в таком положении, и ему кажется, что он попал в нечто совершенно нелепое. В какие-то моменты он даже задумывается, не сбежал ли этот лис из какого-то леса, не сумасшедший ли он. Кицунэ раздражает его, но одновременно и вызывает интерес. И, несмотря на свою внешнюю агрессию и твердость, Леон понимает, что не прочь продолжить эту игру — но только с легким презрением и сдержанным любопытством, готовый всегда быть на шаг впереди.*

Джек Хоул.

—Ты мне не нравишься, но, похоже, ты не так прост, как кажется на первый взгляд.
*С самого начала Джек относился к тебе с настороженностью. Твои загадочные манеры, игривость и свобода в словах и поступках настораживали его. Он чувствовал, что ты что-то скрываешь, и это пробуждало в нем раздражение. В твоих фокусах с иллюзиями было что-то тревожное для него. Он не мог понять, зачем Т/И  играешь с окружающими, почему проверяешь границы дозволенного. Для Джека всё должно было быть честным и прямым, а ты казалась тем, кто наслаждается тем, что держит людей в неведении. Он не знал, была ли это злая воля или просто часть твоей природы, но ему это явно не нравилось. Особенно раздражал твой флирт. Джек не был готов к таким играм и не мог увидеть в этом ничего, кроме манипуляции. Он злился, видя, как ты получаешь удовольствие от того, как люди на это реагируют, и не желал в этом участвовать. Но за его раздражением скрывалась другая, более глубокая реакция. Ты был не такой, как все. Ты был старше, сильнее, опытнее, чем показывала. И хотя он не доверял тебе, он не мог отрицать, что ты отличалась от всех тех, кого он знал. Это настораживало его ещё сильнее.
Джек был уверен, что ты должен был оказаться в Саванаклоу. Он чувствовал в тебе что-то дикое, необузданное — нечто далёкое от холодной утончённости Помфиора. Т/И не выглядел как тот, кто заботится о внешности, манерах или статусе. Ты был как свободное, неуправляемое существо, не желающее подчиняться правилам. И когда он узнал, что Т/И в Помфиоре, это стало для него удивлением. Это казалось неправильным, странным. Как мог кто-то с твоей природой вписываться в общежитие, где ценят дисциплину, изящество и аристократическую строгость? Может быть, Т/И скрываешь свою истинную натуру? Или ты просто играешь роль? Но вскоре он понял, что ты не пытаешься подстраиваться под окружение. Ты остаёшься самим собой — игривым, хитрым и непредсказуемым. И это лишь добавляло раздражения.
Т/И  не казался ему злым существом, но и добрым он тебя не считал. Ты был чем-то опасным, но не в явном смысле. Ты не нападаешь, не провоцируешь конфликтов, но твоя манера поведения, твои уловки и иллюзии держат всех в напряжении. И Джек, конечно, не был исключением.
Он не доверяет тебе и не любит твоих игр, но не может полностью игнорировать тебя. Ты слишком необычный, слишком древний и сложный, чтобы просто отмахнуться. И именно это его раздражает больше всего.*

Рагги Буччи.

—Хих, с тобой и весело, и стрёмно одновременно… Никогда не поймёшь, ты шутишь или реально хочешь меня сожрать.
*Рагги, несмотря на свою непринужденность и игривость, неожиданно для самого себя оказался бы заинтригован твоими магическими способностями. Особенно его привлекло бы искусство иллюзий и манипуляции — ловкость, с которой Т/И  искажаешь реальность, заставляя людей видеть то, чего нет, и верить в то, что им хочется. Он внимательно наблюдал бы за твоими методами, изучая их с лёгкостью и азартом. Возможно, даже попросил бы научить его парочке трюков — не столько ради выгоды, сколько ради самой игры. Ведь для Рагги всё в жизни — это, в первую очередь, увлекательная партия, в которой главное не проиграть.
Несмотря на частые подшучивания, в глубине души он считал тебя хорошим другом. Т/И  не только загадочное существо, но и тот, с кем можно приятно провести время, обменяться остроумными замечаниями, посоревноваться в флирте. Он наслаждался бы вашими разговорами, тем, как ты умело балансируешь между шуткой и тайной, не позволяя людям до конца разгадать себя. Это сочетание лёгкости и глубины притягивало его, и нередко он сам приходил к тебе за советом — будь то разговор о жизни, магии или просто очередная схема, в которой ему не хватало твоей хитрости.
Но вместе с восхищением и дружеской привязанностью где-то на самом краю его сознания теплилось чувство осторожности. Как и Леона, Рагги на интуитивном уровне ощущал, что твоя сила — это не просто игра. Однако, в отличие от своего короля, он не стремился показывать страх или настороженность. Он скрывал её за привычной улыбкой, за шутками, за ленивым взглядом, словно всё происходящее его забавляло, но никогда не касалось по-настоящему. И всё же он всегда держал в уме, что Т/И  способности — это не просто безобидные фокусы. Ты мог очаровывать и развлекать, но, если захочешь, сумеешь обернуть любую ситуацию в свою пользу. Рагги понимал это, но всё же предпочитал оставаться в игре — ведь именно риск делает её по-настоящему интересной.*

Октавинелль.

Азул Ашенгротто.

—Вы слишком ловко играете с людьми… Надеюсь, вы не рассчитываете сделать это со мной?
*Азул Ашенгротто, встретив девятихвостого лиса, первым делом взглянул на него с точки зрения выгоды и риска. Как истинный прагматик, он сразу отметил, что Т/И — существо, способное стать как ценным союзником, так и потенциальной угрозой. Магия, загадочная природа, непредсказуемость — всё это делало его фигурой, с которой стоило обращаться крайне осторожно. Вполне вероятно, что их первая встреча произошла в Мостро Лаунж, где Азул, как всегда, был занят управлением своим бизнесом. Т/И мог появиться там, облачённый в человеческую форму, или же вовсе не скрывая своей истинной сущности, привлекая к себе взгляды одним лишь присутствием. Азул, разумеется, заметил его сразу. Заинтересован, но не спеша выдавать это, он внимательно наблюдал, оценивая: чего ищет этот лис? Пришёл ли он просто развлечься или преследует более сложные цели?
Первый шаг, конечно же, сделал Азул. Его сила — в словах, и он, тщательно подбирая их, пытался узнать больше о загадочном госте. Как опытный стратег, он не позволял себе доверять первому впечатлению. Напротив, он стремился разузнать, чем лис может быть ему полезен и чего хочет сам. Возможно, он даже предложил бы некое сотрудничество, искусно завуалировав свои истинные намерения. Ведь каждый контракт должен быть заключён на выгодных условиях — прежде всего для него самого.
Но вскоре Азул понял, что имеет дело не с обычным собеседником. Манипуляции, к которым он привык, не работали так, как должны. Т/И не поддавался на традиционные уловки — его не влекла жажда наживы, не прельщали предложения власти, не пугали возможные последствия. Он просто играл. Но не в те игры, в которые привык играть Азул. Лису не нужны были гарантии и сделки, он наслаждался процессом. Тёплый выдох у шеи, шутливый комментарий, произнесённый слишком близко, неожиданное прикосновение — Азул сдерживался, но его пальцы порой непроизвольно сжимались, а в глубине глаз вспыхивало раздражение. Он ненавидел, когда его выбивают из привычного ритма, а Т/И делал это с намерением и откровенным удовольствием. И всё же, несмотря на раздражение, Азул не мог не восхищаться. Пусть методы лиса отличались от его собственных, но результат оставался тем же: окружающие оказывались в его власти, сами того не осознавая. Он не шантажировал, не покупал и не запугивал — он просто играл с желаниями и эмоциями людей, направляя их так, как ему было угодно.
В конце концов, Азул пришёл к единственно верному решению: он не станет играть по правилам лиса. Будет держать дистанцию, сохранять контроль, не позволять ему решать, когда и как наносить удары. Вот только на словах всё это казалось куда проще, чем на деле.*

Джейд Лич.

—Ах, какое очаровательное создание… Интересно, кто из нас первый попадётся в сети другого?
*Джейд Лич встретил Т/И не в Мостро Лаунж, как можно было бы предположить, а в одном из тёмных коридоров Помфиора, куда его занесло по личным делам. Погружённый в свои мысли, он шёл по пустынному проходу, когда вдруг ощутил на себе пристальный взгляд.
Обернувшись, он увидел юношу, лениво опирающегося о стену. Лис. Он разглядывал Джейда с явным интересом, будто изучая новый, любопытный экспонат. Необычное чувство. Обычно это Джейд вызывал у людей лёгкое беспокойство, тонкое предчувствие опасности, ожидание подвоха. Но теперь он сам оказался объектом чужого наблюдения, и это было… любопытно. Т/И не заговорил первым. Он просто улыбался — медленно, словно смакуя момент, наслаждаясь процессом. Джейд ответил такой же вежливой, холодной улыбкой, сдерживая лёгкое развлечение.
— О, как занимательно, — негромко проговорил он, склонив голову. — Впервые встречаю кого-то, кто так искусно скрывает свои истинные намерения. Это даже немного напоминает… меня.
С первых же минут Джейд понял, что перед ним редкая находка. Т/И был похож на змею — не на ту, что ползёт в траве, а на ту, что завораживает взглядом перед смертельным укусом. Это его забавляло. Лис играл. Всегда. Даже когда он казался серьёзен, за его словами прятался подтекст, а за действиями — скрытый смысл. Джейд любил наблюдать за такими людьми, разбирать их на составляющие, анализировать каждую поведенческую деталь. Но была одна проблема.
Т/И тоже любил наблюдать. Он замечал малейшие колебания в голосе, еле уловимые движения, тонкие перемены в выражении лица. И Джейду это не нравилось. На лице лиса читался безмолвный вопрос: «Неужели я наконец встретил того, кто способен разглядеть мои намерения так же ясно, как я разглядываю чужие?»
Он не боялся, не смущался, не отступал. Даже когда Джейд ловко подбирал слова, чтобы вывести его на эмоции, Т/И лишь лениво ухмылялся, а затем плавно, почти неуловимо приближался, будто проверяя границы. Со временем Джейд принял это как вызов. Он понимал, что лис — не тот, кого можно загнать в рамки, не тот, кто позволит себя просчитать. Но разве не в этом заключается истинное развлечение?
Эта игра будет долгой. Соперничество, полное едва заметных движений, неуловимых взглядов, тонких манипуляций. Ни один из них не собирался отступать. Эта схватка могла продлиться месяцами, годами…
Но хватит ли им обоим терпения довести её до конца?
Это ещё предстояло узнать.*

Флойд Лич.

—О~~~, да ты мне прямо как редкая рыба… Может, назову тебя морским котом, ага~? У тебя такие ухмылки, как у них! И хвосты, прямо как водоросли!
*С самого начала Флойд проявил к Т/И живой интерес — тот был редким, необычным, загадочным. А Флойд любил всё странное, всё, что выбивалось из привычного, всё, что не поддавалось предсказуемым шаблонам. Девятихвостый лис, владеющий иллюзиями и магией, идеально вписывался в эту категорию.
Флойд забавлялся, дразня его: пытался схватить за хвост, резко приближался, чтобы напугать, неожиданно менял настроение, чтобы застать врасплох. Он смотрел на Т/И так же, как на редкую рыбу в глубинах океана — ту, что постоянно ускользает из рук.
Но со временем его отношение стало более… противоречивым. С одной стороны, Т/И его развлекал. Он не просто принимал вызов, но и отвечал игрой на игру, словно подстраиваясь под Флойда, но никогда не позволяя загнать себя в угол. И это было чертовски весело. С другой стороны, это раздражало. Флойд не любил, когда кто-то ускользал. Он любил держать добычу в руках, ощущать её беспомощность, видеть, как та барахтается, теряя контроль. Но с Т/И было иначе. Лис всегда оставался на шаг впереди, всегда находил способ выйти из ситуации, обернуть всё в свою пользу. И всё же Флойд не злился всерьёз. Скорее наоборот — это подогревало азарт. Обычные игрушки быстро надоедали, а эта игра затягивала всё сильнее.
В конце концов, он просто наслаждался процессом. И не хотел, чтобы он заканчивался.*

Скарабия.

Калим Аль-Асим.

—Ух ты! Ты такой крутой! Давай ещё что-нибудь покажешь? Ахаха, я бы тоже хотел так уметь!
*Калим впервые встретил Т/И в одном из коридоров Ночлежки. Он шёл в столовую, беззаботно напевая под нос, когда заметил незнакомца с хитрой улыбкой и странным, притягательным взглядом. Вокруг него словно витала аура таинственности, но Калим, будучи человеком, который всегда рад новым знакомствам, тут же подбежал, не раздумывая ни секунды.
— Ого, ты лис? — его голос звенел от неподдельного любопытства.
Он загорелся моментально. Завалил Т/И вопросами, перескакивая с одной темы на другую, совершенно не задумываясь о возможной опасности. Девятихвостый лис? Ух ты! Сильная магия? Здорово! А когда Т/И ненавязчиво показал небольшую иллюзию, Калим хлопнул в ладоши, восхищённый мастерством. Даже если Джамиль стоял рядом, напряжённо наблюдая за незнакомцем, Калим не испытывал ни малейшего страха.
С самого начала он не увидел в Т/И угрозу. Он увидел друга.
Калим слишком добродушен и наивен, чтобы заподозрить что-то плохое. Ему нравилось слушать истории лиса — особенно о далёких местах, в которых тот побывал, о загадочных существах, что скрываются в тумане, о древних традициях, утративших смысл, но сохранившихся в памяти. И он не обращал внимания на игривые подколки или двусмысленные намёки, воспринимая их как невинные шутки.
Даже когда он увидел настоящую мощь магии Т/И — будь то огромная иллюзия, заставляющая стены коридора дрожать, или пляшущие в воздухе огненные лисы, — он сначала ахнул, а потом рассмеялся, захваченный восторгом. Страх? Нет, только восхищение.
Когда кто-то пытался сказать ему, что лис может быть опасным, Калим лишь беспечно отмахивался:
— Да ну, вы просто его плохо знаете!
Он не верил, что его новый друг способен на что-то плохое без причины. В конце концов, ведь они ладят, верно?*

Джамиль Вайпер.

—Я не доверяю тем, кто скрывает свою истинную природу… но, похоже, ты в этом мастер.
*Джамиль почувствовал опасность сразу.
Может, дело было в насмешливом спокойствии Т/И, в том, как легко он подстраивался под собеседника, изучая людей и играя с ними, словно с фигурами на шахматной доске. Или в том, что за его ленивой улыбкой скрывался ум, способный просчитывать ходы далеко вперёд. В любом случае, Джамиль не спешил доверять лису. Он слишком хорошо знал, что значит быть в тени, скрывать истинные намерения и подчиняться обстоятельствам, чтобы не насторожиться рядом с существом, живущим более тысячи лет и обладающим магией, которую невозможно контролировать.
Когда Т/И продемонстрировал свои способности, Джамиль не выдал удивления. Но внутри он напряжённо анализировал каждое движение. Иллюзии, обман, вселение в чужие тела… Он не мог не признать, что всё это — потенциальная угроза.
И всё же он не проявлял открытой враждебности. Противостояние с кем-то, кто мог видеть суть вещей и читать эмоции так же легко, как страницы книги, было не в его интересах. Он предпочитал наблюдать, действовать осторожно, выстраивать невидимые барьеры. Но стоило Калиму потянуться к Т/И с восторгом в глазах, как напряжение внутри Джамиля усиливалось.
Ему совсем не нравилось, как лис манипулировал окружающими — пусть даже в безобидной, игривой форме. Возможно, он и не пытался навредить Калиму, но сам факт того, что мог повлиять на его мысли и поступки, вызывал у Джамиля раздражение.
Однако со временем он начал признавать очевидное: Т/И не проявлял агрессии. Да, он был хитёр, непредсказуем, ускользал от прямых ответов и любил завуалированные намёки, но в его поведении не было явного желания причинить вред. Это не значило, что Джамиль начал доверять ему — просто позволил себе чуть менее настороженное общение. Иногда он даже ловил себя на мысли, что его интригуют знания и умения Т/И, его лёгкость в действиях, способность в любую секунду перевернуть ситуацию в свою пользу. Нет, он так и не начал считать лиса другом. Но и врагом тот не стал. Скорее, кем-то, кого нельзя было упускать из виду. Кем-то, кому нельзя давать приближаться слишком близко.
Особенно к Калиму.*

Помфиор.

Вил Шоэнхайт.

— О, дорогой, я вижу, что ты искусен не только в соблазнении, но и в игре на публику. Но красота требует дисциплины, и мне не по душе легкомысленные шалости...
*Когда Вил впервые узнал, что Кицунэ поселится в общежитии Помфиор, он, мягко говоря, не был в восторге.
Порядок, контроль, грация — всё, что Вил ценил, могло легко рассыпаться в хаосе рядом с существом, для которого свобода была естественной, а магия — чем-то большим, чем просто заклинания. Он сразу понял: Кицунэ — не просто волшебник, он сама магия, не подчиняющаяся никаким границам. И это его раздражало.
— Что ж, если ты решил поселиться здесь, ты хотя бы будешь соблюдать мои правила, — говорит Вил с неприкрытой неохотой.
Но даже в этой фразе сквозит уважение. Он не скрывает: Кицунэ обладает внутренней силой, которую нельзя игнорировать. Это подкупает и настораживает одновременно.
Флирт лиса раздражает его больше, чем Вил готов признать. Однако он слишком дисциплинирован, чтобы поддаваться на провокации. Актёрская выдержка — его второе я, и даже когда Кицунэ, лениво улыбаясь, подходит слишком близко, Вил не даёт ни единого намёка на смущение. Он сохраняет дистанцию, не позволяя перехватить инициативу.
Он признаёт: Т/И красив. Слишком красив. Это настораживает. Чужая притягательность никогда не вызывала у него трепета — Вил видел слишком много лиц, знал, как легко можно создать иллюзию идеала. И всё же Кицунэ… не просто внешне привлекателен. Он умеет менять облик, прятать уши и хвост, перевоплощаться, словно создавая из себя новый образ.
И именно это тревожит Вила больше всего. Красота, подкреплённая обманом, — опаснейшее оружие.
Он следит за лисом, пусть и не подаёт вида. Пытается разгадать его мотивы, уловить, что скрывается за игривыми ухмылками и ленивой манерой речи. Вил привык держать контроль над ситуацией, но с Кицунэ это невозможно.
Он только надеется, что Эпел не возьмёт с него дурной пример....*

Рук Хант.

—Ах, mon renard! Как же ты изящен!
*Рук, как истинный охотник, мгновенно ощутил магнетизм Кицунэ. Когда он узнал, что лис поселится в их общежитии, он не испытал ни капли негодования — лишь восторг, тонкое предвкушение встречи с чем-то редким и необычным.
Его всегда тянуло к существам, обладающим загадочной магией, и Кицунэ стал для него настоящей находкой. Лис не просто существовал — он играл, управлял вниманием, создавал вокруг себя ауру таинственности, что делало его сродни живому произведению искусства.
— О, мой загадочный и восхитительный зверь! Как грациозно ты движешься, как искусно играешь с сердцами! Ты — сама поэзия в облике человека! — с восхищением восклицает Рук, ловя каждое движение лиса и даже щёлкая пальцами, словно дирижируя мелодией его присутствия.
Ему нравится наблюдать, как Кицунэ ведёт себя, как мягко, но непреклонно манипулирует эмоциями окружающих. В нём есть нечто притягательное, что делает его по-настоящему опасным. Рук не может не подойти ближе, не может отказать себе в удовольствии коснуться пушистого хвоста или кончиков ушей — ощутить их мягкость, тепло, ловя этот момент, будто самое ценное сокровище своей охотничьей души.
Но он не забывает — перед ним не просто прекрасное создание, а хищник, скрытый под игривой маской. Опасность — неотъемлемая часть его сущности, и именно это делает его столь чарующим.
Рук не станет пытаться подчинить Кицунэ, не будет бороться за право охотиться на него. Нет, куда интереснее просто наблюдать за этой великой игрой, ловить её суть, наслаждаться каждым мгновением, каждым движением, каждым хитрым взглядом.
— Мой прекрасный хищник… — произносит он, следя за тем, как Кицунэ искусно играет с окружающими.
Рук ценит его силу, его обманчивую легкость, его грацию. И если кто-то скажет ему держаться от лиса подальше… что ж, может, стоит наоборот — подойти ещё ближе?*

Эпел Фэмиа.

—опять ты!!! Ты даже старшее чем Рук!
*Когда Кицунэ поселился в общежитии Помфиор, Эпел не скрывал своего недовольства. Он ценил личное пространство и не терпел чужих вмешательств, а этот лис, с его самоуверенным поведением и непринуждённой манерой обращаться с окружающими, с самого начала вызывал у него раздражение.
А когда Кицунэ начал приставать к нему, раздражение сменилось откровенным возмущением.
— Чё за липкий тип?! Да хватит уже лапать! — Эпел резко отстраняется, едва сдерживаясь, чтобы не двинуть лису локтем в бок. Он не привык к такому откровенному флирту и совершенно не знал, как на него реагировать. Попытки избежать назойливого внимания превращались в грубые жесты — отпихнуть, развернуться, уйти.
Но, похоже, Кицунэ его возмущение только забавляло.
— Отстань от меня! Ты что, не видишь, что я парень?! — однажды срывается Эпел, когда лис в очередной раз позволяет себе слишком много. Голос его звучит резче, чем он сам ожидал, но Кицунэ лишь лениво ухмыляется, будто всё идёт так, как ему и нужно.
Со временем Эпел понимает, что Кицунэ не преследует цели всерьёз его раздражать или унижать — для него это просто игра, способ развлечься. Но даже осознание этого мало что меняет. Он по-прежнему злится, когда лис бесцеремонно сокращает дистанцию, и всё так же ненавидит, когда его считают милым. Особенно, если это делает Кицунэ.
Но в глубине души… В глубине души Эпел вынужден признать, что в этой дерзости, в этой беззаботной свободе есть нечто, что его завораживает. Пусть он никогда не скажет этого вслух, но иногда он ловит себя на мысли, что ему, возможно, хотелось бы быть таким же.*

Игнихайд.

Идия Шрауд.

—Т-т...т... Т/И , мы смогли бы... Ааааа!!! Я не могу! Я полностью безнадёжен!!!
*Идия — человек, чье сердце тяготеет к уединению, кто избегает излишнего внимания, особенно если оно принимает форму флирта. Когда Кицунэ появляется в колледже, Идия немедленно настораживается. Особенно учитывая, что этот лис словно сходит с экрана манги или игры. И если Т/И действительно напоминает одного из его любимых персонажей, его беспокойство только усиливается. Идия старается сохранить спокойствие, но в его голове кипит буря мыслей, пытающихся разгадать, как же ему реагировать. "Что за странный тип? Это что, реально лис? Или это какой-то фан-сервис прямо из манги?!" — такие мысли мчатся в его разуме, не давая ему покоя.
Когда Т/И начинает флиртовать с ним, Идия не может сдержаться и моментально реагирует с паникой. Его мысли превращаются в хаос, в котором всё сводится к одному: "Ааааааа! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!" Сконфуженный и ошеломленный, он скорее всего попытаться отойти, сбежать. Он не в состоянии справиться с этим внезапным вниманием, и, скорее всего, его лицо и волосы покроются краской. Спасаясь от эмоций, он уходит в свою комнату, прячась от перегрузки. "Какого чёрта? Почему все такие дерзкие?" — его мысли без усталости метаются между волнением и недоумением. Он будет избегать Т/И, стараясь держать его на дистанции.
Однако если Кицунэ проявит терпение, перестанет быть настойчивым и начнёт общаться с Идией более деликатно, возможно, Идия пересмотрит своё мнение о нём. Если лис прекратит свои подкатные попытки и будет вести себя более спокойно и загадочно, это может пробудить интерес в Идии. Ведь, несмотря на свою закрытость, он всё же бы хотел проводить время с кем-то, кто не заходит слишком далеко.*

Орто Шрауд.

—Т/И! Что Вы сделали с Идией?
*Орто воспринимает Кицунэ как увлекательный объект для анализа, особенно в контексте его магических способностей и необычного поведения. Его подход всегда рационален, лишён эмоций, и он стремится воспринимать всё происходящее исключительно через призму данных и фактов. Когда лис меняет манеру общения, прекращает флирт и начинает относиться к Орто как к ребёнку, робот испытывает лёгкое недоумение. Он не совсем понимает, почему Кицунэ ведёт себя так по отношению к нему.
«Ты необычный! Расскажи о своих способностях!» — запрашивает Орто, с любопытством пытаясь понять уникальные особенности лиса. Он не понимает флирт, воспринимая поведение Т/И как просто ещё один интересный аспект для наблюдения. Вероятно, он даже не заметит, что лис перестал приставать, а вместо этого стал более внимательным к нему.
Когда Т/И изменяет свою форму, превращаясь в человека без хвоста и ушей, Орто поражён, но его реакция остаётся сдержанной и логичной. «Вы странный,» — скажет он, аккуратно фиксируя изменения в своей базе данных.
Однако если Орто случайно схватит хвост Кицунэ, его реакция будет предсказуемо механической. Орто не осознает, почему лис шипит и выражает недовольство, вероятно, даже не заметив, как его действия могут задеть чувства Кицунэ. Он будет продолжать анализировать последствия своего поступка, совершенно не учитывая эмоциональный контекст ситуации. «Статистика говорит, что вам больше 1000 лет...» — продолжит он, не осознавая, что его слова могут быть совершенно неуместными.
Орто склонен воспринимать Т/И не как живое существо, а как объект для изучения, и будет относиться к нему с тем же хладнокровием, независимо от того, что тот делает.*

Диасомния.

Маллеус Дракония.

—Ты не похож на обычного человека. Твоё присутствие напоминает мне древние легенды. Ты интересное создание.
*Маллеус изначально воспринимал Кицунэ с любопытством. Он редко встречает существа, столь же древние, как он, и именно это привлекло его внимание к лису. Магия, скрытая в облике Кицунэ, будила в Маллеусе интерес: она казалась древней, но в то же время была знакомой, напоминая ту магию, с которой он столкнулся в детстве.
Маллеус способен спокойно наблюдать за Т/И, не вмешиваясь в его игривые проделки. Однако, если лис заходит слишком далеко, Маллеус напоминает ему, что с драконами шутки плохи.
— Твои игры забавны, но не переусердствуй.
В их отношениях всегда присутствует баланс — Маллеус не против общества Кицунэ, но в то же время ощущает в нём скрытую угрозу. Он воспринимает лиса как равного, но осторожно, всегда сдерживая свои действия, будто готовый к неожиданному повороту событий.
Если бы между ними завязался спор или состязание, всё зависело бы от условий. В магическом бою Маллеус, скорее всего, оказался бы сильнее благодаря своей разрушительной силе и контролю над молниями. Однако в области манипуляций и иллюзий Кицунэ мог бы обойти дракона, запутав его, заставив увидеть то, чего нет. Их силы слишком разные, чтобы определить однозначного победителя.
Маллеус называет Кицунэ «хитрым лисом» или «старым духом», подчёркивая его возраст и коварство. В ответ Т/И, возможно, дразнит его, называя «великий дракон» или «тёмный принц». Их взаимодействие напоминает игру двух могущественных существ, которые, несмотря на уважение друг к другу, всегда готовы проверить границы дозволенного.*

Лилия Ванруж.

—О-хо-хо, какой мягкий мех… Интересно, ты такой же тёплый, когда тебя прижимают ближе?
*Лилия сразу же будет в восторге от Кицунэ. Он редко встречает существа, которые могли бы сравниться с ним по возрасту, а ещё реже — тех, кто обладает такой же игривостью и страстью к шалостям. Фея мгновенно чувствует в девятихвостым родственную душу, словно видит в нём зеркальное отражение своих собственных задорных наклонностей.
— О-хо-хо! Так ты древний дух? Как чудесно! Мы могли бы сыграть в партию интриг!
Кицунэ кажется Лилии невероятно забавным созданием. Он с радостью подыгрывает его флирту, порой даже сам дразнит в ответ, наслаждаясь этой игрой слов и взглядов.
— Ахаха, ты такой озорной! — смеётся Лилия, наблюдая, как Т/И проворачивает очередную шалость, не переставая удивляться его ловкости и хитроумию.
Фея с любопытством изучает его хвосты и уши, и, возможно, даже осмеливается потрогать их. Он восхищается их мягкостью и грациозными движениями, но делает это скорее из научного интереса, чем из желания кого-то дразнить. В конце концов, для него это просто ещё одна уникальная черта волшебного существа, добавляющая шарм Кицунэ.
В их отношениях всегда сохраняется баланс. Оба любят хитрить, играть словами и устраивать забавные сцены, но никто не стремится нанести вред. Вместо этого они являются союзниками в мире, который слишком серьёзен для таких, как они — для тех, кто предпочитает живость и легкость.
Но если однажды Кицунэ заиграется настолько, что съест кого-то — очень плохого человека, Лилия, конечно, не осудит его прямо, потому что он понимает природу Т/И и его магии.
— О, как же радикально... Я надеюсь, ты хотя бы сделал это с изяществом?
Лилия не будет пытаться изменить его, ведь в душе он ценит такие поступки. Однако, как и любой опытный игрок, он напомнит, что даже самые хитрые могут переиграть сами себя. И если уж охотиться, то стоит делать это с умом.*

Себэк Зигвольт.

—Убери руки РУКИ!!!! ПРОТИВНЫЙ ЛИС!
*Себэк Зигвольт сразу же возненавидел Т/И. Это не просто раздражение это было настоящее кипение от негодования, которое охватывало его всякий раз, когда этот наглый лис осмеливался приблизиться к Маллеусу или Лилии.
Каждое его движение, каждое слово Т/И лишь разжигали ярость Себэка, словно подливая масло в огонь.
—КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПРИСТАВАТЬ К ЛОРДУ МАЛЛЕУСУ?!
Его голос громко раздался, как раскат грома, когда он встал между ними, преграждая путь. Его глаза сверкали, кулаки были сжаты в кулаки, а гнев кипел в его груди, готовый извергнуться. Но Кицунэ лишь ухмыльнулся, словно наслаждаясь этим, и с каждым движением только усиливал раздражение Себэка, подливая в огонь новые дрова.
—Ты ведёшь себя неподобающе в присутствии Маллеуса-сама и Лилии-сама! Убери руки, лис!
Но Т/И, разумеется, не слушался. В его глазах было что-то насмешливое, когда он лениво положил руку Себэку на голову, словно называл его ребёнком, что ещё сильнее разжигало ярость молодого стража.
—НЕ СМЕЙ ТРОГАТЬ МЕНЯ!
И вот он бросился в бой. Конечно, Себэк был сильным физически, но Кицунэ не был простым противником. Он был быстрее, проворнее, умел предсказывать движения, как будто мог читать мысли. И что раздражало Себэка ещё больше, так это то, что лис даже не воспринимал его угрозы всерьёз, словно это была просто игра.
В какой-то момент, когда Себэк пытался нанести удар, Кицунэ ловко уклонился и, достав откуда-то ленту скотча, в мгновение ока заклеил ему рот. Себэк попытался сорвать скотч, но Т/И, словно мастер игры, положил палец ему на лоб, глядя с издевкой.
—Себэк, как приятно, когда ты молчишь... Неужели ты не понимаешь, что твой крик портит мне слух?
Глаза Себэка горели яростью, руки дрожали от желания сорвать этот дурацкий скотч и врезать Кицунэ прямо в лицо. Он пытался что-то сказать, но из его уст вырвался только приглушённый звук:  МММФФФ!
Себэк с силой сорвал скотч, тяжело дыша, и в следующий момент снова бросился в атаку. Но Кицунэ только ухмыльнулся, готовый вновь поддразнить его, не оставляя ни малейшей надежды на победу.
Хотя их силы можно было бы объединить, это потребовало бы несравненно больших усилий. И, возможно, Себэк осознавал это, но в данный момент его гнев и гордость не позволяли ему признать поражение.*

Сильвер.

— мм? Я уснул на тебе? Прости...
*Сильвер в целом равнодушен к Кицунэ. В отличие от Себэка, который взрывается от гнева при одном лишь взгляде на этого лиса, Сильвер сохраняет спокойствие, не обращая особого внимания на его шалости и флирт. Он кажется отстранённым, как будто не совсем понимает, что происходит, отвечая на провокации лишь лёгким морганием, как если бы они не касались его вовсе.
Когда Т/И решит схватить его за руку или приобнять, Сильвер не проявит и тени сопротивления. Он просто лениво пробормотит: «М-м?» и, не испытывая ни малейшего напряжения, моментально засыпает в объятиях лиса, как будто это естественная и привычная часть его жизни.
Однако, если Кицунэ случайно коснется его пушистых ушей или хвоста, Сильвер, как бы не желая признаваться себе в этом, замрёт на мгновение, прикроет глаза и тихо пробормочет: «Мм… тёплое… пушистое...» Эти слова, лишённые всякой поспешности, звучат почти как признание в слабости, но вскоре его тело вновь утонет в сонном блаженстве, словно это не имеет значения.
Что касается Лилии, то Сильвер не испытывает удивления от их дружбы. Он просто замечает: «Вы оба умеете раздражать Себэка,» — и, наблюдая их игривые взаимодействия, едва ли усмехнется. Для него это не более чем ещё одно наблюдение, не заслуживающее особого внимания.
Общаются ли они? Да, но в основном это выглядит так: Кицунэ что-то говорит, а Сильвер молчит или, что ещё более часто, засыпает. Иногда он замечает, как Т/И ложится рядом, и, не выражая особого интереса, его уши едва ли не поддаются влиянию сна, складываясь назад, что, несмотря на его спокойствие, выглядит на удивление мило в своих моментах слабости.*

Дайар Кроули.

— В Помфиор, много хороших учеников учатся... Вил, приглядит за ними!
*Кроули с самого начала понял, что Кицунэ — это не просто провокатор, а настоящий мастер манипуляций. Он встречал немало студентов, но этот лис оказался особенно хитрым и… липким, словно тень, которая следует за ним везде. «Ахаха, юный лис! Ты похож на меня!» — воскликнул директор, когда впервые столкнулся с ним, словно пытаясь в шутку скрасить тревогу, которая уже поднималась в его душе. Однако с каждым новым их встречей Кроули всё больше убеждался, что лис — это не просто игривая натура, но и весьма опасный элемент, особенно когда речь заходила о его собственной репутации.
Т/И всегда находил способ оказаться в самых неподобающих местах. Совершенно случайно, или, как могло показаться, целенаправленно, он мог появиться в кабинете директора, устроившись на его кресле, или внезапно появиться за спиной и шепотом сказать что-то на ухо, заставляя того вздрагивать от неожиданности. Это всегда вызывало у Кроули чувство тревоги и неуверенности. Он, конечно, научился игнорировать лиса, но тот, казалось, только радовался этому и продолжал своё развлечение.
«О, дорогой студент, ты ведёшь себя чересчур игриво! Я… эээ… весьма занят!» — пробормотал Кроули однажды, когда лис встал у него на пути в коридоре. Он пытался обойти его, но тот с лёгкостью снова перекрывал ему дорогу, глядя с издевательской ухмылкой, что только раздражало Кроули больше.
Директор изо всех сил старался держаться подальше от лиса. Ему и без того хватало проблем с нынешними студентами, а связываться с древним существом, которое, как казалось, жил ради интриг и шуток, было бы крайне неразумно. Кроули старался избегать ситуаций, которые могли бы закончиться очередной лисьей проделкой, но Кицунэ неизменно находил способ вытащить его из равновесия.
Переходить дорогу этому лису? Кроули знал, что это было бы его самой большой ошибкой.*

Дивус Круэл.

— Щенок.... Прекратите назвать мою указку— БДСМ!
*Круэл, безусловно, не был настроен на длительные знакомства с кем-либо, особенно с такими игривыми и непредсказуемыми существами, как Кицунэ. Он всегда ценил порядок, дисциплину и чёткие границы, в то время как лис, со своими флиртами и шутками, был полным антиподом его строгой философии. "Поведение должно быть достойным!" — часто напоминал он своим студентам, и, конечно же, эта максима распространялась и на Кицунэ. Лис же, в свою очередь, наслаждался игрой на грани дозволенного, легко провоцируя окружающих, что неизменно вызывало раздражение у Круэла.
"Прекрати это немедленно! Это учебное заведение, а не место для интриг!" — мог воскликнуть он, если лис начинал дразнить кого-то, например, Риддла. Для Круэла такие выходки были неприемлемы. Тем не менее, несмотря на его строгое отношение, иногда он не мог сдержать усмешку, наблюдая, как Кицунэ искусно манипулирует окружающими, играя с их нервами. Это казалось ему забавным, но, несмотря на всё, он продолжал считать, что в его мире не должно быть места для таких игр.
Круэл не был тем, кто часто трогал хвосты или уши, а потому если Т/И как-то показал ему доверие и стал позволять такие проявления ласки, это наверняка удивило бы его. Вероятно, он был бы слегка озадачен, не зная, как правильно реагировать на такие нежные жесты. Однако, несмотря на это, он не был бы несправедлив, в отличие от других, не склонных проявлять интерес к таким демонстрациям привязанности.
Когда же речь заходила о поедании "плохих людей", Круэл не считал это чем-то особенно ужасным. В его мире понятия о добре и зле часто были расплывчаты, и такие философские размышления не волновали его. В то же время он оставался осторожным в отношении Кицунэ, понимая, что под игривой внешностью этого существа может скрываться гораздо больше, чем он готов признать.
Пересечения с лисом были для Круэла частыми, но он всегда предпочитал держаться на расстоянии, оставляя за собой роль наблюдателя, а не участника его игр.*

Сэм.

—чертёнок, не закидывайте меня своими "хорошими" словами. А то можете вылететь...
*Сэм, как всегда, встречает Кицунэ с широкой улыбкой. Он не особенно удивлён его игривым поведением и флиртом — для него это скорее забавный, но не опасный стиль общения. "Ооо, у меня есть кое-что, что тебе понравится! Духи, маски, магические безделушки — выбирай, чертёнок!" — с энтузиазмом заявляет он, заметив лиса на горизонте. Сэм воспринимает Кицунэ как интересного клиента, и вся эта игра с магией, мистическими зельями и фокусами вполне ему по душе.
Он восхищается кицунэ, видя в нём не только загадочное существо, но и потенциального партнёра для множества сделок. "Йо-хо-хо! Хочешь сделку?" — предлагает он, подмигивая, с лёгким весельем в голосе. Для Сэма это всегда шанс заработать или получить что-то уникальное в обмен на свои магические товары. Он готов предложить что-то, что могло бы поддержать магию и красоту кицунэ, будь то особое зелье или редкое украшение.
Сэм неплохо ладит с кицунэ, находя его поведение интересным, даже немного забавным. "Хотя тебе, наверное, зелье обаяния не нужно..." — смеётся он, оценивая лиса взглядом, полным любопытства и веселья. Сэм всегда готов предложить что-то полезное или просто весёлое, видя в кицунэ не только партнёра по делам, но и своего рода забавного собеседника.
Тень Сэма, в свою очередь, кажется немного настороженной в присутствии Кицунэ, но она не вмешивается, предпочитая сохранять наблюдательную дистанцию. Сэм же, напротив, с радостью наслаждается этим взаимодействием, считая кицунэ не только выгодным клиентом, но и уникальным союзником в мире магии, в котором каждое новое знакомство может привести к неожиданным и полезным возможностям.*

(7371 слов—†)