Глава 5
Время близилось к ночи. Последние лучики солнца зашли за горизонт, а на улице уже заиграли сверчки. Теперь оставалось думать, чем себя занять в эту ночь пока не рассвело.
Я подумала, что, если я засыпаю в том времени и после пробуждения возвращаюсь обратно в своё, то нужно бодрствовать там как можно больше, чтобы успеть всё. А это значит, что нужно уснуть, выспятся и потом очнутся полной сил в прошлом. Может я плохо что помнила со своего первого опыта, но как я попала туда во второй раз, то чувство сонливости я не чувствовала до определённого момента. Более того, кажется, я впервые почувствовала, что выспалась за всё своё прожитое время. И всё бы ничего, если бы не это жгучее желание поспать, что одолевала меня. Чтобы находится как можно дольше в том времени, нужно уснуть раньше, ведь необходимо учитывать и тот факт, что моё прибывание в прошлом идёт параллельно с временным промежутком ночи и моим пробуждением в настоящее время. Поэтому нужно было такое занятие, после которого не потянет в сон. К сожалению, просмотр фильмов и сериалов отменяется, не смогу я всю ночь смотреть что-то настолько интересное и не задремать. Нужно провести активное время препровождения, так уж я точно не усну. В доме я это сделать не могу, а значит необходимо выбраться на улицу.
В качестве страховки на случай, если кто-то зайдёт в мою комнату и увидит моё отсутствие, я подложила под одеяло кучу одежды (со стороны, да ещё и в темноте, не отличишь от человека), а к ручке окна привязала нитку, чтобы, когда я выходила, нитка потянула за ручку, окно прикрывалось, зацеплялось за гвоздь, торчащий прямо под рамой окна, и, казалось, что на самом деле окно закрыто. Теперь оставалось забрать трость и можно идти.
Но мне нужна была компания, хоть я и взрослая девушка, но гулять одной я не собираюсь — это скучно и тягостно. Поэтому, как можно догадаться, я пошла к своему другу. Его дом огораживал большой железный забор, как раз от любопытных соседей. За этим забором не видно было ничего, кроме крыши. Я никогда не было у своего друга дома, только во дворе или сидела с ним под тем самым железным забором. Он никогда не приглашал к себе, да и я не настаивала на этом.
И вот сегодня я почувствую себя принцем, что пришёл в башню за принцессой (дракона в качестве собаки я прошмыгнула и не стала сражаться — это того не стоит), странное сравнение.
Калитка была закрыта, поэтому зайти я не смогла, а мне ещё нужно было найти окно, в котором живёт эта рыба. Что делать? Устроим паркур.
Я зацепилась тростью за край забора и попыталась вскарабкаться. Мучаясь и пыхтя, я наконец сделала это и схватилась за край, а он был тонкий, а значит и острый. Я висела так на этом заборе, как ковёр и не знала, что мне делать. Острая боль впивалась в ладони, я немного поднялась выше и увидела окно, а потом поняла, что кинуть нечего, а силы кончаются. И тогда я просто бросила свою трость. Она долетела до самого окна и стукнулась о раму. Я упала и приземлилась прямо на больную ногу. Руки ныли от боли, большая полоса через всю ладонь пульсировала. План провалился, теперь нужно идти домой. Трости больше нет, нога ныла (большая нагрузка на неё пришлась), а руки больше не смогут выполнить такой опасный трюк. Посидев ещё пять минут, я встала и потопала обратно домой. Хоть я и шла медленно, но за это время я успела пройти почти все дома со своей улицы и увидела свой дом, как вдруг услышала звуки сзади меня. Кто-то ехал на велосипеде и понятно кто это был. Он остановился около меня и произнёс запыхавшимся голосом:
— А я-то думал, что за дура ходит ночью одна.
— Я-то думала, что за дурачок на велосипеде ездит ночью один.
Он протянул мне трость. Я была рада, что он всё-таки услышал меня, вернее мою жалкую попытку. А ещё я радовалась, что угадала с выбором окна.
— Почему ты ходишь в ночи? И что забыла у меня возле дома?
— Просто проходила мимо и решила вызволить прекрасную принцессу из башни.
— Так я в этой истории принцесса? А это, я так полагаю, твой белый конь? – он указал на трость.
— Для такой принцессы конь не нужен. Это, – я подняла трость над головой, – мой меч.
— Ну так не разбрасывайся мечами.
— Это нужно было сделать, чтобы тебя освободить! Я руки себе порезала даже, смотри.
Я поднесла ладони к его лицу, он, как заботливая мамочка, внимательно посмотрел сначала на них, а потом посмотрел мне прямо в глаза и сказал с некой ноткой удивления в голосе:
— Ничего не видно.
— Ну естественно. Ночь же на дворе.
— Так почему показывала?
— Ой, ты дурак раз повёлся на это, – он вздохнул и хотел было что-то сказать, но передумал и просто задрал голову в небо, а потом снова посмотрел на меня.
Я сжала руки в кулачки и пошла вперёд, он покатил свой велосипед и сравнялся со мной.
— Почему гуляешь ночью?
— Ой, тут такая история, – воодушевлённо произнесла я, – на меня накатила что-то вроде романтики, и я решила погулять, но мне одной страшно, поэтому я пригласила тебя пройтись со мной пока не взойдёт солнце.
Звёзды сегодня такие красивые, серп в небе светил изо всех сил, сверчки стрекотали медленно, будто бы ленились это делать или всё ещё хотели спать, но их музыка всё равно была прекрасна. Прохладный летний воздух был таким сладким, особенно тогда, когда за день ты успел устать от жары. Мы шли тихо и медленно. В этот раз я схитрила и обошла друга так, чтобы велосипед не был преградой для нас. Он не заметил этого трюка или может позволил мне это сделать. Было достаточно темно, чтобы хорошо разглядеть дорогу, но глаза наконец привыкли к темноте и тогда трость мне уже была не нужна. Я взяла друга под руку, он, естественно, удивился.
— Ты себя плохо чествуешь? Может быть, лучше домой тебя отвезти? – заволновался он и хотел было поднести руку ко лбу, чтобы смерить температуру, но осёкся.
— С чего ты взял?
— То гулять под луной зовёшь, то под руку берёшь. Тут явно пахнет лихорадкой. Петь и танцевать не хочешь?
Я ущипнула его за руку и промычала обиженно.
— Давай вернёмся домой, у тебя же уже бред начался, – сказал он.
— Я что, не могу поделать странности, как это делают другие девушки?
— Пусть это делают другие, а ты делай то, что сама хочешь, не сравнивая себя с прочими.
— А я это и хочу, так что радуйся, что участвуешь в моих перфомансах.
Повисла секундная тишина, я уж подумала, что невзначай накричала на него, но он развеял мои сомнения.
— Я и вправду рад, – сказал он тихо и нежно, надеясь на то, что я не услышу это признание.
— А по твоему лицу не видно.
— Так ночь на дворе, поэтому не видно.
— Пока ты не светишься от счастья в темноте, я тебе не верю.
— Но я ведь не лампочка, чтоб светиться.
— Я же шучу, – я снова ущипнула его за руку, а он даже не пискнул.
Мы не пошли домой. Сегодня было так хорошо, что не хотелось возвращаться, к тому же мне нужно было убить эту ночь. Мы шли под руку в ночной тишине и старались не смотреть друг на друга. Он по понятным причинам, а я... Я не могла узнать своего друга. Мало того, что он вырос, так он постарался изменить в себе всё. Один факт того, что он научился ездить на велосипеде чего стоит. Мы идём с ним под руку и даже тут он изменился. С каких пор тот немощный дохляк стал таким жилистым? Руки выглядят такими эстетичными, как у всех, кто долго тренируется. Когда он стал таким? Когда он повзрослел? Я всегда видела мальчика с аурой отрешённости. Вечно одинокого и брошенного, всегда сидящего на своём крыльце поджав ноги и ждущего кого-то. У него есть друзья кроме меня? — Таким было моё первое впечатление о нём. Сейчас же я вижу человека, который привык к своему отречению от общества; человека, что вырос из своего кокона и идёт вперёд. Он стал сильнее, спокойнее, взрослее, умнее, внимательней. Я испытываю некую гордость за него. Я видела, как он менялся все эти года, и я знаю, как сильно он себя перерос.
— А ты вырос.
— Разве? Я всегда был старше тебя... И выше.
— Может я и поверю на счёт роста, но никак не в возраст.
— Но ты ведь ведёшь себя как пятилетка, так что можно считать, что я старше тебя.
— Ты просто сам ведёшь себя, как старый дед вот и всё. Вечно хочешь вернутся домой, причитаешь по любому поводу, вечно тебя тянет спать и ещё ноешь, что конечности мёрзнут. К тому же, я не всем людям показываю свою живую сторону. Видел бы ты меня в школьные годы, такая тихая. Образец настоящей леди.
— В начале нашего знакомства ты и вправду была похожа на благородную даму. Голубое платье, шляпка и белые сандалии. Ещё и голубая лента, вплетённая в волос.
— И как ты это запомнил? Я не помню, как я вчера была одета, а тут такое. У тебя такая хорошая память.
— Ты была вежливой и обходительной, поэтому я тебя так хорошо запомнил в тот день.
— Неужели, это так хорошо запомнилось?
— Если бы ты сделала тоже самое ещё раз, то я бы запомнил всё. То, как ты одета, как ты это говорила, сколько было времени, даже твоё выражение лица запомнил бы. Я бы запомнил каждую деталь, связанную с тобой.
Я отпустила его руку, бросила трость и отошла вперёд. Он остановился. Я повернулась к нему лицом, взяла край своей длинной юбку и сделала реверанс.
— Мой дорогой друг, позволь мне пройтись в эту прекрасную звёздную ночь с тобой. Протянешь ли ты мне свою руку в ответ?
После этих слов я протянула ему руку и ждала, когда он её возьмёт. В темноте я разглядела его выражение лица. Впервые я видела его таким. Это было удивление или смущение, или всё сразу? Его глаза были открыты слишком сильно, учитывая то, что он ходил с таким выражение, будто всегда хотел спать. Все мышцы его лица были напряжены. Он не сводил с меня взгляд, даже не моргал. От этого становилось неловко, но потом, по какой-то странной силе, он поволок своё тело ко мне. Заворожённо взял мою руку, он наклонился к ней. Поймав его взгляд, я смутилась своей страной выходке.
— Спасибо тебе, моя подруга, что позволила пройтись с тобой в эту прекрасную ночь, – проговорил он, смотря мне прямо в глаза снизу вверх.
Он прищурился и улыбнулся. Это был первый раз, когда я увидела его улыбку. Сегодня и правду прекрасная и удивительная ночь.
Всё это время мы просто ходили по посёлку под руку и молчали. И в этом молчании было спокойствие и умиротворение. Оно не было неловким и его не хотелось прекращать. Казалась, что эта тишина была слишком многословна. Но всё хорошее заканчивается и вот небо потеряло свои чёрные краски и стало белеть. Звёзд становилось всё меньше и меньше, а на востоке загоралась зорька. Мы уже стояли около моего дома. Всё закончилось и пора возвращаться.
— Нагулялась?
Прошла та ночь и прошёл тот парень. Вернулся мой прежний друг, со своим незаинтересованным взглядом и попытками смягчить свою грубую речь. Он спрашивал меня мягко и тихо, может показаться, что он говорил с заботой, но эта была всего лишь его манера речи.
— Да, спасибо, что выгулял. Теперь пора возвращаться.
— Тогда прощаемся на сегодня.
— Может быть. Ты, наверное, устал. Я тебе сегодня загоняла.
— В этом нет ничего такого. Я приду всегда, если ты позовёшь. Сейчас иди спать, а то голова будет весь день болеть.
— Ты и правда, как верный пёс, – он посмотрел на меня и удивился. Я ожидала, что он обидеться, возможно так оно и есть, просто он смог скрыть свои эмоции, а я по привычке не заметила их.
Мой друг уже успел проститься со мной и собирался уходить. Но я остановила его, даже не зная зачем. Он повернулся ко мне, ожидая чего-то важного. А чего от меня можно было ждать? Я просто дура, что сначала делает, а потом думает.
— А куда поступать планируешь? – единственное, что я из себя выдавила в эти стрессовые секунды.
— Ты всю ночь хотела именно это спросить, что ли? – он помялся, перевёл свой взгляд на землю и продолжил. – Я не хочу никуда поступать.
— Этой осенью ты же должен был выбрать вуз. Разве ты плохо сдал экзамены?
— Дело не в этом. Я же сказал, что просто не хочу. Ну и что, что у меня будет диплом, разве от него будет толк? Лучше уж я буду сильнее физически чем умственно.
— Так ты в армию? – какие-то нотки надежды проскочили в моём голосе, пусть он скажет нет.
— Не совсем так. Я подал документы в военное училище и меня приняли. Осенью меня больше не будет.
— Так вот почему ты стал таким сильным, – поняв, что я сказала, я быстро решила оправдаться, – я имею в виду в хорошем смысле. Твои руки стали такими объёмными. Раньше ты был кожа да кости, а сейчас живчик, – уж лучше бы я молчала.
— То есть я был палкой подзаборной?
— Я этого не говорила, – стоило его спросить, когда мы снова встретимся, но я посчитала это лишним и промолчала.
Пора прощаться значит. Не только сейчас, но и в будущем. Буду ли я скучать или же забуду всё и проживу дальше, как ни в чём не бывало? Я не привязывалась к людям, которых считала хорошими друзьями, и не испытывала теплых воспоминаний о них, не делала чего-то за компанию или группой, не создавала тёплых воспоминаний и не совершала глупостей по верной дружбе. Конечно, я общалась с людьми и заводила знакомства, но чтоб привязываться и скучать по кому-то, а уж тем более вести дружбу крепкую – такого раньше не было. Но почему меня только сейчас кольнула мысль о расставании. У него здесь нет друзей кроме меня, неужели он чувствует это каждый раз, когда ждёт моего приезда? Быть может, если бы я поняла это раньше, то что-то изменилось? Может быть, кто-то скучает по мне каждый день, а я о нём нет.
Поддавшись сантиметром, я положила ладонь на его макушку и погладила, как верного пса.
— Ещё встретимся? – надломлено спросила я.
Второй раз, за всё время, он улыбнулся. Убрав мою руку с макушки и взяв её в свою ладонь, он склонился над тыльной стороной моей руки, его лоб коснулся моей кожи, и тогда он произнёс:
— Разуметься, моя леди.
Мы разошлись. Я вернулась в комнату и так хотела лечь спать, но нужно было терпеть до вечера. Как он и сказал, голова будет болеть. И вот боли в висках дают о себе знать. А мне ещё девять часов где-то нужно бодрствовать. И что делать? Ничего лучше я не придумала, как пойти и приготовить еды на всю семью. Самое взрослое решение, что было за всё время в этой пустой голове. Обычно мама всем этим занимается: встаёт с утра, готовит, убирает, моет посуду. Когда я дома, я ей помогаю, но когда меня нет, то кто это делает? Не папа же, он ни за что не станет делать такую женскую работу (на самом деле у него руки из одного места, один раз, когда он попытался помыть посуду, он разбил тарелки, потому что они были скользкие). Мама всё делает сама, её жизнь была посвящена заботе о нас.
И вот, пока я думала о маме, появилась она сама. Немного раньше, чем я планировала. Видимо услышала, как я шумела кастрюлями.
Она смотрела на меня сонными глазами скрестив руки на груди. Она явно не ожидала такого. Могло бы показаться, что я сбрендила, что мама, видимо, и решила. Поэтому она подошла ко мне ближе и приложила свою руку к моему лбу.
— Я здорова. Просто решила тебе помочь, – стала отмахиваться я.
— Значит с ума сошла, – мама всегда была скупа на эмоции, но, чтобы выразить свою заботу о нас, она всегда находила силы и время улыбнуться, но видимо не сегодня.
— Я просто решила помочь тебе с работой. Иди спать дальше, а я всё сама сделаю.
— Сама же спать хочешь. Иди досыпай, а я закончу.
— Не хочу...Я всё сама сделаю. Хочу тебе помочь. Ты же и так много ради нас делаешь. Из-за нас с братом у тебя было столько работы. Ты из-за нас совсем не отдыхала. Тебе же никто ничего не дал взамен. А мы с Федей тебя очень любим. И тебя и папу, поэтому дай и мне о тебе позаботиться.
Она аккуратно обняла меня. Её руки нежно погладила меня по голове. Мама была на ровне со мной, совсем не заметила, как я уже успела вырасти из той маленькой худенькой девочки и стать того же роста, что и мама. Но всё равно, для других я так и оставалась куколкой.
— Во-первых, не "из-за вас", а ради вас. Если ты считаешь, что вы были обузой, то это не так. Мы жили в непростое время, нужно было думать, как бы обеспечить не только вас, но и себя. Работал не только ваш папа, но и я. Иногда приходилось брать дополнительную работу, но мы справились. После того, как Федя немного подрос, мне стало значительно легче и тогда появилась ты. Ты стала для нас маленьким ангелочком, Федя с тебя пылинки сдувал. А ведь я боялась, что он вырастет одним из беспризорников, которых в то время было полно.
— Федя занимался махинациями, – перебила её я.
— Да, я знаю. Но он закончил с этим делом и слава богу.
— Знала? А почему не дала ему по шее?
— Потому что знала, для чего и для кого он всё это делает. К тому же, по шее он один раз отхватил.
Вдруг чайник закипел и просвистел. Мама подбежала к нему и сняла с плиты.
— В общем я знала о вас почти всё, поэтому давала вам шанс самим понять свои ошибки. Это не всегда проходило хорошо, поэтому у вас были вы. Когда Феде пришлось заботиться о тебе, то его буйная голова с годами стала утихать. Он стал понимать, что поступает неправильно и решил изменится. Когда он подарил нам дом, он попросил прощения за неприятности, что натворил. Вот у него уже и свои дети на подходе. Вы выросли... – её голос надломился, кажется, что вот-вот и она заплачет, но из-за того, что мама стояла спиной ко мне, я не видела её лица.
Она подошла ко мне, пытаясь не смотреть мне в глаза, и опёрлась на моё плечо. Я не двигалась – боялась шевельнуться. Впервые мама говорила со мной так откровенно и с нежностью.
— Материнство – это сложно, но это счастье. Ты живёшь ради кого-то, ничего не ожидая взамен, но в конце понимаешь, что получила больше, чем можно себе представить. Сложно пока всё это понять, а тебе тем более. Скоро Федя с Юлей приведут в дом нового человека, возможно, тогда ты поймёшь меня, – её голос стал ещё тише. На этот раз я её обняла, так же, как и она меня: мягко и нежно.
На этом мы закончили разговоры и готовку. Дальше день прошёл, как и все дни. Он тянулся невероятно долго, учитывая мою жгучую тягу ко сну. Веки слипались, зевота не прекращалась, голова раскалывалась, тело ныло - я была похожа на ходячего мертвеца. Ещё никогда я не ждала ночи так сильно, но увы на часах было только пять часов, слишком рано для того, чтоб ложится спать. Я уже и выбрала какой наряд надеть, чтоб не выглядеть как в прошлый раз сумасшедшей или ветреницей. В этот раз всё должно пройти хорошо и по плану, уж тут я хорошо подготовлюсь. Если я верно полагаю, меня перенесёт в его юность — это третья глава, перечитаю-ка я её ещё разок, хочу не наступить на подводные камни.
Он учился в городе, расположенном рядом с морем. Семья, что приняла его, говорила, что Душан приходил домой только ночевать. Деньги он прятал от хозяев и отдавал им только ту сумму, что они говорили в начале его приезда. Как бы они не пытались его обобрать до нитки по поводу повышения цен, он всё время стоял на своём и не давал ни процента больше. Обычно он сбегал со школы на заработки или в типографию, где и приносил свои работы. В начале его карьеры: книги были бульварными романами, женщины их скупали почти сразу. Вскоре работы стали повышаться в цене и заполучить заветную книжечку стало походить на квест. Душан стал издаваться в разных популярных журналах, с каждой новой работой журнал менялся, а следовательно, и найти его работу становилось весьма проблематичной. Но девушки настойчиво искали его работы, создавали клубы, где обсуждали свои поиски и то, что им понравилось в очередной работе. Вскоре работы стали скупать и мужчины, они хотели узнать, что же так нравилось девушкам и почему они так сильно благотворили Душана.
«Хочу его увидеть» — именно с такими мыслями я ложилась спать, обнимая книгу. Ещё один пункт в теории, что именно книга является проводником в прошлое, именно с ней я засыпала и попадала в его время. Именно её ни разу не было со мной при путешествии, хоть и лежала я в обнимку с ней. Когда мы снова встретимся, нужно просто предупредить его не говорить тех слов про переворот, и он будет спасён. Вот бы всё на свете решалось просто.