Глава 11
Долго и пронзительно смотрела на кривую ухмылку Тима. Телефон он вернул, сразу же завершив вызов. Закатить скандал – было вершиной безумия, а включить полный игнор – признать полную капитуляцию. На раздумья оставалось несколько секунд, не более. Тимур смекалистый и сразу заподозрил неладное, когда я отозвалась на трель мобильника и отскочила от него, как ошпаренная. От того он последовал за мной, от того и целовал, пока я говорила по телефону. Видимо, желал убедиться в правильном исходе дела.
Его глаза сверкнули, будто два догорающих уголька. Потянулся рукой, схватил чуть ниже плеча, прям за бицепс. Я даже словом не обмолвилась, ощутив на коже тиски пальцев.
– Лесь, я ведь ему все рёбра сломаю, если он посмеет сунуться к тебе, – на лице значился волчий оскал, а по спине прошёлся холодок от сказанных слов.
– Ну ты чего, малыш? – сгреб моё тело в охапку, прижал к груди, я только носом хлюпнуть успела, как он уже гладил волосы и целовал макушку головы.
– Откуда ты..., – палец коснулся губ, я замолчала. Пыталась равномерно дышать, но дыхание сбилось и казалось, что вот-вот перестанет биться сердце. По венам растекся адреналин.
– У меня свои методы, помнишь? Я всё знаю, Леся, – крепкие руки подхватили моё тело и уже по традиции отнесли в кухню. Усадил на барный стул. Вышел из комнаты ненадолго, а затем вернулся с мужской футболкой чёрного цвета.
– Твоя одежда мокрая, накинь это, дрожишь сильно, – и меня действительно била дрожь, только сейчас заметила, как звучно стучали зубы, а по коже ползли мурашки.
Послушалась. Надела футболку, походившую на мне больше на короткое платье. Принялась искать заколку на полу. Хотелось остановить время, да и смотреть в карие глаза было как-то совестно, что ли. Слишком совестно или даже трусливо. Он подошёл сзади, заправил за ухо прядь волос, обвил талию, будто клещами. Ягодицы упирались в мужские бедра, он легко поддался вперёд, а затем развернул к себе лицом. Едва не упала от этого манёвра, но сильные руки вовремя подхватили. Футболка неприлично задралась вверх, открывая обзор на нижнее белье. Попыталась её одернуть, хотя это выглядело глупо. Ещё пару минут назад он в полной мере лицезрел тонкое кружево, а сейчас я сторонилась, будто бы ничего и не было.
– Ты же не считаешь меня скотиной, правда? – отрицательно кивнула головой.
Он скотина? Из нас двоих я больше походила на это прозвище.
– Нет, но вырывать у меня телефон ты не имел права. Я не понимаю тебя, Тим. Если ты все знаешь, почему я всё ещё здесь, с тобой? – Его чуть ли не покоробило от вопроса. Сразу поменялся в лице. На шее задергалась желвака.
Отошёл в сторону. Потянулся к шкафчику. Достал сигарету, подкурил, включая вытяжку. На лбу собрались складки, он задумчиво молчал. Я не осмелилась подойти. Просто стояла, подпирая плечом стенку. Оказалось, не такой уж он и штиль, не такая уж спокойная гавань. Загадка, ребус, а не мужчина.
– Меня заклинило на тебе, Лесь. Ты все время — вот тут, – рука показала на висок, он еще раз затянулся дымом, а затем продолжил, – я готов закрыть глаза на интрижку с инструктором, но только один раз.
Тим затушил сигарету и выкинул окурок в мусорную корзину. Подошел к холодильнику, открыл дверцу. Выудил закрытую бутылку водки. Достал рюмку, наполнил ее. Выпил залпом, повторил. Я наблюдала, не зная, как реагировать.
«Меня заклинило на тебе», – никак не выходило из головы. Ситуация походила на спектакль абсурда. Я не могла похвастаться подобными чувствами. Симпатия? Да. Влечение? Да. Но меня не заклинило, совсем не заклинило.
– Почему ты молчишь? – он стоял совсем рядом. Боялся коснуться, рука так и застыла в воздухе.
– Я не знаю, что говорить, – осмелилась поднять взгляд. Дышала ровно, точнее, мне так казалось. По факту, всего лишь порывисто хватала воздух.
– Лесь, забудь о нем, хорошо? Там нет будущего. Я могу дать тебе больше, только позволь, – попытался обнять, но я еще сильнее прижалась к стене. Обхватила себя руками, будто бы погрузилась в панцирь. Он понял, не стал испытывать броню на прочность.
Вернулся к столу. Снова потянулся к бутылке. До краев наполнил рюмку, выпил на одном дыхании, не скривился даже. Сел на стул. Взял мобильник, принялся в нем что-то искать. Нашел, видимо. Пододвинул к краю стола телефон, указал на него рукой:
– Смотри.
Сомневалась: подойти или? Подошла, коснулась телефона. Окинула взглядом дисплей и обомлела. Фотокопия паспорта Ариевского, твою дивизию!!! Ариевский Тимур Олегович, третье августа одна тысяча восемьдесят пятого года рождения. Следующее фото и сердце предательски сжимается, внутри туго затягивается узел, я медленно сползаю на стул. Кричащий штамп на странице «Семейное положение», рушит к чертям собачим, все, что могло быть или не быть? Женат. Уже пятнадцать лет. Есть дочь, подросток.
– Откуда? – только и шепчут губы.
– Неважно, – отвечает слишком сухо. Подходит ко мне. Неожиданно становится на колени. Касается рук, нежно и трепетно. Я снова забываю, как дышать. Кажется, это уже хроническое заболевание и, по-моему, требуется медицинская помощь.
– Твое табу, помнишь? Или уже нет? – выжидающе смотрит прямо в глаза.
Не знаю куда деть взгляд. Он слишком осведомлен о моей жизни. Рассказал Ваня? Нет, однозначно. Об Эдике знали только я и сам Эдик. Тогда, как?
– Откуда тебе все известно? – жду ответа, но он не торопится, а лишь обхватывает колени, целует каждый миллиметр.
– Ты моя слабость, малыш. Уже давно. Я знаю тебя гораздо раньше, чем ты думаешь, – меня не на шутку пугает признание. Пытаюсь встать, но он не позволяет, продолжая удерживать руками, будто капканом.
– Ты следил за мной, что ли? – его взгляд походит на настоящие безумие. Зрачки расширяются и глаза превращаются в сплошные коричневые точки. – Сумасшедший?
– Нет, – оправдывается, – просто влюбленный дурак. Ты ведь не помнишь меня, да?
Отрицательно киваю головой. Помню? Разве мы раньше встречались? Нет. Возможно, в прошлой жизни, но я не верю эзотерике, предпочитая опираться на факты.
– Год назад. Новогодний корпоратив в «Калибри». Длинное струящееся платье золотистого цвета. Волосы собраны на затылке, а одинокие локоны спадают на плечи. Аж дух перехватило. Ты спускалась с лестницы, обронила сумочку. Я тебе помог поднять, и ты улыбнулась. Понравилась. Улыбка понравилась больше всего. Хотел познакомиться, но тебя позвали. А затем ты встретила его и ушла с праздника, – к концу исповеди я уже перемещалась в прошлом, пытаясь что-либо вспомнить.
Тщетно. Не помню ничего. Помню только его, Эдика. Помню, как танцевали с ним, а затем уехали вместе и понеслось. Десять месяцев безудержной страсти.
– Напугал? – тихий голос просто вырвал из калейдоскопа воспоминаний. Вздрогнула, ощущая, как футболка задирается вверх. Это его руки или я так сильно ерзала на стуле?
– Не молчи, говори со мной, малыш, – кажется, язык проглотила. Сказать хочу, но не могу произнести и звука. Остолбенела просто.
– Люблю тебя очень, девочка моя. Моя, слышишь? – его губы опаляют кожу. Он поднимается с колен, прижимает дрожащее тело к груди. Я слышу стук сердца, не понимая, кому он принадлежит. Это больше похоже на гудение стиральной машины, а не сердечный ритм. Запуталась. Совсем с катушек слетела, похоже.
– Кто ты такой? – ко мне возвращается речь.
– Влюбленный придурок. Влюбленный по самые уши, как подросток просто. – Не удается поверить ему на слово. Хаотично машу головой из стороны в сторону. Он пытается остановить. Получается.
Заставляет поднять подбородок. Легко надавливает пальцем на выступающую ямочку. Вздрагиваю.
– Лесь, не бойся, я не сумасшедший, правда. Веришь? – затем оставляет ненадолго в одиночестве. Возвращается с паспортом и коробочкой для кольца?
Снова становиться на колени, но только на одно. Протягивает паспорт, а затем открывает коробку. Кольцо. Платиновое с большим блестящим камнем. Бриллиант?
– Выходи за меня замуж? – карие глаза обращены к моему лицу. Вздрагиваю.
Только сейчас замечаю, что трясутся пальцы, держащие его паспорт. Зачем?
– Открой последние страницы, – отвечает на мой немой вопрос.
Хочу унять дрожь, не могу. Он помогает. Перебирает страницу за страницей. Останавливается на нужной. Холост, определенно. Ни единой записи.
– Видишь? Я не женат и никогда не был. Соглашайся, девочка. Я дам тебе все, покажу весь мир и положу его к твоим ногам, только скажи «да», – медленно сползаю со стула. Он пытается помочь, но я отстраняюсь.
Подхожу к столу. Беру бутылку и прям из горла жадно пью, пока кашель не начинает сотрясать плечи. Нет горечи, хочется пить, но жажда так и не утоляется. Продолжаю припадать губами к горлышку. Что-то совсем напиться не могу, хотя в горле давно уже засел огромный ком. Прихожу в себя, когда мужские руки просто вырывают бутылку.
– Что ты творишь? – он не кричит. Нет. Просто уничтожает волчьим оскалом. Страшно? Не знаю. Хочется уйти? Нет. Бежать хочется, да побыстрее.
– Кто ты? – заставляю себя смотреть на него, но глаза то и дело, что устремляются к выходу. Нет! Сбежать не получится. Окно? Нет, шестой этаж. Не получится, жить хочу.
– Тимур. Вольский Тимур Андреевич, глава «Трейд карго», тридцатилетний холостяк, и уже год, как убивающейся по Соболевой Алесе Игоревны, – он пытается улыбаться, а мне что-то совсем не весело.
– Ты же говорил, что обычный таможенный брокер или уже нет? – пячусь назад, шаг за шагом.
– Так и есть, это логистическая компания, таможенное оформление, перевозка грузов, да какая разница? Лесь, ты слышишь меня? Я люблю тебя, скажи что-нибудь наконец? – он трясет за плечи, будто тряпичную куклу.
– Ты маньяк? – протягиваю слишком неуверенно.
– Нет, ты совсем с катушек слетела? Какой на хрен маньяк? – чертыхается еще более громкими словами, отходит. Садится на стул. Опускает лицо на ладони, зарываясь пальцами в волосах.
Я уже хотела ответить и даже вдох глубокий сделала перед монологом, но в дверь громко постучали. Тимур несколько секунд вообще никак не реагировал, пока стук не стал настойчивее и громче. Неохотно поднялся, пошел открывать дверь. Скрипнул замок, послышался топот ног.
– Блядь, Тимур. Пять фирм под арестом. Ищут транзитеров, сейчас цепочки отслеживают. Что делать? – в перепуганном голосе узнала братца. Ванька. Ну надо же? Так они, оказываются, сотрудники, что ли?
– Заткнись! – раздается рык Тима, – чего разорался прям на пороге? Я не один дома.
– А с кем? Бабу притащил? А Леська? Отшила тебя? – слышится какая-то потасовка. Затем приближающиеся шаги.
В дверном проеме появляется русая голова братца. Он окидывает любопытный взгляд в мою сторону, задерживаясь на черной мужской футболке.
– Опаньки, Алеська! – Ваня оборачивается назад, смотря на Тимура, а затем снова возвращает взгляд. – Так я, что, помешал вам, ребята?
– Нет! Да! – почти одновременно кричим с Тимуром. Сначала - я, а затем - он.
– В кабинет! – строгий тон Тимура заставляет вздрогнуть даже братца.
Они быстро покидают кухню, оставляя меня в гордом одиночестве. Поднимаю с пола свою одежду. Стаскиваю мужскую футболку. Заметно морщусь, ощущая его запах на своей коже. Терпкий аромат с древесными нотками. Я полностью пропахла им, будто заклеймила себя. Ничего. Приеду домой, закроюсь в ванной и смою к чертям собачим весь этот абсурд.
Поправляю помятую юбку, разглаживая складки. Руки дрожат, какой-то озноб покрывает тело. К горлу подкатывают знакомые спазмы. Едва успеваю добежать до уборной. Надо же было опустошить почти полную бутылку, не считая нескольких рюмок, выпитых Тимуром? Прихожу в себя, спустя несколько минут. Не могу отдышаться. Волосы прилипли к мокрому лицу, губы припухли, косметика предательски потекла. Плевать на эту картину. Плевать на подгибающиеся колени и туманный взгляд. Напилась? Нет. Нажралась, дура!
Выхожу из ванны, боясь громко ступать. Сбежать? Да! Что потом? Не знаю. Объясниться все равно придется. А нужно ли? Он сказал, любит. Сказал, что заклинило. Значит, не отпустит, не даст уйти. А я ведь хотела, еще вчера хотела все закончить. И почему не послушала внутренний голос? Соболева, да ты дура! Нужно трезветь, срочно. Тело – предатель. Расслабленное и совсем не хочет подчиняться разуму. Слишком медленно иду, а, возможно, уже опираюсь руками об стену. Как домой то ехать в таком состоянии? Смогу? Нет, выбора нет. Нужно.
На пороге меня подхватывают крепкие руки. Талию сжимает в тугое кольцо. Шуба слетает с плеч. Его дыхание слишком тяжелое и слишком близко. Оно колышет волосы, а я могу лишь вздрагивать.
– Ну куда ты собралась в таком состоянии? Останься, малыш. Я и пальцем тебя не трону, – тон мягкий, грудной голос призывает согласиться.
Я точно не сошла с ума? Нет? Тогда почему доверчиво кладу руки на плечи и позволяю подхватить обмякшее тело. Он аккуратно кладет меня на постель. Я пытаюсь сопротивляться, когда заботливые руки снимают все еще мокрую одежду.
– Перестань, – шепчут его губы, – ты же мокрая вся, малыш.
Ему удается избавить меня от мокрых тряпок. Остаюсь в нижнем белье, кажется. Он хочет уложить спать или заняться сексом? Не понимаю, я не хочу спать, домой хочу. Но он не слышит мои возмущения, а просто снимает с себя одежду и ложится рядом. Притягивает за плечи, и копна волос рассыпается на его груди, будто бы так и нужно. Зарывается в них рукой, перебирая пальцами каждую прядь. Что-то ласково шепчет. Целует макушку. Веки сонно слипаются. Уйти хочу, но вместо этого обнимаю за мужской торс и закидываю ногу на его бедро. Совсем одурела, девка!
– Спи, слабость моя. Все равно будешь моей, я постараюсь, – то ли это его голос, то ли это всего лишь мысли. Но я их слышу или нет? Или уже сплю?
Утром просыпаюсь под мирное дыхание под боком. Мышцы застыли, как бетон просто. Шея совсем не хочет сгибаться. Понятное дело. Килограмм так под девяносто прижали все мои конечности, не оставляя и миллиметра для свободного пространства. Осмеливаюсь поднять одеяло. Увиденная картина недвусмысленно кричит о произошедшем. Когда?
Начинаю ворочаться, он что-то бурчит под нос и отворачивается на бок. Встаю. На полу возле кровати валяется открытая упаковки фольги. Сумасшедшая. Зачем подбираю ее и пристально рассматриваю, будто бы орудие преступления? Нет, орудие спит, вместе со своим хозяином. Бросаю обратно на пол серебристый квадрат. Да к черту все! Вчера и так все бы произошло, если бы Ариевский не удумал прервать. Следил, что ли? Нет. Тут всего один маньяк, следящий за мной целый год. Думаю, сценарист моей жизни ни такой драматург, чтобы одновременно двух маньяков посылать. Должен же быть хоть кто-то нормальным? Вот Эдик был нормальным, только женатым оказался, засранец. Стоп! Ариевский тоже женат? Или мне вчера все это приснилось? И не было никаких там «Заклинило на тебе», «Выходи за меня замуж»?
Поднимаю с пола его футболку. Не ходить же голой по чужой квартире? Кутаюсь в нее. Снова его запах. Теперь точно с клеймом. Вон квадратик лежит под кроватью, а может, и ни один. Выхожу из спальни. Пить хочется. В кухне нахожу бутылку с водой. Жадно глотаю, а не пью, все, как в сухую землю. Взгляд падает на стол. Паспорт, коробочка черного цвета. Бархатная и такая красивая. Беру в руки, открываю, дух перехватывает. Платина! А камень какой огромный. Сколько оно стоит? Подумать страшно. А говорил, обычный таможенный брокер. Конечно. Сделала вид, что поверила, не больше.
Чисто из женского любопытства, примеряю колечко. Красивое и, как раз, в пору. Наверное, снова свои методы использовал, когда узнавал размер безымянного пальца на правой руке. Если бы кто увидел из подруг такую красоту, точно ахнул. А как еще? Да и жених весь такой при себе. Замуж позвал. Стоп! Замуж!!! Меня вчера туда позвали. Это точно правда, и я все еще не сплю? Тогда зачем машу головой из стороны в сторону? Тщетно. Кухня не исчезает, и футболка черного цвета все еще на мне.
– Вижу, ты приняла предложение, – роняю на пол коробочку от неожиданного голоса за спиной.
Оборачиваюсь. Он стоит в дверном проеме и опирается о дверь. Опускаю взгляд. Голый. Зачем я туда посмотрела? Он игриво улыбается, направляясь ко мне, а я смотрю в сторону окна. Интересно, а были случаи, когда люди выживали после падения с шестого этажа?