Глава 2
Обычно семейные вечера нравились Су Ен. Она наслаждалась тихим уютом, который царил в небольшой столовой. В зимнюю пору горел камин, потрескивая дровами. А летом можно было вдоволь насладиться бинсу с ягодным сиропом и кусочками свежих фруктов. Пожалуй, это было лучшее, чего действительно стоило ждать.
— У меня стойкое ощущение, что я здесь лишний. — У Хек в очередной раз окинул взглядом и без того знакомую для него гостиную. Иногда Су Ен казалось, что ее друг страдал амнезией от того, с каким неподдельным интересом он раз за разом пялился на всякие бесполезные штуковины, которые стояли то тут, то там.
В комнате было светло и просторно. А еще до безобразия чисто. Казалось, что ни одна статуэтка не стояла не на своем месте. И так было всегда, насколько могла помнить Су Ен. Даже, когда они с У Хеком были детьми, дом ее родителей всегда благоухал чистотой. Чистотой и ароматами свежеиспеченных медовых булочек.
— Мой отец тебя обожает, и ты это прекрасно знаешь. — Девушка скинула сковывающий движения пиджак на диван, после чего подошла к полке с фотографиями. Здесь красовались и снимки, с которых на нее смотрели молодые родители, было несколько кадров, где Су Ен и У Хек были перемазаны шоколадом, а парнишка и вовсе щеголял улыбкой без нескольких передних зубов.
Больше всего Су Ен нравилась фотография, с которой на нее смотрела мама. Она держала в руках пучок с излюбленной голубой лавандой. Только эти фотографии и запах цветов давали ругару понять, что в ее жизни когда-то давно присутствовала и мама, а не только отец.
Те времена были прекрасны, насколько могла знать ругару. Сама тех лет она не помнила. Точно также, как не помнила и маму. Кан Мун Хи просто исчезла из воспоминаний девушки в один из дней. Кто-то говорил, что так детский организм реагировал на утрату, но мерзкий червяк, сидящий в подсознании Су Ен, утверждал обратное. Вся история казалась ей туманной и запутанной, словно она как-то была связана со всеми теми ночными кошмарами, которые преследовали госпожу Кан с детства.
— И ты не первый раз ужинаешь у нас, — фыркнула Су Ен, сдерживая в себе желание швырнуть в У Хека диванной подушкой, когда он взял в руки одну из замысловатых фигурок.
В подростковом возрасте он несколько похожих уже разбил, так что Су Ен не могла ему позволить в очередной раз расстраивать господина Кана.
— Заносчивый засранец, — цокнула языком девушка. — Знаешь же, что тебе здесь рады. — И это было чистейшей правдой, о которой знал и сам парень. Он даже не пытался скрыть своей довольной улыбки, отчего Су Ен закатила глаза. — Так что переставай ломать трагедию.
Су Ен смерила друга долгим взглядом, при этом не упустив его хитрый прищур. Этот паршивец был не просто хорошим художником, но и отменным актером тоже.
— Это-то, конечно, да.
У Хек плюхнулся на диван так, что несколько подушек подскочило в воздух. Здесь он чувствовал себя дома больше, чем в собственной квартире. Слишком беспечен и расслаблен для того, кто просто пришел в гости. С другой стороны, как знала Су Ен, квартира У Хека была слегка... захламлена. Не сказать, что это было сильно удивительно, ведь чуть ли не ко всем возможным поверхностям были прислонены холсты с начатыми или законченными картинами. Иногда даже у Су Ен, которая парочку раз забегала на пиво с острыми крылышками, складывалось ощущение, что она сходила с ума из-за десятков глаз, которые смотрели на нее с портретов. И не все из них были приятными.
Помнится, как-то ее друг создавал коллекцию, в которой люди смотрели с полотен исключительно гневливо или с раздражением. Интересный экспириенс, от которого ругару постарался избавиться как можно быстрее. Су Ен слишком хорошо помнила, как У Хек второпях распродавал ту коллекцию картин.
— Как хорошо, что вы пришли. — Первым, что увидела Су Ен, были прекрасные пушистые тапочки, которые просто обожал носить господин Кан. Он горделиво спускался в них со второго этажа с распростёртыми руками. То ли он хотел обнять сразу и Су Ен, и У Хека, то ли просто не мог словами описать те чувства, которые вызывал у него пятничный семейный ужин.
— Надеюсь, твои родители не в обиде, что сегодня мы выкрали тебя для себя, У Хек.
— Они в командировке, так что я только рад оказаться сегодня с Вами, дядюшка Кан.
Мужчина потрепал молодого ругару по и без того лохматой макушке, после чего подошел к дочери. Она, как это бывало всегда, чувствовала себя вымученной. И, судя по взгляду отца, он видел все оттенки усталости на ее лице. Нельзя было сказать, что господин Кан не знал, что именно доставляло дочери слишком много неудобств.
— Нужно было вчера вызвать хотя бы такси. — То и дело пожилой ругару пытался заставить собственную дочь действовать, думая головой. И нравоучения папы Су Ен приходилось терпеть с натянутой улыбкой на губах. Можно было смело сказать, что девушка уверенно держала оборону, каждый раз заставляя врезаться своего отца в непробиваемую стену своего упертого характера. Помнится, несколько раз Джун Со упоминал, что своим упрямством Су Ен напоминала свою маму.
— На улицах не может быть безопасно в два часа ночи, — недовольно запричитал мужчина, после чего они все вместе направились в столовую. Там уже все было накрыто.
— Тем не менее со мной до сих пор ничего не случилось. — Су Ен с наслаждением принялась за ужин, совершенно не обращая внимания на укоризненный взгляд отца. — Вы оба прекрасно знаете, что я не дам себя в обиду. — Девушка проследила за палочками, которые опустили на горку риса кусочек свининки. Господин Кан был в своем репертуаре. Но и про юношу он не забывал, ведь юный ругару с особым голодом смотреть на все, что лежало на столе.
— Но вчера ты явно была напугана, — чуть ли не с набитым ртом напомнил У Хек. Правда, говорить это нужно было без отцовских ушей под боком. И это было видно по тому взгляду, какой Джун Со кинул на Су Ен. Отчего в эту самую секунду девушка могла думать только о том, как ритмично вставляла свои палочки другу в нос. И там злорадно их прокручивала в попытке достать его мозг, словно лапшу. Если он вообще был в его дырявой черепной коробке.
— У Хек, — протяжный отчаянный стон слетел с губ ругару в тот же момент, как железные палочки ударились о край тарелки. — Ну кто тебя просил? — Что ж, парень уже должен был пожалеть о сказанном, стоило ему только увидеть пронзительный взгляд голубых глаз в свой адрес. Они быстро темнели, будто бы напоминая и самой Су Ен о том, что внутренняя волчица его подруги была не самой покладистой и доброй. Она чувствовала приближение зверя. Ее эмоции уже лежали будто бы на ладони.
— А вот теперь тебе придется объясниться. — Господин Кан осторожно отложил приборы в сторону, после чего буквально уставился на дочь немигающим взглядом. Это был тот роковой момент, где Су Ен не могла ему ничего противопоставить. Споры, ссоры и препирательства тут бы уже вообще не помогли. Только смирение и согласие.
— Мне просто показалось, что за мной кто-то шел. — Все еще хотелось, чтобы вся эта ситуация показалась отцу незначительной и не терпящей его неукоснительного внимания. Иначе... иначе она знала, чем это могло закончиться. — Но это оказался У Хек.
Как бы она не пыталась выглядеть расслабленной, взгляд господина Кана говорил сам за себя. На этот раз отец Су Ен ни при каких обстоятельствах явно не станет идти на поводу у своей дочурки.
Дороги назад уже не было.
— Су Ен, — мужчина тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. Судя по его побледневшему лицу, все это будто бы превращалось в его самый страшный кошмар. И не важно, что мнимое преследование могло быть игрой воображения его дочери. Су Ен уже и сама сейчас сомневалась в своей адекватности. Просто перепугалась неизвестно чего. А два дорогих ей человека, сидящие напротив, раздували из мухи слона.
— Это не может больше так продолжаться. — Страх за жизнь единственной дочери был чуть ли не физически ощутим в столовой. Он отпечатался на лице господина Кана также отчетливо, как если бы можно было отличить эмоции в человеческий облик.
Даже У Хек перестал есть, переводя свой взгляд с одного угрюмого лица на другое. И если господин Кан тревожился не так уж и безосновательно, то Су Ен терпеть не могла идти на уступки.
Для многих она была прилежной девушкой, которая безвылазно трудилась на благо компании, готовилась стать преемницей своего отца и, по слухам, она иногда ходила на свидания вслепую. Но никто даже не догадывался, какой огонь разгорался внутри ругару за всей этой равнодушной и мнимо холодной бездной в ее глазах. И свидания вслепую у нее были разве что с тренажерами в зале, благодаря которым у девушки получалось выматывать себя чуть ли не до обморока. Впрочем, Су Ен уже не хватало и этого.
— У меня все под контролем, — с нажимом отозвалась девушка. Нет, она и правда устроит У Хеку настоящую трепку, чтобы он впредь рот свой лишний раз не открывал. О, она даже знает один способ, который подействует безотказно! Эта мысль заставила девушку улыбнуться.
— Я закрывал глаза на твое упрямство все это время, но даже моему терпению приходит конец.
Суровый взгляд отца прожигал в Су Ен сквозные дыры. Аппетит пропал уже у всех, кто сидел за столом. И особенно у Су Ен, которая мысленно уже разобрала своего лучшего друга на запчасти и думала, в какой океан их лучше выкинуть. Возможно, она бы похоронила его где-нибудь в Лас-Вегасе, где уж точно никто не стал бы искать известного портретиста с безукоризненной репутацией.
— Ты прекрасно знаешь, что в моей ситуации постоянное нахождение с незнакомым оборотнем недопустимо.
В этот момент, пока девушка смотрела на своего отца, он кинул быстрый взгляд на пару перчаток, которые лежали рядом с тарелкой Су Ен. В чем-то она и была права. Но это не отменяло того факта, что для самого господина Кана этот ребенок был важнее всего.
— Особенно с волколаком. — Злость медленно поднималась по горлу, грозясь вырваться наружу скопом ругательств или рыка.
Внутренний зверь тоже был не сильно рад возможному соседству с более непредсказуемым хищником. Ничто так не бесило волчицу, как перспектива кому-то подчиняться. Ей хватало и без того чрезмерной заботы от отца.
— Завтра ты отправишься в агентство. — Этот тон не терпел споров и отказов. Джун Со своими словами поставил жирную точку во всем их разговоре. — И не нужно на меня так смотреть.
Взгляд карих волчьих глаз уже давно не пугал мужчину. Су Ен не была простым ребенком, и она это знала. Ее папа просто-напросто привык к ее злобному волчьему нраву даже больше, чем сама девушка этого хотела.
Все изменилось, стоило только госпоже Кан услышать первое имя в свои восемнадцать лет. И пусть до своего совершеннолетия она все еще была молчаливым и упертым ребенком, то и дело оголяющим клыки. После имени жизнь Су Ен стала сложнее. Она будто бы закрыла себя от окружающего мира и не позволяла никому пробиться через этот кокон.
Даже У Хеку, с которым девушка была искренна, не позволялось лезть в душу к своей подруге. Она была близка с ним, но и в это же время умела ставить предупреждающие знаки, через которые он не смел переступать. Кто б ему еще сказал, что последние сказанные им слова настолько сильно изменят взгляд Су Ен, обращенный в его сторону.
— Хорошо. — Даже толком не доев свою порцию, девушка надела перчатки и встала из-за стола. Это был финал ее спокойствия. Финал ее привычной жизни, за который она могла сказать огромное спасибо своему другу. — А ты идешь со мной, — если бы не те толики самоконтроля, которые еще теплились в душе Су Ен, она бы не просто выволокла юношу за шкирку. Она бы его пнула как можно дальше из столовой.
Дом они покидали в спешке.
А то место, куда У Хека привела подруга, напоминало по меньшей мере самый настоящий притон. Он ютился на невзрачной улице на окраине Сеула и совершенно никак не выделялся в общем массиве здания. Вход был серым и настолько мрачным, что внутри, по первому впечатлению, должна была скрываться самая настоящая банда якудз. О чем свидетельствовал и мужик, стоящий на входе. Он не был корейцем, а, скорее, напоминал злобного ротвейлера. Особенно с его идиотско остриженной коротким ежиком головой.
— Боюсь спросить, но что мы тут делаем? — У Хек с особым скептицизмом смотрел на то, как быстро они приближались к придверному ротвейлеру. Что нельзя было сказать о Су Ен. Каждый новый шаг по направлению к зданию делал ее более расслабленной и спокойной. Эмоции снова начинали течь привычно и ровно, без штормовых волн и бурления. Однако под всей этой водной гладью ее чувств то и дело проклевывался азарт. Она чувствовала, как он заставлял кончики ее пальцев покалывать.
— Не волнуйся, тебя никто бить не собирается, — с этими словами и без совершенно каких-либо проблем пара попала внутрь заведения. И пока мужчина не мог понять — его это больше удивляло или все же пугало? Немой вопрос так и красовался на его лице. Казалось, что охранник даже не отреагировал на появление Су Ен. Ни один его мускул на лице не дрогнул, будто девушка была местным завсегдатаем.
— Только меня? Ты совсем поехавшая. — Только сейчас У Хек, судя по голосу, начинал паниковать. Су Ен же уверенно рвалась вперед, расталкивая толпы простых людей. Да. Это был клуб, куда обычно не ступали оборотни. И пока девушку окружали все эти незнакомцы ее пальцы с чуть ли не маниакальной дрожью сжимали ручку спортивной сумки.
— Будешь много задавать вопросов, я сама тебя изобью, — огрызнулась в ответ ругару. Сейчас происходило то, о чем ее лучший и единственный друг даже не подозревал. Приоткрывалась завеса, за которую раньше У Хека никогда не запускали. Он даже не подозревал, что нечто подобное имело место быть в жизни Су Ен.
— Будь здесь, — короткая фраза, которая подкреплялась долгим взглядом. В нем так и читалось: «Если сделаешь хоть шаг, я тебе не завидую».
Иногда девушка могла быть слишком жесткой и колючей, что было совершенно не в характере ругару. И самым удивительным было то, что внутренний зверь Су Ен был точно таким же. Хоть этого и нельзя было сказать с первого взгляда. Для большинства людей госпожа Кан была спокойной и уравновешенной, словно все в ее жизни было разложено по полочкам.
На самом же деле весь тот вихрь эмоций, который копился внутри и не находил выхода, иногда взрывался сверхновой. Так было и сегодня, поэтому Су Ен без особых церемоний усадила друга за один из пустующих столиков недалеко от ринга, а сама направилась прямиком в раздевалку.
Здесь ругару была всякий раз, стоило только начать эмоциям брать верх. И не важно, что противниками были люди. Это ни в коем разе не уменьшало того, насколько выброс адреналина помогал девушке вернуть себе былое спокойствие. В противном случае она бы уже давно сошла с ума.
— Ты снова тут.
Рядом с ней на лавку опустился высокий юноша, которого она неплохо знала по тем боям, которые происходили без ее участия. Для нее он был слабоват, но как собеседник подходил идеально. К тому же... ему нужно было практиковать свой корейский, а Су Ен любила всячески поправлять его произношение.
— Не уверен, что сегодня тебе найдут соперника. — На этот раз в словах Эрика даже не было слышно акцента.
— Им придется постараться. — Ругару заплела косу, которую тут же стянула в пучок. Нечего было предоставлять противнику такую возможность на победу.
И именно в тот момент, когда Су Ен закончила со сборами, в раздевалке оказался массивный, но не сильно высокий мужчина. Казалось, что в нем было больше двухсот фунтов веса. А ярости в глазах хватило бы на парочку волколаков. Какая жалость, что девушке придется сбить с его лица эту напускную спесь.
Впрочем... отсутствие страха на лице незнакомки вскипятило злость в ее противнике только сильнее. И на это тоже ей было плевать, Су Ен продолжала ритмично наматывать бинты.
— До встречи на ринге. — По-звериному мягкой походкой ругару покинула двух мужчин. А они остались один на один в тишине помещения, где пахло настолько омерзительно, что даже у человека закралось бы желание вымыть себя изнутри. Что уж было говорить о Су Ен, которую мутило от каждого лишнего вздоха.
«До встречи на ринге», — слова гремели в голове девушки до тех пор, пока один из распорядителей боев не позволил ей выйти на арену. Это не была клетка, как в глупых фильмах. Но и настоящим рингом, обтянутым тросами, назвать было сложно. Возвышение, за пределы которого нередко кто-то улетал по неосторожности. И каждый такой «трюк» вызывал у зрителей безумную реакцию. Им нравилось.
— Я протру тобой пол. — Мужчина оскалился, не отводя своего взгляда от ругару.
Су Ен успела заметить перепуганные и широко открытые глаза У Хека прежде, чем к ней на «танец» вышел тот самый здоровенный бегемот, с которым она обменялась в это мгновение разве что равнодушным взглядом.
— А потом им придется вытирать пол после тебя. — Широкая улыбка мужчины оголила наращенные клыки. И если когда-то давно это могло показаться интересным, то сейчас гора жира и самомнения походила на моржа.
— Это мы еще посмотрим.
В этих боях не было как таковых правил и сигналов для старта. Каждый, кто оказывался здесь, сам решал, когда стоило бить. Су Ен же привыкла ждать соперника. Любила немного понаблюдать за тем, что было слабостью у того, кто так самодовольно улыбался, лишь завидев маленькую и хрупкую девушку напротив.
Обычно громилы, вроде этого, были неповоротливы и медлительны. Бывали, конечно, исключения, но явно не в этом случае, когда даже залезать на ринг ему было трудновато.
Под громкий аккомпанемент криков и улюлюканья верзила пополз в наступление. Именно пополз, потому что ходьбой или, тем более, бегом это назвать было сложно. Но Су Ен не давала себя обмануть. Она прекрасно знала, что удары огромных соперников могли заставить колокола биться в ее висках. Не говоря уже о том, что подобные стычки пробуждали в ней поистине звериную ярость.
***
И это видела далеко не только она.
Но и еще два перевертыша, которые сидели в зале. И если У Хек был здесь впервые, а в его глазах читался чистейший ужас, то второй мужчина частенько попадал на бои юной госпожи. И зачастую желание вмешаться превосходило любые другие логичные доводы разума, как, например, мысль, что ругару не нуждалась в помощи.
Это она доказывала и в этот раз. Незнакомец, сидя поодаль от ринга, наблюдал за ее выверенными и уверенными шагами. И она напоминала ему хищницу, которая только играла со своей жертвой: удары в полсилы сбивали здоровяку дыхание. Быстрые, ритмичные, а сама девушка еще умудрялась ухмыляться неуклюжести своего противника.
Она изматывала его, давала понять, что его победит не сама девушка, а его усталость. Громила уже начинал задыхаться, но так ни разу даже на шаг не приблизился к изворотливой особе. А как он смеялся над ней! Как представлял свой триумф! Но теперь смеялась Су Ен.
Девушка продолжала вытанцовывать вокруг противника, награждая его то и дело новыми ударами. Складывалось ощущение, что она совершенно не устала, а получала только больше наслаждения от того, что вытворяла на ринге.
И если незнакомый перевертыш улыбался, будто бы считывая настроение юной ругару, то ее друг сидел за столом со смесью противоречивых эмоций. С одной стороны, это было чистейшее восхищение, как у художника к своему лучшему произведению. У Хек любовался тем, как двигалась Су Ен, как уворачивалась от медленных атак. Но с другой... его пугало то, с какой легкостью его лучшая подруга отвечала на злость злостью. И эту эмоцию на лице девушки можно было угадать безошибочно.
То, как она ухмылялась уголком губ, как прищуривалась, следя за шагами соперника. В каждом ее действии читался ворох чувств, которые с такой легкостью Су Ен скрывала за ледяной стеной самоконтроля.
Бой подходил к концу. Ну хотя бы потому, что громила уже начинал плавиться от натуги — пот тек ручьями, заволакивая ему глаза. Достаточно было хорошенько его пнуть, чтобы он покатился куда подальше. Собственно, что ругару и сделала. Один четко выверенный удар по голенищу заставил мужчину упасть на колени.
Больше он не встал, громко пыхтя на полу.
***
Су Ен же легко спрыгнула с ринга, при этом направляясь к У Хеку. Ей было что сказать ему.
— Все еще считаешь, что вчерашнее мнимое преследование могло меня напугать? — Слова тонули в громких криках зрителей. Они восхищались прошедшим боем. Улюлюкали и подначивали девушку продолжить.
Но она уже скрылась за дверьми раздевалки, отсекая себя от гомона голосов.
Когда ругару вышла в общий зал, незнакомца за дальним столиком уже не было.