Секретарь его молчания

Работа была закончена ближе к девяти вечера.

Последние документы сохранены, файлы — разложены по папкам, отчёты — согласованы, а экран потемнел сам собой, словно техника понимала, что всё — конец, на сегодня хватит.

Гию молча закрыл ноутбук. Движение было чётким, как и всё в его жизни — от взмаха пера до выдоха. Он выпрямился в кресле и, чуть повернув голову, скользнул взглядом в сторону своего самопровозглашённого секретаря, который уже потянулся в кресле с лицом побеждённого бойца.

Танджиро выдохнул, вытянул руки вверх — и тут же накренился в сторону, схватившись за подлокотник.

— Оу. — он поморщился, стиснув зубы. — Кажется, я перестал чувствовать ноги.
Пять часов на одном месте — это противоестественно. Для меня. Я же... дышать люблю, двигаться.

Он встал, немного покачнулся, как будто в первый раз за день вспомнил, что у него есть позвоночник. Спина затекла, плечи ныли, а колени предательски хрустнули, будто смеясь.

— Я не создан для такой усидчивой работы. — Танджиро провёл ладонью по лицу. — Похоже, мне нужны курсы: "Как не умереть, сидя рядом с машиной под названием Томиока".

Гию встал тоже, спокойно. Его движения были выверены, будто он просто сменил одно состояние покоя на другое. Опыт — дело наживное, и этот человек явно прошёл через годы офисных сражений и бессонных отчётных войн.

— Надо тренировать выносливость. — сказал он спокойно, будто речь шла не о работе, а о марафоне. — Это была ещё лёгкая смена. Без срочных правок и звонков из налоговой.

Танджиро округлил глаза, будто его только что ударили новостью о восстании офисной мафии:

— Лёгкая?..
Вы ещё скажите, что иногда тут ночуете. Не ради работы, а... просто так. Ради прикола.

Гию пожал плечами:

— Иногда и ночую.

— ...Вы ведь сейчас серьёзно. — Танджиро выдохнул, качая головой. — Всё, увольте. Я вас зауважал ещё чуть больше, и это начинает меня пугать.

Он с силой встряхнул руками, будто пытаясь вернуть себе подвижность.
На его шее была тонкая полоска покраснения — след от рубашки, которую он весь день не расстёгивал. Глаза немного покраснели. Но он улыбался. Настояще.

— Ну что, шеф. Мы с вами, кажется, сделали невозможное. Я даже не знал, что у меня в голове есть столько места для терминов, графиков и пунктов под звёздочкой.

Гию посмотрел на него, не меняя выражения лица.
Но голос его прозвучал неожиданно мягче, чем обычно:

— Для первого дня в серьёзной работе — неплохо. У тебя хороший потенциал.

Танджиро остановился в движении.

— ...Вы только что меня похвалили? Вы точно не заболели? Или меня заразили этой вашей офисной атмосферой, и теперь я слышу похвалы там, где их нет?

— Не привыкай. — ответил Гию, двигаясь к двери. — Это исключение.

— А жаль. Мне понравилось.

Он пошёл следом, всё ещё покачиваясь от затёкших ног, словно едва сдерживаясь от того, чтобы не прислониться к стене. По дороге он пробормотал:

— Я обязательно напишу об этом в свой дневник. "Сегодня Томиока Гию сказал, что я — не полный идиот". Это войдёт в историю.

Гию коротко бросил через плечо:

— Он этого не говорил.

— Но дал понять! А это... ещё ценнее. Я вас начинаю разгадывать, знаете ли.

Он догнал его, в равном темпе, и на пару секунд они шли рядом по пустому вечернему коридору офиса. Ни шума, ни лишних звуков — только медленный ритм шагов, и редкое поскрипывание ламп.

Удивительно: двое таких разных, но что-то между ними складывалось. Без слов. Почти на ощупь.

В коридоре пахло чистящими средствами, перегретым пластиком оргтехники и лёгкой, выдыхающейся усталостью вечера. Рабочий день закончился, но воздух всё ещё держал напряжение недосказанностей, словно офис сам не отпускал своих обитателей.

Гию, закрыв за собой дверь кабинета, услышал голос:

— Вас ждать?

Это был Танджиро — как всегда с ленцой в голосе, с глазами, в которых вечная ирония жила на правах арендатора. Он стоял, чуть опершись плечом на стену, руки в карманах, волосы растрёпаны от долгого сидения. Гию бросил на него быстрый взгляд, ничего не ответил — и пошёл вперед.

Но Танджиро, похоже, расценил молчание как разрешение.

Он остался ждать.

Офис начал стихать, коридор пустел, и именно в этот момент появился Хирао — один из тех, кого невозможно не заметить.

Высокий, с идеальной осанкой и тем самым почти модельным лоском, от которого у одних начинала трястись челюсть, а у других — кулаки. На нем был светло-серый костюм с лёгким голубым оттенком, галстук нарочито сдвинут вбок — чуть-чуть небрежности, которая выглядит особенно продуманно. Белокурые волосы — не просто растрёпаны, а уложены так, будто его целый день гоняли по судебным заседаниям, но он всё равно красавчик.

И его внимание — целиком на Танджиро.

— Камадо-кун, — голос мягкий, почти мурлыкающий. — Всё ещё тут? Надеюсь, вы не замерзли, пока ждали своего... уважаемого?

Танджиро лениво обернулся, на губах лёгкая полуулыбка:

— Ммм. Вроде не замёрз, ещё двигаюсь. Почти.

Хирао усмехнулся, прищурился, приблизился на шаг:

— Слушай, мы как раз обсуждали на втором этаже один любопытный кейс. Не хочешь присоединиться? Ты ведь у нас человек не только красивый, но и соображающий.

Он наклонился ближе. Слишком близко.

Гию, стоявший чуть дальше, уже обернулся. И не сразу пошёл дальше. Он видел, как Хирао что-то говорит, и как Танджиро кивает, не особо включаясь в диалог — взгляд у него был рассеянный, будто он ждал, когда это закончится.

Но закончилось это... необычно.

— Ага, понял. Один момент, — спокойно сказал Танджиро, даже не дождавшись, пока Хирао договорит.

Он повернулся к стоящей неподалёку уборщице:

— Можно метлу? На секунду.

Та, слегка удивлённо, протянула ему длинную алюминиевую метлу.

И Танджиро, с самым невозмутимым лицом на планете, — абсолютно без агрессии, но с точностью уличного фокусника — взял Хирао за плечо и аккуратно, но настойчиво «вымел» его из коридора.

— Там направо. Вам туда. Там светлее. Счастливо.

Хирао даже не успел возразить — он, поражённый, оказался за поворотом, в другом крыле, с лицом человека, которому только что культурно выбили табурет из-под самолюбия.

Танджиро вернул метлу уборщице с уважительным кивком:

— Спасибо. Метла, кстати, лучшее оружие.

И повернулся обратно — как ни в чём не бывало.

Гию уже стоял на месте, неподвижный, с тем же выражением на лице, которое могло означать всё, что угодно — от лёгкой скуки до скрытой злости.

Но его глаза... его глаза были напряжённы.

Что-то внутри него чуть дёрнулось.

Потому что Хирао был не просто "коллега".
Он был из тех, кто знает, как понравиться.
Он был из тех, кто знает, кого можно захотеть.

И сейчас этот кто-то стоял рядом с ним.
Легко, дерзко, с метлой и прибауткой, будто весь офис — его сцена.

Гию, не двигаясь, бросил:

— Удивительно, как ты умудряешься быть одновременно и полезным, и раздражающим.

— Это талант, — ответил Танджиро, без малейшего признака раскаяния. — Как у некоторых — быть начальником и при этом пугалом корпоративной кухни.

— Что он тебе сказал?

— Кто?

— Хирао.

— А, он? Да ничего. Хотел пригласить меня «обсудить кейс». — Танджиро показал кавычки пальцами. — Я сказал "нет" своим особенным способом. Похоже, сработало.

Гию смотрел прямо на него. Холодно. Внимательно. Чуть дольше, чем нужно.

— Тебе не стоит с ним флиртовать.

— Это он флиртовал.

— Ты улыбался.

— Я всегда улыбаюсь. Даже вам. Разве это преступление?

Пауза. Тяжёлая.

— В следующий раз — просто откажи.

— А если мне понравится?

— Тогда... — Гию медленно, сдержанно сделал шаг вперёд, и голос его стал ниже: — Тогда я подумаю, насколько серьёзно стоит пересмотреть твой трудовой контракт.

Танджиро приподнял бровь, на губах играла усмешка.

— Ого. Ревность — это уже пункт в системе поощрений? Тогда я точно останусь.

Гию промолчал.

Но глаза его вспыхнули чем-то тёмным. Непривычным. Живым. Опасным.

От коридора тянуло тихим гулом ламп, звуками, как будто кто-то щёлкал пальцами вдалеке — и всё.
После этой странной «метельной эвакуации» Хирао, Танджиро как будто готов был расслабленно отойти от дверей кабинета... но Гию не ушёл.

Он не развернулся и не пошёл дальше, как делает обычно.
Он стоял.
Он смотрел.

Танджиро почувствовал этот взгляд, как ощущают капли дождя на спине до того, как дождь начнётся.

— Что?

— Ничего, — голос у Гию был ровный. Почти.

Он сделал шаг.

И ещё один.

Танджиро подался назад на полшага, приподняв брови. Не испугался — просто не ожидал.

Теперь между ними было не больше полуметра.

Коридор, ставший на минуту ареной флирта Хирао, теперь будто стягивался в точку между двумя людьми.
Воздух был густой, как мед.
И в нём слышалось биение чего-то совсем не делового.

Гию посмотрел на Танджиро прямо. Так, как он почти никогда не смотрел — открыто, холодно, собственнически.

— Я не люблю, когда к тебе так лезут.

— А если это просто вежливый разговор?

— Он не был вежливым.

— А ты был?

— Я — не он.

Танджиро усмехнулся:

— Ревнуешь?

— Нет.

— Врёшь.

— Если бы я ревновал... — Гию медленно наклонился ближе. Настолько, что дыхание коснулось ключиц Танджиро, — ...то тот белобрысый вылетел бы не метлой, а через окно.

И это звучало не как шутка.

Улыбка Танджиро чуть дрогнула. Он сделал шаг назад, отступая, но не потому что боялся — просто ему стало жарко.

— А так... ты просто начальник.

— Да?

— Да.

Гию смотрел ему в глаза, не отводя взгляда. А потом, будто между делом, тихо сказал:

— Это может измениться.

И ушёл. Просто пошёл вперёд, как будто ничего не было. Как будто не говорил ничего опасного, не стоял так близко, не смотрел так жадно. Спокойный. Ровный. Строгий.

А Танджиро остался стоять у стены. Лицо у него всё ещё было спокойное, но в груди — будто что-то качнулось.

Он провёл пальцем по шее, будто проверяя: не вспыхнула ли.

— Интересно, — пробормотал он себе под нос. — Кто же ты на самом деле, начальник...

И направился следом.

В кабинете номер 14-А, напротив окна с пыльной жалюзи, сидел Камадо Танджиро, образец офисной дисциплины, энтузиазма... и внезапной хронической скукоты.

Он уже закончил всё: проверил отчёты, разложил папки, даже разобрался с ошибками в документах Такахаши, которых никто не хотел касаться.
Теперь он просто... сидел. С опущенными плечами, лениво надувая щеки и выпуская воздух, как забытый ребёнком надувной шарик.

— Ещё немного — и я сам себе бумажный театр устрою, — пробормотал он, делая вид, что работает, на деле разглядывая собственные ладони.

Но выходить за пределы кабинета было опасно.
Враг номер один — Ханадзава, с её голосом «ня!» и юбкой «коротко!».
Враг номер два — Хирао, которого, кажется, теперь преследуют только метлы.
Танджиро вздохнул.
Пора звать спецназ.

Он нажал на кнопку внутренней связи, и, понизив голос до максимально драматичного:

— Алло... соедините меня с... её...

Прошло три минуты.
И вот она вошла.

Осаки Кикуко — женщина с легендарным именем и ещё более легендарной метлой.
Волосы собраны в хвост, в руках — швабра, которой она могла бы выиграть международный турнир по метанию копья.
Глаза суровы, но в глубине светится мудрость и человечность, которой позавидовала бы сама Будда.
Все знали: если Кикуко кого-то выносит — он не возвращается.

— Камадо, — сухо сказала она, — надеюсь, вы не собираетесь снова просить меня выгнать из столовой начальника отдела закупок. Он, конечно, идиот, но не до такой степени.

— Нет-нет, — Танджиро вспыхнул, сделав глазки по рецепту «щенячий уровень 3000», и сложил руки как в молитве, — вы моя последняя надежда, Кикуко-сан. Если вы не проведёте меня до другого крыла, я погибну. Не физически — морально. Мой дух будет бродить по этим коридорам, страдая и шепча «не подходи, Ханадзава...»

Она закатила глаза, как женщина, повидавшая жизни.

— Ты драматичнее, чем все школьные пьесы вместе взятые.

— Обещаю, — Танджиро поднял руку торжественно, — сегодня зайду в храм и помолюсь за ваше здоровье. С благовониями. И с рыбкой в подношение.

— Рыбку возьму. Метлу не дам. Пошли.

Так они и вышли: серьёзная Кикуко с метлой наперевес и Танджиро, чуть пригнувшийся, как будто под прикрытием.
Она шагала уверенно, оглядывая каждый поворот, как ветеран спецназа.
— Справа чисто. Левый угол... подозрителен.
— Благословляю ваши ботинки, Кикуко-сан, — шепнул Танджиро.

А в это время...

Из кабинета директора, через приоткрытую дверь, Гию наблюдал за этим странным шествием.
Он не шелохнулся. Только положил руку на стол, и взгляд его был из той самой категории «пристальный, холодный, бесцветный».

Он смотрел, как Танджиро шутит, хохочет тихо, чуть пятится за Кикуко.
Как та фыркает, но прикрывает его собой, как стена из брони.
И выражение на лице Гию было... не раздражённым.
Скорее недоверчиво-молчащим.

Как будто его внутренний голос бормотал:
"Это что вообще такое. Почему он так со всеми. Почему он так... милый. Идиот. И почему я смотрю?"

Он наконец оторвался от этого зрелища, медленно вернулся к экрану ноутбука.
Но рука, сжавшая мышь, чуть сильнее надавила.

А Кикуко тем временем вела Танджиро с гордо поднятой метлой.

— Камадо, только попробуй в следующий раз вызвать меня для "прогулки от скуки", я натру твой стол до дыр.

— Примите это как дружбу сквозь поколения.

Она фыркнула, но улыбка её всё же появилась. Самую малость.

Коридор внезапно взорвался голосом, будто кто-то запустил шар для дискотеки в библиотеке.

— Камадо! — раздалось позади так звонко, что лампы в потолке дрогнули.

Танджиро дернулся, как кот, услышавший пылесос.
Улыбка на лице вытянулась в нервную нитку. Он обернулся — и, как и ожидалось, в нескольких метрах от него сиял своей белозубой уверенностью Хирао.

Тот размахивал рукой, будто собирался сейчас броситься обнимать или устроить сцену в духе романтической комедии.
Галстук чуть сполз ещё сильнее. Улыбка — до ушей. А глаза... Да, он смотрел на Танджиро.

— ...чёрт, — прошептал Танджиро, разворачиваясь на пятке и делая три быстрых шага к ближайшей двери.
Он не выбирал, не думал — просто открыл дверь и заскочил внутрь, как человек, спасающийся от наводнения.

И уже, захлопывая за собой дверь, кинул через плечо, на автомате, чисто инстинктом:

— Пососи!

Щелк.

Тишина.

Канао подняла глаза от своих бумаг.
Она сидела за столом в идеальном порядке, с линейкой, параллельно выровненными стопками и лицом, в котором смешались покой и усталость.

— ...Чё с тобой? — наконец спросила она, откидываясь на спинку кресла.

Танджиро тяжело выдохнул.
Скинул пиджак, как будто сбрасывал шкуру преследуемого зверя, сел на край её стола, провёл ладонью по лицу.

— Я всё объясню. Сначала... Хирао. Он в засаде. Прям в коридоре. Улыбка — восемьдесят зубов. Глаза — как у кошки, что увидела птицу.
Я иду спокойно, ни к чему не придираюсь. И тут — БАХ. Хирао.
Как призрак из хоррора, только в костюме от Hugo Boss.

Канао моргнула.

— ...Ты сказал ему "пососи"?

— Я спасал свою жизнь, Канао! — Танджиро развёл руками, — Иногда надо действовать быстро и без извинений.
Я выбирал между "игнорировать", "улыбнуться" или "бежать и оставить оскорбление".
Выбрал лучшее. Достойное. Самурайское.

Она закрыла лицо ладонью.

— Господи, Камадо...

— Что? — Танджиро выглядел совершенно серьёзным, — Я как истинный офисный ниндзя скрылся в тени. Ты моя тень, кстати. Спасибо.

— Тень, у которой скоро будет выговор за укрывательство, — проворчала Канао, но уголки её губ чуть дёрнулись вверх.

— Ну, если нас уволят, мы откроем бизнес. Магазин по продаже метел с автографом Кикуко.

— И на каждой будет гравировка: "Пососи — и получи удар".

Оба прыснули.

А за дверью, в коридоре, Хирао смотрел на закрытую дверь, потом с видом слегка оскорблённой звезды отвернулся.
Провёл рукой по волосам, поправил галстук, даже приосанился.

— Сложный, но интересный, — пробормотал он, уходя.
— Камадо. Я так просто не отступаю.

А чуть дальше, в своём кабинете, Гию сжал ручку.
Он видел, как Хирао шёл по коридору.
Он видел, как Танджиро заскочил в кабинет Канао.
Он... слышал.

Пососи.

И всё же... он ничего не сказал. Только посмотрел в окно.
Но бровь у него чуть дёрнулась. А взгляд стал... чуть более колючим.

Офис. День.
За окном — город, залитый светом.
Внутри — лёгкий шум клавиатур, редкие разговоры и ощущение того, что весь этаж держится на воле двух человек: уборщицы с метлой и Томиоки Гию.
Первую боялись все.
Второго — особенно.

⸻

Танджиро всё ещё сидел у Канао, уже почти налив себе воду из её кулера. Он рассказывал, размахивая руками, а Канао задумчиво смотрела на него, как на неплохую постановку в театре абсурда.

— ...и вот тогда я такой — вжух — метлу в руки! И он уже в другом коридоре. Гений. Гений просто.

— Камадо, — сказала Канао, — ты единственный человек в этом здании, кто за один день превратил офис в фэнтези-арену.

— Спасибо, — Танджиро скромно поклонился, — я стараюсь.

В этот момент дверца кабинета приоткрылась.
Не в дверь Канао.
В дверь напротив. Кабинет Гию.

Томиока появился на пороге, словно по команде.
Ровная осанка, холодный взгляд, чёрный галстук и файлы в руках — всё чётко, аккуратно, почти пугающе стабильно.

Он не сказал ни "привет", ни "позови Камадо".
Он просто встретился глазами с Танджиро.

И медленно, очень осознанно...
поднял папку.

— Камадо, — голос был спокойным, низким, но в нём было что-то такое, что даже Канао слегка напряглась, — не могли бы вы проверить вот этот отчёт. Кажется, в третьем пункте есть неточность.
Срочно.

Танджиро замер.
Бровь дёрнулась.

— ...отчёт?
— Срочно?
— У вас же всё идеально...

Но уже встал, поправляя рубашку.

— Ну, если начальник зовёт, грех отказывать.
Хоть бы не убил.

Он двинулся через коридор.
Медленно.
Почти как в фильме, где герой идёт на допрос к подозрительному мафиози.
За спиной Канао прошептала:
— ...Удачи тебе, герой.

⸻

Дверь в кабинет Гию закрылась.

Танджиро встал напротив стола, пытаясь оценить обстановку.
На столе — идеальный порядок.
На лице Томиоки — ничего. Совсем.

— Вот, — сказал тот, протягивая отчёт.
Пальцы слегка сжаты.
Лист чуть помят — непривычное дело для Гию.

— Ага, — Танджиро взял, пробежался глазами.
— Мм. Так это не мой отчёт. Это отчёт Иноске. Он даже подпись поставил: "Босс, я гений". С иероглифом «свинья» рядом.

Гию посмотрел на него.
Медленно.

— Всё равно проверь.
Ты быстрее. И точнее.

— А.
— То есть... это был повод?

— Повод? — переспросил Гию, не поднимая глаз, — Проверка качества работы.
Обычная практика.
Иди сюда.

Танджиро подошёл ближе, заглядывая в бумаги.
Слишком близко.
Так, что плечи почти касаются.
Так, что можно почувствовать дыхание.

Гию не двинулся.
Только сказал:

— Кстати.
— Ты, кажется, говорил "пососи"?

Танджиро завис.
Мир застыл.
Секунда — две — три.

— ...Ага, было дело, — неуверенно признался он, почесывая висок, — Ну...
Контекст был сложный.
Тактический манёвр.
Боевой клич.
Психологическая атака.

Гию молчал.
Лишь угол его губ чуть качнулся вверх.
Невозможно было понять, усмехается он или хочет выкинуть Танджиро в окно.

— Следующий раз, — произнёс он спокойно, — скажи это тише.
И не под окнами моего кабинета.

— О...
— Простите?

— И не заходи в кабинет Канао, если от кого-то прячешься.
Ты мой секретарь, Камадо.
Ты должен находиться в моём кабинете.

— ...Ты...
— Ты правда злишься? — Танджиро моргнул, — Или ревнуешь?

Тишина.
Гию не ответил.
Он просто взял ручку.
И начал снова писать.
Но рука... чуть дрогнула.

✥✥✥

Танджиро, закончив с работой, устроился на соседнем кресле, легко закинув ногу на ногу. Взяв из канцелярского стаканчика скрепку, он ловко согнул её в аккуратную фигурку бабочки и с игривой улыбкой взглянул на Гию.

— Гэгэ, а ты обычно что делаешь, когда никого нет? — спросил он, слегка дразня и изучая реакцию начальника.

В этот момент из коридора кто-то посмотрел в кабинет — взгляд был явно не Гию. Но Танджиро этого не заметил, поглощённый разговором и улыбкой.

Тем временем Гию, заметив посторонние глаза, внезапно встал, подошёл к окну и быстро закрыл жалюзи, закрыв собой сторону коридора. Потом уверенно прикрыл дверь кабинета, словно пряча их от посторонних.

Танджиро лишь приподнял бровь, заметив его движение, но продолжил в том же лёгком тоне:

— Ну что, Гэгэ, не хочешь рассказать, как там, в твоём мире? Или продолжишь молчать и смотреть на меня этим своим загадочным взглядом?

Гию молчал. Он сел обратно в кресло, снова развернувшись к монитору, будто ничего не произошло. Пальцы застучали по клавишам, но... медленнее, чем раньше. Взгляд скользнул по экрану, но уже не читал.

Танджиро продолжал сидеть рядом, словно и не замечая перемен. Покачивал ногой в воздухе, чуть откинувшись назад и глядя на потолок. Потом внезапно подался вперёд, локтем облокотившись на край стола Гию, и заглянул в его лицо сбоку — слишком близко.

— Ты вообще слушаешь меня или всё ещё перевариваешь мысль, что кто-то в коридоре на меня посмотрел? — проговорил он с полуулыбкой. — Не переживай, он просто не знает, что ты умеешь закрывать жалюзи со скоростью ниндзя. Импозантный такой, но с замашками собственника.

Гию чуть напрягся, но не отстранился. Его голос прозвучал тихо и глухо, почти лениво:

— Не строй из себя идиота, Камадо.

— Не строю. — Танджиро вздохнул, потянулся к стаканчику со скрепками снова. — Ты вообще хоть раз в жизни был собственником? В смысле... ну... чего-то или кого-то?

— Я — собственник, когда речь идёт о вещах, которые я заслужил.

Танджиро усмехнулся и взглянул на Гию с откровенной насмешкой:

— А я вещь?

— Пока ты сидишь в моём кабинете, мешаешь работать, держа скрепку, которую взял без разрешения, и болтаешь ерунду... да, Камадо, ты — вещь. Мелкая. Назойливая. Говорящая.

Танджиро не обиделся. Наоборот — он засмеялся, сложив руки за головой.

— Ого, даже характеристику получил. Где там моя грамота "Самая говорящая вещь года"? Может, ты её распечатаешь? На цветном. У тебя-то принтер серьёзный.

Гию не сдержал лёгкого выдоха — полудосадного, полупотешного. Молча протянул руку и взял у Танджиро скрепку-бабочку. Рассматривал её дольше, чем требовалось.

— Неплохая, — коротко сказал он. — Неожиданно.

— Ага, вот так всегда. Думаешь, перед тобой просто секретарь с проблемами дисциплины, а тут раз — скрепка и бабочка.

Они замолчали.

Молчание зависло не неловкое — скорее лениво-уютное. Снаружи кто-то проходил, но теперь не мог видеть, что творится внутри. Кабинет будто отгородился от остального мира.

Гию снова взглянул на Танджиро. Тот спокойно смотрел на него, ничего не требуя и не ожидая.

— Слушай, — вдруг сказал Танджиро, — а если бы я ушёл... ты бы вообще заметил?

Гию не сразу ответил. Потом наклонил голову чуть вбок, разглядывая того, кто задаёт такие вопросы, глядя прямо, как будто не боится ответа.

— Ты не уйдёшь, — сказал он. — Ты же не закончил игру со скрепками.

Танджиро фыркнул, сдерживая смех, и качнул головой, будто соглашаясь с логикой начальника — хоть она и была слегка кособокой.

— Ммм, логика уровня "поймал — мой", — пробормотал он, закидывая ногу на ногу и с лёгкостью сворачиваясь на кресле в позу, больше похожую на небрежную вариацию лотоса. Колени торчали в стороны, руки тянулись к канцелярскому стаканчику, из которого Танджиро уже словно всерьёз собрался устроить арт-инсталляцию.

Он вытащил новую скрепку и с удивительной сноровкой начал сгибать её тонкие края. Гию только мельком скосил взгляд — чуть, совсем чуть — но заметил. Ещё одна миниатюрная фигурка постепенно появлялась в пальцах Камадо. На этот раз — кот.

У него получилась мордочка: два уголка вверх — уши, изогнутые "щёчки", маленькие глазки и даже наметка на усики. Скрепка выглядела как нечто между детским рисунком и дизайнерским значком. Танджиро прищурился, оценивая результат.

— А вот и ты, — пробормотал он, поворачивая фигуру к Гию, как будто сравнивая. — Точнее, ты, когда кто-то забирает твою ручку без разрешения. Холодный, пушистый и с убить-взглядом.

Гию нахмурился.

— Кот? Серьёзно?

— А что, — Танджиро потянулся, выставляя скрепку у лица Гию с театральным жестом, — хищник, нелюдимый, но все всё равно лезут обниматься. Идеальное совпадение.

— Я не пушистый, — резко и хмуро выдал Гию.

— Конечно, конечно, — с дразнящей интонацией протянул Танджиро. — Особенно когда злишься. У тебя прямо шерсть дыбом на затылке. Прям видно. Хочется зачесать.

— Камадо...

— Камадо делает, что хочет, пока его не выгнали, — легко отозвался Танджиро, всё ещё вертя в пальцах скрепку. — Ты же не выгонишь меня?

Гию замолчал, будто раздумывал, но выражение его лица было почти насмешливо-тягучим. Не то чтобы он действительно хотел, чтобы Танджиро заткнулся — скорее, он пытался понять, как этот мальчишка умудряется и доводить, и... оставаться тут.

Танджиро, между тем, прикрепил «котика» к самому краю Гиюшиной подставки для бумаг. Прямо в центр. Повернул немного, как будто подбирал ракурс. Удовлетворённо кивнул.

— Вот. Пусть охраняет тебе документы. Чтобы ни один Хирао и близко не подошёл.

На этих словах у Гию чуть дернулась бровь.

— Он что-то сказал тебе снова?

— Нет. Но у него взгляд как у человека, который делает ставки: "Сможет ли Камадо свалить за мной в подсобку, пока начальство не увидит". Уверен, в блокноте ведёт статистику. Я просто берегу свою честь. И твои нервы, кстати. — И с наглой полуулыбкой добавил: — Я заботливый, вообще-то.

Гию откинулся назад в кресле, сцепив пальцы на животе. Смотрел на него несколько секунд в полной тишине.

— Ты не заботливый, ты невыносимый.

— Спасибо, Гэгэ. Это уже похвала.

Танджиро фыркнул, сдерживая смех, и качнул головой, будто соглашаясь с логикой начальника — хоть она и была слегка кособокой.

— Ммм, логика уровня "поймал — мой", — пробормотал он, закидывая ногу на ногу и с лёгкостью сворачиваясь на кресле в позу, больше похожую на небрежную вариацию лотоса. Колени торчали в стороны, руки тянулись к канцелярскому стаканчику, из которого Танджиро уже словно всерьёз собрался устроить арт-инсталляцию.

Он вытащил новую скрепку и с удивительной сноровкой начал сгибать её тонкие края. Гию только мельком скосил взгляд — чуть, совсем чуть — но заметил. Ещё одна миниатюрная фигурка постепенно появлялась в пальцах Камадо. На этот раз — кот.

У него получилась мордочка: два уголка вверх — уши, изогнутые "щёчки", маленькие глазки и даже наметка на усики. Скрепка выглядела как нечто между детским рисунком и дизайнерским значком. Танджиро прищурился, оценивая результат.

— А вот и ты, — пробормотал он, поворачивая фигуру к Гию, как будто сравнивая. — Точнее, ты, когда кто-то забирает твою ручку без разрешения. Холодный, пушистый и с убить-взглядом.

Гию нахмурился.

— Кот? Серьёзно?

— А что, — Танджиро потянулся, выставляя скрепку у лица Гию с театральным жестом, — хищник, нелюдимый, но все всё равно лезут обниматься. Идеальное совпадение.

— Я не пушистый, — резко и хмуро выдал Гию.

— Конечно, конечно, — с дразнящей интонацией протянул Танджиро. — Особенно когда злишься. У тебя прямо шерсть дыбом на затылке. Прям видно. Хочется зачесать.

— Камадо...

— Камадо делает, что хочет, пока его не выгнали, — легко отозвался Танджиро, всё ещё вертя в пальцах скрепку. — Ты же не выгонишь меня?

Гию замолчал, будто раздумывал, но выражение его лица было почти насмешливо-тягучим. Не то чтобы он действительно хотел, чтобы Танджиро заткнулся — скорее, он пытался понять, как этот мальчишка умудряется и доводить, и... оставаться тут.

Танджиро, между тем, прикрепил «котика» к самому краю Гиюшиной подставки для бумаг. Прямо в центр. Повернул немного, как будто подбирал ракурс. Удовлетворённо кивнул.

— Вот. Пусть охраняет тебе документы. Чтобы ни один Хирао и близко не подошёл.

На этих словах у Гию чуть дернулась бровь.

— Он что-то сказал тебе снова?

— Нет. Но у него взгляд как у человека, который делает ставки: "Сможет ли Камадо свалить за мной в подсобку, пока начальство не увидит". Уверен, в блокноте ведёт статистику. Я просто берегу свою честь. И твои нервы, кстати. — И с наглой полуулыбкой добавил: — Я заботливый, вообще-то.

Гию откинулся назад в кресле, сцепив пальцы на животе. Смотрел на него несколько секунд в полной тишине.

— Ты не заботливый, ты невыносимый.

— Спасибо, Гэгэ. Это уже похвала.

Танджиро в который раз надувал щеки, перекладывая в руках уже с десятую по счёту скрепку, но вдохновения на новые мини-фигурки не было. Он посмотрел на своих бумажных «зверей», вяло подвигал пальцем котика, стоящего на углу подставки, и театрально выдохнул.

— Всё. Арт-эпоха Камадо окончена. Временный творческий кризис. Гэгэ, заносите в календарь.

Гию отреагировал только взглядом — спокойным, как стоячая вода в затенённом пруду. Но уголок губ всё же чуть дёрнулся. Не то чтобы он хотел признаваться в этом, но пустой кабинет без Камадо казался... каким-то чужим.

И в этот момент в дверь кабинета тихо постучали. Не уверенно, а словно с опаской, будто за ней была настоящая акула. Или, что вероятнее, сам Гию.

— Э-э... Камадо-сан?

Заходил молодой сотрудник — тонкий, немного сутулый, с тёмными, немного растрёпанными волосами и самыми искренне несчастными глазами в офисе. Вэнь Нин. Скромный паренёк из аналитического отдела, который, казалось, мог извиниться за то, что просто существует в одном здании с остальными. Он держал в руках какие-то бумаги и смотрел на Танджиро так, будто знал — если кто его и не пошлёт, так это он.

— Простите, я... это, я... М-можно вас попросить... ч-что-то небольшое, правда, честно... — Он запнулся, краснея.

Танджиро тут же оживился. Щёки вернулись к обычному состоянию, скрепку он отложил, и в глазах появилась мягкая доброта.

— Конечно, Вэнь Нин. Что нужно?

— Т-там, эм... Просто кое-что в архиве... — Он замялся, глядя на свои ботинки. — Я... п-просто один не справлюсь... а начальство говорит, ч-что надо срочно...

Танджиро уже поднялся, похлопал Вэня по плечу, положив на него руку, как старший брат младшему, и бодро проговорил:

— Всё понял. Архив так архив. Вперёд, отважный воин Вэнь Нин! Мы победим эти папки вместе.

— Э-э, что?.. — парень замер, но, увидев улыбку Танджиро, сам чуть смутился и улыбнулся в ответ.

— Пойдём, пойдём, — Камадо подтолкнул его к выходу, уже запуская добродушную болтовню. — А по дороге расскажешь мне, кто снова съел твой обед, и почему ты позволяешь этим змеям пользоваться твоей добротой. Я-то тебя отучу. Будешь как я — с дерзостью и метлой.

Перед выходом он повернулся к Гию, закинув руки за голову и кивнув с почти театральной важностью:

— Я ещё вернусь. Готовьтесь к новой версии моих дразнилок. Возможно, в этот раз с песнями. Или танцами.

Гию едва заметно приподнял бровь, снова ничего не ответил — но взгляд его был долгим, провожающим. А пальцы, случайно, сжались чуть сильнее на клавиатуре.

Что-то в этом «Я ещё вернусь» раздражающе подкупало.

Архив, как и положено архиву, встретил их пыльной тишиной и запахом старой бумаги, будто это была библиотека с налётом стресса. Вэнь Нин робко прижимал к себе папку, а Танджиро бодро шагал впереди, осматривая стеллажи, будто искал клад.

— Вот скажи мне, Вэнь Нин, — начал он, сдвигая один ящик с лёгким усилием. — Почему ты вообще сюда один попёрся? Где твои соратники по отделу?

— Я... Я попросился сам, — пробормотал тот, чуть не споткнувшись о стопку коробок. — Я... н-не хотел никого напрягать...

— Хм, герой-одиночка. Отчаянный парень. Но всё же не забывай, Вэнь Нин, геройство — это, конечно, круто, но спина у тебя одна. И, между прочим, папки не спрашивают, сколько у тебя доброты в груди, когда падают тебе на ногу.

Он говорил с лёгкой усмешкой, но движения его были ловкими и точными — Танджиро действительно умел работать. Он быстро нашёл нужные документы, разложил их по стопкам и помог всё унести, даже не вспотев.

Когда они вышли из архива, Вэнь Нин казался чуть выше ростом — как будто рядом с Танджиро даже самые застенчивые ощущали себя частью команды. У самого же Танджиро настроение явно поднялось. Он, как всегда, махал людям в коридоре, подмигивал тем, кто особо пугался, и даже слегка поддразнил проходящего мимо Иноске:

— О, господин Хашибира! Как вам удаётся быть таким сосредоточенным даже при полной нулевой загруженности?

— Я не ноль, я... я просто заряжаюсь! — буркнул Иноске.

— Ну конечно, аккумулятор наш офисный, — отозвался Танджиро и, посмеиваясь, вернулся к кабинету Гию.

Он не постучал, просто открыл дверь и с привычной лёгкостью прошёл внутрь, потянувшись и раскинув руки:

— А вот и я, как и обещал. Надеюсь, вы тут скучали, Гэгэ?

Гию оторвался от экрана. Он не показал никакого удивления, просто чуть приподнял бровь.

— Ты вернулся через пятнадцать минут, — заметил он сухо.

— Ну, я сказал «ещё вернусь», а не «позже вернусь». Надо быть точным в формулировках, вы же юрист.

Он опустился в кресло сбоку от стола, закинул ногу на ногу, на этот раз без всякой скрепки в руках, и положил подбородок на ладонь.

— Что ж, начальник, готовы? Я возвращаюсь в эфир. Новый сезон дразнилок Камадо. Будут слёзы, смех и, возможно, философские монологи под дождём.

Он смотрел на Гию с искренней, весёлой наглостью — не как на начальника, а как на того, кто почему-то всё равно слушает его, даже если делает вид, что занят. И Гию, как бы он ни хотел, чувствовал: его день снова стал чуть менее серым.

А за окном всё так же плыли облака, как будто они понимали — этот офис, вопреки всему, живёт.