СЭМ

Я увидела Пита.

Не то, чтобы я сильно удивилась, просто не ожидала встретить его здесь.

Зарывшись в волосы своей подружки, я устроила там наблюдательный пункт.

Пит сидел у стойки бара, увлеченный собеседницей.

Я прищурилась и попыталась разглядеть её, но при тусклом свете это оказалось нелегко. Всё, что удалось увидеть —  длинные каштановые волосы и стройную фигуру. Хотя и этого было достаточно, чтобы понять — это не Канди.

По телу пронесся лёгкий холодок.

Неужели все парни одинаковые?

Вот ребята: сходили с ума по Саманте — и что? Не прошло и недели, как они променяли её на балерин. 

А Пит? Тоже мне, ковбой на ста кобылах. Стало понятно, почему Пабло тогда сказал: «Одна из...»

Пит тем временем поднялся, предложил руку своей спутнице, и я смогла получше её разглядеть. К величайшему удивлению, она оказалась совсем не девушкой, а достаточно зрелой женщиной, пускай и хорошо сохранившейся для своего возраста.

Они направились к выходу. Пит обнял её за талию и нашептывал что-то на ухо. Меня при таком раскладе заметить не мог, но на всякий случай я аккуратно переставила свою «ношу», уже действительно повисшую на мне, к нему лицом. Балерина оказалась абсолютно не стойкой к спиртным напиткам и отключилась сразу под громыхающие звуки нескончаемого медляка. Тихо посапывая на моем плече, она даже не передвигала ногами. Решив, что на сегодня танцев достаточно, я приподняла её за талию и оттащила к нашему столику. Упав на диван, она недовольно крякнула, но не проснулась, расплывшись в бездумной улыбке.

Ребята ещё оттаптывали ноги своим партнершам, и я решила, что неплохо бы освежиться. Балерина, хоть и выглядела тощей, оказалась невероятно тяжёлой, и я прилично вспотела, пока тянула её. К тому же в зале стояла невыносимая духота из-за дыма, который периодически выпускали дымогенераторы.

Стянув с себя чертову бабочку и расстегнув верхние пуговицы рубашки, я вытащила края последней из штанов и скинула пиджак.

Вот. Теперь самое то.

На улице похолодало: с моря дул сильный ветер, и я поежилась. Но заходить обратно не хотелось, поэтому, обняв себя за плечи, я откинулась на стену здания и закрыла глаза. Солёный воздух приятно щекотал ноздри, а мысли почему-то возвращались к Питу и его странной спутнице. Кого-то она мне напоминала, будто мельком я уже видела это хрупкое пацанячье тельце. Но когда?

— Клевый прикид... — где-то совсем близко раздался насмешливый голос.

От неожиданности я вздрогнула и повернулась.

Подпирая плечом стену и придерживая двумя пальцами во рту спичку, стоял рядом Пит.

— Какого черта, что тебе надо, ты что, за мной следишь? — от неожиданности я выпалила всё на одном дыхании. Он правда напугал меня, материализовавшись из мыслей, словно черт. 

— А тебе бы хотелось? — он хохотнул, но несмотря на издевку в голосе, вопрос прозвучал пафосно и напыщенно.

— Что ты тут делаешь? — Я проигнорировала его некорректное замечание, вернув себе уверенный вид. Сколько можно сходить с ума? Пусть он и вызывал у меня мандраж по всему телу, но пора бы привыкнуть.

Пит перевёл взгляд на двери входа.

— Дали наводку, что здесь произойдет встреча дилера, торгующего в нашем лагере, с клиентом. Ты никого подозрительного не видел?

Меня насторожила столь внезапная перемена темы.

— Кроме тебя, нет, — надменно бросила я, краем глаза наблюдая, как он исподлобья обводит взглядом парковочную площадку.

— Всё дерзишь? — Он опять повернулся ко мне, губы изогнулись в привычной усмешке.

Я откинулась затылком на стену, желая лишь одного, чтобы он ушёл. Или провалился. На крайний случай, утонул. Море находилось близко и сделать это было совсем не трудно. 

— Где твои друзья? —  Но он не собирался уходить. Ни проваливаться, ни тонуть. Меня пробило на нервный смех. Сколько самодовольства и нахальства в этом тоне! Он действительно считал, что может лезть в чью-то жизнь вот так, просто так? Ах да, я же гном!

— Ничего смешного. — Пит не разделил моё веселье и раздраженно сплюнул. — Возможно, покупатель один из них.

И как у него это получалось? Со спичкой? Разговаривать и не шепелявить? Плеваться и не ронять? У меня бы она уже давно упала. Или вонзилась в нёбо, или повисла на губе, или застряла в зубе, или...

Что? Что он сказал?

— Бред, — пришла в себя я. — Не может быть.

— Увы, — но он угрюмо покачал головой. — И я должен знать, кто именно.

На этот раз мне не показалось, что он шутит. Я вдруг вспомнила про намеки Пабло на «что-то ещё, что покруче выпивки и девочек», ожидающее в клубе. Тогда я не придала значения его словам, но сейчас пазл складывался в совершенно неуместную, но достаточно чёткую картинку.

— Где твоя сестра? — Пит опять сменил тему, и я аж подавилась воздухом.

— Она уехала. — Постучав себя кулаком по груди, чтобы унять кашель, я отвернулась. Вот еще, не хватало! И чего это ему вздумалось спрашивать?

Надо было ответить, глядя прямо в глаза, нагло и спокойно, под стать ему. Но я не смогла. Смотреть прямо, когда он так близко, было невыносимо. Он будто высасывал мои мысли по одной и наматывал на невидимые прутья, легко распознавая, где правда, а где ложь. Вероятность прокола была велика. А это последнее, чего мне сейчас хотелось. 

— Куда? — но он продолжал наступать.

— Туда, откуда приехала! — Я вспылила. Столь чрезмерное любопытство начало раздражать. Впрочем, как и весь он. И я резко оттолкнулась от стены, готовая уйти.

— Пришла ниоткуда и канула в никуда? — но он схватил меня за руку. И это оказалось ещё более неожиданным, чем идиотские вопросы. От прикосновения грубых, но на удивление тёплых пальцев шибануло током так, что я резко дернулась, выхватила из захвата свою кисть, но следом неудачно переставила ногу вперед, зацепилась длинным носком чёртового башмака Кайла за носок другой туфли и повалилась, как мешок, на его грудь, ударившись носом о твердый подбородок.

Можно было, конечно, сделать вид, что это такой специальный бойцовский хук, носово-подбородочный, но, святые помидоры, он оказался так близко, что я невольно ощутила его дыхание на своём лице.

Он не растерялся и поймал меня за спину, почему-то не оттолкнув, а вдавив в себя сильнее, и стало трудно дышать.

— Отпусти, — просипела я, замкнутая в крепком кольце железных мышц без возможности пошевелиться. Подняв взгляд, я попыталась определить, что он задумал. Но в глазах парня не читалось ничего. Лишь неимоверная сила, которая затягивала так глубоко, что отвернуться невозможно. Прощай, мой огород, я по уши в навозе! Треклятая спичка медленно перекочевала из одной стороны его рта в другую, при этом коснувшись моих губ. Попытка вырваться привела к ещё более сильному захвату.

— В какую игру ты играешь? — словно гипнотизируя, прошептал он.

А мой вдох будто заклинило на паузу, и вокруг все поплыло. Я смотрела на него, широко распахнув глаза, но ничего не видела. Только чувствовала размеренное движение спички на своих губах.

Стоп! Але! Очнись!

Но мозг отказался слушать, растекшись по черепной коробке и введя меня в ещё больший ступор. Рот непроизвольно приоткрылся и спичка скользнула по зубам. И тут я громко икнула, сделав вдох. Это был новый вид реакции на стресс, что удивило даже меня.

— Так вот ты где! А мы тебя уже обыс... кались... —  Из клуба вылетел Пабло и замер при виде нас на одной ноге.

— А... а... о... у... ы... — Он попытался что-то выдавить из себя, но не получилось. Нелепо покачнувшись, он все же вернул вторую ногу, зависшую в воздухе, на место, но сказать ничего не смог. Его появление сработало как холодный душ. Икота мгновенно пропала, Пит ослабил хватку, и я оттолкнула его.

Незадача. Поправив взъерошенные волосы, я провела ладонями по горячим щекам. Прежнего холода не ощущалось, наоборот, я горела изнутри, как проснувшийся вулкан, но тело почему-то дрожало, будто меня поместили в бочку со льдом. От такого контраста застучали зубы.

Пит заметил. Стянул с себя кожаную куртку, накинул мне на плечи и грубо шикнул:

— Прекрати.

Не знаю, что подействовало сильнее: его внезапное великодушие или тепло мягкой прокладки от которой повеяло мужским ароматом, но дрожать я перестала. Пит угрюмо покосился в сторону коротышки.

— Договорим попозже, — прохрипел он, а затем усмехнулся, подмигнул Пабло и, сложив губы трубочкой, смачно причмокнул, послав ему воздушный поцелуй. Тот аж подпрыгнул на месте, а я от удивления открыла рот. Сколько личностей совмещал в себе этот парень? Его поведение невозможно было предугадать. Я смотрела на него, боясь пошевелиться. Не было смысла себя обманывать. Я восхищалась такими людьми: волевыми, напористыми, наглыми, непредсказуемыми. Именно такой я и старалась быть, и до встречи с ним мне это удавалось. Но в его присутствии я теряла свои навыки, распластываясь как блин. Почему? Я до сих пор не могла ответить на этот вопрос.

Пока я плутала в мыслях, Пит вновь надменно смерил меня взглядом, сжал губы и ушёл. 

«Хей, постой, забери свою шмотку!» — попыталась выкрикнуть я, но слова застряли между рёбер.

Машинально протиснув руки в рукава я успокоила себя тем, что отдам куртку завтра, и погрузилась в аромат его одеколона.  

— Мы вообще-то... собирались... в лагерь... — пролепетал Пабло, когда я подошла ближе. Мое лицо уже не горело, но в груди стучали тысячи молотков. Я посильнее запахнула кожанку, не зная, от какого шока отходить первым: от того, в который поверг Пит своим странным поведением или от ещё более непонятной реакции на него? А тут еще Пабло...

— Что. Это. Такое. Было? — накинулся на меня коротышка. Он уже перестал трясти челюстью, но задёргал глазом. — О Пите, конечно, разные слухи ходят... Но ты? Как ты мог! Ты что? Тоже другой ориентации?

Он злобно прищурился:

— То-то я смотрю, тебя девушки совсем не интересуют!

— С ума сошёл? — Я коротко толкнула его в плечо, пытаясь образумить, но он не успокоился.

— Почему? Почему ты во всем сразу не признался? — Вонзив пальцы себе в волосы, он принялся ходить взад-вперед. — Ведь я тебе верил! А ты! Друг еще называется! А может, ты и за нами подглядывал?!

Его завывания с причитания вызвали во мне раздражение и гнев. Почему-то я нисколько не испугалась, что сейчас он побежит к друзьям и разболтает свои нелепые предположения. Наверное, куртка Пита действовала ободряюще. Я схватила Пабло за шкирку и встряхнула пару раз. Он замолчал и испуганно посмотрел на меня. Секунда — и заорал пуще прежнего:

— Убери руки, извращенец! Я сейчас полицию позову!

— Да заткнись ты. — Пришлось треснуть его кулаком по лбу. — Я Саманта!